Зимние деньки в поместье Цикламен

      В какой момент этот день стал для Беллерофона худшим? Если подумать, то произошло это с самого утра…       Сёстры Флоренс были заняты стиркой, и им пришло в голову вывесить только что постиранные вещи на улицу. В мороз. И что тут такого, скажете вы. Вся проблема заключалась в том, что вода с них текла водопадами, а ещё среди всего этого были вещи, необходимые членам большой семьи особняка именно сегодня! К счастью, Кан, увидя это безобразие, немедленно отправил их собирать всё, но нетрудно догадаться, чей именно белый плащ остался незамеченным и провисел на морозе до обеда… Фону посчастливилось лично обнаружить пропажу. На прошлой неделе один из его синих плащей уже пал жертвой утюга, поэтому юноша был даже не удивлён. «Ну, этот хоть ещё можно спасти» — направляясь в особняк с оледеневшим плащом в руках, думал он тогда. И тут, вдруг, на глаза ему попались Мэйбел и Аслан, которые шли в теплицу.       Сначала Беллерофон решил не тревожить свою госпожу. Он не спеша отнёс плащ в свою комнату, затем расставил книги со стола по полкам, но в его голове была лишь одна мысль — «Что происходит в теплице?». Неожиданно Фон вспомнил просьбу Ракиэля — следить за Боном и его сыном. В таком случае, если он пойдёт и проверит обстановку в теплице, то одновременно удовлетворит желание учителя и успокоит свою душу. Да, эта идея казалась ему тогда безупречной. «Я даже не буду мешать признаваться этому ребёнку. Что может пойти не так?»       Всё. Всё, что только можно, пошло не так. Сначала попытки Аслана поцеловать Мэйбел заставили ученика волшебника выйти сперва из себя, а потом и из укрытия. Затем столкновение с сыном герцога и обман… Конечно, Фон мог бы назвать это «ложью во спасение», но оправдывать себя, по его собственному мнению, было крайне глупо. И, наконец, когда уже показалось, что от этого дня больше нечего ожидать, на горизонте появился Авель…       Теперь же Беллерофон сидел в своей спальне и перевязывал недавно полученную рану, которая, как назло, никак не могла перестать кровоточить, ещё и бинт оказался слишком коротким. Тяжело выдохнув, парень поднялся со стула. Пришлось надеть мантию, чтобы спрятать руку. Не то чтобы он волновался за Авеля, да ещё и собирался покрывать его. Нет. Но лишние расспросы сейчас тоже были ему совершенно не нужны. «Кажется, я видел аптечку в кладовке. И, если так подумать, на кухне тоже должна быть одна» — размышлял он про себя.       Несмотря на то, что сейчас было часов 5-6 дня, пейзаж за окнами уже окутал покров ночи и лишь летящие хлопья снега были видны в этой темноте. в коридорах ярко горели лампы, освещая всё вокруг своим тёплым желтоватым светом. Вся эта зимняя атмосфера была невероятно уютной. Кажется, абсолютно любой человек бы с радостью утонул в этой благодати. Беллерофон думал именно так, по крайней мере.       Он любил зиму. Очень сильно любил. Это время года было будто специально создано для него. Погода зим пустоши полностью отражала моральное состояние юноши. Фон словно сливался с этим миром, с невыносимым для других холодом, пробирающим до костей. Его желанием было навсегда погрузиться в это состояние. Тогда, возможно, ему больше не придётся думать о несуществующем «завтра», которое могло настичь его в любой момент. Если демон внутри него вырвется на свободу, сколько погибнет человек? Сколькие будут проклинать его? Сколькие назовут «чудовищем»? Поэтому, не легче ли навсегда остаться на этом морозе? Стать его вечным пленником, победив свой главный страх, причиной которого являлся он сам? Казалось, сдвинуться с этой мёртвой точки было невозможно. Так он считал раньше. Считал ровно до того момента, когда в его мрачной жизни появился яркий лучик света. У этого лучика даже было имя — его звали «Мэйбел».       Она видела столько прекрасного в совершенно невзрачных вещах, одно самое обыкновенное слово вызывало у неё множество эмоций, этому было так сложно не поддаться. Всё, на что до этого парень даже не обращал внимания, теперь заиграло новыми красками. Ему впервые захотелось жить. Жить сейчас, не думая о будущем. Однажды она сказала ему: «После мучительной зимы всегда наступает весна.»       Именно тогда Беллерофон начал любить и ждать весну. Но зима… Она не исчезла, а просто плавно перекочевала на второе место. Он избавился от навязчивого желания остаться в ней на веки вечные, но красота белого и холодного мира, кажется, никогда его не отпустит. Зимой он всё реже телепортировался и всё чаще застывал, смотря на снежные хлопья. Когда Фон вышел из теплицы, то ещё минут десять простоял на морозе. Почему-то это помогало успокоиться, помогало дышать.       Вдруг парень почувствовал, как кровь с его запястья перетекает на ладонь. «Чёрт. Надо поскорее найти бинт, — рана была не так страшна, чтобы от неё остался шрам, но, если её не обработать и забинтовать, могут возникнуть некоторые трудности. — Не хочу запачкать всё вокруг. А это ещё что?» — Кан, где сейчас Ракиэль?! — Господин Кайли, поймите вы, я не могу вам сказать! Если вы хотели что-либо спросить, то давайте я передам это ему! «Этого только не хватало…» — Он в кабинете? — Нет. — На улице? — Нет…       Беллерофон закатил глаза. Бон Кайли был именно тем человеком, который утомлял всех вокруг, спустя всего минуту общения с ним. Удастся ли ему остаться незамеченным, пройди он тихо мимо этих двоих? Телепортация? Поздно. Кажется, Кан уже заметил его, попросив жестом «подождать». — Тогда может он в столовой на первом этаже? — Бон всё продолжал играть в «угадайку». Смотря на него, уж точно нельзя было сказать, что это взрослый человек. Думая об этом, Беллерофон отметил, что Аслан не так и похож на своего отца. Хотя, ведут они себя оба беспринципно, пусть и по-разному… — ДА НЕТ ЖЕ! Постойте же вы хоть секунду, — дворецкий резко переключился и повернулся к Фону. — Молодой мастер, я искал вас. Где вы будете ужинать сегодня? — Нигде. Я не голоден. — Вы уверены? Вы не ужинали уже несколько дней! — Кан взволновано посмотрел на юношу, — Если хотите, можете поспешить и успеете на трапезу господина и юной леди. — Благодарю, но я не голоден, — спокойно повторил Фон. — Так он всё-таки в столовой! — Бон решительно направился к лестнице. — Господин Кайли, остановитесь! — Канос бросился догонять его, на последок сделав вежливый поклон, — Если передумаете, обязательно сообщите мне об этом! — Да, обязательно. «Значит Мэйбел сейчас с учителем. Как хорошо. Он никому не позволит и пальцем её тронуть, — прикрыв глаза, Фон еле заметно улыбнулся. Он уже тысячу раз пожалел о том, что позволил Аслану признаться. — Может, всё-таки пойти и поужинать с ними? Мэйбел приглашала меня ещё несколько недель назад. Нет, дурак! Меня там только не хватало!» Кап. Капелька крови упала на пол, и этот звук эхом разнёсся по всему коридору. — Точно, — Беллерофон взглянул на порез, а после пошёл по направлению к кладовке.

***

      Что ж, достать бинт не составило никакого труда. Спрятав всё необходимое под плащом, парень уже подходил к своей комнате. С учётом того, что идти было далеко, путешествие выдалось достаточно долгим. Но главный «сюрприз» поджидал Фона у входа в комнату…       Аслан стучал в его дверь. Нет, не стучал, а просто барабанил! Ещё и с настолько серьёзным лицом. Беллерофон подумал про себя, не заблудился ли часом блондин, но тот вмиг развеял все сомнения: — Агх! Да ладно, открой ты эту дверь, наконец! Ты же сказал, что не обиделся, так почему теперь молчишь? — вполголоса причитал парень. — Что вы делаете? — Аслан вздрогнул и обернулся. — А я-то думаю, почему мне никто не открывает. Оказывается, в комнате никого не было. — парень виновато почесал затылок. — У меня нет времени на беседы с вами. Поэтому просто скажите, что вам нужно и уходите, — Беллерофон крепче сжал бинты и мазь в свободной левой руке. Разве Аслану не было достаточно того разговора в теплице? Фону было уже плевать. Он на самом деле вымотался. Ещё и рука начинала ныть. — Ох, эм, может, ты пустишь меня в свою комнату? Говорить в коридоре как-то… неудобно… — Проходите. — Фон ждал, пока Аслан откроет дверь, а зайдя в комнату поспешил убрать бинт и мазь в тумбочку у кровати. Блондин же застыл в дверях. — Оу, твоя комната довольно уютная. Мне нравятся эти полупрозрачные шторы, — парень восхищённо оглядывался по сторонам. — Хотите забрать их с собой в поместье Кайли? — Беллерофон скептически покосился на него. — Ч-что? Нет, конечно! Зачем бы мне… — Кажется, вы пришли с определённой целью. Что вам от меня нужно? — А, да, точно! — Аслан замялся. Он опустил голубые глаза, а после произнёс: — Пожалуйста, сними то проклятье… — Нет, — непоколебимо выдал маг. — Но почему? Это нечестно! Я не так часто появляюсь здесь, чтобы получать проклятья за какие-то проступки, — парень отчаянно замахал руками. «Я не могу его снять, потому что никакого проклятья нет. Может мне правда стоит его наложить? Интересно, поубавится ли тогда проблем, связанных с этим ребёнком?» — Беллерофон раздражённо прикрыл глаза, как бы ему хотелось, чтобы Аслан сию же минуту куда-нибудь делся. — Назовите хоть одну причину, по которой я должен это сделать, — по-прежнему безэмоционально произнёс он. — Я друг Мэйбел и я хочу общаться с ней! Я приехал сюда ради неё! — Аслан гордо положил руку на грудь. — Друзья, говорите? То есть, по-вашему, для друзей нормальны признания в любви и попытки поцелуев? — Фон приподнял бровь.       Аслан замолчал. Он не знал, что на это ответить. — Вот. Кажется, теперь вы, наконец, поняли. В таком случае, пожалуйста, покиньте мою… — не успел парень договорить, как послышался робкий стук. — Ты кого-то ждёшь? — Аслан воспрял духом. Будто всё происходящее до этого в комнате не имело ровным счётом никакого смысла. Посмотри со стороны, и можно смело назвать их встречу простым дружеским визитом. Только вот друзьями назвать этих двоих было совсем нельзя.       Фон проигнорировал его вопрос и отворил двери. На пороге стоял Авель. Он переминался с ноги на ногу, а его уши были прижаты к голове. — Я принёс бинт и это… — суин показал небольшую баночку с какой-то зелёной жидкостью, — оно помогает, если нанести на рану. — Ты только за этим пришёл? Если да, то я не нуждаюсь в твоей помощи. Сам разберусь. — Хватит уже! С этим рана зарастёт намного быстрее! Я же просто пытаюсь помочь… — он погрустнел и жалостливо опустил хвост. «Врёт. Очевидно же, что он врёт. «Просто помочь»? Значит, именно так сейчас произносится «не выдавай меня»? И этот человек около часа назад убеждал меня в том, что он не лицемер.» — Ранен? Кто ранен? — Аслан высунулся так, что его стало прекрасно видно из дверного проёма. — А этот что тут делает?! — суин проник вовнутрь, проскользнув мимо хозяина комнаты. — А! — блондин сделал такой вид, будто сам только сейчас вспомнил, зачем пришёл, а затем ткнул пальцем на парня с серебристыми волосами, — Он проклял меня, а теперь отказывается снимать своё заклинание.       Фон мысленно уже раз десять ударил себя ладонью по лбу. Этот день был явно создан не для него. Как ещё можно было объяснить всё то, что сегодня произошло. Да и на конец это было крайне не похоже. Сколько ещё он должен терпеть?       Авеля же, кажется, слова Аслана шокировали. Он вытаращил глаза и медленно перевёл взгляд на Беллерофона: — Т-ты что сделал? — парня трясло, как в лихорадке. — Это же очень опасно! Ещё и с твоей магией! — Я буду крайне признателен, если вы оба удалитесь… Сейчас же. — собрав всю волю в кулак выдавил из себя маг, прикрыв лиловые глаза. Ему нельзя злиться. Нет, определённо точно нельзя. — Ты серьёзно проклял его?! — у Авеля начиналась истерика. — Когда господин научил тебя этому? Почему он не обучил меня?! — Я, по-твоему, на ведьму похож? — Фон спокойно приподнял голову и выразительно дёрнул бровью. — Господин тоже на ведьму не похож, а людей проклинает! — не сдавался лис. На долю секунды у Фона возникла мысль о том, что он беспокоится о состоянии сына герцога, но она моментально прошла. Суина больше волновало то, что сам он подобных заклинаний не знает.       Аслан, оставшийся не у дел, молча наблюдал за ними. И тут, неожиданно, его осенило: — Так… Я не проклят? — мальчишка вопросительно наклонил голову вправо. Рассказать ему правду означало прямым текстом: «Можешь идти к Мэйбел, тебя никто не держит!» «Ну нет. Этого я ему позволить не могу» — Беллерофон крепко сжал руку в кулак. — Хотите проверить? — фиолетовые глаза, на секунду стали золотыми, а Аслан вдруг исчез в яркой вспышке света, успев выкрикнуть многозначительное «Эй!». — К-куда! Куда он делся?! Ты его у-у-УБИЛ?! — не прекращая, тараторил Авель. — Ты совсем свихнулся? Я просто отправил его в комнаты Кайли. — А п-проклятье? — Нет никакого проклятья! — в этот раз Фон решил не врать. Авель вряд ли скажет Аслану об этом, а вот действовать на нервы, хоть чуть-чуть, но станет меньше. Парня убивало то, что два человека, которые всего пару часов назад высказывались о нём далеко не тёплыми словами, так беззаботно появились у его порога. Но думать об этом хотелось меньше всего. Рука продолжала погружаться в какое-то странное ноющее состояние. — Но это не значит, что я не умею их накладывать. Поэтому забирай свои склянки и уходи. — Так ты всё-таки умеешь обращаться с этой магией?! А я? Почему я тогда… — он замолчал, почувствовав накалённую до предела атмосферу данного места. А после мальчишка заметил и недавно образовавшуюся лужицу крови у ног мага. «Прошло уже около двух часов. Почему кровь до сих пор не остановилась? Это пугает…» — лис задумчиво собрал брови в кучку. — Я пришёл, чтобы помочь. Всё-таки я ранил тебя, — Авэлк выглядел очень уверенно. — Если ты думаешь, что я здесь, потому что волнуюсь, то это совершенно не так! — Разве? А мне показалось, что ты даже слишком волнуешься. За себя. — Это неправда!!! Не зазнавайся! Я до сих пор не рассказал господину о том случае в комнате Мэйбел! — Если я возьму всё то, что ты принёс, ты уйдёшь? — жуткая атмосфера в комнате начала разряжаться. Сил на споры почти не осталось.       Суин фыркнул, но ничего не сказал. Он оставил бинты и мазь на небольшом столике и вышел из комнаты, осторожно прикрыв двери.       Всё погрузилось в тишину. В такую прекрасную спасительную тишину. Фону даже не хотелось дышать, дабы не нарушать её. За окнами валил снег. Метель усиливалась, а ветер выл всё громче. Это не конец. Наверняка не конец, но думать об этом было довольно заморочно. Очень хотелось убежать. Спрятаться в метели за окнами так, чтобы все даже думать забыли об его существовании. «Какие же они всё-таки жалкие, — накладывая бинт, Беллерофон перекручивал мысли в голове. — «Мэйбел никогда не полюбит такого человека, как ты!». Серьёзно? А какой он, человек «такой, как я»? Они оба сказали это. А сами то, что? Ни один ни второй не могут понять и принять своей ошибки. Два самонадеянных…»       Вдруг парня передёрнуло от быстро заполняющей комнату маны. Но это было нечто знакомое. Очень знакомое. Он спрятал уже забинтованную руку под плащ. Кажется, намечается новый гость… «Три. Два. Один…» — Что с Мэйбел? — неяркий свет всего на мгновенье озарил пространство. — Добрый вечер, учитель, — парень встал с кресла и вежливо склонил голову.       Хозяин поместья, появившийся ровно в центре комнаты был каким-то взвинченным. Он подошёл к письменному столу, по другую сторону которого стоял юноша. — Что происходит с моей дочерью? — непреклонно повторил волшебник. — Могу я узнать, что именно произошло? — Она спросила, плохо ли любить кого-то. Я хочу знать, кто заставил мою дочь думать об этом? — Вы хотите, чтобы я следил за юной леди, так же, как и за герцогом, чтобы вы могли получить ответ? — Беллерофон был совершенно серьёзен. Возможно, это было немного дерзко с его стороны, но его учитель человек крайне прямолинейный. Ведь так? Он должен понять, что она сама поговорит с ним об этом, когда придёт время.       Ракиэль удивлённо моргнул и замер, отведя глаза влево. Он помолчал несколько секунд, а после неуверенно произнёс: — Нет…       Тут настало время удивиться и его ученику. Как не посмотри, маг вёл себя крайне странно. «Он же сейчас на полном серьёзе обдумывал такой исход событий, да? Неужели вопрос Мэйбел его настолько задел, что он был почти готов прибегнуть к подобным мерам?» — Почему бы вам ещё раз не обсудить это с миледи? Если она будет готова, то обязательно расскажет вам, — Фон попытался наиболее спокойно произнести это, но внутри него всё переворачивалось. — Она сказала, что причины нет, — Ракиэль задумался. Это выглядело так, будто он вспоминал каждое слово своей дочери. Обычно этого человека мало что интересовало, но это был явно не тот случай. — Наверное, мне на самом деле стоит спросить у неё завтра.       Маг сдвинулся с места и направился к выходу. Кажется, телепортироваться он больше не собирался. Когда он уже коснулся ручки, то остановился. — Ты. Ты как-то связан с её вопросом? — он пустил в ученика свой фирменный убийственный взгляд. — Нет, учитель, — здесь не было абсолютно никакой необходимости прибегать к обману. Фон остался именно тем, единственным из троицы человеком, кто не признался Мэйбел. Уж о чём ему точно не следовало волноваться, так это о наказании за «разрушенное детство Мэйбел». Будь на то воля Ракиэля, он бы наверняка продлил это детство лет так на сто, но увы… — Ладно. И… — предчувствуя неладное, сердце Беллерофона сжалось, а его учитель задумчиво продолжил: — по поводу слежки за Мэйбел… Я… Хотя, нет, ничего.       После этого Ракиэль ушёл, а парень выдохнул с облегчением, падая в кресло у стола. Его только что, чуть официально не назначили следить за Мэйбел? Что вообще сейчас произошло? Уши Фона накрыл лёгкий румянец. «И как бы она к этому отнеслась?» — он прикрыл глаза рукой. Ты ломаешь ей жизнь, одним своим присутствием!       Юноша тцыкнул. Возможно, это действительно так, но… улыбка Мэйбел. «Она всегда так искренне улыбается, когда разговаривает со мной и… Я часто думаю о том дне. Дне, когда она плакала на полу. Ей было действительно важно знать, что я её друг. Она просила прощения, а ведь извиняться должен был только я…»       Парень посмотрел на окровавленный рукав серой рубашки, а затем и на бордовые пятна на кремовых брюках. — Нужно переодеться, — он нахмурился, обратив внимание на лужицу крови у кровати, — и вытереть пол.

***

      Закончивши со всеми этими делами, Беллерофон сидел на подоконнике, свесив одну ногу вниз. Буря начала затихать, а окна замка потихоньку гаснуть.Теперь, когда рука не приносила проблем, юноша погрузился в свои мысли. Часы пробили одиннадцать уже несколько минут назад, но спать в этой комнате никто в такое время даже не планировал. Ты как-то связан с её вопросом? — Нет, — он повторил свой недавний ответ.       Он определённо был не при чём. Но сказать, что это хорошо у Фона не поворачивался язык. «Наверняка она и не знает, что нравится мне.»       То, что Мэйбел начала думать о своих чувствах, было замечательно, он ведь сам сделал для этого всё возможное. Но теперь ему, как никогда, хотелось повернуть время вспять. Спроси его кто-нибудь, любит ли он её, парень бы без капли сомнения ответил «да». Почему он тогда просто не скажет об этом ей? Почему он может делать лишь намёки? Возможно, Авель прав, и он на самом деле трус, что боится быть отвергнутым? «Возможно, так и есть. Я не знаю. Знаю лишь, что не хочу ранить её морально. Хочу, чтобы она чаще улыбалась, чтобы она была счастлива, — Беллерофон улыбнулся, и его голова опустилась на холодное стекло. Серебристые пряди волос рассыпались и ярко заблестели в свете луны. — Я бы был безмерно рад, окажись и я частью этой счастливой жизни…»       Фон не знал, как бы он отреагировал, появись у Мэйбел возлюбленный. Но… Он точно бы никогда её не бросил, никогда бы от неё не отвернулся. Потому что привык. Привык к детским и наивным, но настолько приятным и добрым словам поддержки. Привык к тёплой и радостной улыбке. Привык к весёлому звонкому смеху. Привык к имени Фон. Да… к хорошему привыкаешь быстро, даже слишком быстро.       Вот и в комнате девушки погас свет. До её прихода в особняк, доброта и радость казались чем-то сказочным и невероятным. Они были не нужны ни владельцу этих земель, ни вообще кому-либо из здешних обитателей. Теперь же, жизнь без них стала совсем не возможна. «Интересно спит ли она сейчас?» — часы оповестили о том, что наступила полночь, но свет в его комнате до сих пор горел. Пожалуй, сейчас спят уже все.       Неожиданно послышался, уже ставший за сегодня раздражающим, стук в дверь. Беллерофон очень удивился: «Кто это может быть? Ещё и так поздно.»       Встав на ноги, ученик волшебника подошёл к двери и приоткрыл её. Аслан.       Личность, успевшая за сегодня набедокурить даже больше, чем Авэлк, а ведь последний умудрился ранить человека, признаться Мэйбел в любви и съесть целую коробку печенья, закупленного на месяц (сёстры Флоренс обсуждали это ещё утром)! Зачем он снова пришёл сюда? Откуда он знает, где находится его комната? Фона интересовало это ещё с первого визита Аслана, но спрашивать об этом он, конечно же, не собирался. — Возможно, это не моё дело, но видели ли вы, который сейчас час? — Ты же всё равно не спишь! — Аслан выглядел как-то разочарованно и возмущённо. На его лице не было привычной улыбки, а волосы были взъерошены — Я пришёл, потому что завтра ближе к полудню мы уезжаем, ещё и отец Мэйбел из-за чего-то злится. Разве ты не сказал, что не собираешься рассказывать о ситуации в теплице? — Я никому ничего не говорил. Поверьте, учитель не ладит с вашим отцом, и я не вижу в их ссоре ничего удивительного, — абсолютно безэмоционально произнёс Беллерофон. — Дело не в этом! Разве, ты не слышал, мы уедем уже завтра! — Аслан страдальчески хватался руками за воздух. — Ты должен дозволить мне пойти к Мэйбел! Я не скоро увижусь с ней!       Фон мысленно был разгромлен в пух и прах. Слова Аслана заставили его войти в это состояние. И далеко не потому что его разжалобила эта ситуация. «Должен»? Насколько парень помнил, он точно никому не задолжал, и уж тем более человеку из семьи Кайли. Но даже не это стало финальным выстрелом в голову.«Дозволить пойти к Мэйбел»… Ты никого к ней не подпускаешь! Ты заставил её видеть лишь тебя! …По поводу слежки за Мэйбел… Я… Хотя, нет, ничего. «Вот, значит, что… Все они считают меня её… надзирателем? Так выглядит человек «такой, как я» в их мыслях?» — его глаза опустели. Ему вдруг стало противно думать об этом.       Мэйбел. Мэйбел не может считать так. Он был просто уверен, что она так не считает. Нет. Нет! Это абсолютно точно не так! Она считает его другом. Другом, а не прислугой в виде стражника! Юноша стиснул зубы. — Миледи уже спит. — С чего это ты так решил? Ты был у неё недавно? — Сейчас около часа ночи! Спят все, кроме вас. А теперь уходите, иначе в следующий раз, я не стану разговаривать с вами так вежливо, — с этими словами он захлопнул дверь и повернул ключ.       Из коридора ещё несколько минут раздавались какие-то звуки, но вскоре всё вновь стихло — Аслан сдался.       Действительно, разве имеет значение то, о чём думают окружающие? Если она захочет, он обязательно станет самым верным стражником. Станет её слугой и подчинённым. Станет самым последним рабом. Меняться же из-за мнения людей он уж точно не собирался.       Вдруг резко захотелось что-нибудь разбить. Сломать. Стереть в порошок. Но поможет ли это? Не поможет… Значит и начинать не стоит.       Подойдя к окну, Беллерофон растворил форточку. Полупрозрачные шторы, расхваленные Асланом, взлетели и стали похожи на паруса какого-то сказочного корабля. Комнату наполнил свежий морозный воздух. Небольшие хлопья снега ложились на подоконник и тут же таяли, оставляя после себя крошечные капельки воды.       Холод, который всегда помогал ему, сейчас был почему-то бессилен. Фон сел на кровать, запустив руку в белоснежные волосы. Он шумно выдохнул и, с помощью магии, вынул рандомную книгу со стеллажа. Это оказался какой-то потрёпанный роман… «Серьёзно? Это могла быть одна из сотен книг о магии или философии, но сейчас передо мной книга, которую Сцилла забыла во время уборки? Это даже не смешно…»       Парень всё время забывал отдать эту книженцию владелице. Он даже не помнил, как давно это занимает место на его полке. Беллерофон был совсем не против романов или чего-то подобного, но именно эта книга казалась ему пределом идиотизма.       Главный герой этого произведения отправляется на опасные испытания, чтобы спасти свою семью от злобного короля-тирана, но по возвращению находит свой дом спаленным, а родных убитыми. Он пытается мстить и каждая, буквально каждая, его попытка заканчивается позорным поражением. Всё бы ничего, если бы у истории случился счастливый финал, но нет! Возлюбленная главного героя отвергает его чувства, а король отправляет его на казнь. Книга так и заканчивается на том, что бедного парня ведут на эшафот! Ну не сущий ли бред?       Сцилла не могла найти роман с более достойным сюжетом? Прогонять злость на людей гневом на автора данного чтива — не самая лучшая затея.       В маленькой стопке учебников на столе найти спасения тоже не удалось. Перерывать же полки стеллажей вообще не было желания. Такое странное состояние. Безмерно хотелось куда-то себя деть… Фон никогда раньше не испытывал подобного. Перебравшись на кресло, он продолжал шуршать страничками книги Сциллы, вырывая глазами из сюжета какие-то отдельные сцены. И снова шебуршание у двери, а после и три слабых удара. «Если я проигнорирую это, он уйдёт? — не двигаясь с места, раздумывал Беллерофон. И словно ответом послышались новые три стука. — Это уже ни в какие рамки не лезет» — Сколько ещё раз я должен повторить? — он раздражённо поморщился, подходя к дверям и поворачивая ключ, — Уйди с глаз моих!