Белые ночи

Что было бы, если бы ты была чем-то большим, чем обычная девчонка? Что было бы, если бы ты родилась на родине всех своих близких? Откуда кому знать? Вдруг ты бы стала настоящей султаншей или госпожой? С тобой бы не обращались как с ничтожеством. Твоя жизнь также могла бы занимать место в открытом космосе. Могла быть такой же величественной и быстрой, как комета. Или пылью. Космической пылью. Лежать себе, под ногами космонавтов-путешественников, да и все. Но ты — это ты. Ты максимально обычная девчонка, которую не любят в школе, относятся так, как ты не заслуживаешь. А ведь правда. Разве ты заслужила такого обращения? Что ты сделала не так для этих людей? Что не так ты сделала Эйприл? Ты вновь возвращаешься домой с больницы, пропуская уроки. Но ничего. Главное, что учишься хорошо, остального и не надо. В понедельник у десятиклассников был день самоуправления. Эйприл не вызвалась проводить уроки в каком-либо классе. Конечно, мозгов не хватает. Ты и сама не понимаешь, откуда в тебе столько ненависти к этой девушке. Хотя, как говорится, какой привет — такой ответ. Она видимо не желает делить с кем-то своих друзей-черепах. Подходя к остановке, ты даже задумалась над тем, что сегодня можно зайти к ребятам, ты не была там четыре дня. Но страх допроса о том, что между тобой и Эйприл был сильнее. Ты вновь садишься на старое потертое сиденье автобуса. Тут твое любимое место, на него никто почему-то не садится. Глядишь в окно, проезжаешь дома, мост, станцию... Перед глазами снова всплывает образ отца, а в ушах звенит его колыбельная. Впервые за два года ты задумалась о том, что за все время что ты живешь одна, никто так и не узнал что ты живешь одна. Конечно, куда кому-то до тебя? Оповещение о твоей остановке, выводит тебя из мыслей, и ты, уже словно заучив это действие, выходишь из маршрутки, не глядя ни на кого. Зайдя домой, ты чувствуешь любимый запах. Ни выпечка, ни духи, а хлорка. Тебе не особо нравилось убираться, но запах словно мотивировал. Пока анестезия действовала на твою челюсть, ты решила принять ванну. Горячая вода выводит из тебя всю ту грязь, которая накопилась за время. Легкость и нежность пены так и наровится увести тебя в царство Морфея. Уснуть, увы, нельзя, зато можно сидеть долго, до последнего. Пока горячая вода не выведет из себя все тепло. Ты всегда купалась в кипятке. До головокружения. До сих пор помнишь упреки мамы после того, как ты чуть не потеряла сознание после таких водных процедур. Вода быстро теряет свое преимущество расслаблять и ты нехотя аккуратно перелезаешь через бортик, держась за раковину. Оставляя на полу огромные лужицы, ты заматываешься в большое махровое полотенце, и в такое же заматываешь волосы. Только открыв дверь ванной, из нее тут же повалил пар, из-за разной температуры воздуха в комнате. Через полотенце, по коже пробежало стадо мурашек заставляя вздрогнуть. Такие недолговременные, но ценные моменты этим и ценятся. Хорошего понемногу. В последнее время осенняя погода не очень-то радует всех жителей. Холода настали. На работу ездить сложнее стало. Но ты со всем справишься. Ты ведь Нилюфер. Нилюфер Хатун. Эта фраза частенько звучала из уст родителей, когда ты на что-то жаловалась, будь то учеба, или неудачи. Надев кофту с длинным рукавом, ты вспомнила про свой порез, который до сих пор не зажил. На его восстановление уходило больше времени, чем ты ожидала. Закатав рукав, ты осторожно промокнула рану полотенцем, из-за чего в некоторых его частях появились алые капельки. Стоящая на столе мазь уже оказалась у тебя в руках, намазывая небольшой слой вещества на рану. Ты вдруг задумалась и вспомнила про Донателло. Ты всегда увлекалась медициной, даже хотела в медицинский поступать, до этого года, казалось бы, сделать перевязку на руке не составит особого труда, но ты ой как ошиблась. То марля упадет, то бинт соскользнет, иногда даже больно бывает. Ты вспоминаешь ловкие пальцы Донни, которые делали все аккуратно, правильно и совсем не больно. Ты бы не отказалась сейчас от его помощи. С горем пополам у тебя получилось. Наконец опустив рукав, тем самым прикрывая повязку, ты тянешься к телефону, набирая уже наизусть выученный номер. — Да? — в трубке послышался приятный женский голос. — Привет, Ниса. — А, Нилюфер, привет. Ниса была твоей единственной хорошей подругой, родители которой также родились и жили в Турции. Узнав о ваших общих пристрастиях, интересах и появлении, вы заинтересовались друг другом, и стали неплохо дружить. — Ты где пропадаешь опять? — продолжала говорить девушка. — Мне сегодня наконец операцию сделали, завтра приду в школу. Ты не подскажешь... — Домашку сейчас скажу, — договорила за тебя Ниса. Тебе иной раз становилось стыдно просить помощи у нее. Но она единственная, кто никогда в ней не отказывал. Записав нужную информацию на листочке, ты тепло поблагодарила подругу и завершила вызов. Сняв с головы мокрое полотенце, ты повесила его на дверь ванной и села за уроки. ...световой год — это расстояние, на которое свет распространяется в вакууме за один земной год...Ты читала уже восьмую страницу по физике. Ты ее терпеть не могла, однако астрономические темы в этом столь нелюбимом предмете, тебе нравились. Но несмотря на это, ты уже просто засыпала при виде маленьких черных букв на белом листе. Подперев щеку рукой, ты прикрыла глаза. Почти окунувшись в царство снов, ты уловила едва слышный грохот на пожарной лестнице. Вздрогнув и распахивая глаза, ты взглянула на часы. Шесть часов вечера. Ты столько просидела за домашним заданием? Аккуратно встав со стула, ты направилась в сторону двери, которая выходит на пожарную лестницу. В октябре уже быстро темнело, поэтому кроме темного неба, ничего видно не было. Ты, прищурив глаза, пыталась вглядеться в эту темень. Но неужто ты додумалась, что ты живешь на последнем этаже, шестом, и какие-нибудь воры или маньяки вряд ли свалятся на твой балкон с крыши или неба. Ты распахиваешь дверь и пред тобой восседает существо, нечеловеческого происхождения. — Донни? — Привет, Нилюфер, а я вот... — ты не дала ему договорить, схватив за руку и затащив свою квартиру. — Совсем дурак что ли? Тебя же могли увидеть! — выпалила ты. — Да брось, я ведь ниндзя, никто нас не видит, — тот улыбнулся, выставляя свою щербинку, на месте которой когда-то был зуб. — Ладно-ладно, — усмехнулась ты, подходя к злосчастному учебнику и закрывая его, — зачем пришел? — Ты снова не заходишь, мы беспокоимся. — Нечего переживать, просто в школе много всего накопилось и по работе тоже много всего. — А в прошлый раз? Ты ушла так быстро, мы даже сообразить не успели. — А, — ты слабо улыбнулась и понурила голову вниз, — я просто... Просто что? Как ты объяснишь ему, что это из-за Эйприл. Как объяснишь, что недолюбливаешь ее? Тем более, учитывая то, что она их, наверное, давняя и хорошая подруга. — Это из-за Эйприл? Ты взглянула на него, посмотрела в глаза, покрытые фиолетовой маской, что в некоторых местах была уже порвана и стерта. Его глаза — полная противоположность твоих. Карие. Благородный янтарь. Как темная ночь, темный ящик, кроющий в себе философию мрака и бесконечности. Такой глубокий, задумчивый взгляд, где не видно дна, а только сияющие глубины, бесконечность космоса. Для тебя карие глаза — цвета золотой осени. Ты коротко кивнула и вновь понурила голову, словно провинившийся пятилетний ребенок. Донни понимающе кивнул и улыбнулся. — Я понимаю, но ты ведь не к ней приходишь, а к нам. Если она тебя беспокоит, не обращай внимания, — тот пожал плечами. Ты положительно кивнула. — Ты, может, чай будешь? — спросила ты, убирая учебники в рюкзак. — Можно, — ниндзя в ожидании сел на диван, который под его весом издал протяжный скрип. Ты пошла на кухню, поставила чайник. Ты задумалась; а они вообще едят и пьют столько же, сколько обычные люди? Вдруг им нужно больше? По их то двухметровому росту не скажешь, что они напьются небольшим стаканом чая. Чайник закипел. Ты достала одну армуду* для себя, и один стакан побольше для своего приятеля. Тот, услышав твое копошение на кухне, решил зайти. — Извини, у меня даже к чаю нет ничего, — ты виновато пожала плечами. — Да брось, ничего страшного, — Донателло улыбнулся и сел на стул, что стоял по правой стороне. Ты села с другой. Остальные полчаса вы пили чай и о чем-то мило беседовали. Он спрашивал о том, как живешь ты одна, про учебу, про груду таблеток, вальяжно развалившихся на столе. — Донни? — внезапно раздалось из уст твоих. Тот вопросительно посмотрел на тебя, в ожидании вопроса. — Помнишь, в первый день нашей встречи ты мне сказал, что ты и твои братья не те, кто должны мне рассказать о том, что с вами случилось? — Помню, — коротко ответил тот. — А кто тогда? Ваш сэнсэй? Донни отрицательно покачал головой, отпивая из кружки жгучий горло, напиток. В смысле? Но кто тогда? А может у них есть какой-нибудь скрытый брат или сестра, которых ты должна найти и узнать у них обо всем? Во имя Всевышнего, Нилюфер, прекрати глупости выдумывать. — Тебе вовсе не обязательно это знать, Нилюфер. Мы не самого лучшего и благородного происхождения. — Как это: не обязательно знать? Мне очень интересно. Расскажи, пожа-а-а-а-луйста, — протянула жалобно ты. На твою просьбу, черепаха лишь устало закатила глаза и улыбнулась. — Ладно-ладно, — все же сдался. Ты, словно довольный кот, выпрямилась, улыбнулась и обхватила стакан двумя руками в предвкушении истории. — Все случилось 16 лет назад. Наш сенсэй, как и все, был человеком — Хамато Йоши. Однажды, Ороку Саки или, как он себя называл, Шреддер, он был влюблен в ту же девушку что и Учитель Сплинтер. Ревность его пожирала. И однажды, он нанес удар, — ты округлила глаза, и нахмурившись, опустила взгляд на стол, словно ты в чем-то виновата, — и тогда, —продолжил рассказывать Донни, — весь его дом сгорел, он потерял жену и дочь, — подытожил Донателло. — О, Аллах, — прошептала ты. — Не дай Бог никому такое пережить. Я очень сожалею ему, — ты искренне взглянула на него, словно ища в его глазах что-то. То, что потеряла. — А там уже он в Нью—Йорк переехал. Преобрел в зоомагазине четырех черепашат, — улыбка невольно украсила твое лицо. — Но и тут не без напастей, — после этих слов, ты приняла серьезный вид. — Когда он возвращался домой, заметил странных людей, которые странно вели себя, разговаривали о чем-то. Они заметили его, потому что он проследил за ними. Тогда они владели кое-каким веществом, мутагеном. Именно он сделал нас такими. Контейнер разбился и расплескался прямо на сэнсэя и нас. Ты смотрела на него и тебе даже показалось, что у тебя челюсть отвисла. Ты точно не в параллельной Вселенной? Точно не спишь? — Знаю, это трудно понять, но попробуй просто принять, хотя бы как слова. — Что ты, нет. Я верю и все понимаю. Просто... Это так необычно. На твой комментарий, тот лишь тепло улыбнулся, вставая изо стола. — Мне пора. Когда ты к нам зайдешь? — Завтра, после школы. — Будем ждать. Прощай, Нилюфер Хатун, — с этими словами, тот выбрался на пожарную лестницу, впуская в твою квартиру небывалый вечерний холод. Забраться на крышу ему не составило большого труда. Он перескакивал с одной крыши, на другую, мелькая, но не попадавшись кому-либо на глаза. Последнее что ты увидела, это были кончики фиолетовой маски, скрывшиеся за крышами двух соседних домов.