***
На часах уже больше девяти утра, а в кофеварке не было свежесваренного кофе, на кухне не оказалось никаких признаков того, что там кто-то был в последнее время. Это было странно, учитывая, что последние два дня Питер вставал очень рано, чтобы приготовить завтрак. Хотя, когда Пеппер просыпалась, он уже возвращался в свою комнату, оставив ей готовые кофе и яйца или тосты. Она устало вздохнула. Дело было не в том, что мальчик был груб или невнимателен, а совсем наоборот. Он говорил только «пожалуйста» и «спасибо», но всегда обращался с ней так, словно она была его дальней знакомой, которая делала ему огромное одолжение, а не как с членом семьи. А теперь они вообще-то стали семьей. Его отношение к Тони значительно улучшилось. Перед тем как переехать к ним, Тони пожаловался (хотя она знала, что ему действительно нравится слушать Питера) на то, какой разговорчивый мальчик. Потом, в первые несколько недель, даже с Тони, казалось, он чувствовал себя неуютно, Питер был как испуганная мышь, которая прячется при малейшем звуке. Но однажды, хотя Пеппер не была уверена, что произошло на самом деле, когда она вернулась из одной из своих поездок, она заметила, что они стали ближе, чем когда-либо. Пеппер, однако, потерпела неудачу в своих попытках улучшить отношения с ребенком. Как бы она ни старалась, она всегда оказывалась лицом к лицу с очень вежливой стеной и расстраивалась, потому что не могла найти дверь, чтобы пройти. В то утро, когда она не увидела его на кухне, она испугалась, что он ослушался и снова пошел бродить по дому. Но может быть, он просто проспал, и она решила дать ему еще несколько минут, а сама тем временем сварила кофе. На середине второго глотка голос Пятницы заставил ее вздрогнуть. — Мисс Поттс, температура Питера 101,2°F (38,4°С прим. переводчика). Согласно протоколу требуется дополнительная медицинская помощь. — Позвони доктору Беннеру, пожалуйста. — это звучало не слишком громко, но на самом деле Пеппер не могла не волноваться. Тут же подошла к комнате Питера и постучала. Ответа не последовало, поэтому она открыла дверь и подошла поближе, чтобы спросить, все ли с ним в порядке. Затем она поняла, что мальчик сильно дрожит, и ей хватило одного лишь взгляда, чтобы понять, что у него опасная лихорадка. — Пятница, еще раз температуру Питера. — Он ощущался гораздо теплее, чем на 101°. — 101,2°F. — Этого не может быть. — к счастью, из-за паранойи Тони на ночном столике лежал ручной термометр. Пеппер действительно испугалась нового результата: 104,7 (40.3°С). — Питер, милый, поговори со мной. — он открыл глаза, но, казалось, не мог сфокусировать взгляд на ней. — Пятница, скажи доктору Беннеру, что это срочно, температура Питера 104,7. — Если это так, то ему грозит припадок. Пеппер пошла на кухню за льдом, чтобы приложить мокрый свёрток к голове мальчика. Через пару минут Пятница сообщила ей, что сейчас у него температура 104,5°, без особых изменений, но как только Питер открыл глаза и посмотрел на нее, она не смогла сдержать вздоха облегчения. — Питер? Почему ты не сказал мне, что тебе плохо? — Это была просто небольшая головная боль. Я в порядке. — слабо пробормотал он. — Нет, это не так, упрямый ребёнок, — злилась она, но одного взгляда на ребенка было достаточно, чтобы успокоиться. Пеппер любила этого мальчика, невозможно было знать его и не любить. Она поцеловала его в макушку, крепко прижимая к себе. — Но мы поговорим об этом, когда тебе станет лучше. А пока просто скажи мне, как ты себя чувствуешь, доктор Беннер уже на подходе. — У меня болит голова и грудь, когда я вдыхаю. — кроме того, было очевидно, что ему в принципе трудно дышать. Внезапно вошел Брюс с кучей вещей в руках, и Пеппер пришлось освободить ему место для работы. Он быстро накрыл ребенка теплым одеялом, и медсестра, которую она раньше не видела, уже вставляла ему в руку капельницу. Они вытащили Поттс из комнаты и попросили переждать. Она уже позвонила Тони, пока Брюс не подошел к ней и не сказал, что у Питера воспаление легких, но они надеются, что через пару часов его лихорадка будет под контролем. Как она и предполагала, Тони решил немедленно вернуться, она даже не пыталась убедить его в обратном, она просто заверила его, что о мальчике заботятся наилучшим образом и что она не оставит его ни на минуту. И Пеппер сдержала свое обещание. Как только у нее появилась такая возможность, она вернулась к Питеру и долго вытирала пот с его лба, пытаясь успокоить. — Нет, нет, мне это нужно. — мальчик пытался снять кислородную маску, — Мэй? Я так рад, что ты здесь. — Питер все ещё пытался снять кислородную маску, чтобы заговорить. У Пеппер не хватило духу возразить ему. Поэтому она просто поцеловал его в лоб, а потом осторожно надела маску. — Я так скучаю по тебе, люблю тебя, Мэй. — Я знаю, милый, я тоже очень сильно тебя люблю. Но теперь тебе нужно успокоиться и немного поспать, хорошо? Я останусь здесь с тобой, но закрой для меня свои хорошенькие глазки, ладно? — Папа… А когда он вернется? Должна ли она говорить, что его отец умер? Она прикусила губу, размышляя, а потом парень заговорил, все еще в маске, так что Пеппер пришлось приложить некоторое усилие, чтобы понять его, — А когда папа приедет из Японии? Итак, он говорил о Тони. Насколько она знала, мальчик едва помнил своего «отца», это был его дядя, с которым он прожил большую часть своей жизни, и теперь, так или иначе, Тони был тем, кого он видел в качестве отца. — Он будет здесь завтра. Но сейчас тебе нужно отдохнуть, чтобы тебе было лучше, когда он вернется. Ты ведь собираешься это сделать, правда, милый? Он кивнул и наконец заснул, не сводя глаз с руки, которую она держала.***
Питер проснулся от голосов рядом с ним. Ему было грустно просыпаться, потому что ему приснился очень хороший сон. Ему снилась Мэй, она была рядом, заботилась о нем и говорила, что любит его. — Он вне опасности, Тони, я говорю тебе, что самое худшее уже позади. Он просто нуждается в отдыхе, его температура почти нормальная, и его легкие хорошо реагируют. Ты же знаешь, что он выздоравливает в три раза быстрее обычного человека. — это был голос доктора Беннера. — Я твой должник, Брюс. Я приеду, как только смогу. — голос Тони был немного далеким и искаженным, Питер подумал, что он был на громком вызове. — Хэппи будет ждать тебя, береги себя, хорошо? — голос мисс Поттс звучал почти как всегда, но немного устало. Затем послышались шаги, и его дверь открылась. Мисс Поттс и доктор Беннер улыбнулись ему и сразу же пошли проверять температуру и капельницу, которую он поставил в руку. Мисс Поттс тоже подошла к нему поближе и попыталась поправить подушку, но он сделал это быстрее. — Как ты себя чувствуешь, Пит? — спросил доктор Беннер. — Ты нормально дышишь? — Да, я чувствую себя хорошо. — у него была очень сильная головная боль, и грудь все еще немного болела, но он думал, что это нормально, и он не хотел выглядеть как ребенок. — Тони скоро будет здесь, он прервал свою поездку, когда узнал, что ты заболел. — объяснила она. — Мне очень жаль. Я чувствую себя прекрасно, правда, я могу сказать ему, что ему не нужно приходить. — Питер, он должен приземлиться прямо сейчас, не волнуйся. Просто отдохни, пожалуйста. — она попыталась погладить его по волосам, но он чувствовал себя таким виноватым, что думал только о том, что Тони снова изменил свои планы из-за него, поэтому он повернулся и случайно оказался спиной к Пеппер. В следующий раз, когда он почувствовал, что кто-то проверяет его температуру, и услышал голоса, один из них принадлежал Тони, лично, спрашивая во второй раз, снизилась ли его температура. — Я в полном порядке, правда. — пробормотал он. — И мой паучонок наконец проснулся! — сказал мужчина, приближаясь к нему. — Я уже не ребенок. — Конечно, нет, даже у детей есть некоторые навыки сохранения. Ты упрямый ребенок. — Мне очень жаль. — Заткнись, малыш. Мы еще поговорим об этом позже. Теперь тебе нужно поправиться. Итак, в течение следующих двух дней Тони просто оставался с ним на весь день, смотрел фильмы или читал ему. Только в последнюю ночь, когда ему уже разрешили встать с постели, он засомневался немного раньше, чем заговорил с ним: — Пит, ты можешь кое-что для меня сделать? — его лицо было очень серьезным, что бы он ни собирался спросить, это казалось ему очень важным. — Пеп… она замечательная, ты же знаешь. — Да, она замечательная. — Питер полностью согласился. — Она очень сильная женщина, но и очень чувствительная. Как ты думаешь, ты можешь дать ей шанс? — Я? — это смутило его гораздо больше, чем первый урок теоретической физики. — Просто поговори с ней, малыш. Конечно, он обещал ему, что сделает это, но все же нервничал.***
— Тебе уже лучше? — спросила Пеппер, когда ему в первый раз разрешили покинуть свою комнату и инвалидное кресло. — Да, спасибо, — кивнул он. На мгновение они замолчали, она отложила в сторону документы, которые читала раньше, и положила руки на колени. Затем взгляд Питера упал на пальцы Мисс Поттс, ногти которой были выкрашены в нежно-розовый цвет. И он понял, что не видел снов с Мэй. Именно Пеппер позаботилась о нем в ту ночь. Это ее руки ласкали его, а её слова успокаивали. — Спасибо, что заботишься обо мне, — ее мягкие и нежные черты лица сменились грустью. — Мы можем поговорить? Если ты хорошо себя чувствуешь, я имею в виду. — он кивнул. — Садись, пожалуйста. — она указала на место рядом с собой. Вместо этого он сел напротив нее, потому что не хотел беспокоить ее своими костылями. — Тебе не нужно благодарить меня за заботу о тебе. Мы — одна семья. Это то, что делает семья. — Но вы не должны были этого делать, мисс Поттс. — потому что они не были семьей. У него не было семьи. Она просто была мила с ним ради Тони, и он не хотел оскорблять ее. — Я сотни раз просила тебя называть меня просто Пеппер. — Мне очень жаль. — пробормотал он. Женщина устало вздохнула и некоторое время смотрела в потолок. — По крайней мере, ты понимаешь, почему тебе действительно должно быть жаль? — Мне не следовало изменять данные Пятницы о моих жизненных показателях. — с его стороны было очень наивно думать, что они не узнают, что он сделал. Но одного взгляда на потрясенное лицо Пеппер было достаточно, чтобы понять, что он только что совершил серьезную ошибку. — Так это ты… Мы думали, что с ее кодом что-то не так. Тони искал эту проблему с тех пор, как вернулся! — она встала и сделала несколько шагов, прежде чем снова сесть на прежнее место. — Нет, Питер, это невероятно, но это была не самая большая твоя ошибка. — Я… заболел? Пеппер фыркнула и долго его изучала. — Нет, милый, любой может заболеть. Но ты был больнее, чем должен был быть, только потому, что вовремя не сказал мне, что плохо себя чувствуешь. Это нормально — болеть, или проголодаться, или нуждаться в новой паре обуви. Это нормально, даже если ты всего лишь хочешь мороженого! Что не в порядке, так это не рассказывать об этом своей семье. А теперь мы с Тони — твоя семья. Тебе не нужно спрашивать разрешения, чтобы взять яблоко или для прослушивания музыки, это твой дом. Здесь все так же твое, как и мое или Тони. Ты не гость, ты — часть нашей семьи. Ты это понимаешь? — Я просто… не хотел тебя беспокоить. Питер действительно не понял, что она только что сказала, но понял, что это было что-то не то, когда увидел, как ее лицо отвердело, и она закрыла его руками. Когда она посмотрела на него, выражение ее лица было таким, словно она только что проиграла очень важную битву. — Уже поздно, Питер. Я приготовлю тебе что-нибудь поесть, хорошо? — быстрыми, решительными шагами Пеппер направилась на кухню. — Я могу сделать это сам, тебе не нужно беспокоиться, правда. — Как пожелаешь. — и он сделал это снова. Она разозлилась еще больше, чем раньше, развернулась и на этот раз пошла в свою спальню. Питер действительно потерялся. Его голова все еще болела, но Паркер был уверен, что он не поэтому не может понять причину, которая так разозлила мисс Поттс. Он вспомнил, что мистер Старк часто говорил ему: «Пеппер всегда права», а он был гением, поэтому Питер знал, что она была права, когда злилась на него, но его попытка извиниться только разозлила ее еще больше, и теперь он был полностью потерян. Парень действительно не понимал, почему она так рассердилась, когда он сказал, что не хочет беспокоить её. Мистер Старк также закатывал глаза всякий раз, когда он отказывался принять что-то, что он настаивал купить для него. Он просто хотел быть благодарным и не злоупотреблять ими. Почему это было плохо? — Пожалуйста, не сердись на меня. Я действительно ничего не понимаю. Я знаю, что тебе не нравится, когда я говорю, что не хочу беспокоить тебя, и Тони не нравится, когда я не позволяю ему покупать мне вещи, но я не понимаю, почему это неправильно. Она посмотрела на него с непроницаемым выражением. Через минуту она немного успокоилась и подошла, чтобы сесть рядом с ним, но долго молчала. — Знаешь, ты так похож на Тони. Вы можете быть самыми умными людьми во всем мире, но не способны понять, что чувствуют другие люди. Питер не нашелся, что сказать, поэтому промолчал. Он наслаждался тем, что просто находясь рядом с ней, как он обычно делал с Мэй. — Мистер Старк сказал, что вы всегда правы и что вы умнее его, а так как он умнее меня… — она засмеялась, — Я знаю, что ты права, но я просто не понимаю. — Тогда, может быть, я помогу тебе понять. Когда я предлагаю тебе что-то сделать, а ты отвергаешь мою помощь, я чувствую, что ты подводишь черту и не хочешь, чтобы я была рядом. Я чувствую, что не нравлюсь тебе, — призналась ему мисс Поттс. — Нет-нет. Это неправда! Ты мне очень нравишься. Правда. — это действительно так, она ему нравилась. Она всегда была так добра и мила с ним. И Тони так сильно любил ее, он никогда не собирался отвергать её или заставлять чувствовать себя плохо. Единственное, чего он ждал — это чтобы она не устала от него так скоро. — Я очень стараюсь, и Тони тоже. Питер, не сомневайся, мы тебя очень любим. Я очень тебя люблю. — она горячо поддержала его. — Я просто не хочу, чтобы ты жалела, что я здесь. Я знаю, что мне очень повезло, потому что у меня есть очень хорошие люди, когда я нуждаюсь в этом, но я также знаю, что они не выбирают меня. Что я у вас есть только потому, что вы хорошие люди. Я просто не хочу злоупотреблять. — Питер, Мэй любит тебя, и, конечно же, она сама выбрала тебя. Я уверена, что твой дядя любил тебя и никогда не считал обязанностью. Посмотри на меня. — она взяла его лицо в свои теплые ладони, и когда он посмотрел ей в глаза, она заплакала, и он тоже не смог сдержать слез. — Милый, ты даже не представляешь, как счастлив Тони видеть тебя здесь. Ты изменил его жизнь, ты сделал его лучше, он любит тебя. Он предпочел любить тебя, и ты ему ничем не обязан. — Но ты… — Я хочу, чтобы ты был здесь. Я хочу, чтобы ты стал частью моей семьи. Я хочу, чтобы ты позволил мне быть частью твоей семьи. Я люблю тебя, и не только потому, что Тони любит тебя, не только потому, что благодаря тебе он стал лучше, взрослее и благодаря этому мы могли бы быть вместе. Я люблю тебя, потому что ты — это ты, Питер Паркер. Я не люблю тебя как обязанность, я хочу любить тебя. Это был мой выбор. Ты меня понимаешь? Питер кивнул, она не могла лгать. — Я так сильно люблю вас обоих. И я очень благодарен вам за все, что вы для меня сделали. — Ну, мы не хотим, чтобы ты был благодарен, мы просто хотим, чтобы ты взял то, что мы тебе дали, будь то эмоциональное или материальное. Договорились? — она отпустила его лицо и протянула ему руку. — Договорились. — он крепко обнял её и почувствовал себя счастливым, когда она обняла его в ответ. — Пеппер? — сказал он через некоторое время, и она выжидающе посмотрела на него. — Я действительно умираю с голоду. — наконец он заговорил тем же беззаботным, естественным тоном, каким разговаривал с Мэй и совсем недавно с Тони. — Это мой мальчик. — Пеппер поцеловала его в макушку и немедленно отправилась на кухню, чтобы приготовить ему что-нибудь поесть. — Но тебе лучше приготовиться, потому что Тони не обрадуется, когда узнает, что ты связался с Пятницей. Попрощайся с вашими лабораторными днями по крайней мере в течение двух недель. Он скорчил гримасу. Через пару часов Тони, вернувшись домой с совещания, застал его лежащим на диване и смотрящим какое-то кулинарное шоу, положив голову на бедра Пеппер, пока она гладила его волосы. Тони, казалось, боролся между тем, чтобы что-нибудь сказать, но через некоторое время просто махнул рукой и сел рядом с ними, осторожно подвинув их немного, так что Питер положил ноги на колени мужчины. — Ты не хочешь завтра потренироваться, малыш? — спросил Тони, хмуро глядя, как шеф-повар вытаскивает кишки из гигантской рыбы. — Мы должны дать ему отдохнуть пару дней. Он все еще немного кашляет. — попросила Пеппер, прежде чем Питер успел открыть рот. Тони некоторое время смотрел на него, явно решая, что для него лучше. — Да, пожалуй, так будет лучше всего. Будет еще хуже, если он упадет или еще что-нибудь. Всего на пару дней, ладно? Терапия тоже важна. — Ладно. — Питер согласился. На самом деле, он все еще чувствовал легкое головокружение и сонливость, но почему-то, впервые за очень долгое время, он также чувствовал себя полностью счастливым. Он удовлетворенно вздохнул и, бросив быстрый взгляд на Пеппер и Тони, понял, что оба, похоже, разделяют его блаженство. В данный момент он был —буквально и образно— между двумя замечательными людьми, и они были готовы заботиться о нем и любить его, даже если это было только на некоторое время. Именно тогда, на этом диване, и даже на мимолетное мгновение, это было похоже на то, что у меня есть папа и мама. Это было очень мило. Очень мило. Это было просто прекрасно. — Мы должны попробовать этот рецепт. — сказала Пеппер. — Да, мы можем попросить пятницу купить нам немного рыбы и попробовать его в эти выходные. — нетерпеливо ответил Питер. — Просто скажите мне, что я могу заказать себе пару чизбургеров. Эта штука просто отвратительна! — Тони сделал ошеломленное лицо. Грустно было сознавать, как мало осталось до его дня рождения…