Просто Мария

      Окончательно поправилась я где-то через месяц после этого недоотравления. За это время я достаточно сильно похудела и вернулась в свой дородовой и даже более ранний вес — примерно к тому самому, с которым я попала в Топкапы. Самочувствие полностью пришло в норму и, в очередной раз заплатив лекарше, Нине и рабыням за молчание, я поняла, что таким количеством золота, возможно, обеспечила себе верных людей. Но доверяла я только Нине, в преданности остальных я до сих пор сомневалась. Я не была уверена, что правильно поступаю, выбрасывая столько золота за сокрытие моей болезни, но хотя бы так моя душа была более-менее спокойна: Сулейман или так и не узнал, что я болела после принятия этого настоя, или решил вести себя, как ни в чем не бывало.       Хюррем по-прежнему была в игноре у повелителя и, как мне казалось, он с трудом сдерживается, чтобы не сослать свою хасеки куда-нибудь. Меня же периодически приглашали то на ночь, то просто для разговоров днем. А примерно через неделю возобновления прежней жизни я узнала от Нины, которая смогла каким-то образом узнать правду, что произошло на самом деле.       Утром того самого злополучного дня произошла ссора между Назенин и Хюррем. Хюррем обвиняла Назенин в том, что она свела с ума повелителя, а Назенин отвечала, что первой была я, а после эстафету подхватила и Айшель.       — Почувствуй себя на моем месте! — воскликнула Хюррем.       — Мне не дано этого знать, потому что я не мать даже одного шехзаде, — ответила Назенин.       — Так избавься от соперниц, раз они так тебя раздражают, — сказала Хюррем. — Нож, яд, оговор!       Назенин резко развернулась и покинула место стычки. А уже вскоре после того, как Хюррем, по-видимому, все рассказала Михримах и встретила меня в коридоре, Айшель была отравлена.       Узнав о смерти фаворитки, Сулейман был вне себя и от горя, и от ярости.       — Кто посмел посягнуть на жизнь Айшель-хатун! — в гневе воскликнул Сулейман, идя по коридору и увидев Назенин.       — Повелитель, простите мне мою дерзость, но я сама не раз слышала, как Гизем-султан проклинала Айшель-хатун самыми последними словами и желала ей смерти, — ответила Назенин, опустив голову. — Вероятно, Гизем-султан стало обидно, что вы потеряли к ней интерес.       В следующую же минуту последовало распоряжение провести обыск в моих покоях, была найдена бутылка с непонятным настоем и семена клещевины рядом, спешно приглашенный лекарь подтвердил, что из семян клещевины при желании можно сделать яд, после чего Сулейман велел позвать палачей со шнурком на балкон, а стражникам — привести меня в главные покои.       Изначально было запланировано задушить меня, однако, на мое счастье, Сулейман изменил свое решение и велел мне выпить тот самый изъятый отвар. Поняв, что Айшель не была им отравлена, ведь тогда я умерла бы практически мгновенно, Сулейман решил, что не столь важно, что у меня было: яд или лекарственная настойка, и велел обыскать покои Назенин.       Пока меня усиленно спасали, Назенин была в гневе от того, что к ней пришли с обыском. Бывшая фаворитка всячески возмущалась от подобного беззакония, а потом, когда в ее покоях была найдена ополовиненная бутылка с ядом, начала утверждать, что этот яд ей подбросили. Сулеймана подобные слова не впечатлили и он велел привести Назенин в главные покои. Вероятно, нутром чувствуя, что дело плохо, Назенин бросилась Сулейману в ноги и сказала, что идея отравить соперницу и подставить другую принадлежала Хюррем.       — Повелитель, прошу вас о милости, — в слезах говорила Назенин. — Меня заставила Хюррем-султан совершить подобное злодеяние.       Сулейман молча вышел из главных покоев и пошел к Хюррем.       — Хюррем, — сказал падишах. — Причастна ли ты к тому, что произошло сегодня? Говорила ли ты что-нибудь Назенин-хатун?       — Сулейман, — ответила Хюррем. — Я всего лишь сказала Назенин, что она околдовала тебя, а она ответила, что не может смириться с тем, что ты предпочел ей другую.       — Что ты еще ей сказала?! — чуть ли ни крикнул Сулейман.       — Я сказала: «Не опускайся до глупостей, не смей убивать или подставлять других людей, подумай о своей душе», после чего Назенин развернулась и ушла, — ответила Хюррем.       Сулейман резко вышел из покоев Хюррем и вернулся в главные покои.       — Повелитель, я совершила это злодеяние по приказу Хюррем-султан! — со слезами сказала Назенин. — Прошу вас о милости!       — Приступай, — кивнул Сулейман.       С балкона пришли палачи и жизнь Назенин-хатун была окончена.       Потеряв нынешнюю фаворитку, бывшую фаворитку и увидев, что из-за его слов третья фаворитка больна, Сулейман еще больше отдалился от Хюррем и не желал ее видеть. А, в один из дней, в мои покои вбежала взволнованная Нина.       — Госпожа, — сказала она. — Повелитель отправляет Хюррем-султан в Кютахью.       «Так тебе и надо, — подумала я. — Двоих нет на этом свете, третья едва оклемалась. Хоть бы ты больше никогда не вернулась в Топкапы, живи долго и счастливо, но рядом с Баязетом».