Остаться человеком (сборник кошмаров)

- Ты хоть думал, что творишь? - кинулась женщина к старшему сыну. - Я ничего не делал, - спокойно ответил Гарт, - Она испугалась и оступилась. - Хватит, - вмешался вождь, - Это уже случилось. Будем верить, что он не вернется. - Что? - женщина своим взглядом испепеляла мужа, - Повторишь еще раз, Яманхин, и я выверну тебе клык, - такому ее тону не мог противиться даже зверь вождя. - Если станет легче: думай, что он расплачивается за грехи своего отца, - все же попытался тот ее осадить. - Ты сам сказал, что он тебе сын, - припомнила Таязра, - А если ты это забыл, то Акс не перестал быть мне сыном! - женское сердце стало скакать в еще более рваном темпе, помогая эмоциям брать верх над разумом, - Ты отцом ему никогда не был! Не смотри так. Мне самой вина и боль не дала стать ему матерью. Он же ей сердце свое отдал! - но вождя не пробрало, а потому Таязра решила ему напомнить: - Никого к ней не подпустил. - Они были парой, - в отместку отозвался муж. - Что? - на вдохе обмякла женщина, - Скажи, что ты лжешь, - муж молчал, - Яманхин! - Я слышал как тот белобрысый из сломанной по осени повозке ляпнул, - не теряя контроля, ответил вождь, - Его поводыри говорили, что он купидон. - Нет! Если бы ты знал - остановил бы эти бойни, - казалось, Таязра уговаривала себя, ведь не могла поверить в жестокость мужа, - Ты ведь вождь! - и если не было в нем чего-то отеческого, то положение обязывало поступать по совести, - Ты должен быть выше своих бед. Скажи, что ты врешь! - Яманхин молчал, заставляя и Гарта разгораться гневом, - Если бы я сорвалась с обрыва, ты же в пекле на земле остался бы без пары! Яманхин! - она не выдержала, откровенно крича. Вцепилась в мужа, заливаясь слезами. - Мой сын способен справиться сам, Таязра. Он справился. Просто ему не повезло. - Ему пришлось ее пометить, - взорвался Гарт, - Иди и выжги клеймо на матери, я на тебя посмотрю! - Заткнись, сопляк, - оборвал сына вождь, - Место в племени удержать чуть смог. Будем надеяться, что Акс не вернется, или тебя он придушит в первую очередь, не разбираясь виноват или нет. Слушать не станет, что девка сама сорвалась. И сначала старший брат думал смолчать. Но потом понял, что мать была права. Если отцом Яманхин Эйраксису стать не смог, то должен был оставаться вождем и поступать по совести. Он не смог так сделать, не собирался исправлять, надеялся, что младший не вернется. И Гарт решил поступить верно сам. - А ты не скажешь, - оборвал отца старший сын, и перевел взгляд на мать, - И ты смолчишь. Я ее скинул. - Ты ума лишился? Он глотку тебе перегрызет. Закончит то, что начал у обрыва. Он же тебя чуть не порвал. Акс маг. - Вот именно. Если брат заявится в племя, я заставлю его уйти, потому что сейчас он может податься в академию. Вождь призадумался. - Нам бы не помешал в племени маг. Тем более огненный. После этого набега семья наша стала меньше. - А у него тут нет семьи, отец. Немилость вождя, который даже не смог защитить соплеменника, хрен с ним с пасынком, скупая на ласку мать, опомнившаяся, когда стало поздно, и брат, который отправил его пару за Черту. Про племя я и вовсе молчу. Покажи мне хоть одного, кто бы не плюнул раз в жизни в его сторону. И если есть у Акса шанс на жизнь, то он точно не здесь. Придет - заставлю уйти. Не мешайтесь, - блеснуло зеркало в янтарных глазах сына. В тот момент Яманхин увидел в старшем и зверя, и вождя, и сына. Не стал перечить. Не понял, когда его ипостась стала уступать. Видно, где-то глубоко в душе вождь знал, что поступил не как вождь, а как униженный мужчина. Его сердце до тех пор еще жаждало мести, но голова давно понимала, что не Акс был виноват. Яманхин так и не смог ответить за свою ошибку: и любимую не уберег, и младенца оставил, и отцом ему не стал, как обещал. Так хоть отдался воле родного сына, чье сердце болело за брата. - Если вернется. Полутролль вернулся. Облазил все побережье, а ноги все равно приволокли его в племя. Перевернутая после набега с ног на голову комнатка ждала его, а постель хранила запах Элис. Акс рухнул в свою кровать, не желая ни драться, ни разбираться, ни есть, ни пить. Дышать себя запахом своей лягушки и то заставлял. Не было гнева. Была только боль. Боль и тоска, сжигающие все остальное, душащие сердце, эмоции, зверя. "Анвиил"...