A Little Surprise

***

Он должен быть счастлив, и так или иначе, он правда был счастлив. Здесь были его друзья, Тони и Пеппер. И Хэппи, и Роуди. И Питер знал, что все эти люди любят его так же сильно, как он любит их. Тони подарил ему очень дорогие часы, а Пеппер обожгла ему руку, когда сама пекла торт. Они были прекрасны, и он будет скучать по ним так сильно, что даже думать об этом было больно. Это хотя бы не так плохо, как потерять Мэй, потому что они все еще будут в Нью-Йорке, и он был уверен, что все еще может навещать их время от времени, и он все еще будет работать с Тони, и все будет хорошо. Питер скопил почти все деньги, которые Тони выдавал ему ежемесячно, и был уверен, что с ним все будет в порядке. Тем не менее, когда он посмотрел на свой мобильный телефон и понял, что ему не пришло никаких новых сообщений, Питер почувствовав странную пустоту, почему-то он не был полностью счастлив. Он понимал, что ребенку Мэй всего несколько недель, и она должна быть очень занята своим маленьким мальчиком, и, конечно же, она даже не может нормально спать. Прошло целых две недели с тех пор, как она звонила ему в последний раз. Когда он только переехал к Тони, она звонила ему каждый день, а через пару недель уже звонила три раза в неделю. Когда Пит пытался дозвониться до нее, она всегда торопилась и заканчивала разговор через несколько минут. С течением времени их общение становилось все более отдаленным и холодным, и те немногие слова, которые Мэй обращала к нему, всегда были связаны с ребенком. Питер быстро просмотрел их последние сообщения. В одном она сообщила ему, что все готово к рождению ребенка. Она позвонила ему через три дня после рождения ребенка и прислала фотографию мальчика, он был очень милый, его маленькие глазки были такими же голубыми, как у отца, но у него были каштановые волосы, как у матери. «Твой маленький кузен», писала она, «передает тебе привет». После этого она написала ему несколько слов о том, что у маленького Грега зверский аппетит. Затем еще раз подтвердила, что у ее сына действительно красивые каштановые волосы. Тогда Питер понял, что ни в одном из этих сообщений она ни разу не спросила его, как он себя чувствует. Вполне логично, что она забыла о дне рождения племянника её покойного мужа, когда была занята собственным ребенком, и, как бы по-детски это ни звучало, Паркер действительно чувствовал себя обиженным и заброшенным. И сколько бы он себя ни упрекал, это чувство не менялось. Сколько бы раз он ни напоминал себе, что у него есть невероятные люди, которые не только заботятся о нем, но и делают все возможное, чтобы сделать его счастливым, он все равно чувствовал себя покинутым. Он учуял его еще до того, как Тони открыл дверь. Со временем он стал ассоциировать аромат леса с чувством безопасности, спокойствия и умиротворенности. — Я уверен, что она позвонит тебе завтра. — парень почувствовал теплую руку на своем плече за секунду до того, как услышал хорошо знакомый голос. Питер даже не стал притворяться удивленным тем, что Тони точно знает, что его беспокоит, не задав ни единого вопроса. Мужчина сел рядом без приглашения. Он заставил себя улыбнуться, не хотелось показаться неблагодарным, они так старались сделать его счастливым, и на самом деле это было прекрасно, но… каким-то образом он оказался спрятанным на балконе вдали от всех в разгар своего собственного дня рождения, как ребенок, закатывающий истерику, потому что он не получил то, что хотел. Тони и Пеппер спросили его, все ли с ним в порядке, и Питер, конечно же, ответил, что все отлично. Очевидно, они ему не поверили, но и не настаивали на другом ответе. — Мэй очень любит тебя, но я уверен, что сейчас она пытается приспособиться к ребенку, а это будет нелегко. — объяснил ему мужчина. — Да, я знаю. — он действительно так думал, но чувствовал совсем другое. — Знаешь что, я думаю, мы можем поехать в Торонто в следующие выходные. Тебе бы это понравилось? Ты можешь познакомиться со своим новым братом. — спросил Тони, притворяясь веселым. Питер был бы рад увидеть Мэй, но он был уверен, что ее муж не будет доволен его визитом, и последнее, чего он хотел, это создать ей проблемы, он отошел, чтобы она могла быть счастлива, он не мог вернуться сейчас. Кроме того, ребенок не был его братом. — Он мой кузен… ну, на самом деле мы вовсе не родственники. — потому что у Питера не было настоящей семьи. — Семья — это не только обмен ДНК. Роуди и Хэппи — мои братья, ты же знаешь. И мы ведь одна семья, не так ли? Ты, Пеппер и я. Когда он заметил печальное выражение на лице Тони, его улыбка почему-то стала почти настоящей. Это было больше, чем жалость, это были забота и беспокойство, и подросток внезапно почувствовал себя очень неблагодарным. — Да, мы — одна семья. Как насчет того, чтобы просто остаться дома и посмотреть несколько фильмов? Может быть, ты поможешь мне приготовить ужин для Пеппер, чтобы поблагодарить ее за торт. — Ей бы это понравилось. По-моему, это план, малыш. К тому же, если мы не съедим по второму куску этого торта, она очень обидится. — он обнял его и поцеловал в волосы, прежде чем встать. Питер был бы рад сказать Тони, как сильно ему это нравится, потому что он представлял себе, что это было бы что-то, что сделал бы его собственный отец, но по какой-то причине он не мог. В первый раз мистер Старк сделал это в тот день, когда он попытался сбежать от наказания, и с тех пор это стало его особым способом подбодрить его, когда он почувствовал, что ему немного грустно. — Я уже съел два, но могу съесть и еще один. — Конечно, — Тони закатил глаза. — Давай зайдем внутрь, мы же не хотим, чтобы Пеппер разозлилась, правда? Они вернулись на вечеринку, и до конца дня Питер заставил себя забыть о Мэй и о том, как мало времени ему осталось жить в этом доме. Он не собирался терять Тони и Пеппер, как потерял Мэй, он просто собирался жить в другом месте, вот и все. Они все еще будут ждать его, он это знал. Когда все ушли, он убедил Тони немного задержаться и посмотреть фильм. К его удивлению, Пеппер тоже осталась с ними, и это «немного задержаться» превратилось в «слишком рано прийти», так как солнце начало светить к тому времени, когда они решили лечь спать, чтобы хоть немного выспаться, ничего страшного, потому что сегодня суббота, и ни у кого из них не было школы, поездок или встреч, чтобы беспокоиться. В тот момент, когда он наконец добрался до постели, ему уже не было грустно, но остались воспоминания о последних нескольких часах, когда он смеялся и шутил с Пеппер и Тони, со своей семьей. Когда он наконец проснулся, солнце стояло очень высоко, и свет, проникающий в комнату через окна, был почти невыносим. Питер приготовил кофейник и в ожидании первой чашки еще немного подремал в кухонном баре. Это было одно из его новых занятий и одно из самых любимых: по выходным он обычно просыпался первым, выпивал сок или молоко, пока не появлялся Тони, и они оба начинали готовить завтрак. Через несколько минут, если Пеппер не уезжала из страны, она приходила, чтобы помочь им накрыть на стол, и они ели все вместе, болтая о том, чем собираются заняться до конца дня. Однако в тот день Питеру очень хотелось спать и хотелось выпить чашку очень крепкого кофе. Он начал наслаждаться им, как только первые капли упали в чашку, но прежде чем он успел сделать первый глоток, Тони появился на кухне. — Нет, нет. Никакого кофе для детей-пауков, даже если им уже шестнадцать. Вот, выпей молока. — Тони поставил перед ним стакан молока и забрал чашку с кофе себе. — Да, именно такой кофе я люблю, черный и горький. — Так же, как и твоя личность. — с обидой сказал ему Питер, заработав мягкий шлепок по затылку. — Вот видишь? Недосып делает тебя раздражительным, малыш. Не следуй моему примеру в этом вопросе. Какое-то время они сидели за стойкой и молча пили напитки. Пеппер все еще спала, а Питер размышлял о том, что приготовить к завтраку, но тут вспомнил, что ему еще предстоит разговор со своим законным опекуном. Сейчас ему уже шестнадцать, и нет смысла откладывать это дело. — Итак, вчера был мой день рождения. Теперь мне шестнадцать, — заявил он. — Умный ребенок. — сказал мужчина без тени юмора. — А как насчет омлета? Пожалуйста, не проси блины, после вчерашнего торта я больше не могу есть углеводы. — это прозвучало так, словно он пытался сменить тему. — Звучит неплохо. — он подошел к холодильнику за яйцами и сыром. — Итак, я полагаю, что сначала мне нужно найти адвоката… — Питер думал, что это должно быть первым шагом. —Малыш, — мужчина закрыл лицо рукой, что, как Питер узнал, он делал только тогда, когда был очень уставшим или расстроенным, или и то, и другое. — Ты действительно не мог дождаться дня после своего дня рождения? Я думал, что у нас все хорошо, что ты счастлив здесь. — Так и есть. То есть я счастлив. Но… — Но что, Питер? — он взял у него яйца так резко, что одно из них треснуло. Обычно это не было хорошим знаком, когда его нынешний законный опекун называл его по имени вместо одного из многочисленных прозвищ, которые он использовал. — Я должен это сделать. Я обещал тебе, что это будет только до тех пор, пока я не попрошу об эмансипации. — Что ж, я освобождаю тебя от этого обещания. Скажи мне кое-что, малыш, ты действительно думал, что я позволю тебе сделать это? — первое яйцо было разбито в руке Тони, и он громко фыркнул. — Что? — теперь он был сбит с толку, потому что все шло не по плану. — Я обещал твоей тете, что уговорю тебя забыть эту чепуху до твоего дня рождения. Неужели ты думаешь, что она позволит тебе жить одному в твоем возрасте? Питер с горечью подумал, что еще несколько месяцев назад она, может быть, и не допустила бы этого, но теперь ей было все равно. — Я знаю, о чем ты думаешь. Конечно, она все еще беспокоится о тебе, малыш. — Питер был потрясен способностью этого человека читать его мысли. — Как и я. Как и Пеппер. И никто из нас не отпустит тебя. Понял? Питер не был уверен, почувствовал ли он больше облегчения, чем удивления или счастья. — Тогда я могу остаться здесь до конца года? — спросил неуверенно Пит. А рука Тони обхватила лицо. — Я думаю, нам нужно еще раз пройти твой тест на IQ, карапуз. Тебе лучше сказать прямо: ты останешься со мной по крайней мере до восемнадцати лет. Но ты же меня хорошо знаешь, я буду сидеть у тебя на спине, пока ты не закончишь колледж, может быть, пока у тебя не появится ребенок, о котором ты будешь заботиться и который заставит тебя поседеть. Может быть, даже после этого. Первым побуждением Питера было попросить пообещать ему, что Тони так и сделает, но он понял, что поверил ему без всякой клятвы, поэтому просто пробормотал «хорошо», изо всех сил стараясь не улыбаться, и быстро вытер глаза. Но недостаточно быстро, потому что мужчина вздохнул и более мягким тоном позвал его. — Иди сюда. — его руки были расставлены, ожидая его, и Питер не сомневался, прежде чем подойти к нему и принять объятие. Он вдруг почувствовал себя в таком тепле и безопасности, и таким счастливым, потому что идея иметь кого-то на своей спине в течение следующих лет звучала великолепно. Иметь место, которое можно было бы назвать домом, и место, куда можно было бы вернуться, и знать, что по крайней мере за одним столом его будут ждать во время приёма еды, было похоже на постоянное объятие. Он позволил себе поверить, по-настоящему поверить, что у него есть семья. — Это самое меньшее, что ты заслуживаешь за то, что так рано меня разозлил. — сказал Тони, очищая руку от остатков яиц в волосах Питера. — Это отвратительно. — фальшиво возмущенно пожаловался малыш. Эти моменты были его любимыми, когда он был так рассеян, так спокоен, что фантазия о том, чтобы быть сыном и иметь отца, готовящего завтрак, чтобы удивить свою маму, была почти реальной. — Я голоден, малыш. Лучше помоги мне убрать этот беспорядок и приготовить завтрак до того, как проснется Пеп, или я свалю всю вину за беспорядок на кухне на тебя… — Я думаю, что для этого уже слишком поздно. Очень по-взрослому с твоей стороны обвинять ребенка и запугивать его. — она подошла к мальчику и обняла его за плечи. — Это он начал! — Тони отчаянно сопротивлялся, что заставило Питера рассмеяться. — Ты всегда принимаешь его сторону. Она поцеловала малыша в лоб, отчего возмущенная гримаса Тони только усилилась. Затем Питер попытался очистить яйцо от волос, но безрезультатно. — Иди прими ванну, а я помогу твоему отцу… Тони убрать это, дорогой. Питер, как всегда, сделал вид, что не понял ошибки Пеппер. Иногда она не успевала вовремя поправиться и называла Тони его папой, Питер просто улыбался и отводил взгляд. Пару раз, когда это происходило в присутствии Тони, мужчина даже не моргал, как будто это было нормально. — Предатель! — закричал на него мужчина. — Ты еще совсем ребенок. — сказала Пеппер мужу, целуя его с улыбкой на губах. И Питер был счастлив, что даже на мимолетные мгновения и просто в его голове, у него были папа и мама, которые будут заботиться о нем и любить его вечно