Последний шанс

Последние несколько недель Архангел Гавриил пребывал в самом наимрачнейшем настроении. И было отчего. Первой — и самой главной! — причиной его сумрачного состояния был, конечно же, сорванный напрочь Армагеддон. Столько времени ушло на то, чтобы хорошенько подготовить его! Эту решающую битву между Раем и Адом с нетерпением ожидали и ангелы, и демоны, боевой дух армий поднялся на небывалую высоту, Антихрист вошел в полную силу, как вдруг… все провалилось. Вмешались эти двое отступников: ангел Азирафаэль и демон Кроули. Пустили насмарку все труды и надежды выяснить, наконец, кто сильнее, хотя сам Гавриил даже не сомневался, что ангелы победят (Вельзевул, впрочем, утверждал обратное). Оказалось, что какая-то Земля и все эти ничтожные смертные по мнению двух отступников не заслуживают Судного Дня, и не потому не заслуживают, что не все они — грешники, а ангелу и демону, видите ли, стало жалко, что моря вскипят, земное небо изойдет огнем, и все существа, живущие на Земле, погибнут. Гавриил вот считал, что это небольшая плата за победу. Лес рубят — щепки летят, в конце концов! Земля — всего лишь какая-то пылинка, не заслуживавшая внимания, подумаешь — исчезнет. Господь создала такое огромное количество миров, одним больше, одним меньше, и ничего такого из ряда вон выходящего. Зато ангелы победили бы! Но те двое уж постарались… заразы. Сколько потом Гавриил приложил усилий, чтобы успокоить Небесное Воинство. А Вельзевул? Попробуйте-ка разогнать полчища демонов, жаждущих ангельской крови. Повелитель Мух рвал и метал, и оборвал Гавриилу весь канал связи, изливая свое негодование. Ужасно неприятно. Была и вторая причина того, что Гавриил мрачнел с каждым днем. Отуземившийся Азирафаэль. Гавриил до сих пор не мог понять, как этот паршивый ангел избежал казни. Адское пламя для ангела все равно, что святая вода для демона — уничтожило бы Азирафаэля в одно мгновение! Но этого не произошло — наоборот, Гавриил помнил, каким довольным было лицо этого ангела, когда он стоял в Адском Пламени — ровным счетом никаких мучений, Азирафаэль наслаждался ситуацией! А Вельзевул потом снова оборвал Гавриилу всю связь возмущенными воплями — дескать, Кроули, плескаясь в святой воде, потребовал себе резиновую уточку! Да еще и полотенце у Михаила взял, чтобы вытереться! Как это произошло?! Почему?! Почему они оба остались живы?! Гавриил мучился, пытаясь найти ответ на этот вопрос. Да, что Азирафаэль, что Кроули — оба они провели на Земле слишком много времени для полевых наблюдателей. Но чтобы какие-то шесть тысяч лет поменяли саму их сущность?! До сих пор подобных прецедентов не было. Гавриил затуманившимся от напряженных мыслей взглядом смотрел в огромное панорамное окно Небесного Офиса и время от времени поскрипывал зубами. Руки так и чесались — до чего же хотелось наказать паразита Азирафаэля! Но главное — выяснить, как он это сделал, почему выжил, хотя не должен был. За спиной раздались знакомые шаги. Михаил. Михаила ни с кем не спутаешь — слишком суетливая поступь, дробный стук каблуков по плитке. Гавриил слегка повернул голову в его сторону. Михаил приблизился и прочистил горло. Ясно. Хочет о чем-то поговорить. — Ты ведь не просто так ко мне подошел? — Гавриил решил подтолкнуть его, чтобы начать разговор побыстрее, а то Михаил долго будет так топтаться и покашливать. — Ты в последнее время нервируешь всех ангелов в Офисе, — Михаил сказал это осторожно, но на скулах Гавриила заиграли желваки. — И ради такой мелочи ты меня побеспокоил, Михаил? — Нет… то есть… Ну, слушай, так ведь невозможно работать! Атмосфера совершенно не располагает! — А как бы ты чувствовал себя на моем месте?! Все, над чем мы работали тысячелетия, пошло прахом! Что я скажу Господу, когда она потребует отчета? Не ты же будешь отдуваться! — Но она молчит до сих пор. И Метатрон ничего не говорит. Может, зря ты так… — Зря?! Преступник избежал казни за содеянное! Нет, два преступника избежали казни! Мало того, они еще и поглумились надо всеми нами! Один не сгорел, второй не растворился! — Отуземились… — Отуземились? Михаил, мне эта причина не кажется веской! Они что-то сделали, извернулись каким-то образом, я в этом уверен! Но как у них это получилось?! Я бы очень хотел это знать! Они немного постояли молча. Михаил тихо сопел, Гавриил поскрипывал зубами. Наконец Михаил робко подал голос: — Может, подослать к ним соглядатая? Гавриил, скрипнув кожаными туфлями, развернулся к нему, внимательно глядя в его глаза, словно сомневаясь в умственных способностях Михаила. — Думаешь, я не пытался? — рявкнул он. — Ангелы отказываются! Даже под угрозой низвержения в Ад! Они не хотят к смертным, боятся после того, что произошло с Азирафаэлем. И я их очень хорошо понимаю — отуземиться, потерять свою ангельскую сущность в этой обители греха, среди этих несовершенных смертных, что может быть хуже! Может, у тебя есть на примете храбрец, которому на это наплевать? — Ну… Софроний, — выдохнул Михаил. — Ты ведь его не спрашивал? Гавриил задохнулся, вытаращившись на него во все свои фиолетовые глаза. — Софроний?! — его вопль взлетел под своды потолка и разошелся эхом так, что ангелы, находившиеся в помещении, сразу как-то съежились, вжали головы в плечи и заспешили по своим делам. — Михаил, ты в своем уме?! Софроний — боевой ангел, какой из него шпион! К тому же он взбалмошен, своенравен, да и, откровенно говоря, у него с головой проблемы! Когда мы в последний раз послали его на Землю, помнишь, чем все это закончилось?! Михаил потупился. Софроний действительно был сплошной проблемой. Почти такой же, как и Азирафаэль. Хотя поначалу Софроний целиком и полностью оправдывал возложенное на него высокое доверие. Во всяком случае, то, что он сотворил с Помпеей, наказывая смертных за их грехи, вызвало у Сандальфона приступ белой зависти. Но, когда Софрония послали во Францию, во времена правления Людовика XIV, дабы наказать французов за разврат, тот с треском провалил задание. Посмел заявить, что французы еще не настолько развратны, чтобы их наказывать! Да еще и умудрился пристраститься к лакомству французской знати под названием «шоколад»! Прямо помешался на этом: все время что-то придумывал с этим проклятым продуктом — толок какао-бобы, смешивал с другими ингредиентами, устроил настоящую лабораторию в своей комнате! Только и болтал об этом шоколаде. В конце концов, его вызвали назад на небеса и строго-настрого запретили появляться на Земле. Ну да. Попробуйте-ка удержать боевого ангела, когда он этого не хочет. Софроний вопреки всем приказам Гавриила продолжал шляться к смертным в поисках новых рецептов. Своим поведением он добился того, что и так не безграничное терпение Гавриила лопнуло. У Софрония отобрали тело, а самого его заперли со всеми удобствами и с полным запретом на общение с другими ангелами, дабы не развращал их своим безумием. От неприятных воспоминаний у Михаила покраснели щеки. Ему было стыдно. Странное дело — всякую чепуху творил Софроний, а жгучий стыд почему-то испытывал Михаил. Гавриил громко фыркнул. — Я вижу, ты уже немного не уверен в своем выборе шпиона, — пробурчал он. — Гавриил, я совершенно не уверен. И с самого начала не был уверен, когда предложил тебе его кандидатуру. Но какой у тебя выбор? И есть ли он вообще? Ты ведь сам сказал, что все остальные отказываются. К тому же, Софроний все-таки когда-то был нормальным, не чокнутым… Может, это задание вправит ему мозги на место? — в глазах Михаила промелькнула слабенькая надежда. Гавриил с сомнением покачал головой. Как бы с Софронием еще хуже не стало. Потерять еще одного ангела, к тому же боевого — не чета этому Азирафаэлю, стоившего десятерых демонов… Мог ли он так рисковать? Но желание выяснить, кем стал Азирафаэль, было тоже весьма велико. Быть может, стоит дать Софронию шанс исправить свои ошибки? Гавриил тяжко вздохнул. — Ладно, — с недовольным видом сказал он, — ты еще не забыл, где мы его заперли? Ключ не потерял, я надеюсь? — на самом деле Гавриил подумал, что лучше бы они вообще выкинули этот ключ и напрочь забыли, куда. Михаил радостно встрепенулся и кивнул.

***

Архангелы уже несколько минут стояли перед огромными позолоченными дверьми. Именно в это помещение когда-то заточили безумного Софрония. Михаил сжал губы так, что они стали похожи на тонкую ниточку, на его лице читалось явное напряжение. — Как он еще отреагирует… — пробормотал Архангел. — Да не все ли равно уже теперь? — Гавриил горько усмехнулся. — Мы пришли. Предлагаешь развернуться и уйти несолоно хлебавши? Тебе не кажется, что нам такое поведение не пристало? — Ты прав. Дело надо сделать, раз уж решили… Михаил встряхнулся и приложил ладонь к стене. Двери распахнулись медленно, как бы с неохотой, с диким скрежетом, даже не до конца — столетия их никто не открывал. Архангелы поспешно вошли в проем, и двери тут же начали закрываться — так же медленно и с грохотом. Гавриил окинул взглядом громадное помещение, выискивая Софрония. Бесполезное это было дело. Весь зал зарос всевозможными растениями — Софроний устроил себе роскошный сад. В таких зарослях только в прятки и играть — и то, навряд ли найдешь того, кто не хочет показываться на глаза. Посреди всего этого великолепия журчал фонтан. Гавриил подтолкнул Михаила локтем и прошипел: — Не напомнишь мне, с чего ему такие почести? — Ну, он же все-таки ветеран. К тому же, Помпея… Он тогда отлично справился… — Шутишь? Да я был просто грандиозен! Сандальфон чуть не сожрал свои сандалии от зависти! — мелодичный голос раздался буквально отовсюду, и Архангелы дружно вздрогнули. Софроний возник из ниоткуда, сидел на бортике фонтана — они даже не успели заметить, как он это сделал. Все же боевую выучку он умудрился не прошоколадить за столько веков. Впрочем, для ангела время — ничто. Особенно, когда он не хочет его замечать. Софроний ухмыльнулся и поправил свой белоснежный хитон. — С чем пожаловали? — Софроний! — Михаил постарался улыбнуться так, чтобы это не выглядело фальшиво. — Ты прекрасно выглядишь! Лицо Гавриила не выражало ничего. — Да ты что?! — Софроний всплеснул руками, всем своим видом излучая добродушие и благожелательность. — Ну надо же! А в прошлый раз, помнится мне, ты, Михаил, сказал мне, что я ужасен! — Но я вовсе не имел в виду твой облик! — поспешно сказал Михаил. — Я говорил про твои поступки. — Мой облик… — взгляд у Софрония слегка затуманился. Последнюю фразу Михаила он совершенно проигнорировал. — Кажется, у меня тогда было тело… Такое удобное… уютное. Не подскажешь, что с ним сделали? Михаил закусил губу. Материальное тело Софрония сожгли в назидание остальным телесным ангелам. Он открыл рот, чтобы сказать хоть что-нибудь, но его оборвал Гавриил. — Его уничтожили! — его голос звучал решительно и резко. — Но мы можем дать тебе другое! Софроний, мечтательно улыбаясь, склонил голову набок. — Гавриил, — промурлыкал он, — ты по-прежнему очень добр. Господь не видывала такой доброты. Ну, разве что в зеркале, если ты понимаешь, что я имею в виду, — он хихикнул. — Оставь свои ужимки, Софроний, — сухо сказал Гавриил. — Ты сам во всем виноват. Ты провалил задание. Да еще пристрастился к этому земному… — Шоколаду, — тихонько шепнул Михаил. — Да, шоколаду! Осквернил храм своего божественного тела! Глаза Софрония ярко вспыхнули. — Вы не можете осуждать меня за это! — его тонкие ноздри слегка раздулись. — Даже то, что я должен был уничтожить тех смертных, — не повод, чтобы не соблюдать приличия! «Где-то я слышал нечто похожее…» — подумал Гавриил и наморщил лоб в попытке вспомнить, кто и когда ему это сказал. Ничего не получилось. Ладно, сейчас не время. — Оставим это — властно заявил он. — В конечном счете дело не в том, что ты что-то там у смертных ел, а в том, что провалил важное задание! Но мы готовы дать тебе еще шанс. Последний шанс, Софроний! Если ты и на этот раз все испортишь, мы… будем очень сильно разочарованы. Если ты понимаешь, что я имею в виду. Софроний застыл. Его лицо оставалось спокойным, но вот глаза… В них промелькнула целая гамма чувств. Святая ярость. Недоверие. Смятение, которое перетекло в надежду. Он сглотнул. — То есть я выйду отсюда? — его голос был хриплым. — Сидя здесь, ты не сможешь выполнить наше поручение. Так что да, мы тебя выпустим. И мы пошлем тебя к смертным, на Землю. Твое задание будет там. Софроний задохнулся. Михаил мог бы поклясться всем святым — хоть ангелам и запрещено чем-то клясться в принципе, — что, если бы у Софрония было тело, он бы зарыдал от счастья. — Пошлете на Землю… — прошептал он, мечтательно прикрыв глаза. — Что я должен буду делать? Опять стереть с лица Земли какой-то город? — Нет. На это у нас есть Сандальфон. Уж в этом он более надежен, — Гавриил хмыкнул. — Ты будешь наблюдать за одним полевым ангелом. Его имя Азирафаэль. Я хочу знать о нем все. Когда я говорю «все» — это значит все: с кем общается, что ест и пьет, в какой позе спит — если вообще спит, как часто моргает, что любит, а чего терпеть не может. Все подробности, вплоть до самой крошечной мелочи. И упаси тебя Боже вызвать у него подозрение. Тогда ты все провалишь. Снова. — Я не провалю! — выдохнул Софроний. — Я… Он будет у вас как на ладони. — Умница! — Гавриил снисходительно улыбнулся. — Полагаю, можно приступить к делу.