Дорогой мой человек

      Чонгук никогда не думал, что будет так скучать по кому-то. Тоска, глухая и беспросветная, стиснула его в своих колючих объятиях. Ему было физически плохо без Тэ. Без открытой угловатой улыбки, непослушных темных локонов, то и дело лезущих в глаза, без глубокого бархатного голоса и ещё миллиона вещей, из которых был создан Ким Тэхен.       Гук не мог найти себе места и физически чувствовал боль от их разлуки. Волк внутри выл и отчаянно рвался к своему человеку. Он не знал, чувствует ли обычно альфа то же самое по отношению к своей омеге, но сейчас все, что ему хотелось, это наплевав на все свои обязательства, последовать туда, где Тэ.       Юнги вернулся через пару часов, молчаливый и хмурый.       — С ним Чхве Минхо, — все, что услышал от него Гук.       Ревность, вопреки всему, противным зудом подтачивала его изнутри. Как бы вервольф ни пытался от неё избавиться, она не отступала.       Альфа не терпит конкурентов, такова природа. Тэхен любил этого человека, и для Чонгука это веский повод испытывать к нему неприязнь. Тем более, он угрожал его стае. Такое нельзя спустить на тормозах.       Оттого Чону было вдвойне неспокойно. Тэхен, конечно, мог за себя постоять и, возможно, был гораздо сильней, чем старался казаться, но это никаким образом не влияло на инстинкты Гука. Он должен защищать свою пару, даже если она и сама может за себя постоять.       Чхве Минхо не удастся забрать у него Тэ. Чонгук готов умереть за него, предварительно содрав шкуру с тех, кто встанет у него на пути. Ни одна сила на земле не способна заставить его отказаться от Тэхена. Даже смерти это не под силу.       Ему плевать, что скажет стая, и совершенно не заботит мнение Своры. В конце концов, он никогда не пользовался особой любовью у других лидеров.       Никто не виноват в том, что в стае «Песнь войны» можно было стать вожаком, победив прежнего. Все честно. Он убил Кайру и испытал удовольствие от этого убийства. Боль и ярость придали Чону сил, и когда он вырвал тёплое трепещущее сердце из груди своего врага, то почувствовал себя по настоящему счастливым.       Чонгук не держался за свой статус. Раньше, как только он попал в «Песнь войны», то мечтал, что станет вожаком. Казалось, это решит все его проблемы. Однако, под влиянием Юнги понял, что быть лидером — большая ответственность.       Так что, при вызове Кайру на бой в его голове было лишь одно желание — чтобы этот ублюдок сдох и пошёл на корм червям. Чонгук не думал, как воспримут его поступок другие лидеры, и к каким последствиям приведёт эта смерть.       Он вообще ненавидел их сборы. Пять вожаков стай, обитавших вместе в окрестностях некогда крупнейшего мегаполиса людей, организовали Свору. Именно в противоположность Своры Канцлер и организовал Стражей и их совет.       У каждой стаи была своя специфика и правила.       «Мягкая поступь» отвечала за всю разведдеятельность и была теснее всего связана с людьми. Все члены стаи полностью подчинили внутреннего волка и вне трансформации были неотличимы от людей. Они отлично знали язык, безупречно владели письмом и были в курсе всех изменений в людском обществе.       С их вожаком, Дейю, у Чонгука были нейтральные отношения. Они не были приятелями, но не испытывали неприязни друг к другу. Вожак «Мягкой поступи» относительно спокойно отнёсся к смерти Кайру и согласился с тем, что правила стаи нерушимы. Было понятно, что он не слишком тоскует по предыдущему вожаку.       На самом деле волки «Мягкой поступи» всегда были несколько обособлены от других своих собратьев, что было обусловлено тесной связью с миром людей. Многие из них намного комфортнее чувствовали себя среди людей, нежели собратьев из других стай. Особенно это касалось Костеглодов.       Это были отъявленные отморозки, ненавидящие все человеческое и даже вне трансформации максимально сохраняющие волчий вид. Они плохо говорили, не признавали нормы морали, частенько промышляли мародерством и практиковали кровосмесительные связи. Всей этой шоблой управлял старый дружок Кайру, Янсе, который даже не пытался скрыть свою ненависть к Гуку.       Он никак не мог поверить, что Чонгук мог победить в честной битве. В этой реальности такой сопляк не мог одержать верх над тем, кто прошёл всю войну и убил не одну сотню людей.       Гук не собирался ему ничего доказывать. Все условия выполнены и у него было достаточно свидетелей, чтобы подтвердить то, что так яростно пытается отрицать Янсе. Память об этой победе всегда будет жить на его правом плече кроваво-красным символом превосходства.       Впрочем, Янсе был не одинок в своем неверии. Джехар, вожак стаи «Гребень ярости» тоже придерживался мнения, что Чонгук не обошёлся без посторонней помощи. Он считал, что за всем стоит Юнги, убравший Кайру чужими руками и сейчас захвативший власть в «Песни войны» в свои руки, поставив молодого несмышленыша как громоотвод.       Естественно, Гука он не переваривал, но, в отличии от Янсе, был в этом не так очевиден. «Гребень ярости» были своеобразными управленцами в их сложной и запутанной иерархии и при всем своём отрицании человеческой культуры, все же нехотя переняли некоторые особенности устройства общества.       Например, решения Свора принимала коллегиально, простым большинством. Ни одна стая не была привилегированнее другой, и каждый должен был сдать в общую казну определенное количество ресурсов.       Собственно, за этим и следили члены «Гребня ярости». Они так же, наряду с «Песнью войны», занимались поимкой беглых преступников, если такие вдруг появлялись, выполняя полицейские функции.       Чонгуку досталась элита мира вервольфов, если можно так сказать. Все самые сильные альфы состояли в стае «Песнь войны». Так изначально повелось. Даже их омеги владели боевыми навыками и высоко ценились в других стаях. Каждый хотел взять себе именно такую, чтобы получить сильный приплод.       Он и сам попал туда после испытания. Нужно было уложить на лопатки одного из ночных стражей. Конечно, Чонгук справился. Он был в отчаянии, устав скитаться в одиночестве в поиске еды и крова. Ему просто нечего было терять.       Кайру был не в восторге, но закон есть закон. Нарушать его нельзя, поскольку на этом зиждется власть альфы. Пришлось взять Чонгука в стаю, хотя это было первое и последнее доброе дело, что на памяти Гука сделал прошлый лидер.       Он мало чем отличался от своих закадычных друзей, будучи лишь немного адекватнее отморозка Янсе. Наверное, на этом они и сошлись. Ну а ещё, безусловно, на жажде власти.       Никто из этой троицы не горел желанием объединить стаи вервольфов в одну общую, поскольку так они потеряли бы свою власть, за которую так цеплялись.       Чонгук искренне не понимал этого. Власть предполагает и ответственность. Нельзя только требовать со своих волков, нужно непременно давать что-то взамен. Иначе рано или поздно это приведёт к бунту.       Кайру уже поплатился за свою жадность и тщеславие, именно за это они и ненавидели Гука. Теперь никто из них больше не был в безопасности.       Единственным, кто открыто поддержал Гука, был Ирги, отец Сунбина, вождь «Говорящих с духами». Эта стая отвечала за все, что было связано с медициной. Они бережно оберегали свои знания, никогда не отказывая в помощи, но не делясь тем, как они это делают. Это была самая миролюбивая из всех стай, где было сосредоточено самое большое количество омег.       На основе старых учебников по химии, биологии и медицине Ирги смог минимизировать пагубное влияние серебра на вервольфов, и теперь не любые ранения посеребренными пулями заканчивались летальным исходом.       Понятное дело, что никто из «тройки господства», как они себя прозвали, не уважали Ирги, поскольку тот ненавидел применять силу, но не считаться с его мнением не могли.       На самом деле вожака «Говорящих с духами» весьма удручало, что люди представляют всех вервольфов такими, как Янсе.       Многие из их расы не были дикими невежественными зверями, которыми управляют самые примитивные инстинкты.       Заключая перемирие, Ирги и Дейю рассчитывали совсем не на то, что Янсе, Кайру и Джехар. Они действительно надеялись на мир, который постепенно научит две таких разных расы сосуществовать вместе. Нетрудно догадаться, какое разочарование их ждало.       С появлением Гука расклад в Своре кардинально изменился, что, конечно же, в корне не устраивало Янсе и Джехара. Они искали повод сместить его, буквально роя носом землю.       Гук был уверен в своей стае, всем тем, кто был недоволен и кто мог предать, он честно предложил уйти в ту стаю, чей лидер их устроит.       Поэтому он был спокоен за своих волков. Они верны ему и стае.       Понятно, что Тэхен — повод, что лучше и не сыщешь. Человек, да ещё и какой — Страж, мастер над разумом. Сокрытие его от других лидеров само по себе тянет на предательство, поскольку ни один из вожаков не может решать вопросы такого уровня в одиночку.       Судьбу Ким Тэхена должна была решать Свора, Чонгук с самого начала это знал. Сначала он мог позволить себе немного времени, чтобы действительно убедиться в личности своего пленника, но потом ради Тэ он нарушил все мыслимые правила.       Но не это пугало Чонгука. Единственное, чего он действительно боялся, так это, что больше никогда не увидит Тэхена. При одной только мысли об этом по телу расходился липкий холод, заставляя волка внутри протяжно выть.       Какой смысл в жизни, если в ней не будет Тэ?       Наплевать, что они никогда не будут повязаны по-волчьи и не смогут завести своих детей. Чонгук вообще от всего готов отказаться. Если Тэхен попросит его, он уйдёт с ним в мир людей. Черт, да он даже готов снова быть рабом, лишь бы оставаться рядом.       Да, пусть это недостойно настоящего альфы, а уж вожака стаи и подавно, ему плевать.       Пусть стаей управляет Юнги, он будет лучшим вожаком, чем он. Его Чимину будет намного лучше здесь, даже при всех своих особенностях. Среди людей он вряд ли когда-то сможет найти своё место.       — Брат! Мы тебя повсюду ищем! Мингю-хен прибыл и хочет тебя видеть! — Гук оборачивается на крик Чонхена и видит его рядом со своим старым другом. Тот выглядит обеспокоенным.       Мингю был из «Мягкой поступи». Они познакомились в одну из зим в городе оборотней, Вольгванге, когда Чонгук ещё не стал вожаком, и подружились.       — Хвала Луне, ты здесь! Времени совсем мало! — Мингю бросается к нему, порывисто обнимая за плечи.       — Что случилось, Ги? — спрашивает Чон, чуть напрягшись.       — Они направили к тебе Наблюдателя! Все из-за человека. Кто-то донёс, что ты держишь у себя Стража без ведома Своры! — слова Ги пропитаны отчаяньем и возмущением.       Он явно считает, что эти обвинения нелепы. Ведь Гук всегда был плохо настроен к людям и не стал бы укрывать у себя одного из них.       — Кто донёс? — спрашивает он, сглатывая ком в горле.       — Кто-то из твоих, Гук. Другого варианта нет, наш лидер говорил о надежном источнике, близком к тебе, — произносит Мингю, смотря с сочувствием.       Для волка нет ничего страшнее, чем быть преданным своими. Значит, он больше никому не может доверять.       — Сколько у меня времени? — нужно подготовиться к визиту Джихоля.       Гук понимал, почему к нему направили именно его. Тот знал Тэхена в лицо, потому что буквально жил между двумя мирами, являясь для вервольфов, по сути, главным источником важной информации.       Ему удалось проникнуть в высший свет людского общества и быть в курсе всех слухов, что ходили там.       Он был мастером маскировки, и отличить его от человека можно было, наверное, только по анализу ДНК.       — Его нет, Чонгук-ши, я уже здесь, — от спокойного, вкрадчивого голоса оба вздрагивают.       Джихолю удаётся застать их врасплох, впрочем, это совсем неудивительно. В этом он мастер.       Чонгук внимательно смотрит на незваного гостя, пытаясь понять его настроение. Но Наблюдатель как всегда дружелюбен, что совсем не отражает истинных чувств Джихоля. Он самый умелый из «Мягкой поступи», не зря же за столько лет его так и не раскрыли.       — Приветствую тебя, Джихоль-ши, — произносит Гук, склоняясь в приветственном поклоне.       — Я рад видеть тебя, Чонгук-ши, правда, как ты уже знаешь, повод для встречи не слишком приятный.       — Донос действительно крайне неприятная вещь, — Чонгук знает, что Джихоль имел в виду, но не подаёт виду.       — То есть, ты все отрицаешь? — невозмутимо уточняет Наблюдатель, переводя взгляд с него на Чонхена.       Гук прекрасно понимает, что отпираться бессмысленно. Человека видели все, а значит, вольно или невольно могут выдать его. Тем более, кто-то уже донёс на него.       В такой ситуации у него есть только один выход.       — Нет, человек, выдававший себя за Ким Тэхена, действительно был здесь, — кивает он головой для убедительности.       — И где же он сейчас? — слегка улыбается Джихоль, но Гука не проведёт эта улыбка. Сейчас он ловит каждое сказанное Чоном слово, и ни одна деталь не ускользнёт от его взгляда.       — Я убил его, — невозмутимо заявляет Гук.       Тень удивления пробегает по лицу Наблюдателя, правда он довольно быстро возвращает ему дружелюбное выражение.       — Можно мне узнать причину?       — Он обманул меня. Это не был Ким Тэхен. За свою ложь, а также за нарушение границы, он расплатился жизнью, — Гук старательно игнорирует Чонхена, на лице которого сейчас просто буря из эмоций.       Понятное дело, что он блефует, но другого выхода просто нет. Сказать, что добровольно отпустил Стража, означает преподнести свою голову на блюде.       — Что же он такого сказал? — после некоторой паузы спрашивает Джихоль, явно обдумывая то, что услышал.       — Сказал, что проспорил желание своим друзьям, — Гук переиначивает ложь Тэ, убирая оттуда упоминание о его брате.       — Проспорил желание… — повторяет Наблюдатель его последние слова, пытаясь понять, может ли это быть правдой.       Чонгук понимает, что это звучит дико, но ведь Тэхен втирал ему это на полном серьезе, и он даже допускал такое положение дел.       — Мне незачем придумывать такое. За что купил, как говорится, — на самом деле сам он правда уж никак бы не додумался до такого. Поэтому это могло сработать.       — Это и правда совсем не похоже на Ким Тэхена. И все же, был ли кто-то, кто может подтвердить твои слова? Мне сразу придётся отмести Юнги-ши, поскольку его свидетельство вряд ли будет принято некоторыми из членов Своры.       Нельзя сказать, что Чонгук удивился такой просьбе, однако надеялся, что обойдётся без этого. Сейчас он не мог доверять никому, кроме Мина.       — Я видел смерть человека, — слышит Чонгук из-за спины голос Джунги и не знает, радоваться ему или насторожиться.       Джунги всегда был одним, кто входил в круг самых приближенных, однако сейчас Чонгук не был уверен, что это просто не игра шпиона.       — Вот как, — Джихоль заинтересованно проходится взглядом по Джунги с головы до ног.       — Вожак свернул ему шею. Никакой человеческой крови в округе. Тело спустили вниз по течению, а вещи сожгли, — Джунги говорит уверенно, и Гук кивает в подтверждение его слов. Сейчас иного выбора у него все равно нет.       — Как предусмотрительно. И когда же это случилось?       — Пару дней назад, — без заминки произносит Джунги, и тут Чонхена прорывает.       — Ты убил его?! Вот почему я нигде не мог его найти! — почти кричит он, бросаясь на оторопевшего Чонгука. Мингю, все это время хранивший молчание, едва успевает перехватить подростка.       — Я сделал, что должен, — отвечает он Чонхену, мысленно проигрывая, хорошо или плохо, что дело приняло такой оборот.       — Но он же л…       — Хватит! Мои решения закон здесь! — рявкнул он на брата, чтоб тот не сболтнул лишнего.       — Смотрю, Ваш брат привязался к этому самозванцу, — Джихоль склоняет голову вбок, переводя взгляд с Чонхена на него.       — Всем прекрасно известно происхождение моего брата, поэтому ему простителен такой интерес, — Гук чувствует некоторую небрежность в тоне Наблюдателя, и это вызывает неприязнь.       — Я последний, кто будет это осуждать, Чонгук-ши, — примирительно пожимает плечами Джихоль.       Чон верит его словам. Наблюдатель слишком много времени вынужден был проводить среди людей и, конечно, стал очень близок к ним. Гук не знал, как к этому относился сам Джихоль, однако члены «Мягкой поступи» традиционно были самыми лояльными к человеческой расе.       — Чонхен, мы поговорим позже, — смягчает он тон, но брат отворачивается, всем своим видом показывая, что презирает его.       Чонгук понятия не имел, что Тэхен значил для Чонхена так много. Видимо у Тэ действительно был какой-то дар завладевать сердцами.       — Вижу, что вам есть, чем заняться. Мне пора доложить о своих наблюдениях. Уверен, не все придут в восторг от услышанного, так что советую быть готовым держать ответ перед Сворой, — и Чонгук не имеет ни малейшего понятия, как реагировать на эти слова. Впрочем, глупо было ждать от Наблюдателя иного ответа.       — Мне нечего скрывать, я готов, — он остаётся внешне невозмутимым, хотя внутри ощущает некоторую нервозность из-за сложившейся ситуации.       Главное, чтобы это никак не отразилось на Тэ. Теперь возвращаться сюда ему попросту опасно, ведь Чон не знает, кто его предал.       — Ну и славно. Мингю, думаю, что тебе не стоит задерживаться здесь. Вожаку «Песни войны» вряд ли пойдёт на пользу новость о том, что его друг внезапно наведался к нему накануне моего визита. Не будем вносить ещё большую смуту, — Мингю торопливо кивает своему хену, бросая быстрый взгляд на Гука.       — Увидимся, Гук, — он порывисто обнимает Чона, успевая шепнуть ему на ухо, чтобы был осторожным.       Чонгук провожает их до конца лагеря, задумчиво смотря вслед удаляющимся фигурам.       Они не обратились, хотя это было бы логично. Все-таки вервольфы «Мягкой поступи» и правда были слишком тесно сплетены с людьми. Как знать, может это когда-нибудь ещё сыграет свою роль.       Гук чувствует, как к нему подходит Джунги. Тело мгновенно напрягается.       — Почему? — задаёт Чон единственный вопрос, который сейчас его волнует.       — Потому что я видел, как ты смотрел на него, и я ни с чем не перепутаю этот взгляд. Ты любишь его, вожак, как бы прискорбно это ни было, — хмыкает Джунги, качая головой.       — Значит, ты все знаешь, — на душе почему-то становится легче.       Гук рад, что правда наконец-то вышла наружу.       — Да и мне жаль тебя, но любовь не выбирает пол, возраст, расу. Это даётся свыше. Ты понимаешь, что вот это твоё и все тут, — Гук улыбается словам Джунги.       Все так и есть. Ким Тэхена ему даровали звёзды, что теперь Гук каждый раз видит в его глазах. Не могло быть иначе, им суждено было повстречать друг друга.И теперь Чонгук сделает все, что в его силах, чтобы нити небесного пути, соединившие их, никогда не оборвались.