Мальчик с ноутбуком

— Да-да, проходи! Стюарт встретил своего званного гостя у порога — умытый, причесанный, одетый в потертые джинсы и кофту с мордой мультяшного кота, облаченного в латекс — тряпка, которую можно купить либо в модном магазине в центре Лондона, либо на местном рынке за десять фунтов. Он выглядел мило, даже несмотря на отсутствие линз и наличие нижнего белья. Его гостеприимная улыбка перебивала недостатки. Отчаянный свист чайника из кухни вызвал у Мердока неконтролируемую радостную улыбку. Этот смешной мальчишка, что сейчас побежал выключать плиту, шлепая по полу босыми подушечками стоп, понятия не имел, как редко сосед пьет чай, но, похоже, он решил превратить это в традицию, и Никкалс даже не сопротивлялся. В приятной компании можно и яду попить, и морковного сока. — А что там утром был за шум? Не слышал? Несмотря на своеобразность их встреч, Стю, как оказалось, любил начинать с непринужденной беседы, и это действительно снимало напряжение. Это было своеобразной игрой: оба знали, к чему все ведет, понимали, что скоро дружеское чаепитие плавно перерастет во что-то интересное, но играли джентльменов, пытаясь угадать, кто из них сделает первый шаг. — Ещё как слышал… Сосед пилил моё любимое дерево под руководством своей крикливой женушки. Такая сука! Она должна мне новые шторы, — произнес Мердок не слишком грозно, но нарочито громко, чтобы за стенкой услышали, однако Стю это не напрягло. Сочувственно улыбнувшись, он покачал головой, вздохнул в знак солидарности и закинул в рот кусочек шоколадки. — Это вон та, с короткой стрижкой и здоровенным носом? — Да, да, она. Шнобель покруче, чем у меня будет. В этот момент Мердок в первый раз услышал искренний смех Туди. Совсем короткий, скромный — буквально несколько тихих смешков, которые он не смог сдержать, прежде чем заглушил себя, в конце смачно прихрюкнув. Теперь не улыбаться не мог и сам мужчина, глядя на этого очаровательного придурка. — Ну чего ты ржёшь-то? Нос мой не нравится? Наверное, Стюарт сегодня подсыпал что-то странное в чай, потому что глядя друг на друга, двое взрослых мужчин не могли успокоиться. Словно парочка бестолковых друзей в школьной столовой, которым только повод дай — они зальются неконтролируемым смехом, а не дай — так они его сами придумают. — Да ладно, не такой он страшный, честно, — улыбался раскрасневшийся от смеха парень, успокаиваясь и уже чувствуя легкий стыд за такой внезапный порыв веселья, однако счастливый, задорный взгляд Никкалса перебил всякие сомнения. Им обоим наконец стало чуть комфортнее друг с другом. — Если уж я со своими глазами соблазняю людей, то и на твой нос найдутся фетишисты. Мердок вдруг замер на пару мгновений, откинулся на стуле и присвистнул, заставив Стю слегка понервничать: неужели он обидел его дурацкой шуткой? Молчание, благо, долго не продлилось. — Фетишисты, говоришь? — легкая усмешка коснулась губ Никкалса, когда он посмотрел на парня, как на наивного ребенка. — Твои глазки просто прелесть по сравнению с тем, на что люди дрочат. Пока Стюарт отходил от легкого смущения, будто бы он не читал похвалы от людей семь раз на дню, на столе между двух полупустых чашек оказался покоцанный смартфон в черном кожаном чехле. — По себе знаю. Студент долго не понимал, что собирался показать ему мужчина у себя на телефоне, но что-то ему подсказывало, что это отнюдь не фотографии любимых племянников или комнатных растений. И лаконичная черно-оранжевая иконка, которую Тасспот узнал с первого взгляда, это подтвердила. — Я тут такое находил… Ты охуеешь, милый. Неловкая тишина, нарушаемая хлюпаньем чая и стуком пальца по экрану, продлилась ровно минуту. После этого по кухне раздалась неприлично-громкая заставка. — Это что? Стюарт подвинулся немного ближе и с любопытством посмотрел на дисплей, с первых же секунд замечая что-то странное. И это не смешные усы главной звезды короткой порнушки, и даже не конструкция, на которой он лежал. — Это… Член? Что-то странное между его ног. Что-то явно живое, телесного цвета, что-то очень большое… Что-то огромное. И это что-то легко проходило в его задницу, пока мужик, постанывая, смеялся. — Это… Ракурс изменился, и теперь студенту не составляло труда рассмотреть второго участника этого безобразия — щупленького парня, насаживающего мужика на свою ампутированную ногу. — Это у тебя в избранном, Мердок? Раскатистый смех, должно быть, разбудил соседа снизу. А может быть даже противную соседку с огромным носом. Взгляд Стюарта определенно того стоил. ------------------------------------------------------------- В избранном у Мердока оказалось куда больше интересных роликов, чем можно было представить. Они сидели на кровати, изучая их уже на большом экране ноутбука, который Тасспот любезно согласился предоставить, и не пожалел. Несмотря на неловкость ситуации, в штанах уже было довольно тесно от увиденного. — Задница у неё ничего, скажи? — Большая… Парень, сглотнув слюну, кивнул, незаметно поерзав на покрывале, что сбилось между ног приятным бугорком. — Или ты больше мужиком любуешься? — хитро усмехнулся Мердок, покосившись на соседа, который плохо прятал возбуждение, ведь в свете от широкого экрана все было видно прекрасно. — Не-е, я не любуюсь вообще. Но у него… — Огромный, правда? Стюарт сделал глубокий вдох и вновь закивал, радуясь, что ему не пришлось это говорить до конца. И с каких пор это стало так трудно? Сжав между пальцами одеяло, он перевел мутный взгляд на Никкалса и несмело выдохнул. — Мне показалось, у тебя такой же, когда ты прижался вчера. Мердок посмотрел на него с удивлением, словно он снова сказал что-то невообразимо глупое, а потом умиленно улыбнулся и даже легко засмеялся, лишь подтверждая это чувство. — Тебе показалось, солнышко. Несмотря на насмешку, он смотрел на младшего с добротой в глазах, с какой-то легкой самоиронией, будто он смеялся вовсе не над ним. Скорее, призывал его тоже посмеяться. — А давай сравним. Звук двух синхронно расстегивающихся ширинок, тихие вздохи и копошение внизу, кажется, повысили температуру в комнате на пару градусов. Стю не знал, почему он так стеснялся, ведь Мердок видел его много раз. Видел, как он возбуждался от сообщений, как ласкал себя при всех, игриво подмигивая, и как кончал от вибратора в своей заднице. Иногда он отчего-то забывал, что его сосед смотрел стримы. Они провели по своим полутвердым стволам несколько раз, прежде чем Мердок вдруг подвинулся вперед, чтобы они оказались совсем рядом. Чтобы коснулись их лбы и розовые головки членов. — Господи… — парень тихо выдохнул, кусая миллион раз облизанные губы. Он возбужденно смотрел смотрел вниз, туда, где смуглая рука смело, но нежно обхватила оба ствола, прижала их друг к другу, медленно подвигала вверх-вниз скользящую плоть. Стюарт забыл, что надо дышать. — Видишь? — куда более спокойно, но не менее возбужденно шепнул Мердок, заглянув в глаза завороженного студента. — Мы с тобой почти одинаковые. Потрогай. Стю послушно кивнул, размыкая розовые губы и обхватывая рукой крепкую шею мужчины, чтобы не завалиться прямо на него. Вторая позорно подрагивающая ладонь потянулась вниз, скользнула между напряженными животами и осторожно, совсем девственно коснулась двух влажных головок. Интересно, Мердок тоже был настолько возбужден, или это с него самого натекло? — Твой немного толще, — тихо отметил мальчик, пальцами изучая рельефные венки, на чужом пенисе, что партнеру определенно нравилось. Такая скромность, такая осторожность, такая неопытность — глоток свежего воздуха в мире рутинного будничного секса с проститутками, а ведь он даже от них давно отказался. Их предэякулят смешивался, тянулся прозрачными ниточками и пошло хлюпал, отчего у Стюарта во рту скапливалась вязкая слюна. Он хотел его. Он в первый раз хотел мужчину, а не денег. Пока Мердок искал тюбик со смазкой, парень нетерпеливо снимал с себя штаны, чувствуя, как тяжело покачивается его член от каждого движения. Было даже странно делать это без камеры, без нужды развлекать зрителей и думать о выгодном ракурсе. Это было странно, но несмотря на всё волнение перед первым разом, сейчас он был как никогда свободен. Перед тем, как начать, Никкалс закрыл ноутбук и осторожно поставил на пол, погрузив их во тьму и в тишину, чтобы стоны порноактеров не отвлекали их друг от друга. Чтобы они слышали только друг друга. Мужчина сам пожелал растянуть его, и Стю не отказался — послушно лег на спину, раздвинул ноги пошире и прежде, чем почувствовать прохладные влажные пальцы у своей дырочки, тихо окликнул Мердока. — Поцелуй меня. Промедления не последовало. Нежно, очень осторожно и ласково чужие губы прижалась к его собственным. Кончик языка пощекотал обветренную кожу, оставил капельку слюны чуть ниже, а затем вдруг легко коснулся его шершавого языка, даря еще больше приятных судорог всему телу. Теперь мальчик был спокоен. Один палец вошел легко, но Мердок потратил много времени, чтобы дать привыкнуть окончательно, чтобы его тело перестало отвергать инородный предмет, чтобы мышцы не пытались вытолкнуть его. Это был мучительный ритуал для Стюарта, который желал большего. — Здесь… Здесь, пожалуйста… Два пальца протолкнулись тяжелее, но глубже, заставив парня выгнуться от приятного давления, от рельефности каждой фаланги, что плавно в него проникала. Это было куда приятнее, чем самостоятельная подготовка. Он был расслаблен, как никогда. — Давай… Третий палец вошел спустя пять минут усердной подготовки. Дырочка втягивала его уже охотнее, да и сам Стю дрожал от нетерпения, особенно когда свободная рука мужчины отвлекала его от странных ощущений, поглаживая впалый живот. Он не подозревал, что секс может быть настолько нежным, ласковым и чувственным. — Ты правда этого хочешь? — Пожалуйста… Звук резинки, катающейся по влажной плоти, разогрел и без того пылающее внутри желание. Стюарт легко улыбнулся, посмотрев вниз, на чужой возбужденный толстенький ствол, на который был натянут голубой презерватив. С пупырышками. Ещё один поцелуй — глубокий, нежный, готовящий к чему-то страстному и невероятно приятному. А затем медленное, немного болезненное, но долгожданное проникновение. — Расслабься, мой хороший… Он выгибался, он мелко подрагивал, он поджимал пальцы на обвитых вокруг чужих бедер ногах, чувствуя, как его распирает изнутри. Он чувствовал ритмичные, неторопливые толчки, слышал влажные шлепки тяжелых яичек о его ягодицы и отвечал на бесконечные поцелуи, которыми Мердок его одаривал. Впервые в своей жизни он не имитировал стоны, не приукрашивал их ради развлечения своих прихотливых зрителей. Впервые в жизни он хотел, чтобы ночь длилась вечно.