August

POV Grace Меня всегда удивляло какими карательными могут быть отношения для человека. Если всерьёз задуматься об этом, это и вправду поразительно. Самый сильный, самый чёрствый, самый независимый, самый целеустремлённый — не важно. Любой человек под давлением того самого предмета воздыхания превращается в зависимую, порой жалкую половинку себя, отколов вторую часть для другого. Мне всегда хотелось верить, что отношения должны быть равными, но в ходе своей жизни я поняла, что это не так. Всегда есть сторона, которая испытывает больше чувств, больше дорожит, больше борется за отношения, это неизбежно. Найти идеальную гармонию, к сожалению, нельзя. Поэтому всю свою жизнь я бежала от них как от самого страшного кошмара, ведь мне хватало историй, хватало книг, хватало опыта подруг, которые рассказывали какого это. В моей жизни итак много переживаний, связанных с моим личным счастьем, жить с мыслью о чужом кажется мне невероятно сложным. Все мои отношения были достаточно приятными, без драматичных концов и ненависти после расставаний. Я придерживаюсь мысли, что нужно начинать их с другом, с человеком, который априори тебе приятен, поскольку на страсти и простом влечении долго не продержишься. У всего есть срок годности. Однако все мои суждения и ранние представления не могут быть применены к Гарри. Меня это больше пугает, нежели радует. Чтобы увидеть его улыбку и услышать очередную шутку, я готова пойти на многое, даже свыкнуться с мыслью что я являюсь той стороной, которая влюблена больше, но ловя себя на этой мысли, я напомню, что никаких отношений нет. От чего становится несколько легче, но я понимаю, что их наличие не спугнуло бы меня. Выслушивая все душевные терзания Алексы, я не могу узнать ту самую радостную, сильную женщину, которая своим звонким смехом готова заполнить любое помещение. Это другой человек, подавленный, униженный. Алекс сильно внедрился в её голову, ведь даже простое напоминание о своём существовании оставляет такой след. Кажется, словно с каждым расставанием люди забирают часть нас и с каждым разом начинать новые всё сложнее и сложнее, поскольку не знаешь, есть ли тебе что-то предложить в этот раз. Не опустошён ли ты до дна? Весь день мы провели за разговорами, просмотром старых фильмов и поеданием банок с мятно-шоколадным мороженым, её любимым, конкретно это было моим тихим кошмаром, но я не могла отказать ей, только не сегодня. Состояние Алексы вряд ли окончательно нормализовалось, но она всё же улыбнулась, что уже грело душу. Для меня было приятно осознавать, что в трудную минуту именно моё имя для неё всплывало первым. Я люблю поддерживать людей, всегда казалось что в самые трепетные моменты они показывают внутренности души без слоев маскировки и наигранности, эти минуты — их самое подлинное проявление натуры Я. И узнавать близких с такой стороны было важным для меня. *** Две недели прошли незаметно и с удивительной лёгкостью, оставляя приятный след и дни наполненные пленительными улыбками, переписками с Гарри и встречами на выходных. После показа к бренду повысилось должное внимание, что увеличило объём работы, однако не до сумасшествия. Именно такой баланс мне нравился. Основная работа заключалась в составлении сайта, его управлении, отправлении одежды на самые различные съёмки для модных журналах. Алекса редко появлялась в офисе, однако постоянно была со мной на связи. Ей намного легче, однако нотки грусти до сих пор искрят из голубых глаз при померкшей улыбке. Я понимаю, что ей нужно время, поэтому не мучаю вопросами о Алексе и их возможном общении, ведь верю в её мудрость. — Грейс, — слышу восклицание своего имени Джеком, — Мне связаться с редакцией по поводу кардигана и юбки для фотосэта L’Officiel? — Что до сих пор поражало— это его отношение ко мне. Его словно подменили, он перестал хамить, пытаться всячески принизить. Я не понимаю, что сподвигло его к такому росту, но я не могу отрицать, что рабочие часы стали намного приятней с отсутствием соперничества и неоправданно плохих отношений с друг другом. — Барбара, вроде, уже связалась, — не отрывая взгляда от записей быстро отвечаю. — Я могу наверняка уточнить, без «вроде», мне несложно, — подойдя ближе к моему столу, не унимается парень. — Джек, всё уже сделано, — продолжая вносить в расписание встречи, проговариваю. — Мне честно не сложно, — он присаживается на соседний стул. — Джек, — твёрдо произношу, подняв свой взгляд на него. На моё удивление он улыбается. — Тебе нравится быть босом, признайся, — довольный результатом он расплывается в ехидной улыбке, которая больше походила на игривую. Не замечаемая ранее черта Джека. — Я занята Джек, свои игры оставь на потом, — пытаюсь звучать серьёзно, однако меня забавляет то, что он проделал весь этот спектакль, чтобы вызвать у меня схожие эмоции при моей тираде на показе. — Я предлагаю продемонстрировать их на обеде, — неожиданно заявляет он. Я всегда обедала с Алексой, во время её отсутствия одна. Такую альтернативу я никогда не рассматривала. Повисла несколько секундная тишина, я понимала, что ситуация становилась неловкой и мне стоит ответить, но честно не знаю как мне реагировать на такое предложение. — Я не кусаюсь, знаю, за эти несколько месяцев могло показаться иначе, но я безобидный, — я лишь недоверчиво смотрю на его лицо, слегка выгибая бровь. — Чтобы окончательно убедиться, боюсь, тебе всё же нужно согласиться, — выдавив ухмылку, продолжил настаивать он. — Ты дашь мне доработать если я соглашусь? — фыркая, протягиваю я. — Да, — чётко дал ответ собеседник. *** Миловидное кафе и острое латте — открытия, которые мне помог сделать коллега. Джек оказался весьма приятным в общении, совершено ненавязчивый и неотталкивающий. По крайней мере, он таким казался в данную минуту. Странными намёками и по-своему он извинился. Это было приятно. Что же, минус один недруг в карме. Плодородный рабочий день завершился ещё более прекрасным способом. Звонком от Гарри. Он буквально напросился приехать ко мне после работы с отмазкой на то, что я просто обвязана попробовать еду из этого китайского ресторанчика, в который Митч с Сарой случайно забрели. Лёгкий жаркий вечер сопровождался приятным закатом и даже сумасшедшие пробки Лос Анджелеса не способны ухудшить моё волшебное настроение. Неужели мне нужно настолько мало? Услышать его голос в предверии встречи и считать минуты до появления на моём пороге? Возможно, но кто может меня винить? Опустив пакеты на мраморный пол кухни, я бережно раскладываю продукты, оживляя грустную обстановку моего стола. Как назло, но лицо Гарри светилось сегодня на первых строках поисковика, ведь по мнению мужского GQ его костюмы во время мирового турне были феноменом 2018 года, законно присваивая ему статус современной иконы стиля. Быстро пролистав пару его образов, внутри что-то сжалось, ведь именно этот человек уже месяц сводит меня с ума, позволяет узнавать себя с разных сторон, одаривает вниманием и своей лаской — как только я привыкаю к нему, убеждаю себя, что мне с ним легко и быть с ним не так уж и сложно, что-то всё время возвращает меня в реальность, где он — мировая звезда, ради лишь доли внимания которого люди готовы на самые безбашенные поступки, а я неудавшаяся модель со скудным прошлым. Мои мысли прерываются стуком в дверь, быстро подойдя к ней, я буквально через дверь чувствую его дурманящий аромат. Он тут, у меня на пороге, хотя может быть где угодно, у кого угодно, но он тут. — Доставка, — приподняв пакет с едой, он обнажает свои белоснежные зубы. Уже далеко не короткие взъерошенные кудрявые волосы шоколадного оттенка, наполовину расстёгнутая хлопковая чёрная рубашка, свободные бежевые брюки и... это что серьга в форме креста? Не выдержав, мгновенно оставляю мимолётный поцелуй на острой скуле. — Как непрофессионально, Вы что, меня соблазняете? — он выгибает бровь. — О, нет, — шутливо прикусываю губу, — Я всё это время спала с курьером? — Туры, интервью, папарацци — всё это прикрытие, вот он настоящий я, — с мелодичным смешком он проходит внутрь, оставляя еду на столе. Подхожу сзади, аккуратно обводя его талию руками, вдыхаю приятный восточно-пряный аромат, слегка опустив щёку на его выпирающие лопатки. — Мне нравишься настоящий ты, — еле слышно шепчу, а он кладёт свою ладонь поверх моей руки, наши прикосновения пересекаются на его напряженном прессе. — Бросаю писать альбом, подаю резюме в ближайший ресторанчик. Думаешь, возьмут без опыта работы? — улыбка в его голосе прерывается пленительными шёпотом. Он бережно разворачивает меня, встречаясь с моим взглядом, глаза отдают непривычной серостью, но не теряют того же трепета. — Мистер, не приотворяйся, опыт работы у тебя есть, как же статус звёздного пекаря? — он медленно опускает лоб, слегка дотрагиваясь моего. — Меня уволили с позором, — он выдаёт слабую улыбку, окончательно проникая в моё пространство. Его губы словно самый дорогой шёлк, в котором я готова утонуть будучи полностью укатанной, ощущая его на каждом жалком миллиметре моей пылающей от контакта коже. Его поцелуи обладают магической способностью оставаться страстными, властными, жадными, но не теряют светлой нежности. Пожалуй, то, как он дарит свою ласку идеально обьясняет сущность Гарри, сказочность его природы и абсолютную уникальность. Последнее прикосновение выдаётся особенно чувственным, он медленно отстраняется, оставляя длинные тёмные ресницы лежать на верхней части покрасневших щёк, — Привет, — словно с завершением нашей импровизированной сценки, он томно выдыхает. Не могу сдержать воздушной улыбки, дотронувшись указательным пальцем до кончика его идеально ровного носа, — Привет. — Я чертовски голоден, я съём тебя, если мы уже не начнём, — он приоткрывает глаза и, чуть ли не рыча, цедит. — Тайлер и Том измучили бедного Гарри? — игривость искрит из меня, как из самого дорого шампанского, отойдя от Гарри, я принялась раскладывать еду по тарелкам, достав их исключительно для него. — Скорее, бедный Гарри затрахал Тома и Тайлера, — он усмехается, опустившись на высокий стул, — я дарю ему вопросительный взгляд, лишь на минуту отрываясь от своих действий, уловив мой интерес, он продолжает. — Мне опять ничего не нравится, — говорит это с такой горечью, словно исповедуется, — Свои же тексты кажутся клоунадой и пародией на те высокие чувства, о которых я зарекаюсь, — он шумно выдыхает, — Может, реально уйти в доставщики? — отчаянно запускает пальцы в океан волнистых волос, взъерошивая их ещё больше. — Гарри, ты самый неуверенный в себе самоуверенный дурачок, которого я встречала, — опускаю тарелку с лапшой на белый стол и передаю ему палочки, сама же сажусь на своё любимое место напротив него. — Эй! — он чересчур кривляется, показывая своё приподнятое настроение не смотря на обстоятельства, — Дурачок-то почему? — Ты жутко себя недооцениваешь, — говорю это по слогам, словно разговариваю с маленьким ребёнком. На самом деле, мне нравится эта приземлённость Гарри и здравая, порой слишком уж критичная оценка своих возможностей, ведь именно она отличает его от насчитанного количества выскочек в Голливуде. — А ты переоцениваешь, — он наконец-то помещает бамбуковые палочки между длинных пальцев, украшенных броскими кольцами, чёрно-красный лак почти стёрся, лишь редкие остатки красуются на его ногтях. — Возможно, — короткая пауза повисла в воздухе, оставляя нас со своими мыслями, — Но не переживай, если второй альбом провалится, у тебя всегда есть запасной вариант в виде кинематографа, — с безобидной издёвкой произношу, слегка жмурясь. — Очень мило, Грейс, очень, — он начинает тихо смеяться, но заметив мою тарелку у его переносицы появляется привычная складка, — Я не понял, — он несколько раз хлопает ресницами, — Почему ты ничего себе не наложила? — быстро устремляет взгляд на меня, также хмурясь. — У меня был плотный ланч на работе, — убедительно улыбаюсь, — Ешь, я не хочу пасть жертвой твоего голода, — быстро меняя тему, усмехаюсь. Он лишь подозрительно смотрит на меня несколько мгновений, но всё же возвращается к еде. — Так и знал, что на самом деле тебе больше нравится мексиканская еда, так бы и сказала, — он не унимается, начиная прокручивать причины моего отказа. — Гарри, угомонись, я же сказала, — шутливо закатываю глаза, молясь, чтобы он наконец-то бросил эту тему. — В следующий раз я принесу тебе самые вкусные тако в городе, — он пытается шутить, что правда мило, но только не на эту тему. — Гарри, — немного строго произношу, — Всё в порядке, не отвлекайся.

***

The Good Side — Troye Sivan

Мы сидим на моём диване, болтая и обсуждая самые различные темы, отвлекаясь от одного из самых любимых фильмов Гарри. «Бестолковые» культовая классика девяностых с просто необыкновенно влиятельными на дальнейшие года в моде образами. Этот фильм — Библия для любого дизайнера двадцать первого века. Достаточно короткое, но бурное знакомство с Гарри позволило мне понять, что его вкус в кино достаточно специфический. Обилие романтических комедий и криминалов. Я же предпочитаю дико сложные картины, удовольствие от которых перекрывается раздумьями и чаще всего тяжелым послевкусием, которое они оставляют. Тарковский, Ларс фон Триер, Дэвид Линч и Гаспар Ноэ — люди, на чьих фильмах я буквально выросла. Поэтому для меня кинематограф не просто пустое время препровождение, скорее, шанс заглянуть в мозг к гению, поэтому к просмотру чего-либо либо я отношусь достаточно серьёзно, чаще всего очень выборочно. Однако кто не любит хорошую комедию с Алисией Сильверстоун? Я получаю искреннее удовольствие от порой по-детски наивных реакций Гарри. — Боже, какой боа, — он указывает на очередной убийственно стильный образ Шер, улыбаясь. — Тебе бы пошёл, — делюсь своим мнением, также восхищаясь выбором блондинки. — Думаешь? — он игриво поворачивается в мою сторону, появление ямочек сигнализирует его довольство от моих слов, как бы он не пытался имитировать стеснение, у него определённо кинк на похвалу. — Уверена, — двигаюсь ближе и оставляю невесомый поцелуй в заветном месте на левой щеке, — Тебе всё идёт, «феномен 2018 года по версии GQ», — мои слова больше походят на мурлыканье. — Я обязан Гарри, — он тихо произносит, получая удовольствие от обилия приятных слов, однако я игриво выгибаю бровь. — Ты дал понять, что себя любишь, но не настолько же, чтобы говорить о себе в третьем лице. Гарри дарит мне непонимающий взгляд, слегка нахмурившись, но как только он понимает к чему я клоню, он не сдерживает громкого смеха, — Что? Нет. Грейс, ты серьёзно подумала, что я настолько ужасен? — его ямочки углубляются, — Если ты не знала, помимо меня и Поттера есть и другие люди, родившиейся с именем Гарри, — шутливо закатываю глаза, лучезарно улыбаясь, — Гарри Ламберт — это мой стилист. Именно он помог мне найти свой вкус и научиться не бояться моды, экспериментов. Я аккуратно опускаю голову на его плечо, ощущая острые ключицы, давая понять, что жду продолжения истории. — Мы работаем вместе с 2015, — он делает паузу, словно подвергается потоку ременисиции, — Я так волновался перед тем, как вышел на дорожку, Боже, наверное, больше, чем перед любым выходом на сцену. Тот костюм завороживал, я увидел его и сразу понял, что это то, в чём я хочу быть запечатлён, чёрт, это то, в чём я хочу быть похоронен, — его глупая шутка задаёт милый контраст, прерывая серьёзную часть рассказа, которым так трепетно делится со мной Гарри, не могу объяснить насколько я ценю то, что он так открывается мне, не думаю, что это происходит часто и со всеми. Издаю тихий смешок, поддерживая его, — Внутри была такая непонятная смесь радости и страха. Радости от того, что я наконец-то нашёл то, что близко мне, то, что может передать мой внутренний мир, поможет по-настоящему выразиться и страх от реакции людей, что они подумают обо мне, о моём вкусе, предпочтениях. Большую часть жизни я живу под микроскопом, слыша отдалённые чужие голоса кричащие своё мнение, реагирующие на каждое моё действие, и как бы я не пытался убедить себя в том, что привык, смирился очень долгое время это было не так. Я также переживал, читая отзывы критиков, неприятное ощущение всё также расплывалось по всему телу при колких комментариях и высказываниях, но я тщательно это скрывал, — я даю ему полную возможность высказаться, не перебивая, иногда лишь крепче обхватывая его тело, давая понять, что я всё ещё с ним и всё ещё слышу его, — Я бы не сказал, что до этого был не собой или притворялся, нет, это не так. Просто до этого мои вещи не зажигали того же огня, я воспринимал их просто как вещи, не более. Но благодаря Гарри я научился видеть в каждом дизайне что-то особенное, что-что, что способно передать настроение, позицию, образ жизни, размывая уже такие устаревшие понятия о фемининности и мускулинности в моде, мы итак так часто сковываем себя, зачем навязывать себе эти рамки и в одежде? Ведь по сути это такое же искусство как и поэмы, картины, песни, фильмы — это способ выражения, способ донесения какого-то посыла. Так почему же мне не начать нести свой? — он бережно кладёт руку с татуированным якорем на мою, встречаясь на его бицепсе, — Тогда я и решил наплевать на всё то дерьмо и вышел в том чёртовом костюме от Гуччи, — он наконец-то показывает свою чарующую улыбку, опуская свой взгляд на меня, всматриваясь в тёмно-зелёные глаза. — И подарил миру один из самых культовых моментов на красной дорожке, — его небесная листва, передаёт столько эмоций только через один взор, — Я горжусь тобой, Гарри, ты правда удивителен. Спасибо за твою честность, — в его глазах читается бездонная благодарность, ему не стоит ничего добавлять, всё итак видно, — Не сомневайся в себе так сильно, ты даже и представить не можешь насколько ты уникален, — без доли стыда от моих слов искренне признаюсь ему в своей позиции, подняв руку на криминально красивое лицо, медленно убираю выбившийся локон волос, а затем опускаю ладонь на острую скулу, слегка поглаживая. Он же кладёт свою поверх, бережно сжимая её, и прикрывает глаза. Мы молчим, но думаю, эта тишина способна передать больше эмоций, чем сотни строк самого талантливого поэта.