Просто Мария

      Я вернулась в свои покои. В голове все было так же хорошо, как и прежде, в туалет тоже не хотелось. Рабыни уже успели навести порядок после импровизированного обыска, поэтому практически ничего, кроме остаточного волнения, не напоминало мне о том, что произошло совсем недавно в главных покоях.       «Значит, к ночи будет веселее», — подумала я и села на тахту.       — Госпожа, простите мне мое любопытство, но что произошло в покоях повелителя? — спросила Нина.       Так как за эти годы мы с ней стали, конечно, не подругами, но этому человеку я доверяла чуть-чуть больше, нежели остальным, вместо «я объяснилась с повелителем и он понял, что я невиновна», я сказала правду:       — Я выпила то, что было изъято в моих покоях, после чего повелитель поверил, что я не травила Айшель-хатун.       Однако, как вскоре выяснилось, Нина разбиралась во всех этих настойках куда лучше меня.       — Алессия, беги за лекаркой и скажи, что госпоже плохо! — неожиданно сказала Нина. — Но не попадайся никому на глаза.       Будто прочитав в моих глазах немой вопрос, Нина сказала:       — Госпожа, вы выпили яд. Десяти орешков хватит, чтобы предстать перед Аллахом, а четыре, которые были в бутыльке, тоже не пройдут бесследно.       В момент испугавшись то ли от того, что я могу получить проблемы со здоровьем, то ли от того, что могла случайно отравить Хюррем и даже не узнать этого, я срочно побежала пить воду и пытаться совать себе два пальца в рот.       Вскоре пришла лекарша. Как бы я ни считала, что османская медицина далека от идеала, у нее были и рвотные настои, и слабительные, и какие-то поддерживающие, что ли. Съев кусочек верхнего слоя обгорелого дерева из дров, лежащих в камине, за неимением активированного угля, и лежа с теплой грелкой на животе, я подумала:       «Придет сейчас ко мне Сулейман, допустим, извиняться, и увидит такое — точно отравительницей будет считать».       К счастью, Сулейман в мои покои не пришел. Велев Нине раздать золото всем, кто мне помог сегодня и не забыть про себя, я взяла с каждого обещание молчать о том, что они сегодня видели, и идти восвояси.       Помощь была оказана вовремя, мне не стало хуже. Честно принимая какие-то непонятные настои и питаясь киселями да кашами, я задумалась о том: а кто отравил Айшель и найдена ли преступница. Но перед этим я решила поговорить с Ниной.       — Ты спасла мне если не жизнь, то, как минимум, здоровье, — сказала я. — Прими это в знак моей бескрайней благодарности.       Я вручила Нине колье и села обратно на тахту. Легкая слабость, вызванная, скорее всего, лечением и скромным питанием, не давала мне возможности слишком долго ходить.       — Госпожа, я не могла поступить иначе, — ответила Нина и поцеловала мне руку. — Я клялась вам в верности и не вправе нарушать свои обещания.       Посидев еще какое-то время на тахте, я решила выйти из своих покоев и пройтись по гарему. Нужно было показаться на глаза всем, чтобы они видели, что со мной все хорошо, кроме того, мне очень хотелось как-нибудь мило побеседовать с Хюррем и ее доченькой, чтобы и они видели, что от меня просто так не избавиться.       — Дорогу! — раздался голос. — Гизем-султан хазретлери!       Я гордо прошагала через ташлык, ловя на себе взгляды.       «Смотрите-смотрите, что со мной все хорошо», — подумала я и пошла в сторону покоев Хюррем.       Как я и надеялась, эту женщину я встретила в коридоре. После приветствия я сразу же сказала:       — Госпожа, говорят, Айшель-хатун была убита. Прости Аллах ей все ее прегрешения… Знать бы, кто решился на это злодеяние!       — Повелитель уже провел расследование и нашел виновную, — ответила Хюррем.       «Наверное, назначил, а не нашел», — подумала я.       — На это злодеяние решилась Назенин-хатун, — продолжила Хюррем.       «Назенин? — подумала я. — Как Назенин? Неужели она? Ее подставили, так же как и меня! Придумали сами улики!»       — Да простит Аллах ее грехи, — невольно ответила я.       — Просить о прощении грехов казненной преступницы… А нужно ли это? — сказала Хюррем.       — Не нам судить других, госпожа, — ответила я и поспешила уйти.       Причин, заставивших меня скорее вернуться в свои покои, было две. Во-первых, я почувствовала, что слабость, которая не отпускала меня с самого утра, все усиливается и я могу упасть прямо посреди коридора. А, во-вторых, мысли о том, что Сулейман так легко отдал приказ о казни своей наложницы, пугали меня. Вернувшись в свои покои, я легла на тахту, выпила настои от лекарши и решила вздремнуть.       Я не знала, действительно ли Назенин отравила Айшель или нет. То, что бывшая фаворитка воспылала ревностью к нынешней, я вполне допускала, однако я не была уверена в том, что Назенин решилась бы на такое. Я немного поспала, почувствовала, что мне стало легче, после чего встала.       — Госпожа, — сказала Нина, заметив, что я проснулась. — В покоях Назенин-хатун был найден яд, которым была отравлена Айшель-хатун. Палачи выполнили свою работу быстро.       Мне стало неприятно от того, что, возможно, Хюррем решила убить трех зайцев одновременно. Не придя ни к какому выводу, была ли это интрига от Хюррем или просто череда случайных совпадений, начиная с того самого разговора в коридоре, я услышала еще одну фразу Нины:       — Госпожа, повелитель приглашает вас сегодня вечером в свои покои.       «Извиниться, видать, таким образом решил», — подумала я и начала сборы.