Дорогой мой человек

      Когда они подходят к клетке, там уже находятся пять самых сильных альф стаи, не считая Джунги. Увидев Тэхена, все почти синхронно покосились на него неодобрительным взглядом, но вслух ничего не сказали.       Чонгук жестом указывает им отойти, чтобы не загораживать обзор.       С ликантропом и правда что-то не то. Сколько Гук помнил, он всегда лежал неподвижно, смотря невидящим взглядом в одну точку. Теперь же он сидел, вжавшись спиной в металлические прутья, и качался из стороны в сторону, беззвучно шевеля губами. Выглядело это жутковато.       Тэхен поморщился, несколько раз глубоко выдохнув. Чон понял, что он пытается проникнуть в сознание ликантропа, но очевидно, давалось это нелегко.       — Что будем делать, сир? — спрашивает Енкай, переводя взгляд с ликантропа на Тэхена.       Чонгук прекрасно понимал, что присутствие здесь Тэхена было непонятным, но не собирался ничего им объяснять. Вожак не обязан отчитываться перед членами стаи о принятых решениях. Его слово — закон. Точка. Если он привел сюда человека, значит так нужно.       — Мне нужно сконцентрироваться, — бормочет себе под нос Тэхен и неожиданно делает пару шагов вперед, оказываясь слишком близко к клетке.       — Нет! — вырывается у Гука, но Тэ поднимает руку вверх, показывая, чтобы все оставались на своих местах.       Ликантроп с виду никак не реагирует на приближение человека, продолжая раскачиваться из стороны в сторону.       Тэхен сейчас непозволительно близко к потенциальной угрозе, и все инстинкты Чонгука буквально кричат об этом. Он должен защитить свою пару, а не стоять на месте как ни в чем не бывало. Сдерживаться удается с трудом. Гук даже моргнуть боится, чтобы не пропустить даже самое мимолетное движение в сторону Тэ.       Обстановка накаляется до предела. Тэхен морщится, очевидно пытаясь сконцентрироваться.       Ликантроп издает сдавленный стон и обхватывает голову руками. Тэ смотрит на него, почти не моргая. Чонгук догадывается, что сейчас они ведут диалог где-то внутри сознания этого несчастного. Это еще опаснее. Кто знает, какую реакцию это вызовет.       — Пожалуйста, хватит, — все присутствующие вервольфы вздрагивают, первый раз в жизни слыша голос ликантропа. Тэхен никак не реагирует, неотрывно смотря на него.       — Ты знаешь, кто ты, — голос Тэ звучит непривычно властно. Даже его черты лица сейчас будто бы заострились, делая лицо более жестким.       Ликантроп мечется по клетке, словно пытаясь выгнать вездесущий голос из своей головы, но все тщетно. Тэхен не отпускает.       Чонгук инстинктивно подается вперед, чтобы защитить Тэ, но тут же застывает, отчетливо слыша в своей голове слово «нет».       Сам Тэхен не двигается с места, словно не обращая внимания на опасность, которая ему угрожает.       Остальные вервольфы пораженно застыли на месте, не в силах пошевелиться. Все они сейчас ощущали силу, исходящую от Тэхена, и никогда бы не хотели оказаться на месте ликантропа.       Нужно ли говорить, что такой Тэхен пугал и притягивал одновременно? Чон всегда ценил силу. Тэ ее было не занимать. Страшной, непонятной для них силы, от которой не спастись.       Ким Тэхен вдруг превратился в самого опасного Стража. Чонгук не хочет думать, что это его вина.       Ликантроп продолжает биться в агонии, нервы у всех присутствующих напряжены до предела.       Чонгук понимает, что Тэхену лучше отступить, но он явно не настроен этого делать. Гук не знает, как точно работают силы Тэ, но если он чувствует то же, что и тот, в чей разум он погружается, значит это их совместная агония. Сама мысль об этом для Чона невыносима.       Кажется, это длится целую вечность. Тэхен напряжен, словно натянутая струна. Из его правой ноздри тонкой струйкой начинает идти кровь, но Тэ не обращает на это никакого внимания. Ликантроп начинает выть. Ситуация явно выходит из-под контроля, все это чувствуют.       Чонгук держится из последних сил. Это какое-то безумие! Нужно немедленно все прекратить, пока никто не пострадал.       Вдруг ликантроп резко замирает. Тэхен словно бы отпускает его, сам едва держась на ногах. Чонгук успевает вовремя и подхватывает его, не давая упасть.       — Гуки, — едва различимо шепчет он, поднося трясущуюся руку к лицу, чтобы попытаться убрать свернувшуюся кровь, что неприятно стянула кожу.       — Зачем? — спрашивает он со смесью боли и нежности.       — Не мог иначе, — вымученно улыбается тот.       Вокруг будто бы исчезли все звуки. Оборотни были поражены увиденным. Да что там, и сам Чон был порядком удивлен. Вот только был ли в этом смысл? Возможно, этому существу уже нельзя помочь. Но ведь он заговорил… Было ли это осознанно?       Ответ находится почти сразу.       Ликантроп поднимает голову и окидывает их недоуменным, но вполне осознанным взглядом.       — Где я? — спрашивает он, прикладывая ладонь к виску.       Тэхен тут же вскакивает на ноги и вновь вплотную подходит к клетке.       — Ты помнишь свое имя? — мягко спрашивает он. Перемена в его тоне настолько разительна, что не может не удивлять. Как будто пару минут назад он в приказной манере не говорил ликантропу, что тот знает, кто он.       — Я… не знаю, там много всего, голова кругом…       — Ничего, это пройдет. Все встанет на свои места, — успокаивающе говорит Тэ, протягивая руку через прутья.       — Кто ты? Я тебя знаю? — спрашивает он, не рискуя касаться чужих пальцев.       — Нет, но я знаю твоего друга.       — Друга? — переспрашивает он, морща лоб.       — Ты все вспомнишь, со временем, а пока тебе лучше отдохнуть, — Тэхен почему-то не решается рассказать ему все сразу. Возможно, к такому объёму информации он просто не готов.       — Почему я в клетке? — вопрос, который заставляет Чонгука дернуться. Значит, он и правда вернул разум. Теперь с ним будет еще сложнее.       — Пока так нужно для твоей и нашей безопасности. Через некоторое время ты сможешь выйти, обещаю.       — Хорошо. Можно мне воды?       Тэхен вопросительно смотрит на него, давая понять, что не собирается раздавать указания в его стае.       — Принесите воды и что-нибудь поесть, — распоряжается Чон.       Енкай кивает и тут же удаляется, чтобы выполнить приказ.       Пользуясь тем, что все внимание Тэхена сейчас сконцентрировано на обитателе клетки, он подходит к Джунги и словно невзначай произносит тому на ухо:       — Глаз с него не спускайте.       Джунги слегка кивает, давая понять, что все понял.       — И еще, никто не должен узнать о том, что тут произошло, пока я не разберусь. Позаботься об этом.       Чонгук доверял Джунги. Тот выполнит, что просят. Остальные тоже будут молчать.       Прежде чем делать какие-то заявления, нужно все хорошенько обдумать. Кто знает, возможно это лишь временное прояснение в рассудке ликантропа, а дальше все вернется к тому, что было. Ведь он пока так ничего и не вспомнил.       — Тэ, я думаю, что ему лучше побыть одному. На него за сегодня слишком много свалилось, — Гук встает у Тэхена за спиной, смотря на ликантропа.       Он словно и выглядеть стал по-другому. Раньше Чон не замечал, какие правильные у него черты лица. В нем действительно стало куда больше человеческого.       Впрочем, возможно, это просто обманчивое впечатление. Нельзя быть уверенным наверняка.       — Да, ты прав, — соглашается Тэхен, а потом обращается к ликантропу, — я скоро вернусь, обещаю. Попытайся вспомнить. Будет лучше, если я буду меньше вмешиваться в твое сознание.       Тот не отвечает, неопределенно мотнув головой. Чонгук кладет руки на плечи Тэхена, мягко, но настойчиво направляя его в сторону от клетки. Он не сопротивляется.       — Не нужно давить на него, всему свое время.       Тэхен прижимается к нему ближе, будто бы ища поддержки, и Гук чувствует, как учащается пульс. Для него действительно важно знать, что Тэхен чувствует в нем опору. Это странное чувство, но сейчас он не представляет, как жил без него.       — Так хочется, чтобы у меня получилось, понимаешь? — Тэ смотрит на него своими удивительными синими глазами, полными надежды, и Чонгук тоже безумно хочет, чтобы у него все вышло. К чему бы это, в конце концов, ни привело.       — До твоего появления я думал, что он не говорит, а теперь я верю, что ты сможешь вернуть ему разум.       — Правда?       — Конечно.       Тэхену безумно важно сейчас слышать эти слова. Раньше он никогда не делал ничего подобного и был не уверен в том, что у него что-нибудь получится.       Погружаться в сознание Джина было сродни падению в ледяную воду, когда в твое тело словно бы втыкается тысяча игл, заставляя организм сходить с ума.       В его памяти все было слишком хаотично. Яркими болезненными всполохами мелькали человеческие силуэты, которые делали с Сокджином нечто ужасающее, усиливая агонию. Столько крови и боли Тэхен не видел никогда. Это был словно оживший наяву кошмар.       Джин почти забыл ту свою жизнь до войны, воспоминания о ней скрылись под толстыми рубцами испытанных им страданий. И лишь где-то в самой глубине его сознания все еще живет тот самый общепризнанный красавчик, что одним своим взглядом заставлял девичьи сердца трепетать. Тот самый, что был лучшим другом несуразному ботанику в толстых очках в роговой оправе. И он все еще помнит.       Тэ почти удалось прорваться к нему через тот покрытый кровью и ржавчиной мир, что сейчас представляет из себя его душа.       Это было самое трудное из всего, что он делал, но теперь его силы возросли. Раньше у него не вышло бы, но теперь Тэхен чувствовал, что способен на большее. То, что Тэ считал своим пределом, он установил себе сам, сознательно сдерживая свои возможности.       Его и так боялись. Развивай он свой дар и дальше, то рано или поздно все стали бы считать его угрозой. Даже самые близкие.       Поэтому Тэхен просто сделал вид, что это все, на что он способен, и сам убедил себя в этом. Так он теперь понял, всю жизнь он выбирал самый простой путь.       — Чонгук, ты… не боишься меня? — неожиданно сам для себя задает вопрос Тэхен.       — А должен? — с легкой иронией в голосе отвечает оборотень, показывая край своих клыков.       — Только не ты, — серьезно произносит он, переплетая их пальцы.       Чонгук опускает глаза вниз, рассматривая руки. Они даже останавливаются. Видно, что вервольф собирается с силами что-то ему сказать.       — Кто я для тебя, Тэхен? Мне важно знать. Потому что для меня ты уже значишь слишком много. Ты понимаешь это?       — Да, я понимаю. Мне сложно сказать, хотя я всегда был достаточно красноречив, но возможно, у меня выйдет показать тебе это, — он берет Чонгука за другую руку, так что они теперь стоят друг напротив друга.       Вервольф не вполне понимает, что он хочет сделать, но не сопротивляется, доверяя ему. Для Тэхена это показатель.       Тэ прикрывает глаза и не спеша, осторожно синхронизирует их чувства так, чтобы Гук испытал то же, что и он. Это скажет лучше и правдивее любых слов.       Раньше Тэхен никогда никому не открывался настолько, чтобы пускать в свой внутренний мир. Для него это серьезный шаг, на который он идет, чтобы стать ближе, отринув все свои страхи. Потому что он больше не хочет бояться. Он хочет быть счастливым.       Чонгук тихо выдыхает, теряясь от ощущения чужих эмоций. Он смотрит на Тэ с пониманием, и на губах у него расцветает искренняя немного ребяческая улыбка. Это так искренне, что хочется плакать.       — Спасибо за это, Тэ. Это было прекрасно, — произносит он, буквально сгребая его в объятия.       — Нет, Гуки, тебе спасибо. Без тебя я так и жил бы в своей раковине, так и не решившись открыться хоть кому-нибудь. Теперь ты знаешь, что это значит для меня.       — Теперь я знаю, что в этом безумии я не один.       — Полегчало?       — Не представляешь, насколько! — Чон опять пользуется разницей в их физических данных и с легкостью поднимает его от земли, заразительно смеясь.        Тэ шутливо стукает его по плечу, но вервольф в ответ только поднимает его еще выше, и начинает кружить.       Стыдно признаться, но Тэ ужасно нравится, что Чонгук обладает такой силой. Это словно уравновешивает их, создавая странную гармонию между ними.        — Если не перестанешь меня кружить, то наглядно узнаешь, что я сегодня ел! — грозит Тэхен, чувствуя, как слегка кружится голова.       — Я и так знаю! — смеется вервольф, но перестает кружиться и аккуратно ставит его на землю.       — У меня слабый вестибулярный аппарат!       — Оу, учту на будущее.       — Уж будь так любезен, — Тэхен бурчит для проформы, просто потому что ему хочется немного повредничать.       Чонгук в ответ целует его, нежно и страстно одновременно, и Тэ буквально забывает обо всем.       — Я сама любезность, — отвечает оборотень, когда наконец-то отрывается от его губ. Тэхен тяжело дышит, жадно хватая ртом воздух.       — Это теперь так называется? — севшим голосом интересуется он.       — О, уверяю, ты еще не видел, каким гостеприимным я умею быть! — поигрывая бровями сообщает Чон.       — Неужели? Я заинтригован! Не терпится узнать, — ухмыляется Тэ, прекрасно понимая, куда клонит вервольф.       — Ну все зависит от тебя. Лично я готов продемонстрировать тебе это в любое время, — руки оборотня опускаются на его бедра, слегка сжимая их.       Волна пресловутых мурашек поднимается вверх по ногам, концентрируясь внизу живота приятной пульсацией.       — Что, если я захочу наглядной демонстрации прямо сейчас? — его вопрос явно застает Чонгука врасплох. Тэхен все время давал понять, что не готов переходить эту грань, а тут вдруг резко передумал.       — Уверен? — серьезно спрашивает Гук. Видно, что ему ужасно хочется этого, но он боится давить на него. Вервольф ставит его комфорт выше своих животных инстинктов, и это ужасно важно для Тэхена.       — Да, уверен, — абсолютно спокойно произносит Тэ.       Он знает, что Чонгук не причинит ему вреда. Тем более в его голове только что созрел потрясающий план, который полностью обезопасит его от любых нежелательных последствий.       После Чон Чонгук уже никогда не захочет спать ни с кем, кроме него.