Рассекая тьму: Обман

— Кас, поди сюда! — звонкий голос раздался из дверного проема небольшого, уютного домика на краю деревни, расположившегося прямо перед лесом. Внешний вид его создавал впечатление семейного гнездышка, где тебе всегда рады, и где не бывает серьёзных ссор. — Сейчас, мам! — прозвучал энергичный ответ, и тотчас из-за угла резво выбежал ребёнок. Он был в том возрасте, когда малышом не назовёшь, но и юношества ещё не достиг. — Отнеси, пожалуйста, корзинку в ратушу. Там можешь поиграть с Азке, но не долго, хорошо? — Ага! Она, наверно, заучилась уже! Надо отвлечь, а то устанет. И вообще, ей обязательно столько зубрить? Рати негромко засмеялась и потрепала золотистую макушку. — Ты же знаешь, она, когда вырастет, будет в городском совете, но, если станет плохо учиться, её туда не пустят. Вот, возьми. Я положила в одну побеги чернильного куста, а в другую немного еды для вас. Кас бросил взгляд на вздувшиеся стебли и подавил вздох. Он гордился, что у мамы получается выращивать важное для взрослых растение, но таскать его в город было нелегко. «Воин не должен жаловаться...» Лишь однажды Кас не утерпел, спросил, почему родители не пользуются машинами доставки, как семья Аз. Тогда он узнал, что это дороже всей корзинки с побегами, и долго стыдливо молчал. — Понял, спасибо! Ну, я побежал! Ноги, одетые в короткие шорты и сандалии из прозрачного материала, сорвались с места, но тут же резко затормозили. Обернувшись, Кас спросил: — А когда придёт папа? Он обещал научить меня сегодня новым приёмам! — Ох, вечно вам неймётся... Тихое ворчание Рати тут же сменилось ласковым ответом: — Думаю, как обычно. Если не задержится, я попросила его кое-что купить. — Хорошо! Тогда буду бежать быстрее. Хочу с Аз наиграться! Мы же теперь не так часто видимся... Кас вздохнул, помахал рукой и, ухватив корзинки, бодро двинулся в сторону города. Ему хотелось как можно скорее встретиться с подругой. Она старше на несколько лет, много знает, с ней интересно, но при том никогда не ведёт себя как выскочка. В глубине души Кас её просто обожал и гордился их дружбой. Однако это не мешало детям постоянно спорить, ругаться, даже драться, вихрем носясь по большому дому Азке, пока её отец, строгий чиновник городского совета, не видит. Родители давно смирились с тем, что хотя бы раз в месяц чада клятвенно заверяют: «Всё, мы больше не дружим», а потом смущённый Кас просит прощения. Азке, верная своему нраву, скорее проглотила бы язык и затопила комнату слезами, чем пошла мириться первой. «Совсем меня забыла со своей учёбой. Что в её книжках такого важного?» — думал Кас, проносясь мимо аккуратных монолитных домиков и изредка окликая знакомых ребят. Под ногами взбивалась пыль, в лицо дул приятный ветерок, насыщенный запахом леса. Ребёнок прикрыл глаза и довольно улыбнулся. Он обожал тёплые сезоны. — Эй, Кас! Куда ломишься? Опять в город? Пойдёшь с нами вечером купаться? Знакомый голос застал его врасплох, отчего нога споткнулась о камень. — Ох, блин... Лулу, привет! Не знаю, если вернуться успею! Кас ответил почти машинально, на ходу, а потому не заметил уткнувшийся ему в спину разочарованный взгляд янтарных глаз. Он прошёл ещё немного и услышал из двора рядом взволнованный, старческий голос: — Да где ж ты?! Куда задевалась?! Погоди мне... — Баб Ко! Вы потеряли что-то? — крикнул Кас в сторону смотрительницы деревни. Пожилая дама была известна крутым нравом, позволявшим утихомиривать даже толпы молодёжи. Она держалась на своей почётной должности только за счёт уважения местных, каждый день ковыляя по улицам с серой пластиковой тростью, которой родители пугали непослушных детей. Им самим много раз попадало по пятой точке. — Потеряла, ха! Ножки отрасли у этой штуки, говорю тебе! Или мозги вырастила. Понаделают всякое... убежала! — Опять шарик проектора потеряли? Погодите, зайду, найду! Оставив корзинки у забора из унипластика, Кас прошёл в небольшой садик, перешагнул импровизированную перегородку и оказался в огороде, где сновал Мап — механический автоматический помощник. Его металлические руки крутились на оси вокруг цилиндрического тела, проворно раскапывая землю и горкой укладывая вытащенные оттуда овощи. Дорогостоящий робот весь извозился в земле, но, как ни убеждали хозяйку соседи, мол, лучше использовать его в качестве горничной внутри дома, она наотрез отказывалась пускать «жестянку проклятую» к себе. Мама объясняла Касу, что смотрительница очень верующая, а Церковь Звезды приветствует отказ от лишних технологий. Правда, она не стала рассказывать ребёнку, что, вливая в уши своих последователей ручейки недоверия ко всяческим инновациям, священники пугают особо впечатлительных, вроде старушки, «восстанием машин». Вот и стал сыновий подарок у Бабы Ко выполнять самую чёрную работу, регулярно ломаясь. К счастью, местный механик не брал с неё денег за ремонт, работая на чистом энтузиазме. — За проектор упал, смотрите! — Кас уже успел пройти в дом и как всегда нашёл кристалл голографического проектора за агрегатом. — Ох, убегает гадинка от меня... спасибо, выручил. Пришлю тебе что-нибудь вкусненькое. Всем бы таких детей хороших... Кас вставил часть механизма на место и, широко улыбнувшись старушке, поспешил обратно к корзинкам. Сильно задерживаться нельзя, отругают. Вскоре заученный до камушка путь привёл его к главной дороге, что соединяла селение с мощёными городскими улицами. Официального разделения между городами и прилегающими деревнями не было, но жители оных упорно считали себя слишком разными, чтобы называть домом одно и то же место. Так уж повелось. Примерно посередине пути располагалась живописная поляна с огромным раскидистым деревом на ней. Его широкие ветви расходились множеством более мелких, но листьев и цветков было не очень много, из-за чего оно в пасмурный день напоминало дряхлую сеть, а в ясный — призму, благодаря множеству лучей пробивающихся меж редких зарослей. Ребёнок залюбовался. Ему всегда хотелось иметь одну из тех чудных стекляшек, что раз в год выставляют на прилавках фестивальной площади. «Сегодня так классно! Ветерок дует, туч нету» — думал Кас, заворожённый знакомой, но всё равно прекрасной, картиной. Переведя взгляд чуть левее, он увидел впечатляюще роскошное здание, что явно выделялось среди маячащих далеко впереди городских построек. Про деревенские, оставшиеся позади, и говорить нечего. Два этажа, несколько башен, огромный двор. Разглядеть детали было сложно, но казалось, что стены украшены росписью и кристаллами. Все хорошо знали, кто живёт там, да только лишь немногие своими глазами видели владельцев особняка. Кас отвёл взгляд и внимательнее пригляделся к большому дереву. Под ним кто-то сидел. «Опять он здесь... почему всегда один? Мама говорит: Не приближайся к благородным без крайней нужды. Но интересно же!» Сдерживающая любопытство плотина была прорвана, и ребёнок, нерешительно помявшись, всё-таки пошёл к полураспустившимся кронам, сойдя с дороги. Ему не хотелось себе в этом признаваться, однако вкупе с интересом им двигала простая усталость — корзинки сегодня оказались на удивление тяжёлыми. А в тени можно неплохо отдохнуть... Аккуратно прислонив ношу к стволу, Кас стеснительно покосился в сторону. Он уже не первый раз следовал своему маршруту, точнее сказать — не первый сотый, потому иногда замечал по пути ровесника, уткнувшегося в портативный компьютер. Вообще, точный возраст Кас не знал, но по внешности решил, что он у них не сильно отличается. Время шло, руки-ноги уже успели отдохнуть, а неловкое молчание всё затягивалось. «Даже не посмотрел в мою сторону... Может, первым заговорить?» — подумал Кас и внимательнее оглядел соседа по месту отдыха. У него оказались довольно длинные волосы — ниже плеч. В лучах дневного света ровные, тёмные пряди красиво переливались, отчего у ребёнка на миг перехватило дыхание, но он тут же встряхнул головой, отогнав наваждение. Одежда юного аристократа соответствовала его положению, мягкая, безупречно новая и сидящая по фигуре, рубашка с белыми узорами притягивала взгляд. Темноволосый, видимо, почувствовал пристальное внимание и поднял голову: Касу открылось истинно аристократичное лицо, строгость которого нарушило выражение искреннего удивления вперемешку со страхом. Глаза детей встретились. — П-привет, я Касу. Или просто Кас. А ты? — сбивчиво представившись, он сделал вид, будто его очень интересует собственная обувь. Ответа не последовало. Внутренне растерявшись, ребёнок продолжил. — Ничего, если я тут сяду? Вместо того, чтобы сказать хоть слово, юный знакомец начал судорожно переключать что-то в своём портативном девайсе. Добившись нужного результата, он несколько секунд смотрел прямо на планшет, а после неуверенно повернул экран от себя: «Меня зовут Гису-Мермис Ниенталь. Садись, пожалуйста» — прочёл Кас написанное синими буквами послание. Он удивлённо выгнул бровь, но всё же опустился рядом со своим молчаливым соседом, скользнув взглядом по его белому браслету, повсеместной вещице, которая делила людей на определённые группы. «Мермис? Из столицы приехал? Может, у них это круто — печатать? Хочу подружиться! И браслет как у меня... У Азке другой, она инь, ей войнушки не интересны. Зато почти всем янам они нравятся. Хорошо бы этот Гису любил их, да мечами вжух...» Представившись, оба ребёнка решили друг друга не замечать — тяжело побороть смущение. Шло время. Для ребят оно было подобно еле плетущемуся старику и, наконец, один из них не выдержал: — Я тебя чем-то обидел? Или горло болит? Почему мыслепечатаешь, а не говоришь? — выпалил без задней мысли Кас. Гису нервно дёрнулся, как от удара, и опустил голову. «Если расскажу... сбежит, как все» — печально думал он, медленно выводя на экран свои мысли: — «Я увечный. Не могу говорить. Прости». — Э?.. — только и смог выдавить Кас, уставившись на собеседника неверящим взглядом, однако быстро взял себя в руки. — Как так? Тебя ранили? И... почему извиняешься? — «Врачи говорят, глубокая душевная рана. Не знаю, как это связано с голосом. Извиняюсь, потому что причиняю тебе неудобства». «Душевная рана? Чего это? Надо будет у мамы спросить... или у Аз» — мельком подумал Кас и решительно ответил: — Всё нормально! Ты же не виноват. И, это... приятно познакомиться! Он собирался сказать что-то ещё, но тут рука задела корзинки, которые уже благополучно забылись. Подскочив как ужаленный, Кас аккуратно поднял их, торопливо продолжая: — Слушай, я бы ещё поболтал, но пора бежать, правда! Если задержусь, то не успею поиграть в городе, да и к приходу папы успеть надо. Увидимся! Я ещё приду! — последние слова он выкрикивал уже на бегу, продвигаясь в сторону дороги. «Сколько раз говорили такое...» — отрешённо думал Гису, уткнувшись взглядом в планшет. Он нарочно не смотрел вслед новому знакомому, боясь, что тот обернётся и заметит предательски покрасневшие глаза. Пока Кас бежал в город, Азке заканчивала домашние задания. Медленно и со вздохом она отошла от отцовского компьютера, за которым провела всё утро. Физическая усталость давала о себе знать, да и голова уже переполнилась потоком новых знаний об устройстве государства, но жаловаться было нельзя. Родители доходчиво объяснили, что унаследовать семейную должность — место в городском совете, её главная обязанность. Правда, на вопрос о том, что будет, если она провалит экзамен и откажется выбирать одну из низших профессий, отец отвечать отказывался. «Не бросят же меня голодать, правда?» Эта мысль окончательно сбила её рабочий настрой. — Есть хочу... — пробормотала Азке себе под нос. Поглядев на антикварные часы, что стояли в специальной выемке стены, она поняла: давно минул полдень, а во рту с самого завтрака и крошки не было. В тот же момент с улицы донёсся знакомый голос: — Аз, это я! Хватит уже там сидеть, пошли, поиграем! Мама наложила еды, можем пикник устроить. Предложение было слишком соблазнительным, и Азке, недолго думая, сбежала вниз по лестнице. Обычно её раздражала настойчивость Каса, когда тот отвлекал от учёбы, но сегодня он пришёл как никогда вовремя. Рядом с домом, в котором жила семья Азке, располагался уютный городской парк. Там дети расстелили небольшую скатерть и выложили из принесённой Касом корзинки аппетитные домашние угощения. Еды было не очень много: кругляши запечёной масляки — местного овоща, чей вкус похож на полноценное рагу, ещё рядом лежали сладкие палочки и чай в термосе. Учитывая повышенную питательность масляки, этого вполне достаточно чтобы наесться двоим. — Вся такая серьёзная, хотя всего на три года старше меня. Аз, что интересного в ваших книжках? Я тебя из-за них совсем не вижу. Подруга взяла себе сладкую палочку, не торопясь отвечать. Посмаковала жёлтый десерт и окинула взглядом немногочисленных посетителей парка, задерживаясь на тех, кто, по её мнению, выглядел неряшливо или безвкусно. У Азке был пунктик насчёт ухоженности, хорошей одежды, и этот пунктик регулярно выводил из себя её отца, тратившего на внешний вид дочери втрое больше, чем хотелось бы. — Для тебя, наверное, ничего. А мне нравится изучать то, как устроена страна. И вообще, учиться — моя обязанность. Кое-кому везёт, ничего не заставляют делать, валяешь себе дурака. Кас встрепенулся, слегка пролив чай: — Неправда! Я готовлюсь стать воином! Папа почти каждый вечер тренирует меня. — Да-да, великим воином... слушай, почему ты сегодня так поздно? Я думала, помру от голода, — Азке привычным движением пригладила волосы и аккуратно отрезала себе кусочек масляки. — О! Как раз хотел рассказать. По пути встретил кое-кого. Помнишь дом у большого дерева? — Поместье Ниенталей? — Точно! Я сегодня заговорил с тем, кто там живёт, с Гису. Ты знала, что у них в семье увечный? — не дожидаясь ответа, Кас принялся увлечённо набивать рот едой. — Папа как-то упоминал... — Префстафляеф, он нефой! — под неодобрительным взглядом подруги Кас заставил себя прожевать мешающие говорить куски и продолжил. — Мыслепечатает на портативном компе. Рассказал про какую-то «душевную рану», вроде как из-за неё говорить не может. Ты читала о таких? — Кас... пора немножко повзрослеть и научиться такту... — А? О чём ты? Азке принялась задумчиво покусывать пятую по счёту сладкую палочку. Мягкое тесто, обёрнутое в карамель, приятно ласкало язык, помогая сосредоточиться. — Вот если я назову тебя придурком и бездарным воином, что почувствуешь? — Обижусь, конечно! — возмутился ребёнок, сведя вместе светлые брови. — А если я из-за тебя сильно ударюсь или сломаю что-то? — Ч-чего ты... я никогда!.. — Думаю, будешь чувствовать себя виноватым. Всё это маленькие душевные раны. По крайней мере, из книг я поняла как-то так. Не знаю, что случилось с господином Гису... но обсуждать чужие травмы не стоит, — озабоченно подвела итог Азке и сделала глоток из термоса.