***
Сара попала в черный список Глории куда раньше, чем успела добраться до своего нового дома. Янг сделала это почти тут же, стоило той перейти порог детского дома. Уитни заметила это не сразу, ведь они почти не переписывались с девушкой. Но тем не менее заметила, шмыгнула носом и пошла дальше. Общением с Глорией она не дорожила, оно ей было попросту не нужно, и то, что та поставила в мессенджере ограничение — сущий пустяк. Ее волновали вещи куда более важные. И сейчас, стоя на улице, Сара несколько раз быстро поморгала, как бы убеждаясь, что это не галлюцинация. Да, действительно, ей написала Янг, с чего бы это? Любопытство брало вверх, и Уитни тут же перешла в диалог, потом, конечно, об этом пожалев. Глория прислала ей фотографию, она была не очень хорошего качества, видно, что сделана второпях, боясь быть замеченной. Но все же на фотографии сразу стало понятно, кто изображен. Кейт сидела на подоконнике, пока рядом стоящий парень, наклонившись, целовал ее в шею. И судя по ее довольному выражению лица, Нейтан была совсем не против. Сара не могла поверить в это, она тут же побежала в дом, в свою комнату, так как знала, что сейчас слезы будут ее душить с особенной силой. А этого никто не должен видеть, особенно Эрика. Теперь все встало на свои места, теперь понятно, почему Кейт ее игнорировала, не писала, конечно Сара ей была игрушкой, мимолетным увлечением. Боже, и почему Уитни такая наивная? На что она рассчитывала? Сара тут же заблокировала Нейтан. Она сомневалась, что та захочет ей написать, и сделала Уитни это скорее, чтобы случайно не написать самой. Ей так хотелось все высказать, вылить все, что скопилось. Но Сара не могла этого сделать. Заперевшись в комнате, Сара дала волю слезам, она очень сильно плакала, потому что действительно любила блондинку. Глория может быть довольна, она произвела желаемый эффект на девушку. Сара ненавидела всех разом: Янг, за то, что прислала это чертово фото, Нейтан за измену, Эрику, за то, что забрала ее. Чертова Эрика, все из-за нее разбилось в пух и прах. Сара лежала на кровати на животе, закрывая руками голову подушкой. Она пыталась закрыться от всего этого нежелательного мира, каждая частица которого ее раздражала. Она хотела исчезнуть, раствориться в воздухе так, чтобы никогда больше нигде не появиться, чтобы не знать больше горя и проблем. Она слишком сильно привязалась к Кейт, больше всего на свете ей хотелось любить, и чтобы ее любили, потому что без этого как-то совсем не дышалось. Урок был обычным, не интересным, но и не совсем скучным. Информация медленно пробиралась в голову Сару, пока она старательно записывала все в тетрадь. Потом она заметила, что никто этого не делает, кроме нее, поэтому тут же прекратила, чувствуя себя белой вороной. Уитни было достаточно просто слушать, чтобы запоминать информацию. Ей так казалось. Октябрьские пейзажи, которые так манили ее взгляд, заставляя безотрывно смотреть в окно, были необычайны. Разноцветные листья разукрасили близлежащий лес. Раньше он казался обособленным, а сейчас словно приглашает к себе в гости. «Нужно будет туда выбраться как-нибудь» — промелькнуло в голове девушки. Она не знала, чем еще себя занять. Складывалось ощущение, как будто она птица в клетке, у которой затекают крылья от отсутствия возможности летать… Сара отпросилась в туалет, потому что больше всего на свете желала сейчас не сидеть на одном месте. Она как будто забыла о всех проблемах, окружающие ее. И вся такая воодушевленная она зашла в туалет, где посмотрела в зеркало. И в миг все хорошее закончилось. Прекрасное настроение пропало, загадка стерлась. Сара — все та же Сара. Синяки под глазами, разбитая бровь, скучное лицо. В ней не было изюминки, она была обыкновенной серой массой лиц, которыми никто не восхищался. Это ее расстроило. — Черт, почему я такая страшная, — зачем-то сказала вслух девушка, отворачиваясь от зеркала. Ей больше не хотелось смотреть на себя, картинка расстраивала. Вот Кейт — да, она красивая, она особенная и не похожа ни на кого. Глория говорила, что в Сару никто не влюбится, неужели так оно и будет? Ведь даже Янг привлекательнее, чем она. Вдруг, кто-то вышел из кабинки, Сара резко обернулась, ей казалось, что здесь никого нет, кроме нее. Кейт медленно подошла к зеркалу, отправляя бычок в помойку. Посмотрев на себя в зеркало, а потом на Сару, девушка сказала: — Не говори глупостей. Ты не страшная. Через несколько часов девушка успокоилась. За окном, правда, уже стояла кромешная тьма. Сара не знала сколько сейчас времени, но предполагала, что Эрика давным-давно спит. Уитни-младшая тихо спустилась вниз, потому что желала что-то выпить. Под «что-то выпить» она подразумевала исключительно воду, но, когда случайно увидела бутылку с коньяком, передумала. У нее не было проблем с алкоголем, как у того же Фреда, который без подобного рода напитков не начинает воскресное утро. Но Сара знала и верила, что алкоголь ей поможет расслабиться. Включив торшер, который, кстати, только слегка добавил яркости, девушка легко открыла бутылку, как будто та уже была кем-то открыта. Но спустя несколько секунд рассматривания Сара убедилась, что никто до нее ничего не открывал. Коньяк выглядел дорого, скорее всего, был подарком, но Уитни-младшая даже не задумывалась о том, что на это скажет ее сестра, когда заметит, а она точно заметит. Посреди комнаты стоял стол с четырьмя стульями. Сара подумала, что отодвигая мебель, можно вызвать массу нежелательных звуков, которые способны привлечь внимание Эрики. А этого ей совершенно не хотелось, поэтому Сара предпочла сесть на холодную плитку. Сделав первый глоток, Уитни скривилась. Напиток был мало похож на вкусный, но она находилась в каком-то трансе, что вкус ее не особо интересовал. Главное получить желаемый эффект. Спустя нескольких глотков ее действительно потихоньку отпускало, а возможно это лишь самовнушение. — Я так понимаю, мне тебя нужно еще теперь к наркологу отводить? — Строго подметила Эрика, которая так неожиданно появилась на кухне. Старшая включила свет, от чего Сара начала щуриться. Она растеклась по полу, облокотившись на посудомоечную машину. Вид у нее был отвратительный: бледное лицо, мятая одежда, неестественный взгляд, направленный в никуда. Девушка почти лежала на полу, ноги были согнуты, в руках полупустая бутылка. Эрика даже растерялась при виде такой картины, но быстро взяла себя в руки. Отобрав у младшей бутылку, она положила ее на стол, а затем начала поднимать Сару на ноги. Эрика является довольно ответственным сотрудником. Все всегда сдает в срок, а иногда даже раньше, проверяет документацию по нескольку раз, беспрекословно слушает начальство. Ее очень ценили за это, недавно дали повышение, поэтому, чтобы не разочаровать начальство, девушка даже дома сидит вся в работе до поздней ночи. И вот сегодня, когда она ко второму часу ночи закончила разрабатывать решения по ликвидации утечек бюджета, захотела выпить перед сном зеленого чая. Но теперь, видимо, пить будет успокоительные. — Не…не трогагай ме…ня! — Еле связывая слоги между собой, произнесла Сара, но ее координация было настолько плоха, что сопротивляться не получалось. Несмотря на взбунтовавшегося подростка, Эрике удалось лечь спать уже через полчаса, когда она убедилась, что Сара спит. Девушка знала, что у той что-то случилось, а еще она знала, что та с ней никогда не поделиться этим, поэтому не знала, как ей помочь. К психотерапевту девушка не пойдет, слишком упряма. Черт, Сара Уитни, почему с тобой так сложно? Утром Сара со стыдом вспоминала вчерашнюю ситуацию. Что теперь будет о ней думать сестра, что Уитни совсем не умеет пить? Что она не умеет больше успокаиваться помимо принятия алкоголя? Вчера она упоминала нарколога, Сара надеялась, что это было не в серьез. Эрике пришлось взять отгул, чтобы отвезти сестру в школу, потому что та вряд ли сделает это самостоятельно. Девушке ужасно не хотелось пропускать работу, ведь она только-только получила новую должность, но что она сделает, если Сара уперлась? Начальник, конечно, вошел в ее положение, ведь на Эрику навалилась огромная ответственность в лице трудного подростка, но ей все равно было ужасно неловко. Как будто она должна была работать круглые сутки, не имея права на выходной. К слову, до поездки они не разговаривали друг с другом, младшая пыталась все утро Эрику избегать, но в машине сделать это не получилось. — И почему ты решила вчера ночью выпить коньяк, который стоит дороже моей машины? На этих словах Сара побледнела. Сколько? Да откуда у нее вообще такие подарки? Может, она сама работает наркоторговкой под видом финансового аналитика? Уитни не знала, как теперь извиняться, ей делать этого очень не хотелось: гордость не позволяла, но черт ей стало не по себе. Людям не дарят просто так такие дорогие подарки, а Эрика, видимо, хранила его для какого-то особого случая, но теперь… Сара не понимала, зачем нужно кому-то покупать или дарить такие вещи. Хороший коньяк может стоить куда дешевле, это очевидно. Кстати говоря, ее старшая сестра не выглядела озлобленной, как будто ей и не особо нужен был этот проклятый коньяк. — Прости, — выдавила из себя Сара. Это все, на что она была в тот момент способна. Второй день она ее голова забита той фотографией. Может ли это быть фотошоп? Совсем не похоже, но так хотелось в это верить. Сара, если честно, уже устала посвящать все свое время на эти противные, навязчивые мысли. Как и что? При каких обстоятельствах? Правда или ложь? Тошнило от этой Кейт уже. Тошнилось также сильно, как и скучалось… Видимо, для полного счастья нужно фотографию распечатать, повесить на стену, и бросать дротики. — У тебя что-то случилось? — Как-то нежно поинтересовалась Эрика, Саре на секунду даже хотелось ей все рассказать, но потом она пришла в себя. Именно из-за Эрики появились все неприятности в жизни Сары, поэтому ей верить абсолютно точно нельзя! Почему у девушки такая ненависть к сестре, она не понимала, хотя на это было много причин. На самом деле таким образом ей удавалось проецировать свои внутренние переживания. Ведь это так просто: у тебя плохое настроение, порти его другим и радуйся жизни! Только почему-то, как назло, девушке совершенно не доставляли удовольствие нервозность Эрики и ее вспышки злости на некоторые слова Сары. Становилось гаденько на душе, чувство, что идешь не по той дороге, а ведь не свернешь уже — поздно. Уитни промолчала, отказываясь отвечать на вопрос, что было вполне себе ожидаемо. Ее несколько удручало, что ей некуда идти, чтобы банально попросить совета. У нее совсем никого нет, а даже если бы был, то вряд ли Сара была понята. Хотелось плакать от одиночества и собственной беспомощности, а потом сдаваться и идти на разговор к старшей сестре, чего делать было нельзя. Ведь Эрика — враг. Вдруг ее сестра гомофобна? Да, она сбежала в пятнадцать лет от родителей из дома, но тем не менее, девушка прожила с ними так много. Что-то ей все же удалось от них взять. К сожалению. Да и разговоры о Кейт Саре казались чем-то таким сокровенным, что поделиться этим было невозможно. Как будто это была не ее тайна, которую Сара обещала не раскрывать посторонним. Является ли Эрика посторонним? Ответ очевиден. Можно ли ей доверять? А вот тут уже спорно. В школе не было ничего интересного: ей выдали расписание, рассказали о правилах, провели экскурсию и выдали учебники. Конечно, она была абсолютно в состоянии сделать это все без Эрики, но в тот день решила поязвить. Хотя, чувствовала себя Сара довольно спорно, ее беспокоила головная боль. Таблеток у нее не было, просить у сестры не хотелось, та опять начнет свои упреки. Оставалось терпеть, но и это не давалось ей легко. У нее было много проблем помимо головной боли, куда больше, чем хотелось бы. Но она не знала, как их решать. Сара рассыпалась на мелкие частицы, не понимая, как себя собрать. И никто не хотел ей протянуть руку помощи, а тем, кто протягивал, она не спешила отвечать. Запуталась в себе, разочаровалась в окружающем мире. Вот такая разбитая Сара Уитни. И как жить дальше не было известно никому. Ей хотелось кричать от боли и одиночества. Но Сара не умела кричать. Эрика видела, что у сестры болит голова, что та чувствует себя, мягко говоря, не очень. И как бы она не была на ту зла — хотела помочь. Потому что скучала, потому что любила. Родители часто перекладывали свои обязанности на плечи Эрики. Так, девушка нянчилась со своей сестрой от самого рождения до того момента, как навсегда перешагнула порог родительского дома. Она не могла гулять с друзьями, это злило, потому что фактически у нее украли детство. Эрика не просила рожать Сару, это было решение родителей, но почему-то складывалось ощущение, что девочку они родили для нее. Чем старше становилась Сара, тем реже Эрика появлялась дома, потому что тогда она и сама взрослела. Начинала понимать, как жить она точно не хочет, ежедневно ругалась с родителями. Эрика была прямолинейной, сбегала из дома, показывая протест, но однажды поняла, что и этого мало. В тот день девушка ушла навсегда. Она не думала, что так часто будет вспоминать сестру. Но она вспоминала, потому что знала, что у той судьба не лучше. Родители не изменятся никогда. Но время шло так быстро, что в одно февральское утро до нее дошло — Саре исполнилось шестнадцать. Как она выглядит? Что с ней? Эрика пыталась узнать хоть что-то, но все было тщетно. А через несколько месяцев ей позвонили. И этот звонок она, видимо, будет помнить еще очень долго. Речь шла об автокатастрофе, сестре, опекунстве. На нее так много свалилось, и Эрика сделала очень многое для того, чтобы обеспечить Саре нормальную жизнь, и она явно не рассчитывала, чем та ей отплатит.***
Первый день учебы должен был быть для Сары обычным, но девушка была все еще расстроена поступком Кейт. И даже несмотря на него, ей до безумия хотелось хотя бы еще раз прижаться к той груди, почувствовав запах сигарет и легкие духи. Ей хотелось трогать светлые, ужасно пышные волосы, жадно целовать губы девушки или хотя бы просто сидеть рядом. Не чтобы говорить, а чтобы молчать. Саре казалось, что весь мир против нее, что каждый человек виноват в ее неудачах. Все, как один точно насмехаются над Уитни, пока она страдает. Ей казалось, что она страдает от избытка внимания, в то время, как девушка была попросту одинока. В тот день Эрика сидела в офисе, загруженная по самое не хочу. Но она не жаловалась, напротив, спокойно анализировала инвестиционную привлекательность потенциальных проектов. Девушка даже не уходила на обеденный перерыв, потому что хотела пораньше освободиться. Весь стол был завален будущей макулатурой. Несмотря на развитие электронных устройств, интернета, да и вообще различных виртуальных возможностей, никто не отступал от бумажной документации, в которой Эрика копалась круглосуточно. Где-то под бумагами лежит офисный телефон, готовый в любой момент отвлечь девушку от текущих дел. Стол был довольно просторный, но из-за бардака казался таким маленьким и неудобным. Эрика сегодня вновь зареклась, что все уберет. — Эй, Эрика! — Окликнула Кэндис. Они работали в одной компании, не были близкими подругами, но общались очень даже ничего. Кэндис была старше нее примерно на десять лет, имела крепкое телосложение, длинные, темно-русые волосы и носила очки в узкой оправе. Кэндис Гейт была обожаема многими, потому что слишком добра ко всем, всегда поможет, утешит и обязательно придумает, как тебя развеселить. — У тебя телефон звонит. Эрика оторвалась от монитора компьютера. Действительно, ей звонил какой-то незнакомый номер, и она даже не слышала: слишком увлечена работой. Так как это могли быть уважаемые инвесторы, трубку она подняла незамедлительно. Девушка обычно не пропускала важных звонков, до нее всегда дозванивались с легкостью, но сейчас из-за потока мыслей и свалившейся работы позволила себе на минуту уйти в себя. — Да? — Здравствуйте, Эрика Уитни? — Начал чей-то серьезный мужской голос. Мужчина говорил размеренно, спокойно. Складывалось ощущение, что такие звонки с Эрикой для него обыденность и регулярность. Ничего в них сверхъестественного нет. — Я директор Крайтон из школы. Вы не могли бы сейчас приехать? Девушка напряглась. Что такого случилось, что ее вызывают в школу в первый же учебный день ее сестры? Саре стало плохо? Она что-то натворила? Или всего навсего необходимо довезти какие-то документы? Хотя, в последнее верилось с трудом. Эрика бесшумно выдохнула, набираясь смелости. Ей сейчас было бы совсем неудобно покидать работу, черт! — Приехать? Думаю да, что-то случилось? — Ее голос слегка подрагивал, потому что вряд ли это что-то безобидное. Эрика жутко волновалась, ей было неловко сразу перед всеми, кому, она уверена, ее сестра доставила неудобства. У нее будут проблемы из-за Сары. Опять. — Тут произошло…эээ…некое недоразумение, мы будем ждать вас, Мисс Уитни, — подбирая правильные слова, произнес мужчина. Он действительно не знал, как сообщить Эрике, что ее сестра разбила нос старшекласснице, у которой папа работает в какой-то крупной организации. Как утверждала сама старшеклассница: Сара — психопатка, которая напала на нее просто так. Сара же в свою очередь молчала, как будто подтверждая свою неадекватность. На деле — ей было слишком плевать на всех и все. Эрика приехала через двадцать минут. Ворвавшись в кабинет, ее охватил страх. На одном стуле сидела девушка с ватными тампонами в носу, а на другом ее младшая сестра, которая, закинув ногу на ногу, пялилась в потолок. Так отрешенно, будто сама не знает, что тут делает. И все было бы не так ужасно, если бы рядом с пострадавшей не сидел мужчина средних лет, который являлся одним из главных инвесторов. Только от него одного зависела судьба компании, в которой работает Эрика. Которая все эти месяцы так тщательно готовилась к масштабной сделке. А теперь в один миг все рассыпается. Ее уволят, ее точно уволят. — Добрый день, Эрика, — начал папаша. Та в ответ лишь робко кивнула головой. Руки предательски дрожали, поэтому она сцепила их в замок, чтобы остаться незамеченной. Уитни-старшая чувствовала себя провинившейся школьницей, коей являлась ее сестра. Почему что-то вытворяет она, а стыдно Эрике? Сара тут же перевела взгляд с потолка на сестру. Откуда этот знает ее сестру? Почему Эрика такая бледная? Что, черт возьми, происходит? Теперь в девушке появилась капля интереса, не так уж и однозначно все. — О, мисс Уитни, здравствуйте, — оживленно произнес директор, заходя в кабинет с чашкой кофе, которую тут же приземлил на свое рабочее место. Воротник его рубашки был мятым, видимо, забыл, что его тоже нужно гладить. Такая мелочь портила внешний вид, но кажется, кроме Сары никто не обратил на это внимание. У всех были свои заботы. — Спасибо, что приехали, дело в том, что, как вы могли заметить, произошло некоторое недоразумение и… — Недоразумение? — Завопил отец девицы. Он был в гневе: между бровями возникли складки, а сами брови сдвинулись к центру, губы сжались, а ноздри расширились. Зрелище было не самое желанное. — Вы только посмотрите на мою дочь, ей разбили нос! И это вы называете недоразумением? Это же вопиющий ужас! — Мистер Хилл, вы правы, но дело в том, что… — В чем? Что моя бедная дочурка была побита какой-то сироткой? Эрика вспыхнула. И, если до этого, она дрожала в стороне, как осиновый лист от тона инвестора, сейчас в миг пришла в себя, как от пощечины. Как он назвал ее сестру? Эрика посмотрела на Сару, ожидая увидеть боль или обиду в глазах девушки, но та по-прежнему была равнодушна. Ей было все равно на крики, ругань. Как ее там назвали? Сиротка? Ну и пусть. — Следите за выражениями, мистер! — Громко сказала девушка, что так ошарашило Сару. — Моя сестра бы не ударила просто так. Сказав эти слова, Эрика пожалела. Она очень плохо знала свою сестру, и не понимала, на что та способна. Конечно, ей хотелось думать, что поступок совершен ей не просто так, что Сара адекватна и ради интереса с кулаками не полезет. И это было правдой. Уитни пыталась держаться ото всех на расстоянии куда большей вытянутой руки. Ей не хотелось заводить знакомства, общаться, любезничать. Сара устала от людей, устала в них разочаровываться, так пусть ее уже все оставят в покое. — Я как раз об этом хотел поговорить. На стадионе, где все и произошло, у нас установлены камеры, мы можем посмотреть, что же случилось, — говорил директор, открывая ноутбук. Вместе с этим, ему удавалось глотать кофе. Такое ощущение, что все это для него не больше, чем пустяк. И такое равнодушие не могло оставить в стороне бедного папашу, но тот держался. Держался скорее из любопытства. Ему было интересно, а на что способна его дочурка. Все тут же подошли вплотную, чтобы в деталях удалось рассмотреть всякую, пускай даже незначительную мелочь. Одна лишь Сара все также сидела на стуле, отрешенно смотря на сей раз в окно. Она знала, как все было, и ей не нужно было освежать что-то в памяти. Сара сидела на трибуне, когда к ней подошла эта дура. Начала задираться, потом подбежали ее подружки. Им казалось, что будет очень смешно, если они схватят девушку, пока та самая «потерпевшая» будет бить Сару в живот. Уитни все же удалось выбраться, и, защищаясь, она случайно ударила ту по носу. Ну ладно, не совсем случайно, все-таки своим поступком Уитни осталась довольна, чего греха таить. Конфликт быстро замяли, мужчина извинился тысячу раз, теперь их сделка точно состоится и, что главное: Эрику не уволят. Вечером даже прислал шикарный букет. Это могла быть история со счастливым концом, но Сара с того момента совсем не разговаривала. Это очень настораживало, даже пугало Эрику, поэтому вечером она решила зайти к той в комнату. Но это была идея сомнительная. Когда Уитни-старшая открыла дверь, увидела сестру с красными глазами. Очевидно, что та очень сильно плакала. И в такие моменты Эрики убеждалась, что ее интересует совсем не собственное увольнение, нынешние отношения с инвестором и прочая ерунда. Куда больше ее волновала Сара. — Уйди, — грубо, почти крича, потребовала Сара. Голос был хриплый, походил на болезненный, делая ее в глазах Эрики еще более слабой. Она чувствовала себя ужасно, потому что кто-то увидел, как она плачет. Кто-то увидел, что Сара умеет от жизни уставать. Для нее это было отвратительно. Ведь показывать собственные слабости — жалкое зрелище. А Эрика никуда не ушла, даже не думала, закрыла дверь и спокойно подошла к сестре. Сев на кровать, прижала младшую к себе. И Сара была слишком горда, чтобы позволить кому-то себя успокаивать. Она должна была вырваться, убежать и просить, чтобы никто ее не трогал, но… Она также слишком устала, чтобы ото всех бегать. Устала быть совсем одной в этом жестоком мире, поэтому сдалась. Сара обняла сестру и горько заплакала. Они ни о чем не говорили, Эрика ни о чем не спрашивала, лишь мягко поглаживала Сару по спине и шептала какие-то успокаивающие слова. — Тише, — мягко произнесла она, сама готовая расплакаться. Сара разбита, сломана. От нее ничего больше не осталось, кроме этих жгучих слез. Как ей помочь? Как ее собрать и не навредить еще больше? — Отвези меня обратно, — жалобно простонала Сара. Ей не хотелось вновь тратить месяцы на адаптацию, на смирение. Ей хотелось к Кейт, и пусть та ее не любит, Сара сможет хотя бы наблюдать, хотя бы смотреть, как та улыбается. Но Эрика категорично помотала головой. Это было ожидаемо. — Почему? Эрика вздохнула, поцеловала сестру в лоб. Она не была готова к таким трудностям, определенно. И, конечно же, легче всего будет сдастся. Но Уитни-старшая не готова опускать руки, не в ее это правилах. Она чувствует, что может помочь, что не должна бросать сестру. Пусть хотя бы Сара почувствует, что такое любовь, хотя бы ее окружат заботой. Эрика, по крайней мере, очень постарается это осуществить. И даже если не получится, ее совесть будет чиста, потому что в отличие от собственных родителей в ней было желание помочь, а не навредить. — Потому что я не готова тебя потерять еще раз, — тихо сказала Эрика. Это предложение Сара не нашла каким-то впечатляющим. Она даже и не понимала какой смысл вкладывала ее сестра в сказанные слова. Потому что Сара в отличие от нее все это время не скучала. За окном было уже очень темно, Сара сама не заметила, как уснула на коленях сестры, кажется, перед тем, как уснуть, она успела что-то рассказать. Так тихо и невнятно, что Эрика и не поняла, хотя, правда, пыталась разобрать. Она и сама очень устала. Бесшумно поднялась с кровати, оставляя сестру, направилась к себе, чтобы закрыть глаза и вновь жить. Вновь ругаться с Сарой, мирясь с ее непростым характером. Потому что на утро все снова станет, как прежде. Это понимала и Сара и Эрика. И от этого осознания было еще грустнее.