Зимние деньки в поместье Цикламен

— Ф-Фон?.. — девочка неосознанно сделала шаг назад и испуганно прижала руки к груди. Юноша же от неожиданности потерял дар речи. Его глаза широко распахнулись. — Леди! Я… я… Нет! Простите! — с бешено бьющимся сердцем, он упал на колено, склонив голову. «Почему? Почему это именно ты, Мэйбел? Что мне сказать тебе теперь? Какой позор. Наверняка я напугал её…» — Фон! Встань с пола немедленно! — девушка суетливо схватила его за плечи. — Всё хорошо! Тебе не нужно просить прощения! — Почему вы так говорите? — он никак не мог осмелиться и посмотреть ей в глаза. — Потому что сама виновата! Я пришла так поздно! Наверняка ты очень занят, я не хотела тебя отвлекать. — Я? Я вовсе не занят! До вас ко мне приходило ещё… несколько человек. Поэтому я решил, что это один из них, — Фон поднялся на ноги, но всё ещё отчаянно искал спасения где угодно, лишь бы не смотреть на свою миледи. — Ах! Ты, наверное, очень устал. Тогда я пойду… — она сделала пару шагов назад. — Нет! — он схватил её за запястье и только после этого понял, что сделал, но отступать было поздно. Беллерофон осторожно спустил руку, нежно сжав ладошку девушки. Она же удивлённо наблюдала за его действиями. Ей почему-то показалось, что не будь в другой руке парня книги, он бы обязательно накрыл ею её ладонь. Это было так привычно. — Прошу не уходи… — Хорошо, — как можно было отказать ему? Каким бы он не казался людям вокруг, у Фона довольно заниженная самооценка. Мэйбел ни капли не злилась на него. У каждого есть предел, очевидно, что парень практически достиг своего за сегодня. Мэйбел вдруг стало интересно, кто же эти «несколько человек», приходившие к нему.       Отпустив её, юноша придержал дверь, приглашая Мэйбел войти, и она это сделала. Впервые переступила порог одной из комнат своего родного дома. Ей даже стало стыдно за то, что раньше не интересовалась, тем, как живут её друзья здесь.       Комната оказалась очень похожей на её собственную. Из отличий можно было назвать только бордовую и бледно-голубую обивку мебели, вместо обивки с цветочными узорами, и стеллажи книг, тянущиеся вдоль одной из стен. Определённо книг в этом месте было гораздо больше, чем у неё. Мэйбел готова была поклясться, что минимум у половины этих книг, она не сможет даже название прочитать, не то что их содержание… Девушку всегда удивляли способности Беллерофона к обучению, он был намного умнее всех её друзей, да и её самой тоже. Даже Клодель, всегда считавшийся гением, и близко не стоял с её другом. Она гордо улыбнулась про себя. — Пожалуйста, устраивайтесь, где вам удобно, — Фон, закрыв дверь, подошёл к стеллажу и засунул книгу, с которой он встретил Мэйбел, на одну из полок. Тут он посмотрел на девушку. Она разглядывала его комнату, с широко распахнутыми глазами. Это заставляло юношу замереть. Она была такой милой сейчас… «Прекрати! Мэйбел всегда была такой, тогда почему сегодня её эмоции кажутся какими-то другими? И почему…» — Миледи, прошу, подождите меня немного. Я сейчас вернусь. — А? Но, куда… — спрашивать уже было не у кого — парень исчез, и Мэйбел выдохнула в пустоту: — ты…       Воспользовавшись моментом, она достала с полки ту самую книгу, что была в его руках тогда. Уж что-что, но точно не это она ожидала увидеть… Оказывается, в библиотеке Беллерофона есть и подобные книги. «Дочитал ли он её до конца? Сцилла давала мне почитать её. Я думала, она так и осталась у меня в комнате. Значит ошиблась? Или это другой экземпляр? Ужасная книга, на самом деле… Уж больно всё идеализировано.»       Всё началось с того, что одного юношу вели на эшафот. И в тот самый миг, когда ему должны были отрубить голову, палач разрубил оковы этого человека. Оказалось, что палачом притворилась девушка парня. Они вместе свергли короля их страны в тот же день, а весь сюжет держался на становлении этого юноши королём, о его мудром и всегда справедливом правлении, о его доброте и прекрасной королеве, что всегда была рядом с ним. Разве можно выставлять жизнь такой идеальной? В той книге даже не было ничего сказано о причинах свержения предыдущего короля.       Мэйбел вернула книгу обратно. Какой интерес читать произведение, если знаешь, что у главного героя наверняка будет абсолютно всё, беспричинно и безотложно? Почему ничего не говорилось об его прошлом? О том, как он познакомился со своей чудесной возлюбленной? О том, за что его так обожал народ? Вдруг что-то тёплое и мягкое легло на её плечи. — Ты простудишься, если будешь так ходить по замку зимой. Я не прощу себе этого… — голос прозвучал совсем у уха девушки. Она медленно обернулась. Фон глядел на неё своими загадочными лиловыми глазами, а на его губах была лёгкая и немного виноватая улыбка. — Прости, что так долго. — Д-долго? Но ведь не прошло и минуты, Фон! — она легонько коснулась ткани, укрывавшей теперь её плечи. — Э-это же мой любимый плед! — Да, я задержался, потому что никак не мог найти его. Мне жаль, я заставил тебя быть здесь совсем одной. — Это совсем не так, ты правда очень быстро вернулся! — девушка смотрела в его глаза с непониманием. Прошло всего ничего, и за это время он не просто принёс, он НАШЁЛ и отдал именно этот плед! Она слегка смутилась. Почему Беллерофон так заморачивался, если мог просто дать ей любую из сотни материй, лежащих в шкафах абсолютно любой комнаты? Мэйбел не было холодно, но ей показалось, что если она скинет мягкую бордовую ткань, то станет как-то… неуютно? Поэтому она крепче сжала в руках края пледа. — Спасибо тебе… — Вы не должны благодарить меня. Разве не это бы сделал каждый человек, заметив, что его другу холодно? «Совсем не каждый… Странно, что ты этого не понимаешь.» — промелькнуло в мыслях Мэйбел. — Нуууу, Фон. Ты опять сказал «Вы». — она шутливо надула губы. — А-а? Р-разве? — юноша удивлённо моргнул, а получив в ответ тихий смешок, тоже улыбнулся. — Кажется, я ещё не до конца привык, но я на самом деле стараюсь.       Беллерофон медленно направился к окну, и Мэйбел последовала за ним. Парень закрыл форточку и убрал воду, оставшуюся от растаявших снежинок, с помощью магии. Это всё произошло настолько быстро, что когда девушка подошла к окну, подоконник был тёплым и сухим.       Мэйбел было нечего сказать. Она до сих пор чувствовала лёгкие упрёки совести за то что разрыдалась у него на глазах. «Ты ведь не выполняешь мою прихоть из жалости, да?» — думала она, садясь на широкий подоконник, Фон же прислонился к стене. — Наверное моё чередование твоего имени и обращений, вроде «миледи», выглядит очень нелепо… Хочу исправить это… — Не думаю, что это нелепо. Я благодарна тому, что ты пытаешься…       В комнате повисла невесомая тишина. Ветер за окном еле слышно посвистывал и снежинки стройным хором опускались на землю. Мэйбел наблюдала за этим, слегка обернувшись для удобства. В отражении на стекле она видела и Беллерофона. Юноша мрачно смотрел в пол, кажется, его мысли были далеко отсюда. Девушка не стала отвлекать его. Такое поведение парня было необычным для их встреч. Если уж что-то заставило его погрузиться в подобное состояние, значит это нечто важное. Сейчас она чувствовала себя поистине хорошо. Но сон всё равно не приходил. Это потому, что она постоянно думала о нём. Хотя теперь её мысли пришли в порядок и прыгать до потолка не хотелось. Ну, почти не хотелось. Оказывается, влюблённость такое интересное чувство…       Мэйбел вновь посмотрела на отражение своего друга. Его редко можно было увидеть без плаща, что ж, это был тот самый случай. Лёгкая белая рубашка с объёмными рукавами и чёрные брюки. Как не посмотри, Фон на самом деле был похож на принца…       Тут она заметила изменения в лице парня. Он поджал губы, будто собирался что-то сказать, но никак не решался. — Мэйбел, — наконец твёрдо произнёс Беллерофон. — А? — повернув голову, она с любопытством посмотрела на него. — То твоё предложение… О сокращённом имени… Могу ли я надеяться, что когда-нибудь смогу назвать тебя им… — Ох! Конечно! — девушка радостно кивнула. — Было бы просто чудесно! Беллерофон удивлённо моргнул. «Так просто? Почему ты отвечаешь так просто? Учитель сказал, что ты спрашивала у него о любви, значит, ты думала об этом… Я боялся спрашивать о сокращённом имени. Всё-таки никто, даже твой отец, не называет тебя так! Я думал, ты можешь понять меня неправильно, с учётом всех произошедших сегодня событий.» — Хахах! Я уже с нетерпением жду этого момента! Меня ещё никто не звал так! — Мэйбел радостно раскачивала ногами в воздухе. — Хмм, но какое это имя? Бел? Или же… — Мэй. — Мэй? — Да. Значение этого имени — «цветок», и я подумал, что оно подходит… — Мне очень нравится, Фон! — она широко распахнула глаза и восхищённо уставилась на друга. — Откуда ты всё это знаешь? «Кажется, я просто накручиваю себя… Не похоже, что её что-то тревожит…» — парень дружелюбно улыбнулся в ответ, слушая её вопросы, которые, собственно, не требовали его разъяснений. — Мэйбел, и всё-таки, почему ты пришла сюда в такой час? — Ах, это… Потому что я… — она перестала болтать ногами и немного смущённо потупила взгляд. — Это… «Стоп» — девушка резко переменилась в лице. — Фон! Что с твоей рукой? — она вскочила с подоконника и схватила ладонь юноши. — Это случилось в теплице? Я же просила вас с Асланом! Ох, мне не следовало уходить… — Мэйбел, это случилось не в теплице, — Беллерофон уже почти забыл о том порезе. Он вообще о многом забыл. Этот день кишил столькими событиями… — Всё в порядке! Я сам случайно порезался. Тебе не о чем переживать.       Но девушка не слушала его. Она быстро развязывала узелки на бинтах. Осмотрев рану, она тяжело выдохнула и села обратно на подоконник, потащив друга за собой. Тот сначала противился, продолжая повторять, что это не стоит такого внимания, но потом всё же сдался. «Врёшь же! Как можно было самому так пораниться? Чем?! И если это было не в теплице, то где? Кажется, ты говорил про каких-то «гостей», порез как-то связан с ними? Столько крови… Ты же и так вечно бледный! Как можно утверждать, что это не важно?!» — Я умею лечить раны. Ты помнишь? — взглянув на него из-под чёлки, серьёзно спросила Мэйбел.       Спорить с ней было уже бесполезно, поэтому Фон только еле заметно кивнул. Кажется, этого оказалось вполне достаточно, чтобы заслужить её прощения — девушка улыбнулась. Накрыв его запястье руками, она нашёптывала заклинание, которое больше было похоже на тихую песню… Вскоре ладонь парня покрыли алые лепестки, а порез начал быстро затягиваться. — Ну вот! Посмотри! Совсем другое дело! — она счастливо рассматривала запястье юноши, а затем, довольная своей работой, беззаботно накрыла его ладони своими. — Так, что ты там спрашивал? — Спасибо… — Беллерофон успел украдкой взглянуть на место раны перед тем, как белоснежный рукав соскользнул и скрыл ещё недавно кровоточащую область. — Я спросил… А, да! Так, что заставило тебя прийти сюда? — Хах, точно, теперь вспомнила… — Мэйбел опустила глаза и искоса поглядывала в пол. — Ах… Эммм…       Она вдруг быстро и неловко одёрнула руки и начала переминать пальцы, будто не знала, куда себя деть. Её зеленоватые глаза забегали по комнате, а на щеках появился лёгкий румянец. — Мэйбел, всё хорошо? — Да! Да, просто… Не думала, что будет так сложно сказать это… В общем, — девушка сделала глубокий вдох, — думаю, я влюблена.       Беллерофон замер. В это самое мгновение его покинули, кажется, абсолютно все эмоции. Что он теперь должен делать? Грустить? Радоваться? Что? Когда Мэйбел вошла в комнату, он был безмерно счастлив. Даже возникла мысль о том, что всё не так уж и плохо, но… Сейчас… Её слова убили всякую надежду на спокойное утро, в котором все и вся забывают этот чёртов день и живут как прежде. Нет, «как прежде» теперь уж точно не будет никогда… — Что? — тихо выдавил он, еле ворочая языком. Мэйбел не заметила его слов. Она была довольно сильно смущена. — Н-нет! Не так! Я не думаю… Я уверена, что влюблена! Я поняла это ночью, обдумывая всё, что произошло со мной сегодня, — каким-то образом, ей удалось вернуть спокойствие и уверенность, хотя её щёки всё ещё были красными. — Я никак не могла уснуть, мне нужно было с кем-то поговорить. Поэтому, когда я увидела свет в твоём окне, то решила прийти… Прости… «Разве ты не этого хотел?» — эхом прозвучало в голове юноши.       Верно. Точнее, ему так казалось. Раньше, по крайней мере. Он сам допустил признание Аслана, сам запустил эту цепочку событий и сейчас должен быть доволен тем, что сделал, так? Это он хотел, чтобы Мэйбел начала думать о чувствах, хотел чтобы она была счастлива, пусть и без него… Почему же теперь ему так плохо?       Как иронично. Всего около часа назад Фон рассуждал о том, как бы он отнёсся к появлению у Мэйбел возлюбленного. И вот, пожалуйста… Сейчас он должен как минимум улыбнуться, сказать ей, что это замечательно, порадоваться вместе с ней. Но он не может. Его тело перестало слушаться, и он мог лишь шокировано смотреть на неё. В который за сегодня раз Беллерофон хочет отмотать время вспять? Если бы это на самом деле случилось, он бы точно не был таким идиотом! Но это были только мысли и ничего более. Уже слишком поздно что-то менять. «Соберись! Ну же, скажи хоть что-то!» — Ф-фон? — голос Мэйбел разрезал бесконечные потоки мыслей и парень, наконец, смог вернуться к реальности. — Ох, извини, кажется, я немного ушёл в себя, — изобразив на лице дружелюбную улыбку, он потёр лоб и на мгновение отвёл глаза. — Я очень рад за тебя!       Попытка сказать последнюю фразу естественно, к удивлению юноши, оказалась успешной. Всё-таки скрытием эмоций он занимался практически постоянно. — П-правда? — спросила девушка с надеждой в голосе. — Я думала, что ты злишься. Отвлекаю тебя из-за такой ерунды… «Что ж, я и правда злюсь, но злюсь только на себя…» — Всё совсем не так. Это честь для меня, быть первым, кто узнает эту прекрасную новость, — «честь»? Да это кошмар наяву! Маска радости потихоньку начала исчезать, и разговор приобрёл какую-то атмосферу обычности. Для Беллерофона по крайней мере. «В любом случае, всё ведь не так плохо. Кого бы она из них не выбрала, и Авель, и Аслан — хорошие и достойные люди. Какими бы глупцами я их не считал, любой из них сделает всё для счастья Мэйбел, и… Я всё ещё остаюсь частью её жизни, так? Остаюсь её другом. Это лучше, чем быть никем.» — Могу я спросить, кто.? — Нет. Думаю, у меня не хватит сил сказать… — Мэйбел, кажется, стало намного легче говорить. Она мягко улыбалась, думая о чём-то своём. Сейчас они оба смотрели в пол, погружённые в свои мысли, но Мэйбел решила прервать это. Она всё-таки пришла сюда поговорить, верно? — Знаешь, Фон, мне ведь сегодня призналось два человека. — Да, я знаю, — ему не хотелось продолжать, но он всё же сделал это, под давлением взгляда девушки. — Я встретил Авеля, когда вернулся из теплицы. — Вот как. На самом деле, я чувствую себя отвратительно. Не знаю, как могла не замечать этих чувств… — Это нормально. Ты просто не думала об их чувствах и не была обязана это делать. — Ох, я не совсем об этом. Я говорю о том, что сама была влюблена уже очень давно… — Мэйбел продолжала мять пальцы, но её дыхание значительно успокоилось. Её синие шелковистые волосы отблёскивали лиловым цветом при свете луны и глаза ярко сияли. — Просто… Не знала, как это называется… «Давно? Она была влюблена уже давно?» — Беллерофон то и дело бросал на неё взгляд, но тут же отводил глаза по неясной для него самого причине. — «Но в кого?» — Почему же тогда ты чувствуешь себя плохо? — Потому что всех этих недоразумений можно бы было избежать. — она устало выдохнула и прикрыла глаза. «Недоразумений? Случилось что-то, чего я не знаю? Вряд ли. Аслан боялся «проклятья» и не пошёл бы к Мэйбел. Авель был занят скрытием результатов своей халатности, сомневаюсь, что он после этого отправился бы к ней для завершения разговора. Только если недоразумения — это сами по себе их признания. Что ж, в какой-то степени их и вправду можно так назвать.» — Может быть, я и эгоистка, но… Возможно, останься некоторые вещи неизвестными, жить бы было немного легче… «Теперь я понял.» — Вам тяжело отказывать близким людям…       Она кивнула. Да, действительно. Мэйбел ведь сказала, что уже влюблена. Теперь она думает о том, как отказать другому признавшемуся. Странно, но, Беллерофону на самом деле хотелось ей помочь… Пусть она и не узнает о до сих пор скрываемых им чувствах, его возлюбленная всё ещё доверяет ему. «Может это и к лучшему. Кем там меня считают? А, точно, её надзирателем, который непонятно с чего за ней увязался. Кого бы она не выбрала, они оба из знатных и прекрасных семей. Я же не имею этого. Мой статус не даёт абсолютно ничего. Нет, не так. Он наоборот приносит одни беды и проблемы. А если ещё учитывать мою магию… Да, это определённо к лучшему.» — Тебе не стоит переживать из-за этого. В конце концов, это не твои чувства и… — он сделал небольшую паузу, задумавшись на секунду, — я уверен, никто не будет винить тебя. — Ох, вот как. — Мэйбел облегчённо выдохнула. — Тогда я не буду больше сильно беспокоиться об этом. — Когда ты планируешь сказать ему? — Что? Кому? — она невинно захлопала ресницами. — Ну, я имею в виду, признаться в ответ… — Признаться… В ответ? — леди Цикламен с каким-то непонятным выражением лица посмотрела на парня, но уже в следующее мгновение на её губах заиграла довольная улыбка. — Если честно, я не думала об этом. Завтра, наверное. Признаваться нужно в какой-то особенной или торжественной обстановке? — Это совсем не обязательно… Скажи это тогда, когда будешь готова, — он помрачнел и немного тише добавил. — Только подбери момент, когда вы будете наедине и… оставайся собой. «Я больше не могу. Мне больно говорить об этом. Больно думать, что уже завтра ты откроешь кому-то свои чувства. Это должно было случиться, и я ждал этого, но я никогда не думал, что мне будет так плохо. Сердце вот-вот разлетится на мелкие осколки. Если у тебя появится парень, смогут ли наши отношения остаться на том же уровне? Знала бы ты, как сильно я хочу обнять тебя и больше никуда от себя не отпускать. Бесспорно, я сам виноват в том, что сейчас происходит, но сколько бы я не убеждал себя, что смирился — это всё равно останется ложью.» — Хм-м-м-м, может, в таком случае, мне сказать ему об этом сейчас? — эти слова будто током ударили юношу. — С-сейчас? Но ведь все уже спят! — мгновенно вернувшись в реальность, Беллерофон запротестовал против этого уж слишком спорного вывода. — Даже если он и не спит, Мэйбел, это плохая затея! «Нет! Прошу тебя, только не сейчас! Когда угодно, но не сейчас! Тебе не стоит разгуливать по замку по ночам, ещё и признаваться кому бы то ни было в любви. Я не могу допустить этого! Ты вообще представляешь, что произойдёт, если об этом узнает твой отец! То что ты сейчас здесь уже проблема! Мне нужно немедленно вернуть тебя в твою комнату и убедиться, что ты никуда из неё..!» — Пф-ф! Ха-ха-ха! — тихий, но искренний и чистый смех вырвался из груди девушки. Звук, сравнимый со звоном маленьких колокольчиков, эхом отражался от стен комнаты, заполняя обширное пространство. — Мэйбел? Почему ты смеёшься? — парень в растерянности заморгал. Он никак не мог понять, что происходит. — Я… Сказал что-то не так? — Знаешь, Фон, ты хоть и умный, но такой дурачок! — сказала Мэйбел, стирая выступившие от смеха слезинки. — Прости, но я в самом деле не.?       Не успел он ничего сообразить, как ощутил на коже тёплое дыхание, а уже в следующую секунду мягкие губы девушки коснулись его щеки. В этот момент будто весь мир остановил своё движение. В голове не было ни единой мысли, а лишь какое-то чувство полнейшего оцепенения. Зато сердце было готово вырваться из груди, сломав пару рёбер. Лицо покраснело до самых ушей. Что случилось? Только что она говорила ему о влюблённости в кого-то, прося совета, а теперь… Это какая-то шутка? — Не думаю, что это была такая уж плохая идея, — Отпрянув от его щеки, Мэйбел смущённо улыбнулась. Её лицо находилось так близко, что он мог видеть спускающиеся с неба снежинки в отражении сине-зелёных глаз. — Уже поздно, Фон. Не засиживайся тут, ладно? — Мэй-Мэйбел! — когда он опомнился, Мэйбел уже направлялась к двери. Спрыгнув с подоконника, Беллерофон сумел сделать лишь пару шагов. Он так и остался стоять посреди комнаты, не в силах отвести взгляд от девушки. — Что это только что.?! — Риза сказала мне, — она остановилась у самой двери и повернулась к нему, лучезарно улыбаясь, — «Если любишь кого-то, покажи ему это». Безусловно, она была права, но, знаешь, теперь мне совсем не страшно сказать. Пусть Авель и Аслан признались мне сегодня, но поступки намного важнее слов. Я ценю всё, что ты делаешь для меня. Мне важен каждый момент, проведённый рядом с тобой и… Я никогда не смогла бы отказаться от всего этого! Спасибо, что ты есть в моей жизни! — она глубоко вдохнула и с живостью воскликнула: — Я люблю тебя, Фон! — Я… Я тоже люблю тебя! — слова, которые раньше он не мог произнести, наконец вылетели из его уст. Он не мог знать наверняка, но, кажется, его лицо ещё больше покраснело. Оставалось лишь надеяться, что при тусклом свете луны она не заметит этого. И, тем не менее, с его души словно упал огромный камень. Теперь ему хотелось сказать так много всего, хотелось излить ей свою душу, сказать, как сильно он боялся её потерять… Но, непонятно почему, он больше не мог произнести и звука… — Я знаю… — тепло улыбнулась Мэйбел, поправляя пряди синих волос. Создавалось такое впечатление, будто слова были больше не нужны. Будто она и так всё понимала. — Ох, мне нужно идти! Если не лягу сейчас спать, Сцилла будет ругать меня за синяки под глазами! Увидимся утром! Спокойной ночи!       С этими словами девушка скрылась за дверью, напоследок весело помахав рукой.       Беллерофон медленно коснулся пальцами щеки, не веря в реальность происходящего. Мэйбел только что призналась ему? И он ответил ей? Это точно не сон? Нет. Это слишком даже для сна… К тому же, ощущение от прикосновения её губ до сих пор присутствовало на его щеке. Вспомнив об этом, он ещё больше залился краской, пряча лицо руками. Теперь Фон точно не сможет сказать Ракиэлю, что никак не связан с вопросами Мэйбел о любви… А, собственно, разве это плохо?