Полет валькирии

      Патронуса Драко отправил утром, едва Астория, на прощание клюнув его в щеку, упорхнула за дверь. Подумав, отправил вдогонку еще и сову с координатами для аппарации. На этот адрес, да, домашний. Ну а что, не по мотелям же шляться? В маггловские лень. В магические? Завтра все газеты будут пестреть стремными колдофото и дурацкими статейками. Нет, Астория, умница, картинно прижмет к носу платочек, всплакнет, посетует на неверного нареченного. На том слезливая драма о коварном изменнике и бедной преданной девочке закончится. Ну ладно, еще на новеньких дорогих туфлях, демонстративно купленных на галлеоны Драко да плохого качества колдофото с каким-нибудь смазливым мальчишкой. А вот за дуру Уизли ручаться не приходится.       Не то чтобы кто-то удивится, конечно. Игроки в квиддич по эту сторону Барьера все равно что рок-звезды по ту. Фанатки, фанаты, секс в сомнительных местах и сомнительными личностями… Всякое бывало. И у Драко, и у Поттера, если верить «Ежедневному Пророку» и прочим желтым газетенкам. Поттера вон собственная реакция на другого мужика ничуть не удивила. Значит, было что-то, не зря Скитер с завидной регулярностью распинается о похождениях героя.       И пальцы в поттеровском рту охуеть как хорошо смотрятся.       Хлопок аппарации раздался, когда Драко разогрел ужин, накрыл стол и даже почти накинул стазис, чтоб не остыло. Ну а что, Драко слаб ко всяким романтическим ритуалам. Толку от них, правда.       Поттер выглядел удивленным. Внимательно оглядел небольшой холл, в котором оказался, тронул колдографию на комоде. Драко и Астория на ней улыбались, щурились от солнца, периодически оборачиваясь на море, когда их окатывало брызгами. В конце концов он устроил руку с зажатой в ней сигаретой на её плече: ещё без OVER, но уже с полосой возле ногтя на безымянном пальце. Фотоаппарат, кажется, был Нотта, а вот фотографировал Забини. Хорошее фото, всё лучше тех пафосных семейных портретов в золоченых рамах, что уже который год пытается навязать ему отец.       — На семейном ложе трахаться предлагаешь? — поинтересовался Поттер.       — Не переживай, я перестелил.       Надо же, а Поттер, оказывается, умеет закатывать глаза.       И целоваться тоже умеет, хотя это Драко еще в ебучем министерском лифте понял. Руку в волосы запустил, к себе притянул, нижнюю губу прикусил, прежде чем проникнуть глубже, ногтями короткими по боку прошелся, приподняв футболку.       Так, блядь.       — Недоеб, Поттер? — хохотнул Драко, отстраняясь от разохотившегося любовничка. — Жрать пошли, без стазиса остынет, я не успел.       Он дождался, пока Поттер устроит куртку на вешалке, вцепился в темно-зеленый свитер, потянул за собой на кухню. Руки на бедрах почувствовал. От поцелуя в шею ушел. Неохотно, что уж.       — Сам готовил? Ради меня? Вау, — пришла очередь Поттера кривить губы в усмешке.       — Почти. Ресторан по соседству, — парировал Драко, выставил на стол бутылку вина. Махнул палочкой, чтобы вытащить пробку. — Астория у родителей до завтра, не оставила ничего.       — Я прямо чувствую себя лишним в этом гнездышке, — проворчал Поттер.       Но вино по пузатым бокалам разлил. Руками, без магии. В таких мелочах, кстати, полумаггла видно сразу — волшебник не мыслит что-либо сделать без палочки, полукровка сначала непременно возьмется за старый добрый ручной труд. И только поняв, что можно проще, примется вспоминать бытовые заклинания.       — Предпочитаешь мотели и славу любовника Малфоя? — насмешливо вздернул бровь Драко, припомнив недавнюю мысль.       Если так подумать, Поттер — не худший вариант для интрижки. Если разболтает, по глупости или из вредности, тонуть будут вместе. Поттер — за то, что спутался с бывшим Пожирателем, бывшим соперником, бывшим же однокурсником. Драко… ну, почти за то же, только прибавить коварное совращение героя.       Кто кого еще совратил. Драко-то хоть просто татуировки ему свои показывал, когда понял, что Поттера на них прям заклинило. А вот интересно провести время Гарри предложил. И засос на шее оставил. В лифте министерском. Блядские гриффиндорцы.       А Драко что? Драко тоже время интересно проводить нравится.       Они уселись друг напротив друга. Почти приличные, почти друзья, хер знает кто еще. Вино дерьмовое, кстати, кислое, лучше б виски пили.       А потом Гарри зачем-то руку свою через стол протянул, ладонь Драко своей накрыл. Ну прямо как в тех однообразно-скучно-сопливых романчиках, что Астория изредка почитывает.       — Ну и что ты делаешь? — поинтересовался Драко. Руку вырывать не стал, свободной ладонью только махнул, чтобы грязную посуду через всю столовую в раковину отправить.       — Что означает? — и пальцем по черным полоскам на большом провел.       Драко мог не отвечать. По глазам зеленым видел — мог. Ничего от интереса в них не было, только любопытство и дурь такая, типично поттеровская.       — Это, Поттер, как годичные кольца у дерева. Только у меня про отношения, — Драко руку все же отнял, специально первым средний палец выставил, из вредности. — На этом — те, что мудаками оказались. На этом, — показал большой палец, — нормальные ребята.       — Маловато что-то.       — Только самых значимых увековечивал.       — И кто из них Флинт? — вдруг спросил Гарри. Не то чтобы совсем ревниво, но как-то не так. А Драко заржать вдруг захотелось.       — Поттер, ты больной? Марк — друг, слышал ты такое слово? Или ты со всеми друзьями спишь? Грейнджер не такая уж верная женушка, м?       Гарри нахмурился. Поднялся — Драко всерьез подумал, что тот оскорбился за такие предположения и решил свалить, обиженный за свое драгоценное Золотое Трио или как их там прозвали. Не будет хуйню нести. Драко с Марком? Фу, инцест какой-то.       Не свалил. И даже к нему подошел, лапищу в волосы запустил и дернул больно.       — Не задевай Гермиону.       — И не собирался.       Смотреть на Поттера снизу вверх — странно и непривычно. И не важно, что со школьных времен тот вырос, все равно Драко был выше. И спину всегда ровно держал — привычка, блядь — тогда как Гарри нет-нет, а сутулился.       — А эта о ком? — он потянул на себя его левую руку, где на безымянном одиноко чернела одна полоса.       — Это Астория.       Ну типа да, вместо кольца. Драко в своих привязанностях — тот еще сопливый долбоеб.       Гарри его встать заставил, в ладонь губами ткнулся, по ребру языком прошелся. Тому, где Nihil dolere.       — Даже не думай, Поттер.       — Тоже про отношения? — поинтересовался он, глядя глазами этими своими невозможными.       Спросил таки. Не иначе у своей лохматой подружки. У кого ж еще? Среди поттеровских друзей, из тех, о которых Драко слышал, кое-какие мозги только у нее и имелись.       — Особо выдающийся случай.       — О.       Драко первым к нему за поцелуем потянулся. Руку на затылке устроил, другую — на плече. В ответ — сжавшиеся ладони на бедрах и вновь поползшая вверх футболка.       — Да сними ты её уже.       Гарри снял. Драко думал, что тут же примется его рассматривать — под майкой тоже много чего интересного было, — но Поттер его только в стол поясницей вжал и шею вылизывать принялся.       Мерлин, как же хорошо. Когда губы горячие, сухие и жесткие. Когда зубы на шее, там, где бьется заполошно пульс, сжимаются до боли, но отпускают за мгновение до того, как станет совсем невмоготу.       Того, что Гарри перед ним на колени опустится, Драко как-то совсем не ожидал. Не вот так сразу, по крайней мере. А вот что член его в рот возьмет — ну это уже не удивило. Что еще можно стоя на коленях делать, в самом деле. Драко руку ему в волосы запустил, надавил на затылок, а Поттер вперед охотно подался. До самого конца, да. И горло расслабил очень даже правильно, отчего перед глазами как-то сразу фейерверки засверкали.       Непогрешимый, почти женатый на рыжей дуре гетеросексуальный герой? Ага, как же.       — Блядь, нет, Поттер. Не так, — и сам член возле основания пальцами сжал, чтобы не кончить прямо так.       По-другому хотелось.       Какого хрена они решили прямо здесь, в столовой трахаться — пойди пойми. В планах Драко, вообще-то, совсем другое было. Ну там кровать, все дела. И постель он действительно перестелил.       А стол и впрямь хороший. Дубовый, крепкий, не зря выбирал и ножки потом зачаровывал, чтобы стоял надежно и ни на одну сторону не заваливался.       Пальцы во рту Гарри — дико возбуждающая хрень, даже минет никакой не нужен. Драко даже пожалел, что полез, потому что язык у Поттера тоже невероятный какой-то. И взгляд такой… Дерзкий, выжидающий, хитрющий.       Ну терпи тогда, сука гриффиндорская.       Растягивать себя для кого-то — всегда хуйня какая-то. Безымянным, средним и указательным, тремя сразу. Но хотелось. Жуть как хотелось. Тем более, что слюна на них — поттеровская. Будто он сам это делает, хотя на самом деле — просто пялится, колено с луной под ним поглаживая.       — Хватит. — Как будто ему виднее, ага.       На запястье легла рука, останавливая. Сжала крепко, до боли почти, вверх дернула. И вторую тоже, сжимая обе над его, Драко головой.       Какие у нас наклонности, однако.       Поттер вошел. Резко, жестко, заставив зажмуриться ненадолго и дыхание задержать. Потому что невыносимо. Не от боли, нет, но лежать, под ним вытянувшись, чувствовать движение его члена, крупного, ровного, внутри себя — это что-то из Запретной секции. В смысле, не должно быть так хорошо.       Не должно все тело так гореть, а под сердцем что-то теплое распускаться.       И рука на члене уж слишком правильная. Двигается в такт, то сжимая, то отпуская немного, теребит уздечку, царапает ствол короткими ногтями.       А уж когда Гарри его ногу — с лесом и луной — себе на плечо закинул, вошел по самый корень и резко вбиваться начал, оно и вовсе нестерпимо стало. Рук только так и не отпустил, а Драко его обнять хотелось. Очень.       — Пусти, — в голове звучало увереннее, да. — Да блядь, Поттер. Гарри…       Отпустил. И ногу тоже, чтобы наклониться, подставить губы под поцелуй, с которым Драко на него накинулся. Горячо, влажно, и губы сухие и твердые. Плечи в испарине все, сильные, и сам он тяжелый какой-то. Приятно тяжелый, вот прямо как надо. И зубы на плече…       Да блядь. Драко только потом, невесть через какое время отойдя, понял — почти одновременно кончили. Гарри чуть раньше, Драко — когда шея вспыхнула болью укуса, там, где перо от одного из крыльев, внизу живота от этого ебучие бабочки взлетели. На животе влажно стало, а Поттер еще и ладонь свою об него обтер.       Охуенно, что уж.       — Не торопишься, я надеюсь? — зачем-то спросил Драко, покосившись на развалившегося рядом Гарри.       Скулы коснулись чужие пальцы, погладили, губы обвели, большой на нижней задержался.       — Вот уж нет.