Мальчик с ноутбуком

Его трясло. Всего пару жалких минут назад он играл свою роль, как настоящий актер: шокировано глядел через плечо, испуганно зажимал руками ротик, бормотал что-то невнятное, умоляя «папочку» никому не рассказывать о том, чем он занимается по ночам, а теперь он не мог и двух слов связать. Он пытался, но с губ слетала нелепая бессмыслица, голова кружилась, а по телу бегали мурашки каждый раз, когда острые ногти ласково пробегались от лопаток вниз по чувствительным бокам. Недолгая пауза заставила его навострить алые уши и с любопытством обернуться, чтобы увидеть, как Мердок опускается на колени и легко ему подмигивает, раздвигая пошире упругие ягодицы. И Стюарт тает от прикосновения горячего языка к наспех разработанной дырочке, которую видел не один десяток извращенцев, а вот трогать пока никому не приходилось… Студент не соображает, когда все заканчивается. Сколько времени проходит до того момента, когда по ногам начинает лениво течь семя, из ануса с пошлым причмокиванием выскальзывает язык, а умелые руки ловят вибрацию его тела и начинают успокаивать, и Стю размякает под ним, расслабляется, как театральная кукла с обрезанными ниточками. Мердок сам завершает стрим, не сказав зрителям ни слова на прощание. Мердок приподнимает его под мышками и аккуратно протаскивает к кровати, которая в тесной комнатке просто не могла располагаться слишком далеко. Мердок садится рядом с мальчиком и смотрит, как тот вдруг утыкается носом в подушку, где безуспешно пытается спрятать свои слезы и сопли, явно неожиданные даже для него самого. Его хрупкое, совсем небольшое тельце слегка дрожало, сдавленные всхлипывания душили, а пальцы пытались впиваться в наволочку, но соскальзывали и дрожали. У него едва хватало сил рыдать после такой встряски. Никкалс не знал, что сказать. Не знал, уйти или остаться, взять за руку или заварить чаю, обнять или просто дать выплакаться без всяких лишних зрителей. Перед ним ещё никто не плакал после секса, а ведь это и сексом не назовешь — добровольные ласки на камеру, только и всего. Но отчего ему так неловко, и стыдно, и страшно, что он сделал что-то не так? Кажется, он и сам расплачется, если узнает, что нанес парню травму, которую пообещал никогда в жизни не наносить никому. И почему он подумал, что это хорошая идея? Почему решил, что может спать с желторотым студентом? Ты блядский придурок, Мердок Никкалс. — Прости, — послышался слабый скулеж из подушки, где прятал свои красные щеки вебкамщик. Ему было ничуть не легче плакать в тишине, зная, что на него смотрит пара разноцветных глаз, принадлежащих человеку, который этой ночью понял его без слов. Который проявил терпение, проявил свою взрослость, дал ему — глупому, нетерпеливому юнцу — право на ошибку. Который заслужил доверие, а не сопли после первой близости. — Прости, Мердок, я не знаю, что со мной… И сердце старшего мужчины сжалось от этих тихих искренних слов. Придвинувшись поближе, он осторожно положил ладонь на спину, прикрытую розовой шерстяной тканью, и, не встретив сопротивления, стал осторожно гладить, словно ласкового, но трусливого котенка. Только сейчас он смог рассмотреть надкусанный ноготь с плохо снятым голубым лаком, отросшие на сантиметр темные корни и даже легкий пушок над губой, когда Стюарт осмелился повернуться к нему пытаясь почесать сухие из-за линз глаза. — Ты почему мне не сказал, чудо ты? — наконец прохрипел мужчина, убирая с заплаканного лица прилипшие голубые пряди, на что Тасспот не сдержал кривой улыбки. — Я… Мне было стыдно, — неловко пробормотал парень, вновь забавно пряча голову в подушку. Он был уже очень сонным, и это неудивительно — Мердок прекрасно знал, как утомляет плач. — Ты же думал, что я давно не девственник, и это так… как-то… Понимаешь? Стыдно… Мердок ни черта не понимал, но улыбался так, словно видел этого придурка насквозь с самого начала. Мужчина собирался домой, пока Стюарт смотрел на него со своей кровати, украдкой изучая широкие плечи, небольшой мягкий животик, позолоченный крест на шее и пару татуировок на спине, и Мердок даже специально вертелся, пока натягивал джинсы, чтобы показать себя со всех сторон. Нечего прятать. А парень уже снял свои черные линзы, и за направлением его любопытного сонного взгляда было легко проследить. — Я вывожу деньги по понедельникам. Тогда и рассчитаемся, ладно? Я все запишу, — пробормотал парень немного совестно, будто только что вспомнил суть их неписаного договора, но Мердока это лишь позабавило. Он что, на Скруджа похож? — Сладкий, мы пока только пробуем, — усмехнулся Никкалс, приглаживая блестящие черные волосы, на что Стюарт заметно смутился, но украдкой улыбнулся. — Тогда попробуем завтра так, без камеры, если ты свободен? Парень протараторил свою просьбу на одном дыхании и спрятал в подушку все, кроме больших мутных глаз, ненароком делая из себя милейшее создание, которому невозможно отказать даже при сильном желании. Недаром из него вышла чудная модель… — Договорились. Стюарт лежал в кровати, довольный, сонный, но немного возбужденный от предвкушения завтрашнего дня, когда телефон коротко завибрировал от входящего сообщения. «Всё хорошо?» Студент улыбнулся, чувствуя, как сердце начинает биться чаще. Однажды он точно проболтается соседу о своих переживаниях. Однажды, но не сегодня. Может, завтра… «Все хорошо. Это было круто <3»