Академия искусств: начало любви

Было холодно, не так уютно как в Лос-Анджелесе, но смотря на снег за окном вспоминалось детство, то так мы мелкие играли в снежки, мальчики спорили кто будет катать меня на санках первым, а примеряло нас мамино печенье с корицей. Это были действительно хорошие дни. Как сейчас помню у Эксла был оранжевый шерстяной шарф, который почти что сливался с его волосами, когда он их начал отращивать. В те времена все как-то по другому было, нет, я не хочу сказать что сейчас всё плохо, хотя кому я вру — всё ухудшилось, но наверное мы просто выросли. — Лора, помнишь что сегодня мы ужинаем у родителей? — мне позвонил Курт чтобы напомнить наверное, хотя он всегда знал что я не забываю о таких вещах — это просто был повод чтобы позвонить мне, ведь уже несколько дней я не вылажу с дома Джеймса, Курта наверное волнует это. — Я помню — расслаблено ответила я — как Эми? — Она впорядке — а вот в голосе Кобейна читалось что-то напряженное. — Одевайся теплее. Раньше я действительно воспринимала это как заботу, а вот сейчас как это назвать я и не знаю. Всё равно теряю с ним связь, хоть ты тресни. — Курт? — спросил Джеймс доедая утренний тост с клубничным джемом. Я кивнула головой в знак положительного ответа, сделав глоток кофе, который приятно пронизывал горло. — Ты терзаешь себя мыслями — подметил Джеймс, ведь он уже буквально научился читать меня. — Мне кажется что он пытается всё вернуть, сделать как прежде, но… — я вздохнула — кажется что проблема во мне. — Не думай об этом — он приятно обнял мою талию, что заставляло меня смеяться, ведь было немного щекотно. Ещё одна из причин по которой я любила Джеймса это то что он всегда мог отвлечь меня от всех плохих мыслей.

***

Эксл тоже время зря не терял: он держал в объятиях любимую Сеймур, целуя её шею. Тонкая талия девушки была плотно зафиксирована в замочек из пальцев парня. Она смеялась, а это звучание на доли секунд заседало в ушах музыканта, оставляя приятное ощущение. Было самое время сделать этот шаг, то на что рыжий не мог решиться, но пора, самое время: — «Эксл, ну же!» — твердил внутренний голос. — Стефани, выходи за меня — Роуз настолько быстро это сказал что и сам не понял, но он сделал это. Парень облегчённо выдохнул, словно камень с сердца упал, но в тоже время в глазах ещё оставалась тревога — он не знал каков будет ответ. Стефани выбралась с объятий на миг, чтобы стать к рыжеволосому лицом, увидеть его взгляд. Девушка молчала, что заставляло Эксла тревожиться, его глаза начали бегать по глазам напротив, а русоволосая лишь пыталась их поймать, чтобы прочесть. Спустя мгновение их глаза встретились: зелёные глаза столкнулись с карими, а сердца обоих, кажется, забились чаще. — Да — девушка неуверенно прошептала, кивая головой, при этом не отводя глаз от Роуза — Я выйду за тебя — ей было трудно говорить, словно нехватка воздуха мучала её, а в горле всё стало комом, но она смогла сказать самые заветные слова которые мечтал услышать Эксл в этот момент. Рыжий поспешно достал кольцо и одел его на тонкий пальчик своей возлюбленной: его руки тряслись, не слушались, в свою очередь дыхание Сеймур было учащенным, сердце так и хотело выпрыгнуть с груди. Кольцо с небольшим, аккуратным бриллиантом идеально сидело на пальце модели, она выдохнула и словно открылось второе дыхание, девушка дышала спокойнее, а на лице засветилась улыбка, чуть ли не смех. Кареглазая обхватила шею фронтмена в крепкие объятия, а его руки легли на осиную талию девушки, крепко прижавшись к ней, ощущая запах волос. — Я люблю тебя, Эксл, люблю — бархатный голос дрожал, слёзы ли это были? История умалчивает, но это было счастье, уж поверьте. — Джеймс, Джеймс! — стон девушки пронизывал стены всего дома, так как её голос был звонким и особенным. Парень плотно вошёл в неё, беспощадно и быстро двигаясь. Казалось ещё миг и парень доведёт её до пика — так и случилось. Кудрявая протяжно закричала от удовольствия, впившись руками в торс партнёра. В свою очередь Джеймс крепко держал талию лежащей девушки, продолжая двигаться всё чаще и чаще. Перголицци не выдерживала, а парню не хватало лишь пары секунд и о да — его накрыла та де волна оргазма, которая пронизала всё тело. — Я опоздаю! — сквозь стон смогла выговорить девушка, ведь это было трудно, даже достаточно. Она не брала трубку, я лишь хотел узнать… Ай ладно. Забудьте, всё это чушь. — Курт, почему ты всё так серьезно всё воспринимаешь? Время ещё есть, не пропустит же она встречу с родителями с которыми давно не виделась — Эми как всегда пыталась мыслить оптимистично. Это было хорошо, но мне кажется этого очень не хватало. — Наверное ты права — я выдохнул. Мы давно ждали встречи с родителями и настроение должно было быть соответствующим, кажется я слишком давно не видел их, я скучал. Столько всего произошло за это время, аж не верится. Сегодня я должен был сказать им главное, то что у меня будет ребёнок и… о чёрт, действительно столько времени прошло! По нашему с Лаурой «договору» на Рождество мы поедем к родным с Эми и Джеймсом и познакомим их с нашими родителями, к Рождеству кстати сущие пустяки остались, а как убрать этого Джеймса из жизни своей сестры я ещё не придумал. — Эй, Курт — мои раздумия развеял голос Эми — такси уже подъехало. — Будь аккуратна — я поцеловал её в прекрасные, слегка пузленькие губы, убрав с глаз возлюбленной прядь из чёлки. Я ехал с мыслями о том что будет дальше. «Nirvana» сейчас на пике, мы стали мировой группой, мы мечтали об этом, нам нужно было продолжать писать музыку, ездить в туре, вот только семью оставить мне было трудно. Я очень переживал за Эми, срок беременности ещё маленький, но чёрт возьми я волнуюсь. Была б моя воля она бы уже сейчас не выступала, я во всём вижу опасность, параноик ей богу. Лаура была отдельной темой. Она болела и это было фактом, вот только контролировать состояние её здоровья я не мог, этим обладал Джеймс, но я не верил ему, меня мучал страх что он не уследит, или сделает больно моей сестре от чего она просто загнётся, ведь кажется действительно любит его. Лаура девчёнка с горячим сердцем, которое может пустить кровь — этого допускать никак нельзя. И это не только метафоры. Кажется у меня много проблем или я сам их для себя создаю, я ещё не разобрался, но вот одна точная проблема была — наркотики. Чёрт возьми они мне уже снятся! Я пролечился и уже чуть ли не ем эти таблетки, но сука так тяжело! Иногда я боюсь что не выдержу и вновь возьмусь за иглу, но я не должен, ради нашей с Эми семьи. Я знаю что ей тоже не просто, но моя девушка держится ради нашего ребёнка, я не должен подвести нас. Дорога была не короткой, но к счастью мы уже были на месте, иначе бы мои мысли свели меня с ума. На улице почти стемнело, но перед глазами был родной дом, в свете уличных фонариков, которые я помню с детства. Лаура только открывала ворота и я сразу вспомнил как в детстве она не могла дотянуться до защелки и вечно просила чтобы я поднял её, чтобы открыть. — Эй, Лора — я подошёл к ней пытаясь быть максимально покладистым, я стараюсь наладить отношения. — Курт — она выглядела счастливой — я думала что опаздываю. Мы шли к входным дверям, дорожкой из плитки, которая вела к дому. — Наши качели, помнишь? Это действительно были наши качели, одни были выше, а вторые пониже, не верится что они до сих пор здесь стоят. Открыв дверь моё сердце застыло: я слишком давно их не видела. На пороге была мама, папа. Мне кажется в этот момент я обняла их со скоростью света, если не быстрее. Объятия папы всегда были самыми особенными, рядом с ним я чувствовала себя безумно маленькой и беззащитной, его девочкой. Такие слова и поведение не притаманны моему нраву, но это было так. Мама беспощадно обнимала Курта, который знатно перерос её, мне кажется он пытался вдохнуть весь её запах, как сейчас помню её цветные платья всегда пахли чём-то фруктовым. — Родной мой — шептала она, для меня кажется это было ещё приятнее, чем для Курта — он наш, родной, а мы блять соримся, как так то? На столе всё было в лучших традициях, аж слюнки текли: запечённая индейка, уйма салатов и фирмовых сладких вкусностей — сырники в сахарной пудре с ванилью были моими любимыми. А Курт сколько себя помню тащился от шоколадного пирога с кокосовой стружкой, который и сейчас был на столе. Мы все вместе сели за стол как в старые добрые времена, словно вчера только Курт поступил на первый курс академии и я плакала когда он уезжал, а сейчас мы оба оставили родительское гнездо, глаза мамы словно заблистели от слёзинок, папа приобнял её — такую семью я помнила всегда и такой она была сейчас, наяву Наша мать — Мария Перголицци всегда была для меня эталоном женщины: невероятно красивой с большим сердцем. Лаура была похожа на неё, те же зелёные глаза и конечно же кудрявые, русые волосы, миниатюрность тоже досталась ей от мамы. А вот остальные черты лица ей остались от настоящего мужчины — нашего отца Ричарда Перголицци. Он был человеком с большой буквы, сколько я себя помнил: в меру строгим, с отличным чувством юмора и любовью к своей семье Я не был ничем похож ни на отца, ни на мать: соломенные белые волосы, голубые глаза, но я знал что в этом доме меня полюбили. «Наш маленький белокурый мальчик» — так нежно они назвали меня. Моими родителями были и будут именно эти люди, так должно быть, я знаю. Ничего просто так не бывает.