Danganronpa: Yakuza Arc. Часть 1

      Прошёл ещё один месяц. Хаджимэ смотрел в иллюминатор самолёта «Боинг-747», пока они готовились к взлёту. Салон наполнился шумом голосов пассажиров и низким гулом мотора. Пеко стояла на ногах и помогала Фуюхико укладывать багаж в верхний отсек. Нацуми сидела рядом с юношей, скрестив руки на груди и глубоко задумавшись. Все четверо были одеты в официальную одежду, готовясь к встрече, на которой им предстояло присутствовать. Хаджимэ купил новый костюм на часть жалованья, полученного от отца Нацуми, а также новые ботинки. Он не хотел расслабляться из-за внешности, особенно в такое время, как сейчас. Он заметил, что набрал некоторую заметную мышечную массу и смог залезть в костюм, словно он влился в его тело. Он выглядел старше, более профессионально и даже немного мужественнее обычного.       Фуюхико тоже был хорошо одет. Пеко и Нацуми выглядели удивительно женственными и зрелыми. Пеко была одета в традиционное чёрное кимоно, которое очень подходило к её нраву. Нацуми была одета в белое вечернее платье, которое открывало её плечи. Над собой она носила чёрное пальто из-за холодной погоды. Она также потратила лишнее время, чтобы подкрасить волосы и накрасить губы помадой. Она выглядела гораздо более женственной и утончённой, чем Хаджимэ привык её видеть. Но на её лице было изображено озабоченное выражение.       «Что-то случилось?» — спросил он, прерывая её мысли.       «Нет, я в порядке. Это ты должен нервничать. В смысле, ты всё-таки встретишься с моим отцом», — сказала она, поскольку Хаджимэ, несомненно, испытывал нервную боязнь из-за этой перспективы.       «Не о чем беспокоиться. Он был тем, кто сам пригласил меня в первую очередь», — сказал Хаджимэ, успокаивая больше себя, чем Нацуми. «Он был очень щедр ко мне, и я хотел бы поблагодарить его лично за такой приём».       Нацуми не совсем понимала, что он имеет в виду, но она не придала этому значения.       «Ну ладно. Только постарайся не делать ничего постыдного или глупого. Возможно, тебе стоит свести разговоры к минимуму», — предупредила она.       Самолёт начал набирать высоту, и вскоре они уже летели на север, прямо к Сендаю, который, как слышал Хаджимэ, был прекрасен в это время года. Однако сам он никогда там не был, и это будет для него новым опытом. Они собирались посетить ежегодный зимний фестиваль, который финансировался семьёй Кузурю. Фестиваль длился от Рождества до Нового года и был одним из самых больших городских событий в этом году. И туристы, и местные богатеи собирались толпами.       В отличие от фестиваля, который был открыт для публики, здесь была экстравагантная Рождественская вечеринка, устроенная для элиты. Они пригласили только самых крупных друзей и помощников семьи Кузурю. Благодаря отцу Нацуми, Хаджимэ был причислен к VIP-гостям на этом мероприятии, но он не совсем чувствовал себя готовым к этому. Мысль о том, что он будет находиться среди влиятельных бизнесменов, политиков и профессиональных преступников заставила его желудок сжаться в узел.       Приземлившись в Сендае и сдав багаж, все четверо были встречены группой из трёх мужчин в костюмах. Они выглядели так, словно только что сошли с экрана телевизора. Он нагнетали своим присутствием. Было в них что-то угрожающее. Внешне они были спокойны, но Хаджимэ видел, что под их костюмами скрывалось множество мускулов, и они легко могли разорвать кого угодно в драке. Мужчины тепло улыбнулись Нацуми и Фуюхико, поклонились им и оказали им свои услуги. Эти люди сопровождали их на вечеринку. Меры безопасности были приняты очень серьёзные во время такого события, и некоторые из лучших людей оябуна были назначены на эту должность. Хаджимэ, Нацуми, Пеко и Фуюхико ехали в машине, похожей на ту, что они взяли во время отпуска в Осаке. Их охрана образовала небольшой караван машин, которые сопровождали основную машину до места назначения. Они подъехали к большому роскошному курорту, расположенному на холме, откуда открывался вид на городской пейзаж. Архитектура была деревенской и нетронутой. Можно было увидеть множество богатых пар, выходящих из дорогих автомобилей и лимузинов и выстраивающихся в очередь, чтобы пройти регистрацию у входной двери. Хаджимэ и остальные двинулись по обходному пути. Они явно были VIP-персонами и не нуждались в такой же проверке безопасности, как и все остальные.       Они вошли в большой бальный зал, где стояли столы, уставленные вкусной едой и выпечкой. Там же стояли бутылки с шампанским и прекрасным вином. На заднем плане слышалась живая музыка, а также отдельные разговоры. Люди стояли повсюду, беседуя и обсуждая темы, которые были выше понимания юноши и уровня его зарплаты. Там уже стояли некоторые из самых важных и влиятельных людей Японии, и Хаджимэ не мог не чувствовать себя маленьким по сравнению с ними. Он последовал за ними, всё ещё оставаясь рядом со своей группой. Нацуми и Фуюхико, похоже, тоже немного нервничали, хотя и не так сильно, как Хаджимэ.       «Я никогда не был большим поклонником таких вечеринок. Половина этих ублюдков в этой комнате столкнула бы свою собственную бабушку с лестницы, если бы они могли заработать пару баксов на этом. Я советую тебе не разговаривать ни с кем из них, Хаджимэ. У некоторых из них может быть всё в порядке с головой, но большинство — кучка отморозков», — предупредил его Фуюхико, пока они шли мимо.       Хаджимэ оглядел комнату, наблюдая за беседующими и сплетничающими участниками вечеринки. Нацуми скрестила руки на груди и вздохнула. «В нашем семейном бизнесе вполне естественно иметь дело с людьми, которые не столь благородны, как мы», — неодобрительно вздохнула она. (Насколько это почётно?) — саркастически усмехнулся про себя Хаджимэ. Фуюхико продолжал объяснять:       «Наш отец говорит, что нам с Нацуми нужно работать над нашим публичным лицом. Нам нужно привыкнуть иметь дело с этими богатыми и могущественными мудаками и засранцами. Потому что, нравится тебе это или нет, но именно они имеют реальное влияние в этой стране. Если бы наша семья не следила за ними и не управляла системой, то всё превратилось бы в хаос», — объяснил Фуюхико.       Этот мир был совершенно чужд для Хаджимэ. Это было истинное лицо Японии, и это лицо не было так отделено от остального общества, как он привык себе представлять. Это была сложная структура власти со своей иерархией и переплетающимися связями. Вплетённый в неё корнями вверх, он был тесно связан с повседневным бизнесом и политикой. Фактор, отличавший организованную преступность от мелкой преступности, заключался в том, что она была вплетена во структуру власти элит и впредь неотделима от неё.       Ему было трудно представить, каково это — расти в таком мире. Хаджимэ только недавно познакомился с ним, но Фуюхико, Пеко и Нацуми были созданы в нём. Он начал беспокоиться за них. В один прекрасный день тяжесть этого мира ляжет на их плечи, как и на плечи их отца. Кстати о нём, совсем скоро Хаджимэ наконец-то сможет встретиться лицом к лицу с одним из самых могущественных людей в Японии.       Музыка внезапно прекратилась, создав жуткую тишину в комнате, которая заставила людей мгновенно успокоиться. Хаджимэ обернулся и увидел мужчину в костюме, который стучал металлической ложкой по бокалу, чтобы привлечь всеобщее внимание. Мужчина был молод, лет двадцати пяти, в белом костюме. У него были короткие чёрные волосы с выбритыми по бокам узорами, не слишком отличающимися от узоров Фуюхико. Приглядевшись, Хаджимэ увидел, что его лицо покрыто шрамами от порезов. Он выглядел так, словно побывал в нескольких серьёзных драках. У него было кислое, раздражённое выражение, которое, казалось, постоянно было на его лице. Когда в комнате стало тише, он заговорил:       «Внимание, почётные гости семьи Кузурю. Оябун вот-вот прибудет. Поэтому, пожалуйста, уделите ему всё своё внимание», — сказал он таким тоном, который прозвучал, скорее, как приказ, нежели просьба. Все устремили свой взор к чёрному ходу у бального зала. Хаджимэ и остальным пришлось буквально продираться сквозь толпу, чтобы поймать нужный ракурс.       Двустворчатые двери в комнату медленно распахнули двое великолепно одетых слуг. Через них вошёл мужчина в сопровождении свиты из четырёх охранников в костюмах. У этого человека была плотная властная аура. Он был на несколько сантиметров выше Хаджимэ, но крепок, хорошо сложен и держался с достоинством. Он сразу же заметил сходство с Фуюхико, и отрицать этого было невозможно. Этим человеком был оябун Мацусигэ Кузурю. Мужчина остановился на мгновение, чтобы оглядеть комнату, прежде чем улыбнуться. Несмотря на грубое, покрытое шрамами лицо, его улыбка казалась приветливой и искренней.       «Добро пожаловать, дорогие гости и друзья. Надеюсь, никто из вас не заблудился в дороге до этого места», — сказал он, что вызвало сдержанный, но несколько принуждённый смех в толпе.       «Я горжусь тем, что вы все собрались здесь на нашем 45-ом ежегодном Зимнем фестивале. Это был благополучный год для всех нас, и я уверен, что следующий будет таким же. Так что, пожалуйста, побалуйте себя этим вечером. Вы прекрасно знаете, что так и будет!» — сказал он, подходя к одному из столиков, чтобы взять бокал вина. Он выпил содержимое одним быстрым движением, и комната залилась аплодисментами. «Я хочу поговорить с каждым из вас хотя бы раз сегодня вечером. Так что, пожалуйста, не стесняйтесь обращаться ко мне. Даже если в итоге я выпью слишком много», — сказал он, поднимая пустой стакан в руке и завершая речь на лёгкой ноте. Толпа негромко зааплодировала, и оябун прошёл через зал, пожимая различным людям руки и общаясь с гостями, в то время как фоновая музыка возобновилась.       Хаджимэ не мог отрицать того факта, что оябун произвёл на него впечатление. В нём чувствовалась такая уверенность. Некоторые черты его внешности и поведения очень напоминали ему Фуюхико. Однако он обладал гораздо большим самообладанием, эмоциональным контролем, классом и непоколебимой личностью. Десятилетия опыта превратили его в живой памятник архитектуры. Юноша не мог себе представить, каково это — жить с таким великим отцом — для Фуюхико. Ожидания, возложенные на его плечи, должно быть, были абсолютно сокрушительными. У Мацусигэ Кузурю было много людей, с которыми ему нужно было поздороваться и пообщаться, прежде чем он сможет провести некоторое личное время со своей семьёй. Такова была жизнь Японского Крёстного отца. Деловые вопросы должны были решаться строго, чтобы поддерживать порядок и стабильность внутри организации. Наконец, спустя полчаса, он смог подобраться к группе Хаджимэ.       «Блин, некоторые из этих парней тебе все уши оторвать могут!» — усмехнулся он. Его охранники тоже были на буксире, но держались на расстоянии, чтобы не подпускать к группе других участников вечеринки, позволяя оябуну и его детям немного уединиться.       «Нацуми, ты выглядишь потрясающе. Клянусь, с каждым днём ты всё больше и больше напоминаешь свою мать», — сказал он, заставив её покраснеть. Она подошла к нему и обняла его.       «Перестань смущать меня, отец…» — пожаловалась она, когда он нежно обнял её.       «Тебе действительно нужно найти кого-то, кто напишет для тебя лучшие речи, пап», — самодовольно заметил Фуюхико. Оябун повернулся к нему и усмехнулся.       «Эй, это слишком жестоко! Я всю ночь этот текст писал», — сказал он с сарказмом. Фуюхико скрестил руки на груди.       «В любом случае, я рад тебя видеть», — проворчал он сердито. Фуюхико почувствовал, что он слишком взрослый и крутой для объятий, поэтому он просто протянул руку, чтобы обменяться рукопожатиями со своим отцом. Оябун схватил руку юноши и притянул его к себе, чтобы быстро обнять и похлопать по спине.       «Мы всей семьёй гордимся тобой, сынок. Никогда не забывай об этом». Оябун повернулся к Пеко и грациозно взял её за руку.       «Боже мой, Мисс Пекояма! Вы выглядите очень женственно, не по возрасту. Моему сыну повезло, что Вы рядом с ним», — сказал он, целуя её руку в джентльменской манере. Это заставило Пеко покраснеть, как и Фуюхико.       «Вы слишком добры, сэр», — сказала она, застенчиво улыбаясь.       «Эй, папаша! Может, ты немного сбавишь ход?» Фуюхико пришёл в ярость, а оябун от души рассмеялся. Мужчина перевёл взгляд на Хаджимэ. Когда их взгляды встретились, юношу захлестнула цунами тревоги. Оябун казался хорошим человеком, но этого было недостаточно, чтобы ослабить его нервозность. Перед ним стоял самый влиятельный человек во всей Японии, если не во всей Азии! Кроме того, он был отцом Нацуми, так что это ничего не меняло. Он встал перед парнем и протянул ему свою сильную руку.       «Вы, должно быть, Хаджимэ Хината. Наконец-то я встретился лицом к лицу со Спасителем моей дочери. Надеюсь, Вы хорошо позаботились о моей маленькой принцессе», — сказал он, крепко сжимая руку Хаджимэ. Нацуми покраснела от смущения и сердито надула щёчки.       «Пааап!» — заскулила она, когда он назвал её так в присутствии юноши. Её отец только усмехнулся, медленно отпуская руку Хаджимэ.       «Я тоже рад познакомиться с Вами, сэр. Это большая честь для меня. Я так и не смог отблагодарить Вас за всё, что Вы для меня сделали», — сказал он с поклоном. Нацуми была немного смущена этим и задалась вопросом, что именно он имел в виду. Он уже говорил об этом чуть раньше, и она не могла избавиться от чувства, что ей чего-то недоговаривают.       «Нет нужды благодарить меня, мой мальчик. В семье Кузурю мы верим в равное вознаграждение. Ни одно злое деяние по отношению к нашей семье не остаётся безнаказанным, и ни одно доброе деяние по отношению к нашей семье не остаётся без награды. Такая у нас философия», — сказал он, похлопав Хаджимэ по плечу. «В любом случае, мы можем обсудить это позже. Самое время для банкета. Я умираю с голоду», — сказал он, когда аромат самой изысканной еды уже донёсся до них. Все они направились в банкетный зал, уставленный нелепо длинным столом. Стол представлял из себя живую вариацию «шведского стола» с большим количеством различных блюд на нём. Некоторые из них были японскими, но было также много и западных праздничных деликатесов, которые попадали в смесь, которую Хаджимэ редко удавалось попробовать.       Мацусигэ сидел в дальнем конце стола, во главе его. Его, конечно, тут же окружили Нацуми и Фуюхико, его дети. Хаджимэ и Пеко сидели рядом с ними двумя соответственно. Юноше стало немного не по себе оттого, что его поставили так близко к оябуну, несмотря на то, что он был никем по сравнению со всеми остальными в комнате. Все расселись по своим местам, и в зале воцарилась тишина, когда оябун поднялся со стула. В руке он держал маленький стаканчик саке. Приглядевшись повнимательнее, Хаджимэ заметил, что всем им дали по чашке тёплого саке, чтобы произнести тост.       «Дорогие гости, если позволите, я хотел бы произнести тост, прежде чем мы начнём пировать. Обычно мы поднимаем бокал за того из нас, кто оказал примерную услугу нашей семье. И именно поэтому я хотел бы посвятить этот тост молодому человеку, который сегодня удосужился посетить нас. Хаджимэ Хината», — объявил он громогласным тоном. Хаджимэ почувствовал, как его сердце лихорадочно бьётся в рёбрах за его грудной клеткой. Его лицо побледнело. Он потрясённо посмотрел на оябуна. Мужчина жестикулировал в его сторону, и всё внимание присутствующих было приковано к этому неизвестному им Хинате. Парень не знал, должен ли он что-то сказать или просто промолчать. Поэтому он просто неловко сидел на месте.       «Этот молодой человек рисковал своей жизнью и получил тяжёлые увечья, спасая жизнь моей драгоценной Нацуми, света очей моих. Он проявил мужество и самоотверженность и даже согласился продолжать защищать её. Я горжусь тем, что он работает у меня в качестве доверенного лица моей дочери. Я не могу придумать никого лучше на это звание, поэтому я посвящаю этот тост ему, и я надеюсь, что у него будет процветающая карьера в моей семье…» — сказал он, поднимая бокал над собой. Нацуми была озадачена одним из последних его слов. (Доверенное лицо? Что?..)       Хаджимэ никогда раньше не говорил ей ничего подобного. Она повернулась к нему, чтобы что-то прошептать… Но она была заглушена всеобщими аплодисментами, а остальные дружно подняли бокалы. Все принялись за еду, кроме Нацуми. Она на мгновение задумалась, а затем повернулась к отцу.       «Отец, что ты имел в виду, когда сказал, что Хаджимэ работает на тебя?» — спросила она требовательным тоном. Оябун небрежно взглянул на неё.       «О! Хаджимэ любезно согласился работать твоим доверенным лицом в Пике Надежды. Он проделал замечательную работу, защищая тебя, так что я решил, что он подходит для этой работы. Я позаботился о том, чтобы мисс Пекояма также обеспечила ему надлежащую подготовку», — объяснил он. Пеко тоже оторвалась от еды и с любопытством посмотрела на Нацуми.       «Разве Вы не знали об этом, госпожа Нацуми? Мне очень жаль. Я думала, Хаджимэ Вам уже всё рассказал. Мои извинения», — сказала она деловым тоном.       Нацуми ещё больше разволновалась. Она повернулась к Хаджимэ, требуя у него ответа.       «Ч-что всё это значит? Почему ты мне ничего не сказал? Мой отец платил тебе, чтобы ты присматривал за мной всё это время?!» — спросила она, расстраиваясь и сердясь на него с каждой секундой. Хаджимэ перестал есть и посмотрел на неё, заметив в её глазах тревогу.       «В-в этом нет ничего серьёзного. Это была просто… мера предосторожности со стороны твоего отца. Я и согласился», — объяснил Хаджимэ, пытаясь успокоить её. Однако Нацуми продолжала сердито пыхтеть.       «Если это не имеет большого значения, тогда почему ты держал это в секрете от меня?! Всё это время…» Она замолчала, потом встала, вышла со своего места и умчалась прочь. Хаджимэ потянулся за ней.       «Подожди! Нацуми…» — крикнул он, но она уже вышла из банкетного зала.       «Хм… похоже, я просчитался», — усмехнулся отец Нацуми. «Думаю, даже после стольких лет я всё ещё не понимаю женщин. Я даже не уверен, что хочу этого сейчас», — пошутил он. Хаджимэ встал со своего места и извинительно поклонился.       «Прошу меня простить, сэр, но я пойду за ней», — сказал он. Оябун кивнул.       «Поторопись. Её еда стынет. Скажи, чтобы поскорее возвращалась!» — сказал он. Юноша как можно быстрее поспешил за Нацуми.       Он оглядел бальный зал, но не нашёл её там. В конце концов он сумел наткнуться на неё, стоящей на балконе, на холодном зимнем воздухе. Она стояла, прислонившись руками к перилам, мрачно наблюдая за огнями Сендая вдалеке. На ней не было пальто, и Хаджимэ заметил, что она слегка дрожит.       «Знаешь, тебе не следует здесь оставаться без пальто. Ты заболеешь», — сказал Хаджимэ. Нацуми не двинулась с места.       «Без разницы…» — пробормотала она пренебрежительно. Хаджимэ подошёл к ней сзади и снял с себя пиджак. Он положил его ей на плечи, окутав её успокаивающим теплом. Он был одет в рубашку с длинным рукавами и воротником, поэтому его не слишком беспокоил холодный воздух.       «Ты что, и правда какая-то моя няня? Именно для этого мой отец и нанял тебя, верно?» Она цинично усмехнулась. Юноша вздохнул и почесал в затылке.       «Я не знаю, почему ты так расстроена из-за этого. Это не имеет значения. От этого ничего не поменялось», — сказал он, после чего Нацуми сорвалась на него.       «Да, это так!» — сердито огрызнулась она. Она надулась, и глаза её наполнились слезами. «Я думала, что… на самом деле, я не знаю, что я думала. Просто забудь об этом!» Она замолчала, глядя на город с подавленным видом. Хаджимэ на несколько мгновений задумался. Единственным звуком, который можно было услышать, был свист ветра и слабое бормотание банкетного зала.       «Ты думаешь, что единственная причина, по которой я остался с тобой, была в том, что твой отец платил мне, не так ли?» — спросил Хаджимэ, на что Нацуми обернулась и сердито посмотрела на него. У неё на глазах продолжали выступать слёзы.       «С чего бы мне так не подумать?! Внезапно всё обретает смысл! Почему ты был со мной все эти месяцы, почему ты терпел меня всё это время, почему ты помогал мне… я должна была понять это раньше! Теперь всё сходится!» Слёзы продолжали течь по её щекам, пока она всё это говорила. Она не могла вынести мысли о том, чтобы снова расплакаться перед ним, поэтому подняла руку, чтобы прикрыть глаза. «Я была глупа! Блядская дура! Почему я этого не заметила?! Почему я думала будто мы?..»       Её прервали. Хаджимэ схватил Нацуми за запястье и отвёл её вторую руку от лица. Он заглянул ей в глаза всего на несколько мгновений. Затем он придвинулся к ней вплотную, закрыл глаза и наклонился к её лицу. Он осторожно прижал свои губы к её губам. Её глаза на несколько секунд расширились от удивления, когда между ними произошёл поцелуй. Они медленно закрылись, а затем она обвила руки вокруг его шеи, целуя в ответ. Оба крепко прижимались друг к другу, а их губы оставались сомкнутыми друг с другом, казалось, целую вечность. Губы Нацуми были тёплыми и сладкими. Она стояла на цыпочках и не хотела отстраняться от него. Время, казалось, замедлилось для них. Она положила ладонь ему на затылок, пока они разделяли мгновение безудержной страсти под зимними звёздами.       Наконец, они отстранились друг от друга с лёгкой одышкой. Их сердца стучали в унисон друг другу. Они просто смотрели друг на друга, пока Хаджимэ не взял руку Нацуми в свою.       «Послушай меня, Нацуми. Меня не волнуют ни деньги твоего отца, ни что-либо ещё. Всё, чего я хочу, — это быть рядом с тобой. Только с тобой. Вот и всё. Не спрашивай меня почему, потому что я не смогу сказать точно. У меня нет никакого опыта в подобных вещах. Всё, что я знаю, — это то, что с тех пор, как я встретил тебя, я начал жить, по-настоящему. На этот раз я не хочу быть нигде, кроме как с тобой. Прямо сейчас», — сказал он, беря её руку и кладя её на левую сторону своей груди, где она могла чувствовать его пульсирующее сердцебиение.       Нацуми казалось, что у неё вот-вот случится сердечный приступ. Она смотрела ему в глаза, изо всех сил стараясь не заплакать снова. Она приподнялась к его лицу, чтобы поцеловать его снова, но, когда их губы почти встретились вплотную во второй раз, дверь на балкон внезапно открылась. Нацуми и Хаджимэ подпрыгнули на месте, когда дверь распахнулась, и отскочили друг от друга как раз вовремя. В дверях стоял раздражённый Фуюхико.       «Эй! Как долго вы двое собираетесь здесь стоять? Ваша еда стынет… Брррр, собачий холод», — сказал он, прижимая руки к груди.       Хаджимэ взглянул на Нацуми, и она ответила ему лукавой улыбкой. Когда Фуюхико отвернулся, она подошла обратно к Хаджимэ и поцеловала его в щёку. «С-спасибо тебе, Хаджимэ», — прошептала она мягким голосом ему на ухо.

Конец первой части