Охраняющий

— Моё, — рычит Луффи, стоит очередной группе пиратов предложить их коку присоединиться к ним. Он испускает вокруг себя ауру чудовищной собственности, обвивая руками Санджи и несильно прижимая к себе. Винсмок усмехается, прикуривая, словно бы и не замечая устрашающей ауры вокруг себя. Он привык. Как и все остальные. Такие наклонности капитана никого не удивляли последние несколько лет. Но поначалу они сильно удивились, когда на просьбу отдать или поделиться кем-то из членов экипажа, Монки натурально щерился и рычал, едва слышно, но достаточно очевидно, чтобы отбить охоту спрашивать ещё раз. Нет, никто и не собирался больше уходить из команды, как это было в ранние годы их совместного пиратства, но никто и предположить не мог, что после последней попытки ухода из команды, капитан выработает в себе чрезвычайно высокую собственническую сторону. Первое явное проявление произошло, когда люди из некой музыкальной компании предложили Бруку уйти к ним. Брук отказался, объяснив, что у него есть накама, которых он не может бросить, да и сейчас ему это не интересно от слова совсем. Однако, отказ их не остановил, и они начали преследовать скелета. Куда бы Брук с командой не отправился, они тенью следовали за ним. В какой-то момент это надоело даже терпеливому Зоро, который предложил их просто уже порезать, чтоб отстали со своими глупыми предположениями. Согласилась даже Нами, которой эти надоедливые недомузыканты уже стояли костью в горле. Но их успокоил Луффи, который сказал, что разберётся с этим сам. Когда корабль музыкантов снова остановился рядом с Санни Го, Монки скрылся внутри и его не было видно на протяжении часа. О чём они говорили осталось тайной. Даже Санджи и Зоро не рискнули смотреть с помощью Воли Наблюдения. Но стоило капитану появиться, все вздохнули с облегчением. Луффи останавливается на миг на фальшборте чужого корабля, смотря за спину и бросив через плечо, чтоб больше никто из них не смел подходить к его музыканту. Ещё и волей оглушил напоследок. Больше их не преследовали, чему были рады все члены экипажа. Тогда Брук только и мог, что поблагодарить капитана, но замер, когда Луффи солнечно улыбнулся, сказав, что он только их музыкант. Скелет прослезился, но почему-то ему показалось, что было в этих словах что-то не так. Глаза Луффи не улыбались. Было в них что-то мрачное и необъяснимое в этот момент. Спустя некоторое время музыкант осознал, что Луффи так выражал свои права на них. Когда Спандам попытался снова похитить Робин, Мугивары встали на её защиту всё вместе. Пусть Робин и могла сама с ним разобраться, но Санджи усадил её на шезлонг и попросил отдохнуть, пока они разберутся с вредителем. Нико ценила заботу накама о себе, поэтому и не стала возражать. С наёмниками, которых собрал Спандам, они разобрались буквально в считанные минуты, не пустив ни одного из них на корабль, а вот самого «главного» принесли Луффи, после того, как Санджи немного с ним поработал. Монки схватил мужчину за горло, подняв над палубой и смотря в глаза. Сожми он руку чуть сильнее, то запросто сломал бы ему шею. Луффи просто смотрел на него, а бедолага едва дух не испустил от ужаса и нехватки воздуха, безвольно болтаясь в стальной хватке Мугивары, пытаясь хоть немного вдохнуть. Монки страшен в гневе, особенно когда посягают на то, что он признал своим. — В следующий раз Санджи переломает тебе каждую косточку в теле. — низко прорычал капитан, а после вышвырнул незваного гостя за борт. Робин тогда впервые не улыбалась. Она стояла в некотором ступоре, пока теплые резиновые руки не обняли её в несколько захватов, прижимая к себе боком. — Луффи? — женщина опускает голову, встречаясь взглядом с темными глазами "Короля". — Я не позволю ему тебя тронуть, Робин. Никогда больше, обещаю! — Луффи солнечно улыбается, а Робин чувствует как где-то в районе сердца теплеет и холодеет одновременно. Такой Луффи не то чтобы пугал, однако было в нём что-то демоническое. Только вот Нико не боялась демонов, она сама была им, поэтому она лишь улыбается в ответ, обнимая вихрастую голову своего капитана. Его демоны темны и страшны, но их, накама, они оберегают, как сторожевые псы. И поэтому они сделают для своего капитана тоже самое. Будут охранять его до конца. Когда кто-то попытался переманить плотника, капитан решил просто понаблюдать, зная, что Френки никуда от них не денется, но позже, когда упорные наниматели решили поговорить лично с ним, думая, что он согласится за баснословные деньги, то их ждало глубокое разочарование. — Отдать вам моего плотника? — Луффи улыбается темно, сверкая глазами и испуская вокруг себя ауру чистой силы. Он был зол. В тот вечер он вернулся на корабль позже обычного, и Зоро, дремавший на палубе, ощутил от капитана шлейф ещё не прошедшей злобы. Или не так. Скорее это было мрачное собственничество, которое вылилось во что-то тёмное и тяжёлое. Спрашивать мечник не стал. Он просто знал, что Луффи решал проблемы по своему, как и всегда. Когда представители компании неожиданно пропали, никто из Мугивар не обратил на это внимания, но Френки ощутил после этого инцидента на себе прямо-таки прожигающий взгляд с головы львёнка. Капитан ничего не сказал, но его глаза говорили лучше любых слов. «Ты мой. Весь. До последней микросхемы в теле принадлежишь мне. И никто тебя не заберёт.» — Ты тоже это ощутил? — Робин сидит рядом в один из особенно спокойных дней на палубе корабля, наблюдая за всеобщим весельем. Френки чинит что-то небольшое рядом, но после слов работа как-то сходит на нет. Плотник снимает очки, наблюдая за капитаном. — Он изменился. Он за нас всегда горой, конечно, вроде все как обычно, но он... — киборг задумался, не зная как назвать такое состояние их капитана. — Стал серьезнее, когда нас кто-то переманивает. Он как хищник, который охраняет свою стаю. — Нико прикрывает рот ладонью, смотря на Луффи, что сейчас забрался на вершину вороньего гнезда. На мгновение ей кажется, что глаза капитана горят странным огнём, потусторонним, диким. — Но он всё такой же родной Луффи, так что думаю, в этом нет ничего страшного. — Френки усмехается, возвращаясь к своему изобретению. Нико не спорит, она приняла его таким, так с чего бы оспаривать то, как Луффи меняется для них. Нами уже даже не удивляется, когда её на руках при очередной стычке уносит Зоро, а Луффи остаётся лично объяснить, почему Нами никуда не пойдет с этими наглыми пиратами. Санджи составляет ему компанию, разделяя этот чистый гнев. Кок мог бы понаблюдать за этим со стороны, как обычно и делал, но честь своих накама, да ещё и родных дам он был защитить обязан. Да и было во взгляде и всех движениях Луффи что-то такое, что не позволило Винсмоку просто остаться в стороне. Он чувствовал, что рядом с капитаном должен кто-то быть, если он «потеряет контроль». Если обычно Чоппера никто не пытался переманить к себе, то однажды спасённые жители попытались уговорить гениального врача остаться с ними. Тони тогда лишь растерянно отказывался, спрятавшись за Усоппом. Снайпер успокаивал друга, пытаясь объяснить жителям, что Чоппер нужен им. Что они с ним не могут расстаться по множеству причин, но его не слышали. И не слушали, пока не вмешался вернувшийся Мугивара. Луффи хватило одного взгляда на главу поселения, чтобы тот понял и попросил остальных не задерживать их дорогих спасителей. Монки после этого подхватил Чоппера на руки и до Санни нёс так, прижимая к себе, до ужаса серьёзно смотря вперёд, пока на горизонте не показался родной корабль. Оленёнок всем естеством чувствовал блаженный покой, тепло и защиту, что покрывала его, словно кокон. Так спокойно ему было лишь на руках Зоро и Луффи. Но было ещё кое-что. Луффи гладил его меж рогов, тихо говоря о том, что он никогда его не оставит и другим не отдаст. Он говорил это так, словно читал мантру, а Тони Тони буквально ощущал, как вокруг него стягиваются узы собственника. Лёгкие, но они крепче самых надёжных цепей в этом мире. — Наше сокровище. — Луффи гладит синий нос накама, заставляя Чоппера блаженно щуриться. Сколько лет прошло, а капитан всё ещё печётся о том, чтобы их никто не посмел забрать у него. Страх потери вполне объясним, но Тони Тони помнит взгляд Луффи. Угроза, неприкрытая, словно сделай те люди хоть шаг в его сторону, их бы ждала незавидная участь. Он хочет спросить об этом у Зоро при случае, но стоит только посмотреть на Луффи повнимательнее, как все становится очевидно. «Пираты своим не делятся, никогда. Только попробуйте забрать то, что принадлежит им, смерть будет мучительной.» Особенно чутко чувствовал мрачное собственничество капитана Зоро. Он понимал, что даже его, старпома, капитан готов прятать в своей заботе, которая очень легко переходила в собственнические узы. Но если у остальных это было более скрыто, то Зоро сам принял эту темную сторону Луффи ещё в самом начале, обвязав себя цепями привязанности собственноручно, показывая, что вот он, весь: забирай, капитан, для тебя не жалко. Он принял его давным давно, признав Королём, не сомневаясь ни секунды, готовый следовать за ним хоть в ад, хоть на эшафот, если такое когда-то всё-таки случится. Но вот Санджи долго не мог принять такие крепкие, опутывающие узы собственничества капитана, пока, однажды, Луффи, защищая его, не схлопотал пулю из чертового морского камня. Кок тогда больше суток просидел в лазарете, уходя лишь для того, чтобы приготовить еду для команды. Сам он есть отказывался, пока идиот капитан не придет в себя. Он сидел в каюте, куря втрое больше обычного. Чоппер только вздыхал на это, но слова против не говорил. Он больше за Луффи беспокоился. Капитан в себя не приходил и это пугало оленёнка до чёртиков. — Придёт в себя, что ему какой-то там морской камень. — уверенно отрезал Зоро, когда Чоппер поделился своими переживаниями с ним. После этих слов Тони Тони больше был уверен, что Луффи придёт в себя совсем скоро. — Идиот. — Санджи же места себе не находил, зная, как быстро порой Монки встаёт на ноги после тяжёлых травм. Но сейчас было не так. — Приходи в себя как можно скорее, Луффи... Он заснул под утро у его постели, а когда проснулся, то ощутил, что капитан сжал его руку, тихо обронив на грани между сном и явью одно единственное слово. — Мой. Санджи после этого ещё с минуту сидел в некотором ступоре, а после сжал жилистую ладонь в ответ. — Твой. Только больше не лови пули за меня, придурок. — тихо роняет кок с улыбкой, ероша свободной рукой черные вихры. После этого Монки на поправку пошел значительно быстрее и почему-то Санджи показалось, что именно из-за тех слов, что он сказал накануне капитану стало лучше. А когда к ним наведался Сабо, Мугивары поняли, что Луффи и правда тот ещё собственник. Монки брата всей душой обожал, а потому внимания было едва ли не втрое больше, чем обычно. Да и виделись они редко, поэтому такое могло бы объяснить то, что Луффи соскучился, но сам Сабо дал объяснение этому, когда измотанный за день Луффи уснул на его коленях поздним вечером. — Он всегда таким был. Это пожалуй ещё одна общая черта у него и нашего покойного брата. И если у Эйса оно не было настолько явным, то вот Луффи... Он не скажет напрямую, но ты поймешь, что он именно тебя выбрал и теперь ты его. Не в плане пары или чего-то такого, нет, но ты понимаешь, чувствуешь, что этот человек ради тебя положит армию, если это будет необходимо. И никак иначе. И сейчас я вижу, как он смотрит на всех вас. Вы уже давно Его. После этого пояснения все стало чуть понятнее, хоть Мугивары и не думали, что все настолько серьезно, но принять это было удивительно просто, ведь Луффи это Луффи. Их капитан, который всех любит по своему одинаково и никого больше или меньше, вряд ли когда-нибудь задумается о ком-то в романтическом плане. Так они думали... Так они думали, пока Луффи не стал смотреть на Хирурга Смерти так, как даже Санджи не смотрел на самых красивых женщин мира. Ло уже не один год был с ними в «вечном альянсе» и из-за этого они переодически виделись, но случалось это редко, так что Мугивары не сразу поняли, что их капитан ведёт себя слишком странно. Для тех, кто знает его всего ничего, разницы бы не было, но Нами и Робин прекрасно замечали взгляд Луффи, его резкое нежелание покидать Хирурга и ещё множество разных, несвойственных ему мелочей. Он был буквально одержим тем, чтобы Ло был р я д о м. Сам Трафальгар либо действительно не замечал ничего, либо же делал вид, что не замечает того, как Луффи пытается добиться его внимания, как осторожно, и что для него удивительно несвойственно, ненавязчиво переступает грань между дружескими и более близкими отношениями. Это заметили даже невнимательные к подобным мелочам Усопп и Чоппер. А уж остальные невооружённым глазом видели, что Ло для Луффи стал тем самым желанным человеком. Пока это ещё не была любовь, но чувства таились и Монки не имел ни малейшего понятия, что с этим делать. Время шло, обуревающие эмоции то потухали, то снова разгорались с новой силой и по этим «взлетам» и «падениям» команда научилась понимать, на каком этапе принятия чувств находится их капитан. Но когда Монки принял чувства окончательно, он понял, что больше пересекаться с Трафальгаром ему нельзя. Иначе только-только налаженный контакт будет потерян. Так что он резко и без объяснения причин самому Ло закрылся, не желая встречаться с хирургом и отправляя вместо себя любого другого человека. Теперь встречи двух пиратских команд проходили только на субмарине Ло и приходил на них кто-то из команды Мугивар. Иногда вдвоём, иногда по одному, но только капитан наотрез отказывался появляться на судне своего союзника, а попытки Ло узнать в чем причина заканчивались провалом. Мугивары отмалчивались. И только Робин загадочно улыбалась каждый раз, когда встречалась с Ло. Трафальгар начал было думать, что Луффи решил так разорвать их альянс, пока однажды не попал в засаду, где едва не погиб от рук адмирала. Луффи появился едва ли не в последний момент, вытаскивая друга. Только вот Ло впервые слышал, чтобы Луффи рычал во время атаки и защиты. Но факт оставался фактом: Монки рычал, едва слышно, но с очень явной угрозой. Словно он был готов голыми руками убить Кизару за то что он пытался убить его, пирата, Хирурга Смерти. Ло не понимал. Он знал о том, что Мугивара в любом случае всегда помогает своим друзьям, но с подобным сталкивался впервые. Побитый, повисший на чужом плече, Ло чувствовал себя опустошено, но с тем он чувствовал, насколько осторожен в своих движениях Луффи, который обычно подобным не отличался. Он хорошо это помнит по их забегу по Дресс Роуз. — Мугивара-я... Что ты... — Помолчи, Торао, дай мне успокоиться. — тихо просит пират, чуть сильнее сжав руку на спине мужчины. — Объясни, почему ты избегал меня всё это время? — спустя почти десять минут взаимного молчания спросил Ло, повернув голову так, чтобы видеть чужой затылок. Мугивара вернул шляпу на голову, прикрывая глаза на несколько секунд. Он только открыл рот, чтобы ответить, как за него это сделала команда, которой надоело наблюдать за тем, как их капитан себя мучает догадками и несвойственными для него мыслями. — Да нравишься ты ему. Вот и избегает, чтоб не давить собственническими наклонностями. Мы привыкшие к его причудам, а тебя он боялся оттолкнуть этим. — Зоро явно неловко говорить об этом, но он проиграл бровастому коку во время их спора, так что ему пришлось объяснять всё так, как он умел. Секунда. Две. Три. Ло, кажется, немного подзавис, пытаясь переварить услышанное. Нравится. Он нравится Луффи. Он нравится Мугиваре-черт-его-возьми-Луффи. Монки думал, что на этом все кончится, но внезапно услышал смех. Тихий, хриплый, но крайне теплый смех. — Если бы мне сказали ещё пол года назад, что я буду так рад взаимности, то я бы не поверил. Ло требуется время, чтобы действительно принять Луффи. Понять и принять его особенное отношение, притереться к тому, как охочий до развлечений пират становится тихим и спокойным рядом с ним. Они долго изучали и привыкали друг к другу, но всё-таки на личную свободу ни один, ни другой не претендовали. Но когда Трафальгар столкнулся с проявлением собственничества капитана Мугивар, то вместо возмущения он почувствовал странную радость. Почему-то это напомнило ему Кора-сана, который тоже был... Луффи был слишком охоч до того, чтобы оберегать то, что принадлежит ему. И раз Трафальгар согласился быть его, то и возмущений не было, хотя иногда чисто символически Ло и ворчал, когда неугомонный капитан обнимал его, словно плюшевую игрушку и не отпускал до тех пор, пока грозные ворчания не становились смирившимся гласом разума. — Мугивара-я, ну отпусти, ну пожалуйста, меня команда ждёт, ну Луффи... Наблюдая за ними, остальные Мугивары были довольны и они точно знали, что теперь союзник уж точно никуда от них не денется. А все благодаря Луффи и его желанию оберегать своё сокровище. Своих накама. И своего Хирурга Смерти.