Научи меня любить

Два дня до съемок пролетели незаметно. Не считая того, что каждый день я думал о Тине и о случившемся в гримерке. Она не такая, как все и я сразу понял это в нашу первую встречу. Ее буйный характер переплетался с невероятной женственностью. В ней сочетались все грани совершенства. На работе Тина была боссом, дома она была бархатной кошечкой. По утрам нам с Веней готовила блины, а вечером заказывала ужин из ближайшего ресторана, потому что совершенно не умела готовить. Она фотографировала все здания с подсветкой Киева, засоряя телефон ненужными фотокарточками, а вечером перед сном обязательно удаляла их. Вечно уходила в себя, когда я забирал ее из аэропорта или после концерта, долго смотрела в окно и могла не разговаривать со мной всю дорогу. Возвращаясь домой после студии, ловил хрупкое тельце руками, сжимающее меня, такого большого, с каждым днем все крепче. По ночам, когда нам не спалось, Кароль всегда рассказывала истории о прошлом и всегда задавала лишь один вопрос «а ты от меня не уйдешь?». Как видишь малыш, уйти пришлось тебе. И спустя несколько дней, снова оказавшись в своей гримерной, я понял, что бесконечный круг мыслей сомкнулся на ней.

Я не ездил в Тибет, не прочесывал монастыри, не знал о Накаяме, не чувствовал любовных инерций. Я смотрел на сотни женщин глазами полной пустоты, а ее увидел сердцем.

Но прерваться от потока мыслей все же пришлось, когда надоедливый стук в дверь не начал выводить из себя. — Мы начинаем, Дан, — голос за дверью оказался до боли знакомым, но блондинка не спешила заходить. — Не опаздывай как всегда, пожалуйста. Ровно через 5 минут я показался на площадке. Поприветствовал всех, кого не застал утром, но никак не мог найти Тину, которая сама же просила не опаздывать на сегодняшнюю съемку. — Тина только что отошла, — заметив мою тревожность, улыбаясь, сообщил мне Дима. Лишь кивнув в ответ, я присел на свое кресло, отпивая из стаканчика черный кофе. Светлая голова показалась спустя время. Кароль выглядела уставшей, под глазами красовалось пару синяков, а на голове был невысокий хвост, с выпавшей маленькой прядкой. На лице же не было ни капли косметики. Даже в таком виде она была чертовски милой и по-своему домашней. Выстроившись все на сцене, как первоклассники на линейке, Тина ушла в самый конец ряда, ни разу не взглянув на меня. Все, что меня убивало, теперь боится при встрече смотреть мне в глаза. И я уверен, она так бы и бегала от меня весь съемочный день, если бы Завадюк не заставил нас сфотографироваться вдвоем. — Сделайте магию, как вы умеете. И этих слов хватило, что бы все ее тело пронзило тысяча мурашек. От одного только слова, Тина затряслась, будто от холода, обхватив себя за плечи, пытаясь не выдать свое состояние. Я подкрался тихо, обхватывая талию Кароль по свойски. Блондинка пахла чем — то особенным, таким близким и родным. Она вздрогнула, но тут же расслабилась в моих руках, прижимаясь ближе всем телом. Фотограф сделал пару снимков и я решил поменять положение, опуская свою руку на ее плечо, чуть ближе к разрезу на декольте. Девушка подняла на меня свой испуганный взгляд, но я не успел сообразить, как объектив поймал нас в этой позе. — Всем спасибо, ребят, очень хорошо сегодня поработали. Как будем монтировать выпуск, я обязательно сообщу. Как только Вова закончил свою пламенную речь, светлая голова тут же исчезла из моего поля зрения. Я побрел в свою гримерку, после 12 часового рабочего дня ноги ужасно болели и я просто сгорал от бешенного желания принять вкусный ужин и расслабляющий массаж. Неожиданно передо мной, на входе, появилась Кароль, уже переодевшаяся в верхнюю одежду, нервно теребя подол своего кремового пальто. — Отвези меня домой, — тихо прошептала она, — пожалуйста. И мне вдруг совершенно стало неважно, почему отвезти попросила именно меня. Неважно, что у нее случилось и почему ее не забрал Паша. Я просто схватил тонкую ручку и потянул за собой, пытаясь подстроиться под ее шаг. В машине как всегда было тихо. Тина не разговаривала со мной пол пути, а я боролся с появившимся желанием узнать причину ее появления в гримерной. — Паша уехал, если тебе вдруг интересно, — проговорила она, рисуя пальчиком непонятные слова на запотевшем окне, — Антон в командировке, водитель заболел. Я кивнул, бросив незначительный взгляд в ее сторону, но девушка так и не отвлеклась от своего занятия. — Спустя столько времени, может расскажешь, что за бугай трётся рядом с тобой? — Его зовут Антон, — совершенно спокойной ответила она, — Это мой музыкальный директор и хороший друг. — Что-то ваши отношения не похожи на дружеские, — начинаю заводиться, паркуясь у ворот ее дома. — Это не твое дело, Балан, какие у нас отношения, — девушка сама начинается злиться, повышая голос. Дергает ручку на себя, но дверь не поддается и она обессиленно падает назад, облокачиваясь на кресло, — Открой дверь, мне нужно идти. — Ты ушла от меня к нему? — вопрос в лоб. — Боже, что за бред, — закрывает руками лицо, тяжело вздыхает, — Не уходила я ни от кого. — Зашибись, Кароль, по твоему это я улетел к Вене в Лондон и пропал на хуеву тучу времени, — бью со всему размаху по рулю машины так, что блондинка вздрагивает, поднимая на меня свой заплаканный взгляд, — Ты хоть понимаешь, что я даже сейчас с тобой в одной машине сидеть не могу, чего уж не говоря о времени, которое я провел без тебя. — Прости, — захлебываясь в слезах, начинает она, но я не даю продолжать. — Я чуть не сдох, Тина. Я реально чуть не сдох. Я каждый вечер стоял под твоими окнами как сумасшедший, — громко всхлипнув, отворачивается к окну, — Скажи, что ты не любишь меня. Скажи и я выпущу тебя из этой ебанной машины. — Дан, я… — хватает меня за руку, вытирая свободной ладошкой свои слезы. — Скажи мне, Кароль. Но не успев сообразить, девушка поддается вперед. Обхватывает ладошками мое лицо и касается своими губами моих. И это был самый четкий ответ на поставленный вопрос. Ее теплое дыхание скользит по моей коже, поднимая жгучие волны возбуждения. Тина ловко покидает свое место, удобно устраиваясь на моих коленях. Я подхватываю малышку вместе с собой, покидая тесную машину и вхожу в дом. Кароль не отстраняется ни на минуту. Стягиваю ее пальто вместе со свитером, откидывая предметы одежды на диван. Утыкаюсь в ложбинку между грудью, исследуя ее губами и кончиком языка. Девушка перехватывает мои руки, тянет за собой в спальню. Первая ложится на кровать, тянет меня за собой. Пристально смотрю, переводя взгляд сверху вниз, не оставляя без внимания ни один изгиб ее тела. Ее руки скользят по моей талии, сминая рубашку и откидывая ее в сторону. Теперь мы на равных. Заглядываю в глаза и читаю ее как открытую книгу. Тина лежала неподвижно, а внутри нее зарождалась нежность. Она хотела меня, хотела делать то, что мне нравится, хотела быть такой, какая была нужна мне. Настойчивые пальцы требовательно сжали ее бедра. По мышцам плоского живота пробежало наслаждение. Я чувствовал ее дыхание и весь мир переворачивался с ног на голову. Ее пальцы забрались в мои волосы, перебирая их, пока я добирался до самого сокровенного источника наслаждения. Из груди вырвался тихий, протяжный стон. Я вдруг почувствовал, что она сходит с ума от приступа возбуждения. Дрожащими пальцами расстегивает ремень, осторожно отведя руки в сторону, справляя с пряжкой ремня. Щелкает кнопкой на поясе брюк и вниз скользит молнией. — Ты такая красивая, — с изумлением говорю, скорее всего, себе. Тина уперлась ладонями мне в плечи и приподнялась, нащупывая руками головку члена, получая от меня мучительный стон. Уперевшись руками в кровать, рывком поднимаю свой корпус и одним мощным движением бедер глубоко проникаю в нее. Кароль вскрикнула от наслаждения. Ухватившись за мускулистые плечи, она принимала меня в себя с каждым разом все глубже. Тина заснула сразу же. Отдышавшись, без лишних слов, блондинка перевернулась на бок и поджав под себя одеяло, отдала всю себя Морфею. Я долго не мог уснуть, прогоняя лишние мысли из головы и периодически прислушивался к сопению девушки. Но проснувшись, я долго не мог понять, что происходит. Кароль сидела рядом, всхлипывая, смотря на меня испуганным взглядом. — Тебе нужно уйти, Дан.