Дела государственной важности.

      Они лежали в по-королевски огромной кровати и просто наслаждались друг другом. В таком виде, в котором им совершенно не дозволено было бы являть себя обществу. Впрочем, само общество навряд ли могло бы догадаться о глубине их связи. Слишком хорошо король и десница играли свои роли. Надевали нужные маски. Играли нужными словами.       Если бы кто-то вдруг рассказал о том, что Тайвин Ланнистер, известный своим цельнометаллическим характером, способен испытывать какие-то тёплые чувства, да ещё и к своему королю… никто бы не поверил.       Если бы кто-то вдруг рассказал, что Эйрис Таргариен — известный своим великодушием дамский угодник — мог искренне любить мужчину, да ещё и такую глыбу льда… никто бы не поверил.       Имело ли это значение?       — Нет, — прошептал Эйрис, ложась на Тайвина сверху и мягко целуя его в губы.       В голове последнего мимолётно пронеслась мысль о том, что, возможно, при других обстоятельствах он бы ударил его прямо в лицо. Но не сейчас, когда он даже не смог бы поднять руки на своего благородного правителя.       Король медленно отстранился и посмотрел своему деснице в глаза, улыбаясь.       — Дела государственной важности, значит? — на губах Ланнистера проскочила еле заметная улыбка.       — Разве не спокойствие и благополучие Короля и его правой руки важно для государства? — Эйрис приблизился к шее Тайвина и коснулся её губами. Ещё раз. Затем ещё раз. И ещё. Комнату заполнили тихие стоны и прерывистое дыхание.       Тайвин запустил руку в прекрасные платиновые волосы своего любовника и в который раз про себя отметил, насколько они были мягкими и шелковистыми. Ему нравилось их трогать каждый раз. Будь его воля, он бы запретил всяким неугодным касаться их вообще.       — Знаете, Ваше Величество, мне давно хотелось сказать Вам о том, что ваши волосы просто великолепны, — произнесённое деснице далось с трудом. Отчасти из-за того, что он был всё-таки не самым романтичным рыцарем по своей натуре. Отчасти из-за того, что в этот момент вытворяло «его величество».       — Постойте, что это сейчас такое было? Неужели комплимент? От самого Тайвина Ланнистера? — Эйрис приподнялся на руках и уселся, демонстративно усмехаясь.       — И всё-таки я вас ненавижу, Ваше Величество, — выражение лица Тайвина стало неприлично суровым.       — Ещё раз назовёшь меня «Ваше Величество» в этой спальне, и я за себя не ручаюсь, — нарочито серьёзно, под стать суровости лица десницы, пригрозил Эйрис и наклонившись закусил тонкую кожу ключицы, оставляя там алый засос.       Они тянулись к друг другу с детства. Ещё будучи совсем мальчишками они строили грандиозные планы, сражались на мечах (иногда даже настоящих), предавались различным утехам. Как-то раз Эйрис даже решил показать своему другу драконов, которые испокон веков были неотъемлемой частью дома Таргариенов. Они были огромными. Их пламя тогда поразило Тайвина, а Эйрис очень гордился ими.       Тайвин был тем, кто посвятил будущего короля в рыцари. Эйрис до сих пор считает это большой честью для себя. И наилучшей благодарностью могло быть именно назначение Ланнистера десницей. По крайней мере, «Его Величество» был уверен в этом. Он был очень щедрым человеком, но особенно для десницы. Ему не было бы жалко подарить и дракона. Жаль только они остались в далёком детстве.       Кто бы мог подумать к чему приведёт это совместное взросление? Какие потаённые чувства и желания оно достанет?       — Высокие отношения Короля и Десницы… — чуть хриплым голосом произнёс Эйрис и взял Тайвина за руку, — От тебя невозможно оторваться, — и снова поцелуй. Горячий. Страстный.       Ланнистер уловил момент, когда можно больше не делать вид, что он сдерживается, и обхватив короля за талию, резко развернулся и навис сверху.       — Старая игра в стиле кто кого? — Таргариен вызывающе улыбнулся, а уже в следующую секунду в ответ на это получил грубый поцелуй и искусанные губы.       Эта постельная «борьба» каждый раз продолжалась до тех пор, пока кто-то из оппонентов не оказывался свешенным с кровати под натиском второго. И сейчас победил король.       — Неужели ты улыбаешься только мне? — Эйрис тяжело дышал и совсем не спешил слезать с Тайвина, который находился в весьма неудобном положении.       — Ведь только ты в состоянии растопить вечный лёд, — Ланнистер и сам удивился поэтичности сказанного.       — Сегодня ты не перестаёшь меня удивлять, десница, — король приподнялся, давая возможность Тайвину нормально лечь. А затем недвусмысленно провёл ногтями по внутренней стороне его бедра.       Послышался вздох. Тайвин часто думал о том, как же он всё-таки умудрился попасть в этот водоворот страсти и запретных чувств, но разумного ответа так и ни разу и не нашёл. Мы не выбираем кого любить, верно?       — С утра снова будем вымотанными, а дел предстоит сделать немало, — просто мысли вслух. Просто даже не имеющие значения.       — Это всё ерунда, — почти прошептал Эйрис и коснулся губами виска Тайвина, медленно спускаясь вниз, обхватив своей рукой его член.       Ланнистер не сопротивлялся. Даже если бы хотел, то не смог бы. Движения начали ускоряться. Сложно было не стонать так, чтобы слышал весь замок, поэтому дыхание захватывало ещё сильнее. Тайвин содрагался и ёрзал, его глаза застилала туманная пелена. Эйрис тем временем успел оставить несколько засосов чуть ниже его ключиц и пройтись языком по его соску. Все мысли испарились куда-то прочь и, кажется не собирались возвращаться.       — Эйрис… — Тайвин мог произнести только его имя. Возможно, это было единственным, что ещё хоть как-то держало рассудок в целости.       — Мне придётся, — тон короля был ровным настолько, будто он собирался кого-то казнить. Он увлёк его в грубый, безумно влажный поцелуй, а движения руки превратились в рывки.       Тайвин кончил, глухо простонав в губы Эйриса. Было просто невыносимо хорошо. Король точно знал, как довести его до такого жуткого состояния оторванности от земли, мира, реальности. Это было слишком непозволительной роскошью для Ланнистера в обычной жизни. Но которую он мог позволить себе в этой спальне с человеком, которого всё-таки любил. Любовь всё ещё была чем-то странным для него. Но он с точностью мог сказать, что это именно она.       Они никогда не говорили друг другу каких-то высокопарных слов по этому поводу, больше предпочитая общаться языком тел и красивыми жестами. Действиями, поступками. Они считали это правильным. И это было правильно.       Эйрис накрыл одеялом себя и Тайвина и положил голову ему на грудь, прикрыв глаза. Тот гладил короля по волосам, как если бы это было единственной успокаивающей его вещью. Сердце билось слишком быстро. Ночь постепенно приближалась к своему завершению.       Ночи всегда были неприлично короткими. Их всегда было мало. С каждым разом становилось всё тяжелее вырываться в обычную рутину дней, но это было необходимо. Для них обоих.