haikyuu short stories

– пошли ловить жуков и ещё какую-нибудь гадость! прятаться в лугах, носиться сломя голову по лесам, копаться во влажной земле в поисках разной живности до тех пор, пока все руки и ноги не покроются мелкими царапинами... никогда в жизни ты не думала, что детство будет проходить именно так. но каждый день, ровно в три часа дня, мальчик с шоколадными глазами, волосами цвета мокко и сачком наперевес стучался в твою дверь и своим предложением поиграть убеждал в обратном. с каждым днём нужда в его компании становилась всё сильнее и ощутимее. если раньше ты нерешительно колебалась – открыть ему дверь или нет, то теперь широко распахивала её, стоило только его ноге ступить на крыльцо. но всё же интерес был вызван в первую очередь одной его чуднóй идеей. вернее, ни то чтобы чуднóй, а скорее наивной и невероятной, как и всё, во что обычно легкомысленно верят дети. он же верил, что кровь голубая. не красная. именно голубая. он знал, что она красная. красная, когда сочилась из твоих царапин и болячек. красная, когда капала из его разбитого из-за неуклюжести носа. несмотря на это, он продолжал думать иначе. причина никогда не была ясна, но и задавать вопрос «почему» ты не пыталась. быть может, потому, что ему всегда нравились инопланетяне и подобные создания. или, может, из-за этих коротеньких и не очень документалок, что вы так любили смотреть от скуки. чувство ненависти к нему никогда не возникало. наоборот, любовь лишь крепла. любовь к его дурачеству, некой странности, своеобразию, уверенности в себе и лёгкости натуры. эти недостатки и делали его идеальным. если их, конечно, можно было назвать недостатками. – эй, ойкава, ты только не заставляй её. был и иваизуми хаджиме. мальчик с соседней улицы и обладатель оливковых глаз, лохматой тёмной шевелюры и бронзовой от загара кожи. он напоминал древо. могучее и несгибаемое никакими ветрами. изо дня в день ты тайно наблюдала за ним из окна гостиной, параллельно покусывая рожок клубничного мороженого, которое отец обязательно покупал по утрам. ты всё смотрела, как он играл на заднем дворе своего дома: сам с собой гонял мяч, бегал кругами туда-сюда или просто валялся на траве, наблюдая за облаками и заходящим солнцем, чьи лучи оставляли на мальчишечьей коже золотистый осадок. всегда очень хотелось заговорить с иваизуми, но как-то шанс не выпадал. вернее, конечно, он выпадал. да вот только стеснение и страх равнодушия с его стороны мешали подойти и просто поздороваться. но ойкава, в отличие от тебя, не был ни робким, ни пугливым. он отважно постучался к тебе в дверь, громко оповещая, что мальчик, за которым ты следила годами, вдруг предлагает стать друзьями. кто ты такая, чтобы отказываться? тем более когда сама этого и хотела. спасибо ойкаве и его навыкам общения за то, что соединил, или лучше сказать, свёл ваши с хаджиме жизненные пути. но для него самого этот поступок стал скорее проклятьем. *** каждый день после школы вы собирались у кого-нибудь дома, делали домашку, рубились в приставку, пытались поймать жуков и рылись в сырой земле. всё как тогда, в уже далёком детстве. – ой, а что это за взгляд такой, ива-чан? ты сидела за столом в комнате тоору и корпела над задачками, при этом прислушиваясь к ерунде, о которой парни болтали где-то на заднем плане. – какой ещё взгляд? сквозь боль, но тоору всё же выдавил нахальную хитрую улыбочку. – о, да никакой. всего лишь взгляд, которым смотришь на что-то… вернее кого-то любимого. любовь. такое широкое и всеобъемлющее понятие. она может значить так много. любовь к любимому делу. любовь к вещи. дружеская любовь. романтическая любовь. и, к несчастью (ты была либо слишком безразлична, либо просто боялась произнести это вслух), она могла быть ещё и последней. – и кто эта счастливица? – робко уточнила ты. – уу, т/и-чан интересно? – дразнящим тоном заворковал ойкава. ты схватила со стола пенал и швырнула его прямо в тоору. слегка задев угол кровати, предмет громко шлёпнулся на пол. увернулся-таки. – зачем бросаться-то! – вскрикнул ойкава. на лице не осталось и тени прежней улыбки, лишь нахмуренные брови и опущенные вниз уголки губ. – захлопнись. ну, так кто эта счастливица? – ты перевела взгляд на застеснявшегося парня, что смотрел куда-то в сторону. – да нет у меня никого. и вообще, почему счастливица? осознание всей неловкости ситуации настигло тебя, стоило только ему произнести этот термин, которым ты обозначила девушку, что ему нравилась или, как бы сказал тоору, он любил. ты поспешно качнула головой так, чтобы пряди выбились из-за ушей и спрятали покрасневшие щеки. отвернувшись от друзей, ты продолжила решать задания. чувства сбивали с толку. тебя, по крайней мере. все знакомые всегда были уверены в них на сто процентов, а у тебя же на передний план вдруг выступило сомнение вперемешку с жёстким скептицизмом. домашняя работа и так все нервы вытрепала, а тут ещё и новость, что хаджиме, возможно, в кого-то влюблён… да какая тебе вообще разница? теперь ты была уже ни в чём не уверена. чувства действительно сбивали толку. наверное, именно их ты к нему и испытывала. *** kokuhaku (告白) означает «признание». тот самый момент, когда человек наконец признаётся в любви другому. в идеале это должно быть сделано в пять часов вечера под цветущим древом сакуры. по крайней мере, есть поверье, что именно в это время и в этом месте вероятность взаимности крайне велика. никто из вас не верил в предрассудки, кроме ойкавы. но всё же ты решила воспользоваться этой возможностью. если ничего не выйдет, то эти суеверия – всего лишь наспех составленные слова, обрекающие кого-то либо на страдания, либо на счастье. но к чему тебе было сваливать вину на предрассудки, если сама в них никогда не верила? – здравствуй. от этого глубоко хрипловатого голоса в животе что-то перевернулось. пресловутые бабочки из-под рёбер никуда не девались, да и не уставала ты от него, хотя и слышала ежедневно. параллельно где-то на фоне слабо щебетали скворцы, шелестели кроны деревьев и листва под ногами, звонил чей-то мобильный и, как тебе показалось, кто-то шумно колесил на мопеде по территории кампуса. даже звонкий хохот компании ребят, сидящих неподалёку, вдруг зазвучал приглушённо и мягко. садилось солнце. оно излучало ласковый золотисто-медовый свет – тот самый свет, что изо дня в день лёгким сиянием ложился на его кожу. тот самый свет, в блеске которого он рос. и ты вместе с ним. а неподалёку стоял ойкава. с измученной скорбной улыбкой он внимательно наблюдал, как вы с иваизуми изливали друг другу чувства и души, наконец-то смешивая их в одном прозрачном сосуде. и вдруг ему совершенно случайно пришло на ум то самое утешительное ложное убеждение, когда-то вязкими чернилами впитавшееся в его сознание. «розы красные, а кровь голубая».