***
Я максимально аккуратно, прижимаясь к земле довел колонну до корабля. Его аккуратные формы контрастировали с грубой площадью, едва ли заслужившей труда каменщиков больше, чем хватало на выпить пива. Почему-то мне было очень некомфортно, а попытавшись сменить форму я обнаружил, что мои уши стоят торчком. Это было либо проклятье, либо нехорошее предчувствие. В проклятья, эффективные проклятья, я не верил, а вот интуиция иногда работала. К сожалению, это мне мало что дало. — Вот ты где! — Злостная конечность закружила меня и повела к зданию мэрии. — Не-ет… — Жалобно простонал я, не ожидая ничего хорошего и приготовившись покориться судьбе. — Да. — Я так устал! Я не хочу повторять эти гребанные… — Ты каждый день успеваешь поспать и потрахаться. — Тон этой претензии был весьма ироничен, учитывая, что втолковывала мне это сама Альма, мать её, Эльма, апологет Похоти и Лени. За свои годы она так и не научилась управлять Ветром как оружием хотя бы на минимальном уровне, из-за чего в недавнем бою против неуязвимых к ласкам химер она была едва ли не бесполезна. Ну, или мои воспоминания спутались, из-за того что я несколько раздражен. — Да всего пару часов!.. — Позор-то какой. — Р-р-р…***
Вокруг летали бумажки. Обычно это всего соответствовало духу… — Править будут аббревиатуры! В этом веке, кто не понял. — Тамамо. Ну конечно. Мелкая и могущественная лиса обожала смотреть на горы макулатуры, паниковать и всё же делать. — Кто? — Сейчас поясню. А.Б.Б.Р.Е.В.И.А.Т.У.Р.А. — Акроним, Буквенный оБеспорядовочиватель, Результат Экспериментального Возмущения И Ассоциативной Трансформации Устоявшейся Речи А. — И тебе даже не хватило фантазии и терпения доделать шутку. — Вздохнула Михаэлла, качнув нимбом… Ну и головой, соответственно. — Что за А? — Ты правда хочешь расшифровки? — Ты меня не напугаешь, я ведь знаю, что ты её не придумала. — Очень милая пикировка. И это бывшие злейшие враги? — Пс, я тоже хочу, чтобы они поцеловались. — «доверительно» сообщила мне Альма на ухо. Я поёжился. — Кхм, не хочу вас прерывать… Нет, хочу. — Лазарь пыхнул трубкой. — Объявляю пятое заседание Объединенного Комитета открытым! — А-э? Пятое? — Ну, у нас было много разных совместных «посиделок», но мы их как-то не объявляли. Цифра от балды, но будет великой загадкой. — Видимо, Тамамо имела в виду собрания нашего… Ордена? И Бремени. — Я не это имел в виду, но не важно. На собрании присутствуют… — Лазарь тяжко вздохнул. Я почувствовал, будто он очень хочет пить, но и так считал себя в похмельном бреду. Что-то такое витало в воздухе, и это я не про перегар. То есть, он конечно был, но он от него не «отстирывался» принципиально, будто кровь от ткани. Даже если он и не пил. Я оглянулся по сторонам. В кругу нас было восемь, но вокруг было куда больше людей. Примерно двадцать. — Я, Лазарь, председатель совета Бремени Илиас, действую и говорю от имени съезда. — А кто все эти люди? — Задал я резонный вопрос, указав на сновавших вокруг. — Мы же что-то говорили о секретности. — Впрочем, среди них и наши монстры бывали, с серо-красными облачениями. Надеюсь, сюда пускали хоть сколько-нибудь доверенных. — Я не могу притащить весь съезд на заседание по стратегическим вопросам. Да и вероятность утечки высока. Мы наметили цели, а задачи будем нарезать тут. У нас впереди много работы, и мы не можем действовать рассогласованно. Решения, принятые тут будут иметь максимальный приоритет… — Ну, пока их не отменят. — Да. И каждый тут выступает от чьего-то имени… Или хотя бы пытается. Вот Роб выступает от имени города. — Я? Да… — Парень боевой, но рядом с пачкой древних монстров явно нервничал, несмотря на свои слова на площади. Впрочем, дело даже не в мыслях, а в ощущении такой мощи. Тут немало сильных персонажей набралось, и даже я сам. «Главное не думай, что у тебя есть тут хотя бы десятая доля заслуг. Это прощальный подарок Сфинкс.» — Я — Серафим Михаэлла. Выступаю от имени Ордена. — Гранберия. Тоже. — А это вообще честно? — Рискнул Роб. — Сколько тут вообще выступают от Ордена? Подняли руки Михаэлла, Я, Гранберия махнула драконьей лапой, Эрубети сформировала оную из слизи, Тамамо держала её напополам, неуверенная, от чьего лица брешет, и даже Альма, заснувшая, встрепенулась и что-то начала делать. — Не совсем. Но во-первых — голос не от представительства, а от назначенной работы. Во-вторых, — Тамамо с Лазарем переглянулись, — Пока все не согласятся, решения всё равно не будет, так что оно и не важно. И тут вроде бы нет полных лентяев. Пять секунд все молчали, а потом посмотрели на Альму. — Обидно. — Нет. Не верю, что ей это интересно. «Управление? Нет. Посплетничать — интересно.» — У вас тут очень скучно. Давайте побыстрее с этим. Я буду молчать и наслаждаться вашими криками, спорами и жаркими дискуссиями. — Последнее она выделила особо и мерзко захихикала. После чего её стул таинственным образом развернулся и демонстративно отъехал от стола. После этого за столом стало чуть ровнее, 3, 3, 1. Первые две цифры это про людей и монстров. Правда, это если меня считать человеком, что совсем не правда. — А какова ответственность? Нас, таких хороших, кто-нибудь выбирал? — Вообще-то да. Именно потому Альмы и нет с нами. Так печально… — Смахнула картинную слезу Тамамо. Я же решил не погружаться в тему, ибо все было похоже на огромную махинацию, которая принесет только головную боль. Кто мы, блять, такие? Михаэлла будто услышала мои мысли: — Мы — только предпосылка, но уже объединенный фронт, цель которого — выживание разумных. Альма тем временем проявляла признаки заражения «революционной бациллой», как ее успели окрестить местные ныне подпольные газеты. То есть, активно использовала табличку из… Чего-то, написав на ней «ЭТО ЛОЖЬ, ВСЕ ТЕ КТО НЕ ТАМАМО/ЛАЗАРЬ ЗДЕСЬ ПО ПРИКОЛУ, ОТВЕТСТВЕННОСТЬ СЛУЧАЙНА, ЖИЗНЬ ПЕРЕОЦЕНЕНА.» У меня было подозрение, что это иллюзия, но ведь она начала её грызть. И все же это не было гарантией. — Ситуация такова. На северо-западном направлении… — Это где? Да и вообще, как-то скучно. Михаэлла была готова убивать, да и Гранберия с Лазарем косились на вконец задолбавшую персону, но тут выступила Тамамо: — Давай я сейчас все скажу так красиво, так круто, что ты, милочка моя, заткнешься хотя бы на полчаса? — А мы не можем… Э… — Этот парень, Роб, явно чувствовал себя не очень в окружении таких личностей. — Найти ей дело? — Можем. Это будет последняя ошибка в моей жизни. А бросать её нельзя… — Боишься, что подберут? — Да. Но у нас честная война на уничтожение, а не бесчестная битва за рассудок. Ладно, вдохнули, выдохнули, Тьма мне все равно ничего не простит. — Желтая лиса закрутилась в своих хвостах, пару раз провернулась, вынырнула и начала, подмигнув кому-то. — Я стою перед вами под небом, окрашенным мрачными оттенками надвигающейся гибели. Отголоски того, чем мы когда-то были, шепчутся на ветру, в журчании рек, в скрипе деревьев. Они напоминают нам об узах, которые ныне связывают нас, о братстве, которого еще вчера не было. Наше прошлое теперь кажется идиллическим сном, видением спокойствия, которое разбивается о реальность сегодняшнего дня. Посмотрите вокруг, мои товарищи, на мрачную картину, которая предстает перед нашими глазами. Это не та картина, которую мы выбирали. Мы стоим на краю пропасти, пропасти забвения, которая широко распахивается, приглашая нас сдаться в ее холодные и бесчувственные объятия. Монстры переходят на сторону невидимого бога, наш мир захвачен невыразимыми химерами, союзники превращаются в противников, а враги в союзников. Таковы мазки нашего времени. Все смешалось. То что было — ушло, и хоть мы воительницы старых времен, — Тамамо переглянулась с Михаэллой, — Все будет не так. То было противостояние двух равных сил, великих и ужасных. А ныне же… — Все, все, прекращай. Мой добротный недруг… — Наш штатный ангел замялась, желая выразить свое к ней отношение. — Врадруга! — Не стоит ли уточнять, от кого исходил каламбур? — В любом случае, ты потеряла форму. — Та демонстративно подняла руку вверх и вправо, указав тем самым на свой рост в метр двадцать. — И я не об этом, — отмахнулась серафим, — просто у нас половина из собравшихся и рта не раскрыли, да и в целом трата времени получается. Давай ты вспомнишь про долгую службу силам Зла… — Тьмы… — Злостно всем нарежешь полномочия, приказы, и мы пойдем. — Хоть ты и говоришь, что я за зло, но у нас тут коллективное управление. У нас тут задачка, а начинать с поиска решения — значит идти наперекор естественному порядку вещей. Почти как начинать обед с десерта, только это ещё и плохо. — Я не вижу одухотворенных лиц. Кажется, никому не нужно самоуправление. — От её слов у человеческой части коллектива скривились лица. Кажется, проблема была им известна, но у них была тактика и они ее придерживались. Я решил вмешаться: — То, как ты поставила вопрос… Знаешь, я так понял, мы же все тут друзья, да? — Я очень быстро продолжил, пока никто не начал отрицать, — Не торопись. Как говорится в пословице: друг — это не тот, кого ты один раз используешь, а потом выбрасываешь. Друг — это тот, кого ты используешь снова и снова. Давайте по-честному прикинем ближайшие задачи и распределим. Пока все молчали, Эрубети внезапно потянулась к бумагам… Кстати да, только она может оказаться на другой стороне стола не отрывая задницу от стула. В любом случае, она подозрительно легко разобралась в вихре бумаг и перечислила: — Нам угрожает голод. Нам угрожает наступление Войска Возмездия. Нам угрожают монстры с Черной Алисой. Нам угржает Промештейн. Нам угрожает Илиас. Нам угрожает недостаток тофу. — Только она могла выделить и прочитать основные мысли одним тоном, не сбиваясь. Я вот не выдержал и хихикнул на последнем, да и не один. Интересно, сколько Тамамо писала про свое любимое блюдо, которое она любит навязывать всем лисичкам, что оно проникло в разряд тезисов выступления? Или Эрубети умеет в юмор, но на уровень выше всех? — Такая ли уж это угроза — недостаток бобов? — Наша драконица была прямолинейнее всех, решившись высказаться вслух. — Кто-то уничтожил все бобовые на острове Кицуне. Это серьезное дело, так-то! Лисичечки не могут без тофу! — Вот ведь такая штука, после превращения в хищника я стал лишь больше склоняться к мясу, что логично. Навязывание вкусов в ее лице переходит на государственный уровень. — Воина не могут остановить мелочи и отсутствие любимого питания. — Непреклонно заявила Гранберия. — Она всегда потакала своим зависимостям. — Поведала Михаэлла, прикрывшись кружкой чая от злобного взгляда врага, которой обещал перестать быть бывшим. — К её чести, от некоторых ей удалось избавиться. Или скрыть. — Это все очень интересно, но почему мы не говорим о революционной ситуации? — Лазарь начал тыкать куда-то на карте. — Даже если вам плевать… а-а вам плевать, это ведь важно. Вы сможете… — Он взглянул куда-то внутрь себя, задумчиво выдохнув дым. Возможно искал совесть или былые принципы? — Получить новые рубежи перед наступающим врагом. — Из-за того что вы устроили смуту, гибнут невинные. Не считаю это достойной целью. Только не говори мне про справедливость. — Желтые глаза дракона глядели на людей недобрым светом. — Справедливость – это представление о должном. Мы не сошлись во взглядах. И пусть ответил Роб, как бы и по делу, но с юмором, а Гранберия все равно глянула на Лазаря с какой-то нехорошей эмоцией. — Я не очень понимаю вашу войну. Землепашцы пашут, торговцы торгуют, землевладельцы воюют. Может работать руками неприятно, но и воевать ведь непросто. — И торговать?! — И торговать. Я — слуга меча, иные у меня мозоли, но уважаю все работы. Эрубети закончила рыться в бумагах, что я почти и не замечал, поскольку действовала она без шелеста: — Тут известие. С нами больше не торгуют. — Тут бы еще очень подошло слово «кстати», но Эрубети и так била все рекорды по социальной адаптации. — Что?! — Это был удар для Тамамо. — Да тут столько всего… Конечно, вы многих обидели своими выходками, но ведь не могли же все бросить целый город? — Да. Мало кто всерьез воспримет ваши вопли о борьбе с мировым устройством, даже если бы вы этого и хотели. Не изволь обижаться, Лазарь. — Когда-то она руководила армией Света. Дипломатичность — не её конек. — Я могу понять. — Тяжело выдохнул он. — Вы слишком стары. — Знаешь что? — Тамамо была готова взъесться на него, но тут Эрубети издала что-то вроде кхм-кхм, но с поправкой на то, что она жидкая. — На ключевые перевалочные пункты добрались эмиссары церкви. Был ограничен к ввозу ряд товаров. — Не так страшно, как звучало изначально. Ты бы так не пугала. — В частности табак… — Лазарь, мерно жевавший сигару всполошился, посмотрев на неё, как на величайшее сокровище. — Чай, — Михаэлла поперхнулась и перевернула кружку. Подозрительная зеленая полужидкость, по консистенции похожая на Эрубети, начала плавить стол, а бедная ангелица пыталась плакать, но не могла, за неимением желез. — Бобовые. — Тамамо поперхнулась чем-то белым. — И этим они пытались нас пронять? Истинный воин не боится тягот и лишений, а это даже несмешно. Намерение воина сильнее любых препятствий. Праздность — корень всему злу, особливо военному человеку. — Последнее звучало как цитата из какого-то особо древнего военного наставления. Впрочем, не думаю, что у Гранберии была изящная литература в её… Где? Михаэлла и Тамамо переглянулись. Много мне увиделось в их взгляде. Они воевали сотни лет, а потом еще и вынужденно дружили, и неизвестно, что дало им больше в понимании друг друга, но это явно было очень много, ибо они вскочили, одна опережая другую: — Революция есть идеал, вооруженный мечом. — Многоопытный ангел оказалась быстрее лисицы. Честно говоря, еще и изящнее, ведь она встала в красивую позу и