Глава 31. Детали интриги
11 ноября 2020 г. в 15:00
Жизнь снова начала налаживаться и, казалось, обещала быть тихой и спокойной, как вдруг дворец потрясло шокирующее известие: любимая хасеки выслана из Топкапы в охотничий домик. И пусть охотничий домик — это не старый дворец и не Эдирне, мне очень хотелось узнать, что же произошло на самом деле, раз падишах принял такое решение.
Я велела Нине узнать как можно больше обо всем, что произошло, однако информации не было. Казалось, всем было велено молчать, что, возможно, и не было далеким от истины.
В отсутствии Гюльфем любимой наложницей снова стала я. И если раньше я проводила с Сулейманом несколько вечеров в неделю, играя в шахматы или разговаривая на разные темы, то теперь меня желали видеть в главных покоях чуть ли не каждый день. Я обедала вместе с падишахом, слушала рассказы на самые разные темы, один раз даже услышала историю о том, как ему была небезразлична одна наложница, которая побывала в его покоях, но до самого главного дело так и не дошло, и только во дворце Ибрагима и Хатидже он смог овладеть ею. Вскоре же выяснилось, что это была шпионка.
«Про Садыку рассказывает», — сразу поняла я.
Если бы в своей прошлой реальности я бы не захотела слушать рассказы своего мужика о его бывших, то сейчас мне оставалось потихоньку поддакивать и делать вид, будто эта тема мне интересна.
— Жизнь слишком изменчива, Гизем, — сказал Сулейман. — Иногда ты узнаешь то, чего лучше бы не знал никогда. А если ты любишь этого человека и доверяешь ему, то видеть эти изменения вдвойне больно.
Фраза была достаточно обтекаемая, поэтому я поддакнула султану, так как не могла догадаться, о чем идет речь, и насторожилась, будто предчувствуя, что узнаю что-то не то.
— Гизем, ты мне вонзила нож в спину, убив Селима, — сказал Сулейман.
«За старое принялся, хотя, вроде, вопрос уже сто раз исчерпан», — подумала я.
— Хюррем предала меня своим недоверием, — продолжал падишах.
«Это ты о ее комнате для подслушки» — подумала я.
— Гюльфем хотела рассорить меня с Михримах, — добавил Сулейман.
«А это уже интересно, — подумала я. — Где продолжение-то?»
Однако продолжения не было. Поняв, что в высылке Гюльфем в чем-то виновата и она сама, я решила, что вскоре все узнаю, рано или поздно.
Правда открылась мне через месяц: по кусочкам я получала информацию от Нины, в чем-то Сулейман проговорился сам. Дело было настолько запутанным, что я даже не сразу поняла, в чем его суть.
Оказывается, Гюльфем, окрыленная смертью Хюррем, которую она ненавидела, но и не предпринимала никаких шагов против нее, поддалась на искушение шайтана и решила избавиться и от ее детей. Первой целью хасеки стала Михримах, которая начала получать влияние, напоминавшее в свое время уровень влияния ее матери. Поэтому была придумана целая схема: служанка Гюльфем должна была найти нейтрального человека, который бы убедил служанку Михримах намазать фату Гюльфем заранее подготовленным ей же ядом. Была подобрана дозировка, которая бы не вызвала никаких серьезных проблем со здоровьем, но состояние потерпевшей было бы достаточно зрелищным. Пузырек из-под яда служанка подбросила в мои покои, а умышленно ли это было сделано или совершенно случайно — оставалось вопросом открытым.
Вообще подобная интрига напоминала мне давнишнюю интригу Хюррем с Назенин, Айшель и мной, в этой же интриге, как я поняла, должно было пострадать два человека: Михримах и я. Сначала казнили бы меня, потом, узнав о том, что во всем виновата Михримах, дочь падишаха была бы выслана из Стамбула.
Однако все раскрылось. Радуясь тому, что Гюльфем сослана, и огорчаясь, что Михримах с Рустемом вернулись в Стамбул, я даже не заметила того, как пролетел еще один месяц.
В один прекрасный день в Топкапы вернулась хасеки. Законная супруга султана Сулеймана, у которой не осталось детей от повелителя, с победным видом прошествовала по гарему и вернулась в свои покои.
Моему изумлению не было предела: как это так, женщина, пытавшаяся рассорить отца с собственной дочерью, была так быстро прощена! Я даже подумала о том, что Гюльфем решила взять пример с прежней хасеки, однако ошиблась. Вскоре Нина принесла мне сведения, что сам падишах разрешил своей любимой жене вернуться обратно.
«Теперь в Топкапы не будет мира и покоя, — подумала я. — Гюльфем предпримет еще одну попытку избавиться от меня. Хотя зачем я ей нужна? Что мы с ней не поделили? Султана, который предпочел ее, а не меня? Под старость лет стало обидно, что ее вот так держали в тени столько времени, а сейчас, когда она стала хасеки, не является одной-единственной женщиной падишаха?»
Я приняла решение минимизировать возможные контакты с Гюльфем и забыть этот вопрос навсегда, хотя прекрасно понимала, что при желании отгородиться от всего будет нереально.
Буквально через несколько дней после моего решения я встретилась с Гюльфем во время прогулки по саду. Избежать этой встречи мне не удалось и, как мне показалось, Гюльфем специально так пошла, чтобы совершенно случайно встретить меня.
— Гизем, — сказала хасеки. — Прошу, нам надо поговорить.
— О чем? — изумленно спросила я. — О том, кому стоит возносить молитвы, что я сумела выплыть из Босфора?
«О моем тренере, который сумел меня научить каким-то основам?» — мысленно добавила я.
— Гизем, — сказала Гюльфем. — Пожалуйста, выслушай меня. Ты должна знать правду. Я действительно мстила Михримах, у меня с ней были свои счеты. Я не хотела, чтобы она стала второй Хюррем в этих стенах. Но подвергать тебя опасности в моих планах не было. Я не знаю, как этот пузырек очутился в твоих покоях. И у меня только такое объяснение: Михримах каким-то образом обо всем узнала и захотела подставить тебя. Чем-то ты ей помешала.
Доказательств этой теории у меня не было, поэтому проверить, говорит правду Гюльфем или нет, я не могла. С другой стороны, Михримах и вправду могла захотеть отомстить мне за смерть Селима, поэтому я была готова допустить и этот вариант.
— Гизем, — сказала хасеки. — Для себя я подготовила другой яд, разбавленный, от которого у меня должны были пойти пятна и начаться легкий жар. Я не враг самой себе, чтобы позволить намазать фату тем, чтобы я провалялась больше суток без сознания. Служанка Михримах явно использовала другой яд. Наверное, поэтому повелитель и простил нас обеих, вернул в Стамбул.
Я ничего не ответила. Тем временем, Гюльфем продолжила:
— Когда повелитель сказал, что нашел виновную, я ничуть не сомневалась, что это Михримах. Конечно, не Михримах, а ее служанка, но не столь важно. Поэтому я и сказала: «Да простит Аллах ее грехи», намекая на казнь. Откуда мне было знать, что виновной была объявлена ты. Гизем, пожалуйста, прости меня!
— Если все запоминать, никакой памяти не хватит, — коротко ответила я.
Мне не хотелось ругаться с Гюльфем, однако вот так сходу простить эту женщину я была не готова. Я не знала, насколько можно доверять или не доверять ее словам, поэтому решила посмотреть, что будет дальше.