Нуна

— Чимммииин… — разносится по комнате твой шепот. Пальчики в смазке, водишь ими по клитору, ловя волны оргазма, которые приятной патокой накрывают тело. Тебе 26, ты старше Чимы на год. Внешность у этого засранца такая, что все женские особи в радиусе трех километров текут аки Ниагара. Выше тебя на голову, шире в четыре раза, ты рядом с ним как школьница. Школьница, которая тоже по нему течет. А как этого не делать, если ты своими глазами видишь, как он каждый день тренируется в вашем подвале, потный, страстный. Держит штангу, а ты молишься на эти руки, что изрисованы венками. Под кожей перекатываются мышцы и заставляют облизываться слишком палевно. А тебе ведь приходится тренироваться вместе с этой горой афродизиака и стараться не залипать на его задницу. Негоже так себя вести. Не подобает юной леди сходить с ума от юноши. Не подобает сестре хотеть младшего брата. Но… Увы и ах… Не все в нашей жизни подчиняется общепринятым правилам. Вот и ты, как сломанная деталь, вылетевшая из общей картины мира. Любишь своего братика совсем неправильной любовью. Только вот не мучает тебя совесть, когда ты ночами ныряешь пальчиками в трусики, вспоминая с каким усердием Чимин подтягивался на турнике, как делал жим лежа, как приседал со штангой на плечах, сексуально оттопырив попу. Днем ведешь себя как примерная старшая сестра, готовя завтрак и давая советы по работе или учебе. Ночью… А ночью ты превращаешься в самое грязное олицетворение похоти и разврата… Возможно, тебя бы мучила совесть… До одного момента… Ты была у себя в комнате, когда услышала, что Чима вернулся с вечеринки. Был он, мягко говоря, в драбадан. Поэтому ты решила его не трогать. Пусть проспится. Читала спокойно себе книжку, но захотелось попить, и ты потопала на кухню. Путь в храм чревоугодия лежал через общий коридор, мимо комнаты младшего. Ты старалась быть максимально тихой, чтобы не привлекать внимания. Но… — Нуууунаааа… — скулит протяжно, а ты вдруг споткнулась. Первая мысль: «Ему плохо, нужна помощь». Вторая, более здравая: «Этот алканавт бухает как не в себя, как будто у него есть запасная печень, с какой радости ему нужна твоя помощь?». На цыпочках подходишь к двери и прислушиваешься. — Нуууунааа… Даааа… Тебя прошибает током. «Это смахивает на… Да, нууууу… Нееееееет… Мало ли сколько у него нун. А сколько их?» Сердечко резко кольнула ревность и ты, не совладав с собой, открыла тихо дверь. Темную комнату осветила полоска света из коридора. Глаза, не привыкшие к темноте, долго фокусировались, но ты заметила брата, который мечется по кровати и стонет это свое блядское: «Нуна». Лежит на спине. В одной футболке. Ноги разведены, рука на стволе члена. Водит медленно вверх и вниз. Даже в темноте тебе видно капельку предэякулята, которая сочится из дырочки на крупной головке. Резко думы о водичке покинули мозговой центр, теперь в голове долбит лишь одна мысль: «Это нужно слизать. Необходимо». Подходишь тихо к кровати и ловишь руку младшего. Он не реагирует, видимо решил, что ты его пьяный бред, а тебе это на руку. Забираешься на кровать между разведенных ног и опускаешь лицо к такому желанному члену. Сколько раз ты мечтала познать его вкус, сколько раз стонала, вставляя в себя пальчики и представляя его в себе. Оглаживаешь руками грудь и пресс брата, не забывая пройтись по мощным бедрам. Как же хочется, чтобы эти бедра вбивались в тебя и заставляли стонать имя своего владельца. Смотришь на член и решаешься. Опускаешься и берешь головку в рот, пробуя и смакуя вкус братика. Он тебя за это одаривает гортанным стоном, именно таким ты его себе представляла. Заглатываешь всю длину и чувствуешь, как на волосы ложится ладонь младшего, стараясь регулировать частоту твоих движений головой. Поднимаешь ручки и накрываешь соски брата, ты помнишь, что они у него слишком чувствительные, поэтому сжимаешь между пальчиками и заставляешь Чимина давиться новыми стонами. На каждое его движение ты течешь с еще большей силой, смазка пропитала твои трусики и неприятно холодит между ног. Не выдерживаешь и запускаешь ручку вниз и проезжаешься пару раз по клитору. Пытаешься не сорваться и не кончить, но это не возможно, когда причина твоих ночных терзаний лежит перед тобой и стонет от твоего волшебного ротика. Чувствуешь, как напрягаются мышцы пресса у Чимина, а это значит, что его удовольствие на финишной прямой. Позволяешь ему кончить в свой ротик и глотаешь все до последней капельки, растерять такое сокровище — смерти подобно. — Нуууууунаа… — тянет, жмурясь от удовольствия, и пытается отдышаться. Открывает глаза, и на его лице застывает паника. — Ты что тут делаешь? — Да вот, решила испытать на себе два смертных греха… — отвечаешь загадочно. — Чего? — Ну, блуд, — осматриваешь голого брата. — Чревоугодие… — вытираешь уголки рта от его спермы, и облизываешь пальчики. — Твою мать! — поднимается с подушки. — Ты, что, мне сейчас отсосала? — Ага… — киваешь головой и отвечаешь максимально обыденным тоном, как будто не минет обсуждаете, а покупки в супермаркете. — Какого, хера, блять? — не понимаешь, откуда такая реакция. Вроде пьяный как бревно, чего злится. Желудок полный, яйца пусты. Две главные истины мужского счастья соблюдены, так с хера ли он на тебя смотрит как мышь на крупу? — Выключи режим истерички и вали спать, — собираешься встать с кровати, только не успеваешь ножки на пол опустить, как тебя хватают сильные руки и валят обратно на постель, а сверху прижимает разгоряченное тело. — Ты чего? — Знаешь, как долго эта твоя истеричка дрочит на свою любимую нуну? — целует в шею. — Представляешь, сколько раз я кончал с твоим именем на губах? — Что происходит? — из груди вырывается стон, когда рука брата залезает под твою футболку и нежно сминает грудь. — Чима, ты пьян и не понимаешь, что делаешь. — Зато ты была трезвая, когда делала мне самый крышесносный минет. Да, нуна? — прикусывает твой сосок через ткань футболки. — Понравилось? — Даааа… — тянешь громко, потому что это слишком возбуждающе. — Хочешь, расскажу своей нуне один секрет? — шепчет тебе на ушко, отодвигает край трусиков и вводит в тебя пальцы. — Мг… — киваешь головой, на большее твой мозг и речь не способны. — Я очень, — входит резко пальцами. — ну ооооочень, сильно люблю свою нуну. — Ааааах… — твои губы накрывают горячие губы брата, тебя опаляет жаром и вкусом алкоголя, который этот засранец вливал в себя литрами. Завтра будет умирать от похмелья. Но это будет завтра. А сегодня ты выжмешь из него максимум. — Хочу тебя! Разводишь шире ножки, притягиваешь брата за шею и трешься трусиками о его вставший член. Он стягивает с тебя футболку и застывает на месте. — Слишком красивая, — прижимается членом к трусикам. — Слишком влажная. Отодвигает край трусиков и входит в тебя плавно, давая привыкнуть к своему размеру. Он для тебя слишком большой. Твой малыш не такой уж малыш. — Чиимииин… Ааааах… — стонешь ему в ухо, опаляя жаром своего дыхания. Ему крышу сносит от такой тебя. Он годами дрочил и мечтал о твоем теле. Знал бы, что ты такого же мнения, давно бы трахал во всех позах известной книги. — Малышка, господи, как узко… — толкается на пробу и ловит твои всхлипы. — Ты как? Все хорошо? Детка? — Я тебя выебу, если не заткнешься и не начнешь трахать как надо. — Моя нуна, — ухмыляется на мгновенье, а затем начинает вбиваться в тебя с особой яростью. Наказывая за каждую одиноко проведенную ночь, за каждого мудака, что ты приводила домой под видом нового парня, за каждую блядскую юбку, в которой щеголяла перед ним, пафосно нагибаясь. — Оооооо… — волна наслаждения накрывает твое тело, ты была возбуждена до предела, поэтому надолго тебя не хватает. Пара толчков Чимина заставляют тебя кончить самым ярким оргазмом в твоей жизни. — Чииимиииинааааа!!! — Малыыышка… — твои стеночки слишком сильно сжали его член, юношу накрыл оргазм на фоне боли от твоей узости. Он еле успел выйти из тебя и излиться на простынь. — Ты там как? — Хочу спать, — поворачиваешься на плечо брата и проваливаешься в сон. — Люблю тебя, моя злобная нуна. Вы не решили свою проблему. Вы создали еще больше проблем. Но решите их вдвоем. Наперекор обществу и принципам. Если это настоящая любовь, то кому какое дело? А если не она, то это ваша жизнь и вам решать, как ее проживать.