KARRY. Книга вторая. «2x2» и cлавная игра

      К чёрту февраль, к чёрту холод.       Всё, чего я хочу сейчас, — это погрузить пальцы в сугроб.       Они. Пульсируют.       Но мне всё ещё нравится гитара от Гарри!       Я завернула в соседний двор. Яркие фонари над подъездными козырьками не освещают синевато-белую от снега игровую площадку. Но там горит свет. И из са́мого её центра бодро машет рукой бледнолицая фигура в чёрном.       Аллергия на холод мне потом устроит Уан Снеговейшн…       — Привет! — Поздоровался высокий мальчик с наимилейшей улыбкой и продолжил катить большой снежный ком.       — Привет, Семён. — Не улыбнуться ему в ответ — это что-то абсолютно невыполнимое для меня. — Кто… это будет?       Оставив ком у большого переносного фонаря (с похожим Рон и Гарри ходили к паучкам в Запретный лес), Дирекшионер выпрямился.       Тонкие черты лица — особенно, заострённый нос и подбородок — создают ощущение, что он предмет творения искусного художника мультфильмов. Весь его вид заставляет усомниться, что он из этого мира. Возможно, он сошёл со страниц сказки.       — М-м-м, не знаю. Потом решу. — Мальчик прочистил горло, отряхивая перчатки от снега. — Из них выше всех Гарри?       У него голос такой… мягкий и выразительный — я ничуть не удивилась, когда узнала, что он ходит в театральную студию. А сам он весь напоминает лично мне о тёплом летнем дождике: с его этой непринуждённостью, очарованием и лёгкой текучей манерой речи.       — Да. Определённо. — Я проследила, как он поворачивает голову в сторону дома, словно наклейками покрытого светящимися окнами. — Хочешь быть настолько точен?       Семён закивал:       — А как же!       Именно голосом он мне и запомнился — ещё с гипермаркета перед Новым Годом, где я его даже не видела, и магазина музыкальных инструментов, где мы вновь случайно пересеклись в январе. А познакомились мы уже потом: когда он фотографировался со Стайлсом.       — Тогда у Гарри должны быть длинные ноги. — Я ответила сама себе: — Нет, не получится. Тогда с острыми носами, как его ботинки.       — Сделаем. — Семён начал лепить что-то ещё. — Тимофей ещё вынесет красную краску для брюк Луи.       — Здо́рово!!! — Собирая снег пуховыми варежками, я сформировала из него нечто вроде комка. — А можно как-то приделать ему подтяжки?       — Изи! Вот там, в пакете.       У заполненной снегом песочницы ожидала ещё и связка веток.       — Но они же должны крепиться, — проговорила я.       — К ремню прицепим.        Снеговик с ремнём? Это будет весело.       Я слепила целую голову и как раз устанавливала её на средний ком (пришлось подняться на носочки), когда мой сказочный знакомый крикнул:       — Наконец-то! Мы уже построили одного!       «Построили»! Семён иногда подбирает такие слова, что хочется записывать (спойлер: я делаю так со многими).       К нам шёл парень в дублёнке на размер больше его — Тимофей. Он такой же высокий и харизматичный, как его брат.       Не знаю их точного возраста — ясно лишь, что Семёну лет четырнадцать или пятнадцать, а этот парень старше. Привычка хмуриться и низкий голос слегка прибавляют ему возраста, плюс, он спокойнее и серьёзнее брата. Наверное, ему тоже около восемнадцати. О нём мне известно не так много, и общались мы намного меньше, чем с его лучистым братиком.       — Он у нас слишком долго ест, — поведал мне Лучистый Братик.       «Он» был уже достаточно близко, чтобы услышать.       — Картошка по-деревенски вне временных рамок. И кое-кто нас задержал. Привет, Лен.       — Привет.       Вчера, после концерта One Direction, они говорили о какой-то репетиции и «речи». Видимо, там Тимофея и задержали.       — Остались руки, — заметил Опоздавший, глядя на нашего почтиснеговика большими чёрными глазами, — и ноги.       — А зачем же нам ты? — Плутовато улыбнулся Семён. Его лицо — настолько бледное, что даже светящееся, — кажется ещё бледнее из-за чёрной одежды. И его брат почти такой же. И я.       Вот так картина! Привидения вышли погулять.       — Любишь картошку по-деревенски? — Спросила я Тимофея, начиная лепить ещё один ком.       — Слабо сказано, — ответил за него Семён и скрылся за Безликим Из Уан Снеговейшн.       — А я сегодня ела рис с сырным соусом, — поддержала я разговор о еде, наблюдая, как парень с картофельной душой поправляет перчатки. — Завтра собираюсь испечь сырное печенье.       — М-м-м-м, сырное… — Тимофей лишь на секунду перевёл на меня тёмный взгляд и принялся лепить первый ком.       В его отношении у меня вообще непонятные ощущения. Когда первый раз увидела его, забыла обо всём; зачем пришла — тоже (действительно, зачем же я ходила в пиццерию?! ещё и потащила с собой Стулеса).       — Сыр — это важная составляющая жизни Тимофея, — поведал мальчик-Свет, приставляя очередной ком к подножью снежной пирамиды. — А это идея статьи!       Парень в дублёнке улыбнулся, и что-то изменилось.       — «Сыр как часть жизни». — Придумал Младший. — «Или работа в пиццерии. Тимофей Санкин». Напишешь?       В ответ лишь хрустнули мои позвонки, когда я выпрямилась.       — Этот высоким получился. — Сообщил Семён. — Будет Гарри!       — Лиам тоже высокий, — проговорила я, задумываясь, чьим прототипом суждено быть соседу… СнегоГарри? Гарривика́? СнеГа́ррика!       — Нет. — Категорично ответил дирик. — Этот ниже выйдет. Тимоха скатал слишком мелкий нижний ком.       — Насколько ниже?.. — Обратилась я сама к себе, а затем — к обоим братьям: — Поставим Луи рядом с Гарри? Ларри из риал.       — Окей. — Семён прикатил ещё один ком. — Пусть вот этот и будет Луи.       — Сделай ему плечи, — попросил Старший, — а то подтяжки слетят.       — Да-да-да, я знаю, — ответил Бледный, устанавливая слепленную мной голову Луи.       Эти двое с самых первых встреч мне смутно кого-то напоминали, но велико же было моё удивление, когда я узнала причину! А вот сейчас они стоят рядом, и я думаю: как сразу не догадалась? Они оба высокие, худощавого телосложения, бледные и кареглазые. Есть у них что-то общее в чертах, хотя у младшего лицо овальной формы, у старшего — треугольной, с менее острым носом и прямыми бровями. И всё же…       — Вы так похожи, — сказала я.       Они синхронно заулыбались, а мальчик-очарование игриво пожал плечом:       — Братья.       К тому времени как на игровой площадке стояли все пять безликих, безногих и безруких снеговиков, у меня окоченели пальцы.       — Лиам получился слишком толстый, — грустно подытожил мальчик-Свет и покосился на Тимофея: — Ты лепил центральный ком?       — Он просто накачался. — Встала я на защиту сырного парня (весь СнегоЛиам, кроме головы, действительно его) — Накачается. В будущем. — Я убедительно закивала Дирекшионеру. — Вот увидишь.       — Это Ван Ди будущего? — Поинтересовался Тимофей.       — Может быть, может быть… — протянула я, усиленно шевеля замёрзшими пальцами.       — Ты сделала Найлу очень большие ноги, — хрипло заметил мальчик в чёрном, запыхавшийся от внезапной снежной битвы с братом.       — Он же в кедах всегда… — я поднялась, услышав хруст в коленке, — мощных таких.       — Тогда у Луи должны быть маленькие ноги, — Семён шагнул к СноуЛуи.       — А у Зейна какие ноги, знатоки? — Крикнул Тимофей, хлопая по свежему снежку на ладони.       — Обычные, как и у Лиама, — ответила я и перевела взгляд на крайнего правого снеговика. Кое-чего не хватает.       — Вот и всё! — Проговорил парень в дублёнке и подошёл к самому бледному из нас. — Замёрзнешь — пойдём домой. Это и завтра можно доделать.       — Всё нормально, — успокоил Семён.       — Где-то я уже слышал подобное.       — Там было «ничего не будет». Я скажу, если что.       Вчера после концерта у Семёна першило в горле, и он постоянно кашлял. А потом из беседы с Тимофеем я поняла, что мой брат по фэндому недавно ходил гулять с друзьями и промочил ноги. Я улыбнулась тому, как артистично повар из пиццерии изображал тогда их телефонный разговор, и внезапно ко мне пришло озарение.       — Найлу нужна гитара, — озвучила я.       — Гитара лишней не будет! — С готовностью ответил Тимофей.       Мне всё больше нравится этот парень!       — Слепим? — Спросила я обоих, отряхивая варежки от заледеневшего снега. — Он как раз сбоку стоит: гриф никого не разрушит.       — Да как ты её слепишь? — Отозвался Семён.       — Как-нибудь. Я без ума от гитар. Надо попробовать.       Я начала прилеплять снег к животу Найла.       — Своя есть? — Спросил Тимофей.       — Не выйдет. — Бросил дирик следом.       — А вдруг. — Ответила я.       — Я думаю, получится.       Это проговорил Тимофей.       — Нет. — Отрезал Младший. — Спорим?       — Сём… —Тимофей склонил голову, поджав губы, и с улыбкой поглядел на брата.       Тот весело подстрекал:       — Дава-а-ай!       — Хорошо. — Любитель картошки стал пугающе серьёзным. — Если я выиграю,… ты пишешь сочинение в эти выходные.       — О, не-е-ет!       — А если выиграешь ты… — Тимофей нахмурился ещё сильнее.       — Если я… — На бледном неземном лице Семёна вдруг отразилось ликование. — …То это сочинение пишешь ты. За меня!       Ему только лампочки над головой не хватает.       — Согласен, — подписался Тимофей.       — Окей, замётано, — парировал Светящийся.       — Вы заставляете меня нервничать, — поделилась я ощущениями.       — Лучше не старайся. — В глазах Семёна сверкнул дух дьяволёнка. — Хочешь, помогу?       Он протянул руку к груди СнегоНайла.       — Семён! — Хором воскликнули мы с Тимофеем. Дальше лишь я: — Это нечестно!       — Ладно-ладно, я пошутил же.       Пауза.       Тот же голос примирительно зазвучал:       — Мы про гитару говорили.       — Да? — Переспросила я.       — Да. — Подтвердил Тимофей, переходя на другую сторону от меня, отчего я оказалась между двумя Санкиными. Желание загадывать? — У тебя есть, Лен?       Я бессознательно задержалась на последнем слове.       — Своя гитара?       Это было запоздало даже для встречного вопроса. Вспомнив свою прекрасную Тейлор (да, я назвала ту гитару «Тейлор»), я радостно выдохнула:        — Я бы сказала «нет», но «есть»!       — Это как? — Спросил Семён.       — Сегодня мне пришла посылка. С ГИТАРОЙ. Весь день, как во сне.       — От кого посылка?       Пересёкшись с чёрным взглядом автора вопроса я почувствовала себя странно — на Дирекшионера смотреть проще.       — От... Гарри Стайлса.       — ДА ТЫ ЧЁ?!?       Это был выклик Семёна, конечно же. Он, как и — благодаря ему! — Ивановская часть фэндома 1D, знает основы секретной истории моих последних месяцев.       — Написал, это в благодарность за мою помощь и на день рождения.       Я говорила Стулесу про свой день рождения, пока мы готовили подарок Кате на восемнадцатилетние, но я бы удивилась, если б он запомнил.       — И когда? Побольше вот здесь сделай, — Семён показал на заднюю часть снегогитары.       — М-м? — Не поняла я.       — День рождения твой, — пояснил Нарисованный.       — Десятого марта.       — Совсем скоро. И здесь, — Семён указал на нижний изгиб музыкального инструмента СнегоНайла и отошёл (наконец уже) подальше от моей души.       — И как? — Осведомился Тимофей у другого плеча. — Получается играть?       — Нет. — Призналась я, продолжая с повышенной аккуратностью хлопать по снежному Найлу. — Очень-очень сложно. Не понимаю, как… — Я мигом изменила показания: — Или понимаю, как… — Сделав глубокий вдох холодного февральского воздуха, я заключила: — Не знаю, что понимаю и что — нет. Не получается и всё.       — Всё ясно. — Заявил Семён, втыкая палку в СнеГа́ррика на другом краю Уан Снеговейшен. — Тебе нужен учитель.       — Я распечатала бумажки со схемами, — продолжала я, прилепляя новый кусочек гитары, — на них рисунки и точечки, они там как-то называются…       — Аппликатуры, — быстро определил Тимофей над ухом.       — Да-да!       Невежливо не смотреть на собеседника, Лена.       — В музыкальную школу запишись, — предложил Семён, в который раз прочистив горло.       — Я художественную-то не окончила! — Ответила я. — А там я хотя бы знала, что могу рисовать.       — Я тоже учился, но бросил. — Парировал мягкий голос. — А Тимоха уже давно играет.       — Вау! — Я уже собиралась взглянуть на упомянутого брата, но так и остановилась на красноватом воротнике его водолазки. — Здорово.       Итак, основание гитары готово — остался гриф. Это будет трудно. Как сделать так, чтобы он не отвалился?       — Я мог бы научить, если хочешь, — произнёс вдруг Тимофей.       Он умеет лепить гитары? Что ж сразу не сказал — я тут мучаюсь!       — Точняк! — Воскликнул Семён, пока я глядела на его брата.       Я о чём-то ведь думала,… но уже не помню.       Тут я осознала, что братья уставились на меня словно я начала солить снег и есть.       — Что?       — Я говорю, — Тимофей немного склонился ко мне. С этим взглядом-то! С ума хочет свести? — мог бы научить играть на гитаре.       — Мог бы?!!!!!       Семён засмеялся, пока парень в дублёнке ответил:       — Конечно.       — А как?! Где?!.. За сколько?       — Бесплатно, конечно. — Он ещё и улыбается. — Да хоть у нас дома.       — Но можешь прихватить печенье. — Добавил сказочный мальчик. — Которое Найл хвалил вчера. Я слышал.       Да, ведь микрофон на стойке рядом с Ван Ди остался включённым на Meet&Greet.       — Или сырное, — Тимофей впился в меня чёрными глазами. Он явно предпочтёт сырное печенье.       — Ладно!       — Круть! — Заключил Семён, одним видом заставив меня улыбнуться так, что замёрзли зубы.       — Странно так… — проговорила я, поправляя шапку.       — Почему странно? — Поинтересовался Тимофей.       — Я знаю вас второй день…       — Эй! — Окликнул Светящийся. — Кто мне чуть телефон не разбил в декабре?       Я засмеялась:       — Прости! Я тебя не видела.       — Иду я в аптеку, Костя там застрял,… — Семён сделал обычную для своей речи паузу, — …моргаю, и на меня налетает она. Телефон падает и — бац! — об пол.       — Прости, — повторила я.       — Меньше надо моргать! — Поучил его Старший. — Проморгаешь всю жизнь.       — Да, я ведь Дирекшионер. — Ответил Семён. — Моргнёшь — и весь фандом перевернётся вверх тормашками.       — Это да! — Не смогла я не согласиться.       — Как раз о тебе мы мало знаем, — подчеркнул вдруг Пострадавший.       — Но я бы, — высказался Тимофей, — не стал называть её подозрительной.       Семён подтвердил:       — Ага. Любит Ван Ди, жила с Гарри Стайлсом…       — Не любит фотографироваться, — продолжал мистер Попробуй Взгляни Мне В Глаза.       Ofcourse. Все потенциальные маньяки любят фотографироваться.       — Печёт печенье, — не заканчивал Тимофей.       Да, вы беседуйте. А я тут просто так — гитару из снега на спор леплю.       — Как я, — приклеил Семён.       — Ты печёшь?       Зачем спросила? Сказано же: КАК ОН.       — Да-а-а, много всего. Разнообразные торты и тарты, пирожные, конфеты, эклеры…       — Вау! Да ты шикарен! — Оценила я.       — Спасибо. — Поблагодарил Семён, в сотый раз поделившись своим очарованием. — Кофе ты ещё любишь! Гарри на концерте сказал.       — Ты тоже любишь кофе? — Вопросил вдруг Тимофей.       Я же высказала удивление его брату:       — Ты запомнил?       — Как не запомнить! — Ответил за него Семён. — Тимоха им одержим.       — Это верно, — усмехнулся пицедел.       — Ну всё, — подытожила я, убирая лишний снег с верхнего края снежной гитары. — Теперь у вас все основания моей надёжности.       — Это ты про нас ничего не знаешь, — хитровато проговорил Семён.       — Знаю. — Опровергла я. Запевай! — Твоих друзей зовут Костя и Ваня, и Косте вы выбирали укулеле месяц назад. А ты, — я взглянула в глаза Тимофею, игнорируя смесь гипноза и ужаса, — работаешь в пиццерии, знаешь полицейского, который приходил проверять документы у Гарри, и зовёшь его по имени. Как и того ведущего,… который командовал перед концертом... да и после, кричал и говорил на разные голоса. И ходит прямо.       — Да он тебя впечатлил! — Подметил Тимофей.       — Это же Кока-Колачкин, — утвердил Мальчик В Чёрном. — Он впечатляет всех.       — Не всех, но… — Тимофей не закончил.       — Многих. — Сделал это за него Семён.       — Да.       — Кока-Колачкин? — Переспросила я. Они говорят так серьёзно, словно это его настоящая фамилия.       — Именно, — подчеркнул дирик.       — Мы любим придумывать ему прозвища, — признал сырный парень.       И я придумываю всем прозвища! У меня даже есть с ними документ Word!       — Это семейное, — Семён Солнечный улыбнулся, заставив меня улыбнуться в ответ.       Может, я тоже Санкина?       — Да, помню, он вчера пил её после концерта... — проговорила я, наблюдая перед внутренним взором брюнета с бутылкой тёмной жижи. — А тот полицейский, майор…       — Антонов, — подсказал Тимофей и внезапно нахмурился сильнее.       — Да, Антонов, — подхватила я и продолжила мысль: — Назвал это дрянью.       — Кока-Колу? — Недоумевающе переспросил Черноглазый. — Дрянью? Странно.       Семён засмеялся, а потом с умным видом вернулся к своему мнению:       — Однако. Этого мало.       — Кока-колы ему всегда мало, — закивал Тимофей, поджав губы.       — Я имел в виду то, что ты знаешь, — уточнил его брат, глядя на меня.       Классные они ребята. Оба понравились мне с первого взгляда. Не то чтобы всё было гладко: старший пугает взглядом, а младший случайно раскрыл маленький секрет Гарри Стайлса. И тут один из них предлагает научить меня играть НА ГИТАРЕ. Я так давно этого хочу! Как я могу отказаться??!       — Ну мы не одни будем, раз на то пошло.       Это произнёс Тимофей. Замечательно — они оба созерцали мои размышления и как я из-за них перестала лепить.       — Не пугай её, а то не при… — Семён осёкся. — Почему не одни? Родители же к бабушке собирались.       — А-а, да… —Тимофей почесал шею у воротника водолазки. — А ты уроки обещал делать.       — Помню я. — Тут мистер Очарование воскликнул: — Ка-а-ак? Как у тебя получилось???!?       — Да, гитара готова! — Объявила я.       — Вот она, победа. — Улыбнулся Тимофей, резко изменившись в лице.       — Я думал, хотя бы гриф отвалится! — Негодовал нарисованный мальчик. — Он же…       Он протянул пальцы к снегогитаре. В следующую секунду два голоса хором завопили:       — СЕМЁН!       Тот заулыбался, опуская руку.       — Извините.       — Тебе не уйти. С тебя сочинение, — напомнил ему брат.       — Сейчас же каникулы, — проговорила я, делая углубление в центре корпуса гитары и шмыгая носом.       — На каникулы тоже задают, — печально ответил Дирекшионер. — Как ни прискорбно.       — Не заболей, — предостерёг меня вдруг Тимофей, — как Сёма.       — Я не болею! — Заспорил Младший.       — Ты простудился.       — Мне уже лучше!       — Конечно, иначе я б тебя сегодня никуда не пустил.       — Разумеется, папа.       — Конечно, — повторил Тимофей.       — Папа, кстати, пустил бы.       — Папа считает, в четырнадцать ты сам можешь решать, если дело касается здоровья.       Да! Я угадала его возраст.       — Могу, — упёрся светящийся мальчик.       — Нет, не можешь.       — Могу.       — Чаще как раз нет, Сём.       Тот обратился ко мне:       — И вот так всегда. Он мне как третий родитель.       — Это классно, — высказалась я. Потому что у меня только один полноценный родитель.       Семён покачал головой, но улыбнулся старшему брату без тени обиды. Через минуту я в трансе смотрела, как последний превращает большой белый ком СноуЛуи в красный с помощью баллончика краски.       — А сейчас! — Объявил Санкин неземной внешности. — Внимание! Господа! Самое интересное.       Он стоял с баночкой из-под витаминов в руках.       — Это что там? — Спросила я.       — Глаза. — Выдал он преспокойно, даже с долей наслаждения.       Тоном жалующегося ребёнка Тимофей заявил:       — А у Семёна глаза Ван Ди в банке!..       — Ты удостаиваешься, обращался Младший ко мне, — поставить глаза Гарри.       — ОЛИВКИ!       Сверху послышался голос Тимофея:       — Никогда не видел такой бурной реакции на оливки. А что мне?       — Глаза Найла.       — Ух ты, голубые камешки! — Заценила я.       — Я нашёл их в маминой баночке с пуговицами.       — Надеюсь, — парировал Тимофей, — они ей не нужны.       Сделав два шага, он прикрепил к голове СноуЛуи две синеватых пуговицы — не такие прозрачно-голубые, как глаза-камешки Найла, — Гарри бы одобрил этот оттенок.       — Носы разные имеются. — Рассказывал Семён. Тут он засунул руку в карман: — Есть картофелинка…       — Это Найлу. — Подсказала я. — За Найла и картошечки.       — Разумеется. У меня тут также… — Перекрывая свет фонаря, дирик вынимал из пакета по одной вещи и объявлял: — большая пуговица, похожая на розовый камень, … просто большая пуговица … веточка от яблока ... и верхушка груши.       — Груша подходит Гарри, — высказалась я и пояснила: — к глазам.       — Окей. — Согласился мальчик в чёрном. — Тебе лучше знать. Ты же с ним жила. — Я сдержанно улыбнулась, но промолчала. А Семён не останавливался:— Спала, ела, спала, гуляла, спала.       — Ты повторил «спала» трижды, — прокомментировал Тимофей.       Его брат уже подошёл ко мне и оставил Гарри с носом.       — Так они же много раз спали.       Пролейся мой кофе!       — Твоё «спали» звучит очень… — Как бы сказать? — Не так.       Справа донёсся сдавленный смешок.       Когда я взглянула туда, Тимофей коротко кашлянул и тихо произнёс:       — Что? Продолжайте, отлично получается. Отличные зелёные глаза. Груша отличная. Всё отлично!       Несколько минут, и англо-ирландский сноу-бэнд русского происхождения обзавёлся лицами.       — Упс. — Сказал мальчик-Свет. — На Зейна изюма не хватило.       — Эх, математик, — пристыдил его старший брат. — Ещё в физико-математический собираешься.       — Зейн всегда такой серьёзный, — заметила я, Защитница Юных Математиков, — ему и не нужен изюмный рот.       Тут мне пришла в голову мысль нарисовать Лиаму клетчатую рубашку краской из баллончика, а затем — для придания снеговикам единого стиля — закрасить Снежному Найлу средний ком, словно это его спортивная кофта, как вчера на концерте. Однако, вызвавшись «одевать» Лимо, я испачкала куртку. Тимофей предложил помощь с Хораном и справился намного аккуратнее.       — А ещё… — я достала из кармана зелёную резинку для волос. — У Гарри теперь вот это на руке.       Да, я знала, куда и для чего иду.       Перфекционист я, что с меня возьмёшь. Перфекционист и Карри-шиппер. Карри = Катя + Гарри. Perfect.       — А почему это? — Вывел меня Семён из воспоминаний о сложившейся этой зимой удивительной паре.       После паузы я ответила:       — Из-за девушки.       — Как она там? — Спросил Дирекшионер.       Надо сворачивать новостную службу о Карри.       — Что? Кто? Где? Откуда мне знать?       — Да ла-адно, мне всё известно. — Выразительно отвечал Светящийся. — Она твоя подруга.       — Это не только тебе известно, братец, — прошептал Тимофей.       — Ужас какой. — Оценила я свою «известность». К теме подруги: — Она… так себе. — Я снова шмыгнула носом, чем напомнила Катю. — В Венгрию завтра. Пытаться отдохнуть.       — А почему у Гарри и Луи руки из веток, — задался вдруг Тимофей вопросом, — а у других — из снега?       — Наверное, не хватило... — начала я.       — Ларри потому что. Ещё вот так сделаем. — Семён высунул руковетку Гарри и воткнул её так, что тот будто бы обнял Луи.       — О, да, — изрекла я, и в мыслях у меня эльфийским голоском заговорила Элис Каллен: «Мы с Беллой подружимся!»       — И-и-и-и! — Протянул Юный Энтузиаст. — Завершающий штрих!       — «Последний штрих» говорится, — исправил Тимофей.       — У него завершающий, — поддержала я оригинальность мальчика-очарование.       Тот вынул из пакета чёрную фетровую шляпу.       — О-о-о-о! — Воскликнула я на весь двор. — ШЛЯПА, вау!!!!       Семён улыбнулся, поясняя:       — Это Лиаму.       — Обожаю шляпы. — Сообщила я (словно и без того не было ясно). — Вот такие.       — Хочешь надеть?       — ДА! — Я схватилась за головной убор и метнулась к СнегоЛиаму.       — А ещё я подумал, — рассудительным тоном продолжал мой сказочный знакомый, — что Найлу подойдёт на голову кастрюля.       Он же есть любит! Гениально.       — Не снеси ему голову, — предупредил Тимофей Семёна.       — Ему печенье надо в рот, — проговорила я.       — Ой, у меня нет… — поникло Солнышко. — Я не подумал.       — Могу сходить, — предложил Тимофей.       Семён мигом ожил и включил дружеский тон:       — Да, сходи-ка.       — Да, пожалуйста, — с улыбкой ответил парень на непрозвучавшую благодарность, сверкнув чёрными глазами в Дирекшионера.       — СПАСИБО, БРО!       Я молча наблюдала, как паренёк обвязывает чёрный шарф (очень длинный чёрный шарф) вокруг снежной шеи Малика, а затем изрекла:       — Всё равно он недостаточно Зейн.       Семён попытался надеть на снеговика шапку, но скоро пожаловался:       — Не налезает.       — Уменьши ему голову, — прозвучало сзади.       Быстро он!       — Теперь достаточно Зейн? — Спросил Семён, воткнув зеркало в руку снежного Малика.       — Жаль, нет таблички с надписью “Vas Happenin’?!”. — Сказала я. — Это самый непохожий на Зейна Зейн. Прости, Зейн… — И тут возникла идея. — СОК! Энергетический сок из видео дневников, помнишь?       — Да! — Ответил Бледный.       — Я не пойду второй раз, нет. — Произнёс Тимофей.       Мы с Семёном синхронно взглянули на него.       — Только если очень хорошо попросите, — прибавил он.       — А у нас разве есть коробочка из-под сока? — Вдруг засомневался светящийся мальчик.       — Он был в пластиковой, — вставила я.       — Плохо, — заключил Семён.       — Да есть у меня, чего вы. — Расслабленно проговорил Тимофей.       — Ну разумеется, есть, чего ты. — Беззаботно отразил Дирекшионер. — Пожалуйста, поднимись ещё раз.       — Было бы здорово, да. — Я в умоляющем жесте сложила руки под подбородком. — Пожалуйста. Ради Перфекционизма.       Разворачиваясь, Тимофей сообщил брату:       — У неё лучше получилось.       — Он фанат мультифруктового сока, — рассказал Семён, пока я смотрела Старшему в след, — и постоянно покупает в бутылочках.       — Я обожаю апельсиновый.       — И ты туда же? — Спросил парень выразительно.       — А что? Не любишь сок?       — Мне больше нравятся питьевые йогурты. — Семён достал телефон (да, тот самый, что едва не разбил в январе из-за меня), а я вдруг заметила, как с неба медленно падают мелкие снежинки.       — Папа удивился, что мы ещё не стали ледяными скульптурами, — передал Тимофей брату, проходя мимо нас и оставляя у Зейновика бутылочку из-под сока.        — Не холодно совсем! — Отозвался Семён (с красным носом, следует отметить) и попросил: — Сфоткай меня, Тимох. Как автора идеи.       — Классная идея, — похвалила я.       — Спасибо. — Улыбнулся мальчик из сказки. — Давай со мной.       Я помедлила, хотя как не сфотографироваться с этим чудом!       — Круть! — Весело сказало Чудо через несколько секунд, кашлянуло в кулак и обратилось к подошедшему к нам Тимофею: — У тебя шнурок.       Тот быстро перевязал шнурки, но покачнулся и замахал руками, пытаясь удержать равновесие. Ещё чуть-чуть и сшибёт Зейновика или СнегоНайла!       — ААА, НЕЕЕТ!!!! — Выкрикнула я.       Но Зейну не повезло.       — У-у, простите, — изрёк Тимофей, оглядывая нанесённые Маликовику увечья в виде внушительной вмятины в боку, снесённой руки и головы.       — А что, если Лена права? — Спросил вдруг Дирекшионер. — В том, что это Ван Ди будущего…       Нет, Семён, не продолжай.       — …И Зейн уйдёт из Ван Ди?       — Из-за Тимофея? — Уточнила я. — Очень маловероятно.       — Точно не по моей вине. — Отозвался парень в дублёнке. — Я исправлю! Простите.       — Да ладно, — отмахнулся Младший, — это снеговик, а не Зейн.       — Лена такая грустная стала, — объяснил повар из пиццерии, осваивая снежную хирургию.       — Да я… всё нормально.       Я грустная 70% своего времени. По разным причинам, но в основном из-за себя.       — Спокойствие, ребята! — Призвал Тимофей, возвращая серьёзную голову Малика. — Я верну его!       Что он вчера делал на концерте OneDirection, для меня осталось загадкой. Может, составил компанию брату. Но как тогда получилось, что они убирали сцену перед концертом?       — Давно ты Дирекшионер? — Поинтересовался нарисованный мальчик.       — Не, меньше года, а ты?       — Я с самого 2010. Болел за них на Икс-Факторе.       — Ты старик, — наградила я его новым прозвищем.       — Один из первых, — с гордостью сказал Семён.       — Если б я тогда не включил телевизор…       — Спасибо, бро-о-о. — Старик протянул Тимофею сжатый кулак и Санкин-старший стукнулся об него своим. — Спасибо!       Тимофей обнял брата свободной от снега рукой, а затем серьёзно произнёс:       — Шарф поправь. Всё горло голое.       — Теперь вам надо сфотографироваться, — сказала я.       — Да-да-да, — поддержал Семён, — давай-ка запечатлим, как ты побил Зейна.       — Запечатлеем, — исправил Тимофей и, склонив голову, улыбнулся брату с лёгким извинением на лице.       Младший достал из кармана мобильный, нажал что-то и протянул мне.       — Лен, сфоткаешь?       — Ага, — кивнула я, сняла мокрую варежку и попятилась, следя, как камера телефона умещает всех семерых в кадре.       — Не передумала учиться у меня? — Спросил Тимофей оттуда.       — Не болтай. — Бросил дирик. — Испортишь фото.       Я улыбнулась, отвечая:       — Всё сказали?       И нажала на экран.       — Готово. Во сколько приходить?       — В четыре сможешь?       — Да, хорошо, — ответила я в чёрные глаза.       Семён откашлялся.       — Первый подъезд, квартира тринадцать.       О как! Тринадцать!       — Четвёртый этаж, — хрипло добавил Семён.       Тимофей перевёл на него тёмный взгляд:       — Пошли уже. Больной.       — Я здоров!       — Пока, — попрощалась я с улыбкой.       — До завтра! — Ответил Тимофей.       — Пока, Лен! —Дирекшионер улыбнулся в своей супермегаочаровательной манере. — Не забудь адрес.       — Хрум-хрум, — шептал снег под ногами.       — Квартира тринадцать, — напомнил Тимофей вслед.       Как фанату Тейлор Свифт мне этот номер не забыть.       — Четвёртый этаж! — Снова прибавил Семён.       Сделав несколько шагов, я обернулась. Тимофей помахал мне рукой, а в следующий момент в него полетел снежок от брата.