Под магической завесой

      С кончиков пальцев по воздуху разлетелись золотистые искорки. Комок лилового света в нетерпении парил над рабочим столом в мастерской, и с завидным упорством над чем-то колдовал. Искры обрушились водопадом, и вот, все попытки увенчались успехом — железное тельце, что служило своеобразным макетом, неуклюже сдвинулось с места, медленно и со скрипом трепыхнув своими крыльями.       Квинлин молчаливо наблюдал со стороны, глядя на сие вместе со своим подмастерье, и пытался хотя бы как то осознать увиденное.       Уже достаточно продолжительное время гномы корпят над созданием фей со стихийной принадлежностью к металлу. И все бы ничего, да только мало просто воссоздать идентичный фигуре фей макет, надо было так же вдохнуть в него жизнь, и наполнить его магией…       А чего же тут сделаешь? Магию из неоткуда не добудешь, силой не заберешь, и не сотворишь просто от большого желания. Руководствуясь благими порывами и неуемным желанием достигнуть прогресса, подземный народ решил, что самым оптимальным вариантом будет — переместить магию угасающих фей. Многие из них гибли посредством ран, годов, каких-то внешних признаков, и магия их просто обращалась в пыль, рассеиваясь над местом гибели скопом пышных разноцветных искр.       Но магию ту можно было остановить от распада, не без ухищрений, конечно, но все-таки. А коли магия дает жизнь маленьким волшебным существам, то наверняка, она же будет способна вдохнуть жизнь и в металлические, искусственные макеты.       Так и получилось, что из раза в раз пробовали разные варианты. Магия фей природы оказывалась слишком буйной — макеты прорастали то ромашками, то вьюнком, и покоя в этом не было никакого. Магия воды заставляла металл беспощадно ржаветь и распадаться с такой скоростью, что идею эту отмели едва ли не сразу. Магия камня делала макеты тяжелыми, заставляя их источать огромную ауру силы и жизни, но делая их неподъемными, словно бы действительно части величественных гор.       Куда бы еще могли завести эти происки, неизвестно, однако попавшая в руки ослабшая пси-фея зародила небольшой огонек надежды в сердцах мастеров. Они трудились долго, кропотливо и не теряя своего вдохновения. Лучший макет, лучшая методика, все, что только можно было представить. И что в итоге они видят теперь?       Лиловый сгусток покинул свой макет спустя около двух часов после того, как его туда поместили, обратившись световым шариком. Он порхал над столом, а после, будто бы ему стало скучно, вдруг стал колдовать над оставленным макетом, в итоге, чудесным и загадочным образом вдохнув в него некое подобие жизни.       Просто удивительно!       Квинлин нерешительно подошел к столу, и сгусток магии, испуганный таким приближением, тут же взмыл под потолок. Макет бездушно опал, а сама фея наконец то показала себя. Переняв какие то неясные черты от своей «первой жизни», фея имела миниатюрную женскую фигуру, и была насквозь пропитана энергией. Гуманоидная снаружи, она так же не проявляла ничего очеловеченного в поведении, неясно скривив личико, наверно, злилась. Золотистые крылья скорее напоминали переплетение резиночек, в довершение ко всему, вдруг прямо на глаза, у феи появилась золотистая корона на макушке. Она тряхнула головой, и следом, выпустила шарик энергии прямо в нос зазевавшемуся гному, больно щелкнув того легким разрядом энергии. Послышалась брань, вперемешку с встревоженными голосами собратьев, и глухой, перекатывающийся эхом смешок от безымянной феи. Она осторожно спустилась ниже, заглядывая в лицо пострадавшему мастеру.       Проверяя.       Насколько сильно пришелся ее удар? Достаточно ли для самообороны, или стоило вложить куда больше сил? Все это — на уровне интуиции, ни одной чистой мысли в голове не осталось давно. Еще когда ее прежняя пси-магия взбунтовалась и помутила оставшиеся крупицы разумности, если можно назвать так. Мадам поглупела, но нрава былого не потеряла.       Задетая равнодушием гномов, она вскоре осознала, что они скучные, после чего вернулась к прежнему занятию — при помощи оставшихся в теле пси-сил, как кукловод, начала колдовать над макетом. Словно тянула за нужные ниточки, ее магия уцепилась за остаточную в металлическом тельце, и снова принялась его поднимать, координировать его движения, моделируя какое-то поведение.       — Она управляет им. Совсем как при жизни, пси-феи дурят всем головы. А она действительно управляет. Погляди же, — шепотом, произнес восторженный гном-помощник, обращая внимание собратьев на фею. Та будто возгордилась. Собрав побольше сил, вынудила макет вяло вспорхнуть, правда, тут же с грохотом уронила его на стол. Но кого же волнует?       — Нам нужно оставить ее и изучить. Совершенно точно, — тихо выдавил из себя Квилин, наблюдая за поведением новоиспеченной феи, и стоило только ей совсем отвлечься, как ее тут же заключили в золотистый шар. Он мерцал, отображая внутренние всполохи магии, но так и не открылся, чтобы выпустить свою узницу.       …Многим позже, гномам все же удастся подружится с непокорной феей. Ее назовут Биолектрой, учитывая принадлежность к магии пси и энергетической, а позже, не без ее участия сумеют вдохнуть жизнь в своих самодельных «детищ».       Хоть фею сумели спасти от распада в тот раз, она все равно рассеется многим позже, оставив после себя свою более слабую копию, Виолектру, тем самым давая понять, что она еще вернется, чтобы навести тут порядок. И не раз.