***
Сожаления о случившемся были неуместны, более того — бессмысленны. Они бы ни к чему — конструктивному — не привели, а потому Снейп не позволил себе в них скатиться. Эмоции он оставил еще во вчерашнем вечере, сегодня же — пожинал последствия. Были ли это последствия его глупости, непредусмотрительности, напрасных надежд — все равно. Вчера же он был в смятении настолько сильном, что подумал даже о том, чтобы просто стереть мальчишке память, но тринадцать лет — возраст нестабильный, магия ребенка могла и взбунтоваться, и последствия такого вмешательства были слишком непредсказуемы. Кроме того, Снейп чувствовал, что поступить так с ним было бы нечестно, какой бы горькой правда ни была. Невольно он возвращался мыслями к разговору — очередному — который состоялся у них с Дамблдором уже ближе к ночи, после собрания ордена, когда все разошлись. Может, директор надеялся, что Снейп остынет за время собрания, а может нет, в любом случае, он поделился с ним своими мыслями о природе крестражей, и Снейп из разговора вынес только одно — он не понимал, как защитить мальчишку. Услышанное ему не понравилось. Если внутри Гарри действительно засел осколок души Волдеморта, то все их усилия что-либо сделать оказывались бессмысленными. Дамблдор же ровным голосом, словно читал лекцию по трансфигурации для первого курса, заключил, что самое главное в такой ситуации — позволить мальчику умереть от руки Волдеморта. В таком случае крестраж будет уничтожен. Снейп давно уже вышел из того возраста, когда мог простить себе несдержанность и импульсивность, поэтому и в этот раз он не сорвался. Ярость, почти накрывшая его с головой, была задушена еще в зародыше и спрятана за бесконечными ментальными щитами. Не повышая голоса, Снейп оповестил Дамблдора о том, что едва ли сумеет состояться как собеседник в их текущем разговоре, а потому — берет паузу, чтобы все обдумать. Он вышел из кабинета директора, тихо прикрыв за собой дверь. Времени понадобилось не так много. Рассудительность и аналитический склад ума взяли верх быстро, уже на лестнице, и Снейп пришел к выводу, что Дамблдор едва ли выдвинул свое предположение о крестраже внутри мальчика впопыхах. Наверняка за этим что-то стоит. Значит, в первую очередь, им нужно выяснить, как все обстоит на самом деле. И только убедившись в правоте директора, следует строить дальнейшие планы, в которые смерть ребенка ну никак не входила. Снейп не хотел допускать, что их единственный доступный вариант — уничтожение крестража внутри живого существа только со смертью носителя. А значит, им оставалось лишь найти другой способ. Снейп знал, что не отступится, пока не сделает все, что будет в его силах и даже больше. Позиция Дамблдора злила — казалось, он списал ребенка со счетов слишком рано и теперь просчитывал, как много пользы можно извлечь из его смерти. Снейп не мог этого принять и уж тем более оправдать. Он застыл прямо посреди замковой галереи, ощущая, как в каменных стенах вибрирует магия. Он коснулся камня, чувствуя его холод и еще что-то: на нескольких слоях глубже и дальше. Закрыл глаза. Стены гудели. Снейп потянулся магией навстречу магии замка и ощутил, как та откликается. Последние остатки гнева внутри него осыпались трухой, злость отступила, а ум прояснился. Послышались голоса. Они звучали очень тихо и где-то вдалеке, и Снейп напрягал слух, чтобы понять, о чем они говорят. Раздался смех и тут же растаял, словно кто-то бросил в озеро камень, а ветер сдул пошедшую по воде рябь. Все еще не открывая глаз, Снейп вдруг увидел нечеткие силуэты в конце коридора. Сердце забилось быстрее. Ему хотелось присоединиться к ним. На плечо легла тяжелая рука. — Северус. Снейп открыл глаза. Перед ним стоял Дамблдор. Он одернул руку от стены, словно обжегшись. — Что вы здесь?.. Директор не выглядел удивленным, что застал Снейпа здесь — прямо посреди галереи, держащегося за стену. — Мне показалось, что нам стоит договорить. Снейп выдохнул, все еще видя вдалеке силуэты и слыша их голоса. Зрение было мутным, нечетким, словно он смотрел через несколько линз сразу. — О чем? — спросил только потому, что тянул время. Спросил тускло и безучастно, словно беседа отнимала у него последние остатки сил. Он хотел было продолжить свой путь по галерее, но не был уверен, что не пошатнется. — Смерть Гарри — всего лишь достаточное условие. Не необходимое. Понимаешь? Снейпу бы расхохотаться, вот только его так кроет, что он едва удерживается на ногах. — Да, — он уничижительно посмотрел на директора, — Вы ясно дали это понять, когда сказали: «Мальчик обязательно должен пасть от руки Волдеморта». Я вас услышал. Дамблдор отвернулся. Свел руки за спиной. — У меня было не так много времени на поиск информации. Таких случаев, как наш — единицы. Мерлин, Северус, мы даже не уверены, что крестраж действительно находится внутри Гарри! — Вот именно, — подчеркнул Снейп, — А вы уже списали его в утиль. Оба погрузились в долгое молчание. Снейп вновь оперся рукой о стену, но потоков магии больше не чувствовал. Камень был просто камнем и отдавал только холодом. — Все книги, которые мне удалось найти, говорили об одном — носитель должен умереть, причем от руки своего создателя. В противном случае осколок может переместиться из тела носителя, стать бесплотным духом, а мы не можем допустить, чтобы история повторилась. — Неужели я — я — должен уговаривать вас сохранить ему жизнь? — воскликнул в сердцах Снейп, — Вы словно не понимаете, какую цену заплатите… — Прекрасно понимаю. — Дамблдор повернулся к Снейпу, поймал взгляд черных глаз, — Цель оправдывает средства, разве нет? — Если цель — спасение души, — блекло договорил Снейп, — Скажите мне, Дамблдор, чью душу мы спасаем? — Полагаю, мы спасаем души тех, кому не придется участвовать в войне. Ты не согласен? Дамблдор ненадолго затих, а Снейп не нашел, что сказать. Он чувствовал, как у него покалывают пальцы. Он несколько раз сжал и разжал ладонь. — Это бремя, Северус. И мне приходится его нести. Каждый выбор, который приходится делать, дается с трудом, но мы должны выбирать. Мы не можем пустить все на самотек. — Разве только Поттер может убить Волдеморта? Почему не любой другой сильный волшебник? — К моменту их поединка все крестражи должны быть уже уничтожены, — тихо ответил Дамблдор, — Если мальчик — крестраж, Волдеморт убьет его, но ослабнет сам. Случится магический откат. Добить его не составит труда. — А если внутри него крестража нет? — Тогда нам остается полагаться на пророчество. Он должен обладать силой, способной победить Волдеморта. Надеюсь, этого хватит. Снейп наконец собрал в себе достаточно сил, чтобы продолжить путь по галерее. Директор шел вровень с ним. — Значит, в первую очередь, нам нужно выяснить, есть ли в нем кусочек души Темного Лорда. Дамблдор кивнул, соглашаясь. — Вот только вне зависимости от результата, вы больше не подойдете к мальчику. Ему уже хватит впечатлений на всю жизнь. — Северус… — Еще раз заведете разговор об избранности, я вас ударю, — просто сказал Снейп. — Если дело в крестраже, я найду способ его извлечь. Если в пророчестве — найду способ остановить его ход. Так что готовьтесь убивать своего Волдеморта без ребенка. Эта война не для него. Директор хмыкнул себе в бороду. — Я и не заметил, что ты успел привязаться к мальчику. Дело было не в привязанности, но Снейп не хотел спорить. Они покинули галерею и теперь спускались по многочисленным лестницам. — Послезавтра, — Снейп прервался, чтобы посмотреть на часы, — Нет, уже завтра — мы уезжаем. Вряд ли определение крестража станет большой проблемой. Я напишу вам о результатах. — Северус, не думай, будто мальчик мне вовсе не дорог. — Какая разница, что я думаю? Они спустились в вестибюль. Снейп планировал прогуляться до границы аппарационного барьера, проветрить голову и привести мысли в порядок. Он посмотрел на директора. Пора было прощаться. — Просто хочу сказать вот о чем, — Дамблдор сплел кисти и посмотрел на Снейпа прямо. Глаза его больше не сверкали, а россыпь звезд на мантии посерела. Они стояли друг против друга: высохший, почти выцветший старик и измученный прошлым мужчина, — Все эти слова вроде «будем бороться до последнего» или «нужно обязательно попробовать», безусловно, хороши. Хороши для лозунгов. Но сейчас не парад и не демонстрация. Сейчас война. Снейп был знаком с войной слишком хорошо. До сих пор носил ее под сердцем, лелеял ее и презирал. Надеялся однажды вытравить. До чего же глупо. Он подавил в себе то ли усмешку, то ли всхлип. Глаза Дамблдора, пронзительно-серые, смотрели в самую его суть. — Я не могу. Не хочу. — Знаю, — директор кивнул ему, будто бы действительно понимал. Впрочем, Снейп уже ни за что не мог поручиться, — И помнится, совсем недавно у нас был с тобой похожий разговор. И ты говорил очень похожие слова. Ты ведь помнишь, Северус? Он помнил. Не хотел, но помнил. — Хорошо, — Дамблдор выдохнул, — Хорошо, что помнишь.17.
31 декабря 2020 г. в 05:00
Гарри проснулся, когда за окном было еще темно, выкарабкался из кровати и сонный, с полузакрытыми глазами, поплелся в ванную — ему нужно было в туалет. Бросив взгляд на будильник, стоящий на прикроватной тумбочке, он с удивлением обнаружил, что сейчас половина пятого утра. События прошлого вечера нещадно вставали перед глазами, но у Гарри не было сил, чтобы противостоять им. Он смиренно позволил себе вспомнить и про сам разговор, не предназначенный для его ушей, и про Снейпа, который пришел к нему в комнату, и про свои слезы, которые не смог сдержать.
В груди что-то болезненно заныло, и Гарри пожалел, что не может просто вырвать сердце и больше ничего не чувствовать. Ему почти не было стыдно за то, что он вел себя как маленький, что так отчаянно нуждался в поддержке и что принял ее от Снейпа, позволяя тому увидеть себя в столь уязвимом состоянии. Плевать.
Вернувшись в свою комнату, Гарри испуганно замер на пороге. Рядом с его кроватью прямо на стуле спал Снейп, которого он не заметил при пробуждении. Гарри осторожно подошел ближе.
Снейп спал, слегка запрокинув голову и скрестив руки на груди — он выглядел строгим даже во сне, но Гарри, пусть и чувствуя, будто подглядывает за кем-то сквозь замочную скважину, не мог отвести взгляда. Брови нахмурены, губы плотно сжаты, вокруг глаз — почти невидимая сеточка морщин. Только сами глаза оставались закрытыми, и было так непривычно и странно — не видеть их. Гарри уже протянул было руку, чтобы убрать прядь волос, спадавшую Снейпу на лицо, но замер на половине пути. Осторожно сел на краешек кровати, продолжая смотреть.
Казалось, что вчера его обнимал совсем другой человек. Не тот, кто постоянно делал замечания на уроках, не тот, кто отчитывал за неопрятный внешний вид, не тот, кто одним только взглядом заставлял замолчать и перестать спорить. Если это был не он, то кто же?
Гарри тихо залез в кровать, укрылся одеялом и постарался поскорее загнать себя в сон, мечтая просто-напросто не проснуться следующим утром.
Когда Гарри открыл глаза в следующий раз, солнце уже вовсю светило в окно, и он поморщился — то ли от света, бьющего ему в глаза, то ли от того, что все произошедшее с ним за последнее время не было сном.
Ему потребовалось немало усилий, чтобы заставить себя спуститься на первый этаж. Снейп расположился в своем кресле у камина, уткнув нос в газету. При появлении Гарри тот отложил ее в сторону.
— Йомен приготовил тебе завтрак, — Снейп кивнул в направлении столовой, — поешь и возвращайся.
Гарри попытался выдавить улыбку, но не смог. В голове роилось слишком много вопросов, и он постарался побыстрее расправиться с едой, чтобы скорее задать их Снейпу. Вкус еды Гарри даже не почувствовал.
Как только он вернулся в гостиную, Снейп указал ему на кресло напротив, и Гарри сел.
— О каком пророчестве речь?
Снейп закинул ногу на ногу и сложил руки шпилем, не спеша отвечать, словно не знал, с чего лучше начать. В итоге начал издалека: рассказал о становлении темного волшебника — Тома Реддла, именуемого Волдемортом, о том, как тот собрал вокруг себя приспешников — Пожирателей смерти — и о том, что двенадцать лет назад он фактически захватил власть. Рассказал об оппозиции под предводительством Дамблдора, и об их неумелых, почти робких стычках с Пожирателями, и, в конце концов, о пророчестве, которое смешало все планы.
Снейп пересказал содержание пророчества в общих чертах, добавив, что само его существование ничего не значит. Главной ошибкой Дамблдора в свое время была уверенность в том, что ночью 31 октября, пришедший в дом Поттеров Волдеморт исчезнет окончательно. Вместо этого тот всего лишь утратил свою физическую оболочку, в отличие от родителей Гарри, которые покинули мир живых навсегда.
Причина, по которой сам Гарри пережил смертельное проклятие Волдеморта, так и оставалась неизвестной. Дамблдор говорил о связи с Волдемортом, однако Снейп настаивал, что это не так.
— Почему директор говорит, что только я могу победить Волдеморта? — спросил Гарри.
Снейп не спешил с ответом.
— Он слишком полагается на пророчество, — дипломатично ответил он и добавил, — Однако я считаю это ошибкой.
Видя, как скривился Гарри, Снейп добавил:
— В том воспоминании директор сказал жестокие слова. Он мыслит глобально и вынужден принимать судьбоносные решения, но он не отправит тебя на верную смерть.
— Ну конечно, — Гарри фыркнул, — Ему ведь нужна победа.
— О пророчестве известно настолько мало, — Снейп не обратил внимания на цинизм Гарри, — Что можно сказать — ничего. О связи — существующей или не существующей — мы также ничего не знаем…
— Что вам вообще известно? — в раздражении перебил Гарри, не успев себя одернуть.
Снейп вздернул бровь. Гарри потупился.
— Пока план состоит в том, чтобы остановить Темного лорда. Без твоего участия.
— Почему тогда директор говорит, что я избранный?
— В каком-то смысле это действительно так, — пожал плечами Снейп, — Никому прежде не удавалось пережить смертельное проклятие. Кто знает, чего это стоило и как в итоге сказалось на тебе.
Гарри надолго затих, не в силах произнести ни слова. Глубоко внутри ворочалась обида, которую он не хотел признавать: он верил Дамблдору и искренне считал, что тому не безразлична его жизнь, а оказалось, что директор всего лишь рассматривал его лишь в контексте пользы которую он может или не может принести.
Мысль о Волдеморте — противостоянии с ним — пугала. Внезапно Гарри вспомнил, что ему только тринадцать лет. У него ведь нет ни единого шанса победить! Каждую свою встречу с ним он едва не погибал, о каком сражении вообще может идти речь? Страх сковал ему внутренности, и Гарри с трудом выдавил:
— Надеюсь, у вас и правда получится. Потому что меня Волдеморт просто по стенке размажет.
— Об этом не думай, Гарри. Никто не собирается тебя в это втягивать.
Гарри равнодушно пожал плечами, краем сознания отмечая, что Снейп внезапно начал называть его по имени. Не думать о Волдеморте — не получалось. Он встал с кресла и направился к себе в комнату. На лестнице его нагнал напряженный голос Снейпа:
— Мы уезжаем уже завтра. Собери чемодан до вечера.
Гарри не обернулся.