Дорогой мой человек

      Мира ушла, не дождавшись рассвета. Так она, по ее мнению, дала всем понять, что его подачки ей не нужны.       Это не было публично, Чонгук сам не хотел этого.       — Это не кончится так просто, — сказал Юнги, смотря ей вслед. Они были единственными, кто наблюдал за ее уходом.       — Знаю, но теперь поворачивать назад поздно. Янсе и Джехар не остановятся.       Чонгук знал, что Мира уже сыграла свою роль в этой истории, и больше ни Джехару, ни Янсе была не нужна.       Даже если Джихоль подтвердил, что Стража в их стае нет и не было, то человек, пусть даже и обычный, был, и с этим было бесполезно спорить. Значит, по факту, он уже нарушил их правила. Это не так серьезно, но эти двое не остановятся и продолжат копать.       Чонгук не собирается отказываться от Тэ и лишь вопрос времени, когда об их связи станет известно всем. Поскольку теперь внимание будет особенно пристальным, то скрыть ничего не удастся.       — Ты пошел на огромный риск. Честно, я не надеялся, что стая тебя поддержит.       — Как и я. Просто это нужно было сделать.       Потому что сейчас уже нет смысла ничего отрицать. Стая должна была все узнать от него, иначе он потерял бы всякое доверие. Правда далась всем нелегко и, конечно, спустя какое-то время появятся несогласные с ним. От этого никуда не деться, но им всем нужно идти вперед.       Чонгук хотел бы, чтобы у молодого поколения была другая жизнь, и они смогли бы сами выбрать: жить вместе с людьми или обособленно от них.       Он никогда не думал, что такое может быть возможным, но теперь все изменилось, и Гук не может упустить этот шанс.       — Тут ты прав, но нужно быть готовым. Неплохо бы поговорить с Ирги и Дейю. Без их поддержки нам не выстоять.       Гук знает, что Юнги прав. Но для того, чтобы говорить, им нужны факты, а их пока нет. Несколько расплывчатых воспоминаний не в счет. Да и вопрос о том, можно ли им доверять, был открыт.       — Если нам удастся выяснить правду, то все может измениться.       — Ты о Джин-ши?       — У него нет метки, значит оборотень его не кусал, но факт обращения налицо.       Чонгука всегда терзали сомнения относительно ликантропа, но только сейчас пазл начал потихоньку собираться.       — Он может быть выведен искусственно, — озвучивает Юнги его мысли.       Значит, не один Гук думал на этот счет.        — Да, возможно, но это не объясняет того факта, что его держали оборотни. Никто из наших врачей не смог бы провести такой эксперимент. Банально не хватило бы ресурсов.       — Хочешь сказать, что Кайру, а возможно и остальные, были заодно с людьми?       — Не знаю, но вполне возможно, что все именно так.       Такой вывод напрашивался сам собой. Все, кроме него самого, уже были вожаками своих стай на тот момент, когда ликантроп был доверен «Песне войны». Значит, в теории, они все могли быть в сговоре. И если Джехар и Янсе точно были в сговоре с Кайру, то с Ирги и Дейю все было не так однозначно.       Дейю, как и вся его стая, были достаточно тесно связаны с людьми, что могло означать как то, что он был посвящен в детали, так и то, что от него все намеренно скрыли.       Ирги же был медиком и мог бы лично участвовать в эксперименте, но тогда вряд ли он согласился бы отдать свое творение в лапы Кайру. Вопросов было слишком много, а тот, который мог бы дать ответ хотя бы на часть из них, сейчас был далеко.       — И вот это все ради власти? — задает риторический вопрос Мин.       Он сам никогда не стремился к ней, наоборот, старался всячески избегать.       — Конечно. Почувствовав ее вкус, трудно остановиться. Жажда с каждым днем становится все сильнее, — Чонгук и сам когда-то мечтал быть вожаком.       Он тренировался до изнеможения, оттачивая свои боевые навыки, но им двигала другая сила. Гук просто хотел, чтобы деспотии, царившей в их стае, пришел конец.       — Не все такие, ты и сам знаешь, — возражает Юнги.       — Безусловно, но если ты жаждешь власти ради власти, то уже нельзя остановиться.       Трое из вожаков Своры были именно такими. Одного он убил, но двое еще остались, и они ни за что не расстанутся со своим статусом просто так.       — На примере Кайру мы знаем, что исход таких личностей известен — смерть.       — Мне повезло.       — Ошибаешься, Чонгук, везение здесь не причём. Ты рожден быть вожаком.       — Я был рожден рабом.       — Нет, и мы оба знаем это. Ты был рожден, чтобы изменить этот мир, — Юнги кладет руку его на плечо и улыбается.       Мин всегда говорил Гуку, что он особенный. Хен видел в нем что-то такое, что не видел даже он сам. И продолжал видеть.       — Ты всегда был мастак толкать пафосные речи, — отшучивается Чон, закатывая глаза.       Юнги негромко смеется, слегка потрепав его по волосам. Гук притворно рычит, потому что, будучи подростком, терпеть не мог, когда хен так делал. Ему это казалось намеком на его возраст.       Теперь же это все казалось смешным им обоим, да и навевало воспоминание о безвозвратно ушедшем времени. Даже учитывая, что там было много плохого, оба иногда скучали по былому. Ностальгии свойственно все окрашивать в светлые тона.       — И все-таки не стоило ее отпускать, — после паузы говорит Мин.       — Ты всегда говорил мне, что сила — это когда ты имеешь все причины на убийство, но не совершаешь его, — отвечает Чонгук, смотря вдаль.       Чон рад, что оставил Миру в живых. Он тоже причинил ей боль, пусть даже и ненамеренно. Наверное, она по-своему любила его, пусть даже это и не было светлым и бескорыстным чувством.       — Неужели я мог задурить тебе голову подобными глупостями? — ухмыляется Юнги, толкая его в бок.       — Я сопротивлялся, как мог, но увы, — пожимает плечами Гук.       Конечно, Юнги во многом повлиял на него, но он помнит семью Чон, у которых он жил. Как они были добры к ним, и как отец всегда говорил, что оборотни должны руководствоваться разумом, чтобы их не считали за животных.       Поэтому сколько бы он ни отрицал, сколько бы ни ненавидел Бан Шихека и ему подобных, Гук всегда был близок к людям, даже когда всеми силами открещивался от этого.       Юнги лишь взрастил свои семена на благодатной почве и, в отличие от самого Гука, всегда это знал.       — В любом случае, нам нужно подготовиться. От Тэхена нет новостей?       — Нет, он больше не выходил на связь.       Чонгуку ужасно не хватает хотя бы таких их встреч. День без Тэхена кажется целой вечностью.       — Надеюсь, у них все хорошо. Я не доверяю Чхве Минхо, — хмурится Юнги.       Чонгук не встречался с этим человеком лично, но тот угрожал его хену пистолетом и обещал уничтожить стаю. А еще его когда-то любил Тэ. Поэтому у Чона есть все основания невзлюбить Чхве Минхо. Однако, он вряд ли бы причинил Тэхену зло, та любовь была взаимна, а значит, Тэ не может быть ему безразличен.       — Не думал, что скажу это когда-нибудь, но уверен, что они сумеют за себя постоять. Это не беззащитные омеги, которых мы привыкли оберегать. Уж поверь, я дрался с твоим Чимином, — Чонгук не очень любит это вспоминать, но факт остается фактом, они сражались на равных.       Конечно, Гук не проиграл бы, но силы и ловкости Чимину было не занимать. Он был уникален, тут уж ничего не скажешь. На взгляд Чона, даже слишком, но о вкусах не спорят.       В человеческом облике он был даже весьма симпатичным.       Надо сказать, что присутствие Чимина рядом с Тэ тоже как-то успокаивало. Насколько бы мощными ни были способности Тэхена, это была не физическая сила.       — Знаю. Просто это не мешает мне беспокоиться, — в голосе Юнги отчетливо слышится волнение, и Гук не может не улыбнуться.       Он много раз представлял себе, как хен наконец найдет свою пару, и точно знал, что тот будет гиперответственным альфой, который сдувает пылинки со свой омеги.       Вот только Чимин в этом не нуждался, или так просто казалось на первый взгляд.       Что-то же привело этих двоих друг другу, значит они оба нашли именно то, что искали.       Из Мина вышел бы замечательный папа. Он очень любил детей и умел находить с ними общий язык.       Да что там говорить, ведь и самому Чонгуку он, во многом, заменил отца. Если бы не Юнги, он бы не смог стать вожаком. И именно Мин привел к нему Тэ.       Так что Гук действительно многим обязан Юнги. Даже если бы их связывали кровные узы, они не смогли бы стать ближе, чем сейчас.       — Мне тоже, но я верю в Тэ, — и это правда.       Конечно, он не может не волноваться. Он — альфа, и кем бы ни была его пара, именно на нем вся ответственность за них обоих.       Ким Тэхен — бесстрашный, в этом Гук убедился лично, но все-таки он все равно всего лишь человек, а люди такие хрупкие. Они болеют, умирают от незначительных ран и время совершенно беспощадно к ним.       Гук боится за своего пусть и сильного человека, но все равно верит. Потому что Тэхен не может оставить его. Ни за что в жизни.       — Ты ли это, Чонгук? — удивленно спрашивает Мин, поднимая брови.       Да, это действительно он, просто другой. Тот, который нашел свой путь.       — Я и сам себе удивляюсь. Это он на меня так действует.       И это действительно так. Именно Тэхену он верит на сто процентов. У него не возникает никаких сомнений, и если Тэ говорит, что все будет хорошо, значит так и будет.       — Надеюсь, у нас все получится, Гук. Мы просто обязаны победить.       — Выбора нет. Или победа, или смерть.       — Значит все-таки есть.       — Умирать не входит в мои планы.       — Как и в мои.       Он не проиграет, потому что обещал. Потому что он — альфа, и ему, черт возьми, есть за кого бороться. Когда у него есть цель, то нет ничего невозможного.       Они с Тэ обязательно будут вместе и плевать, кто и что думает. Будь Тэхен омегой, Гук не смог бы любить его сильнее. Пускай у них никогда не будет детей, им хорошо вдвоем. На все наплевать, лишь бы только быть с ним.       Без Тэхена плохо. Да так, что на стену лезть хочется. Сейчас Чонгуку до безумия хочется просто лечь рядом и ничего не говорить. Потому что настоящей любви не нужны слова. О ней говорят сияющие глаза, теплая улыбка, прикосновение руки, крепкие объятия, поцелуй в уголок губ, ощущение счастья.       Они были вместе так ничтожно мало, что Гуку хотелось выть от недостатка Тэ.       Для вервольфов крайне важна физическая близость. Тактильный контакт является исходным и все взаимоотношения так или иначе завязаны на нем. Связь ребенка с матерью, связь альфы с омегой, связь вожака со своим отрядом.       Слова придумали люди, чтобы скрыть свои истинные чувства, и этому научили и оборотней. Человечество заразило их расу жаждой власти, гордыней, ненавистью и притворством. Справедливости ради, они не очень-то и сопротивлялись.       Чонгук и сам ненавидел, это помогло ему выжить. Но сейчас это должно остаться в прошлом. Пришел человек, который научил любви и подарил его душе мир.       Цветочный мальчик с небесными глазами и большим сердцем. Его хочется спрятать ото всех, чтобы беды и горести обошли стороной. Чонгук возьмет все на себя, он выдержит.       Волк готов служить своему человеку и отдать за него жизнь.       — Жаль, что связь с Тэ односторонняя, — озвучивает он вслух свои мысли.       — Я бы не пережил, если бы ты был телепатом, — фыркает Юнги, закатывая глаза.       — Очень смешно, хен, — ворчит Гук, недовольный, что Мин выдернул его из размышлений.       — Да куда уж там! Хотя возможно, будь ты телепатом, то давно уже понял, что неплохо бы поговорить с братом.       Чонгуку хочется стукнуть себя по лбу! Он опять забыл про Чонхена! Тот же ничего не знает.       — Ты прав. Он напридумывал себе невесть что.       — Не без твоей помощи.       — Не спорю.       Он должен был объяснить все брату сразу после того, как Джихоль ушел, но он был слишком занят мыслями, кто же его предал. Чонхен под подозрения не попадал, поэтому просто выпал из его зоны внимания. Привело это к печальным последствиям.       По сути, именно он заставил Чонгука признаться. Конечно, он собирался и сам это сделать, но лишь обвинения Чонхена стали тем самым триггером. Молчать больше было нельзя.       В итоге, все получилось так, как он и мечтать не смел. Стая поддержала его выбор. Но все могло быть и по-другому.       Ложь ведет опасной дорогой и Гук не собирается ей идти.       — Думаю, ты найдешь его там, где любил проводить время Тэхен, — подсказывает ему Юнги.       Вообще Чонгуку все еще не нравилась зацикленность Чонхена на Тэ. Чон искренне не понимал такого сильного увлечения, даже со скидкой на то, что Тэхен был для того напоминанием о мире, к которому принадлежала его мать.       Мин, видя его выражение лица предупреждает:       — Не вздумай ревновать. Это просто смешно.       — И в мыслях не было, — открещивается он.       — Врешь. Я тебя как облупленного знаю!       — Ладно, ладно. Мне просто это не особо нравится. Только и всего.       — Сделаю вид, что не слышал. Иди и поговори с ним!       — Иду-иду, мамочка.       Чонхен действительно находится там, где и говорил Юнги. Он сидит с книгой в руках, подтянув к себе колени.       Гук чувствует укол совести. В последнее время он совсем забыл про брата. Из-за Тэхена Чон совсем потерял голову.       — Что читаешь? — спрашивает Чонгук как бы невзначай.       — А есть разница? — брат смотрит на него из-под насупленных бровей, и Гук понимает, что тот обижен.       Неудивительно.       — Нет, но мне интересно.       — Не ври, тебе все равно.       Конечно, его слова справедливы. Гук и раньше не слишком интересовался его делами. Впрочем, это не мешало ему любить брата. Все равно воспитатель из него вышел бы так себе. Особенно тогда. Он сам был слишком молод.       — Неправда, Чонхен, именно поэтому я здесь, — Чон садится рядом и кладет руку ему на плечо, но парень скидывает ее.       — О, неужели? Поэтому ты мне ничего не сказал? — саркастично спрашивает он.       — Это была моя ошибка, и я хочу извиниться за это. Мне нужно было все тебе объяснить, — Гук не привык извиняться, тем более перед братом, но сейчас он действительно виноват и знает, что должен попросить прощения.       Признавать ошибки — удел сильных.       Чонхен становится не таким враждебным, его явно удивили слова Гука.       — Ты не доверяешь мне, да? — все еще настороженно спрашивает он.       — Нет, нет, дело совсем не в этом. Тогда мне пришлось солгать Джихолю, иначе они могли судить меня за нарушение правил. Прости, что невольно втянул тебя в это.       — Я злюсь не из-за этого. Ты не сказал мне, что с Тэ все хорошо! Он просто пропал, и я начал думать, что ты действительно убил его, а он тебе верил! — Чонхен начитает тараторить, когда сильно волнуется. Видно, что это очень важно для него.       — Да, знаю. Мне правда жаль. Я должен был все рассказать, но из-за Миры я не мог думать ни о чем другом, — Чонгук предпринимает еще одну попытку обнять брата, и в этот раз он не отстраняется, наоборот, прижимается ближе.       Они молчат какое-то время.       — Ты правда любишь его? — тихо спрашивает Чонхен, ковыряя пальцем царапину на руке.       — Больше всего на свете, — улыбается Гук.       Чонхен, видя его улыбку, вдруг начинает светится как новенький медяк.       — Я очень рад за тебя, брат. Тэхен удивительный! Он столько сделал для меня. Теперь я без труда могу представить мамин образ, стоит мне только закрыть глаза, — Чонгук понимающе кивает, потрепав парнишку по плечу.       Тэхен вернул Чонхену то важное, что он уже не надеялся вновь обрести, поэтому он всегда будет для брата особенным.       Тэ был добр к нему и относился с участием, порой для одинокого подростка этого вполне достаточно.       — Не все люди такие, — предупреждает он.       Гук не хочет, чтобы Чонхену причинили боль. Он должен понимать, что Тэ — исключителен во всем.       — Знаю, но ведь есть и такие, я уверен. Мы сможем жить в мире, главное найти компромисс.       — Ты говоришь, как он, — качает головой Гук, смотря в горящие глаза брата.       Он действительно верит в это.       — Разве это плохо?       — Я этого не сказал. Скорее наоборот, — усмехается Чонгук, пожимая плечами.       Тэ обладал удивительным даром трогать сердца. Это не было связано с его способностями, роль здесь играла его душа.       — Обещай, что больше никаких тайн.       — Я обещаю тебе, Чонхен.       После разговора с Чонхеном тоска по Тэ только усилилась. Хотелось броситься на его поиски, хотя Гук даже примерно не представлял, где же тот живет.       Он безмерно завидовал Юнги, потому что тот был у Тэхена в доме и знал, как тот живет.       Самому Гуку хотелось посмотреть место, в котором Тэ вырос. Наверное, поместье по размерам не уступало тому, которым владели Чоны. Густой ухоженный парк, большой старинный особняк, увитый диким виноградом, заросший пруд с лилиями. Может быть даже собственная конюшня или что-нибудь в таком роде. Ведь подобные семьи должны жить именно так.       Тэхен никогда ни в чем не нуждался, если брать материальную сторону вещей, по нему это было видно. Нужда оставляет на лице свой след, который ни с чем не перепутаешь, и в какой бы роскоши ты не жил впоследствии, глаза всегда выдадут тебя.       Тэ был далек не только от вервольфов, но и от людей. Когда у твоей семьи есть деньги и влияние, они формируют вокруг тебя своеобразное защитное поле, войти в которое могут лишь те, кто имеют то же, что и ты, и другие люди становятся от тебя ужасно далеки.       Чонгук точно знает, Линью была очень одинока. Наверное, поэтому у них и возникла симпатия. Просто он был ближе всех. Две неприкаянные души, которым нужен был кто-то рядом.       Возможно, Чхве Минхо тоже был тем самым, кто оказался ближе всего к Тэ, а возможно, Гуку просто хочется так думать.       Теперь он хочет быть для Тэхена самым-самым, и желание это просто нестерпимо.        Он идет к себе в шатер и буквально падает на постель. Запах Тэ уже совсем не ощущался, и глухая, удушливая тоска накрыла его с головой.       Чонгук закрыл глаза и представил перед собой Тэхена в их самую первую встречу. Это упрямство во взгляде, прямая спина и вздернутый вверх подбородок. Хрупкость и сила одновременно. Мастер над разумом. Великий Страж. Ким Тэхен. Уже тогда он испытал чувство восторга, просто не понял этого.       Их свели звезды, указав Гуку верный путь.       — Чонгуки… — голос кажется ему таким реальным, что по телу проходит дрожь.       Ноздри вдруг заполняет такой знакомый запах забытых цветов, и он распахивает глаза, рывком поднимаясь с постели.       — Тэ, это правда ты?! Настоящий? Мне не кажется? — он сгребает Тэхена в объятия, утыкаясь носом в шею.       — Да, Гуки, это правда я, — тихо смеется тот, обнимая в ответ.       — Но как? Откуда? Как ты добрался? — Чон запускает ладонь в темные кудри и с шумом втягивает воздух. Мягкость волос завораживает, а запах тела сводит с ума.       — Я ориентировался на твой ментальный след, а добраться мне помог Минхо, точнее его вездеход. Не волнуйся, его нельзя отследить. Я проверил.       Упоминание этого имени заставляет Гука напрячься. Тэхен это чувствует и прижимается сильнее, водя руками по спине.       — Хорошо. Просто я думал, что ты свяжешься со мной перед тем, как вернуться, — Чонгук пытается выбросить Чхве Минхо из головы.       Никто не смеет портить момент их близости, тем более тень прошлого.       — Так сложились обстоятельства. Я не задержусь долго. По крайне мере сейчас, — говорит Тэ и сердце Чона предательски сжимается. Волк внутри недовольно поскуливает, никак не желая никуда отпускать своего человека.       Он сейчас здесь, настоящий, из плоти и крови, Гук чувствует, как бьется его пульс, и это ощущение бесценно.       — Пожалуйста, давай просто постоим вот так. Я ужасно скучал, — шепчет он, прижимая Тэ спиной к своей груди и ведя носом по выемке на шее.       От тела в его руках покалывает кончики пальцев. Он ведет ладонями по острым ключицам вниз, к впалому животу. Дыхание обоих учащается.       — Ого, я действительно чувствую, насколько ты соскучился, — с легкой усмешкой говорит Тэ, делая движение бедрами.       — Не зубоскаль. Да, альфе это важно, и я не собираюсь оправдываться за то, что хочу тебя, — Гук перехватывает его за талию, сильнее прижимая к себе, заставляя прочувствовать всю степень его возбуждения.       — И это заводит.       Конечно, им есть что обсудить, но это вполне может немного подождать. Потому что они оба изголодались друг по другу.       Пусть этот чертов мир подождет хотя бы немного. Сейчас есть только они двое и больше никого.       — Мой прекрасный мальчик. Знаешь ли ты, что серые волки делают с такими?       — Едят? — ехидно отвечает Тэ вопросом на вопрос.       — О да! Ты же такой вкусный, — он рывком снимает свободную рубашку Тэхена, проводя языком вдоль линии позвоночника.       Тэ судорожно выдыхает, прогибаясь в спине. Чонгук довольно урчит. Низ живота скручивает судорогой и желание становится нестерпимым.       Чон подталкивает Тэхена к стене, заставляя опереться на нее ладонями. Тэ с готовностью подчиняется, инстинктивно расставляя ноги шире.       Гук опускается на колени, расстегивая ремень льняных брюк. Оставляет легкий поцелуй под коленкой, чувствуя, как дрожит чужое тело.       Тэхен синхронизирует их ощущения, и Чонгук находит в кармане его брюк синий тюбик.       Он знает, что нужно делать. Тэ ведет его.       Продвигаясь вверх, он прикусывает чувствительную кожу на внутренней стороне бедра и слышит тихий вязкий стон. Черт, это действительно приятно.       — Чонгуки, — шепчет Тэ, и это звучит так эротично, что никакая пошлость, которую обычно произносят во время секса, не сможет сравниться с этим.       Гуку рвет крышу от ощущений. Тэхен играет грязно, бросая взгляд из-за плеча и облизывая губы. Чонгук скрипит зубами, видя алый румянец на острых скулах.       Почему-то это возбуждает до безумия, и он хочет поскорее оказаться внутри такого желанного тела.       В этот момент Гук жалеет, что Тэ не омега, и нельзя, просто раздвинув его ноги шире, войти до конца одним резким движением.       — Прости, сладкий, сначала придется поработать, — усмехается Тэхен, и Чону становится неловко, что помогает немного прийти в себя.       Он выдавливает немного вязкого геля и растирает между пальцами, чтобы он не был таким холодным.       Тэхен недовольно переступает с ноги на ногу в ожидании, но Гук не собирается спешить. Он поймал ту случайную мысль, что промелькнула в голове у его человека, и она пришлась ему по душе.       — Раз все равно придётся поработать, думаю ты будешь не против.       Тэ хочет что-то ему сказать, но Гук мажет языком по сморщенному колечку мышц, слегка дуя на него, и Тэхен захлебывается словами.       Чону нравится такая реакция и он двигает языком быстрее, обрисовывая контуры сжимающегося отверстия.       Тэхену это просто безумно нравится и Гук дразнит его, проникая кончиком языка внутрь.       — Я не продержусь так долго, — хнычет он, инстинктивно двигая бёдрами навстречу.       — Так расскажи, чего ты хочешь.       — Хочу, чтобы ты хорошенько растянул меня пальцами, а потом уже трахнул наконец!       — Звучит как музыка для моих ушей, — удовлетворенно урчит он. Им с волком чертовски нравится такой Тэхен.       Он обжигающе-горяч в своём желании, и все его тело кричит о том, как же сильно он хочет почувствовать член внутри.       Чтобы не мучить их обоих, он наконец-то растирает смазку о пульсирующий вход и проникает сразу двумя пальцами.       Тэхен сдавлено шипит, зажимаясь от неприятного ощущения. Чонгук чувствует, как становится узко, и успокаивающе поглаживает его по бедру.       Собственный член изнывает от ставшего болезненным возбуждения, но он старательно игнорирует это, полностью сосредотачиваясь на Тэ.       Тот ведёт его, направляя движения, и Гук чуть сгибает пальцы, проникая в Тэхена под углом. Тот вскидывает голову, вскрикивая, и Чонгук чувствует, как и его тело прошивает острым наслаждением.       Гук продолжает движения, ощущая, как мышцы становятся более податливыми и двигаться получается легко.       — Чтобы ты сейчас же вставил мне, тоже нужно просить? — ерзает Тэ, пытаясь сильнее насадиться на его пальцы.       — Ну что ты, сладкий, обойдёмся без формальностей.       Гук приставляет набухшую головку к растянутому отверстию и медленно входит внутрь до середины, прислушиваясь к ощущениям.       Тэхена это не устраивает, и он нетерпеливо толкается бёдрами навстречу его члену, насаживаясь до предела.       Чонгук плавится от мягкости и узости горячего нутра. Он ощущает то, что сейчас испытывает Тэхен, и эта взрывная смесь из боли и удовольствия просто сносит голову.       Он начинает двигаться размашисто, резко, впиваясь пальцами в бёдра. Тэ цепляется руками за стену, боясь, что ноги могут подвести его в любой момент.       Крепкие бёдра оборотня с звонким хлопком бьются о поджарые ягодицы его человека, подстёгивая их обоих увеличить скорость.       — Хочу видеть твоё лицо, — шепчет он Тэхену на ухо, прикусывая мочку уха.       Делая пару резких толчков, он полностью выходит и, разворачивая Тэхена к себе, подхватывает его на руки.       Глаза у него сейчас тёмные, словно бездна, манящая своей глубиной.       — Какой ты красивый сейчас! Даже не представляешь, насколько, — в восхищении произносит он.       Тэ обвивает его ногами за талию, утыкаясь носом в изгиб шеи.       Чонгук идёт к постели, не разрывая объятия, укладывает их на шкуры.       Тэхен тянется к губам, языком скользя внутрь, увлекая его в поцелуй. Чон подхватывает его под коленкой, поднимая одну ногу и снова входит в расслабленное тело, сразу находя нужную точку.       Тэ стонет ему в рот, царапая спину короткими ногтями. Их тела блестят от проступившего пота, а весь шатёр пропитался смешением их запахов и звуками страстной любви.       Чон обхватывает член Тэхена у основания, зажимая его между их животами.       Тэ откидывает голову назад, постанывая в такт его движениям. Гук чувствует скорую развязку и ускоряет темп, напрочь забывая, что Тэхен обычный человек и возможно после он ещё долго будет ощущать последствия их страсти. Но тому тоже нет до этого дела.       Сейчас они оба просто хотят кончить, и с каждой секундой это желание становится все нестерпимей.       Чон рычит, прижимаясь до упора и изливается внутрь, впиваясь в припухшие губы голодным поцелуем.       Тэ кончает следом, теряясь в ощущениях чужого настигшего его оргазма. Гук задыхается от внезапной волны удовольствия, накрывшей его, и едва успевает вытащить член до того, как набухнет узел.       Он ложится рядом, оглушенный их общими чувствами. Сил нет абсолютно ни на что. Все, на что он способен сейчас, это прижать к себе Тэ.       Тот в задумчивости обрисовывает контуры татуировки на его предплечье.       Хочется, чтобы этот момент длился вечность, когда в голове восхитительно пусто и все, что сейчас тебя волнует, это человек в твоих объятиях.       Как же хорошо, что Тэхен сейчас здесь. Если бы он не пришел, Гук не знает, как бы продержался.       Впрочем, он понимает, что Тэ здесь не просто так.       — Я был бы ужасно рад, если бы ты пришел сюда, потому что изголодался по нашей близости, но для этого я слишком реалист, — Гук прижимает Тэ к себе, устраивая его голову на своей груди.       — Давай притворимся, что все так и есть, — говорит он, чуть прикусывая загорелую кожу на ключице.       — А если серьезно?       Тэхен устало выдыхает.       — Я хотел тебя предупредить. Против тебя зреет заговор. Джихоль приходил к тебе из-за Миры.       — Подожди, откуда ты все это знаешь? — удивленно спрашивает Гук.       Тэ не мог прочитать это в его мыслях, тогда бы он знал, что Мира изгнана.       — Я прочел его мысли. В нашем мире его все знают, как Кон Ю, — отвечает Тэ.       Джихоль раскрыт. Теперь сила Тэ позволяет ему проникать в сознание оборотней. Страшно подумать, что было бы, если сейчас Тэхен находился по другую сторону.       Вся агентурная сеть была бы рассекречена и местоположение Вольгванга стало известно людям.       — Ты хорошо с ним знаком? — почему-то Гуку становится интересно, насколько близок Джихоль был к высшему свету людей.       — Нет, но встречались мы достаточно часто. Никогда бы не подумал, что он может быть вервольфом.       — Их больше, чем ты можешь себе представить.       — Это еще раз подтверждает, в какой лжи мы все живем.       — Готов идти против системы?       — Да. Ради того, чтобы жить с тобой открыто, ни от кого не таясь.       — Я всегда буду рядом, Тэтэ. До последнего вздоха.       — Я знаю, но ты должен быть аккуратным.       — Не волнуйся. Эти двое давно уже мечтают сгноить меня живьем. У них ничего не выйдет.       — Да, но раньше ты не был связан с человеком.       — Скоро это станет неважно. Я рассказал стае о нас.       — Ты … что?       — Да. Сказал, что люблю тебя и ты — моя истинная пара.       — Чонгук…       — Раньше я сомневался, а теперь уверен. У нас все получится.       — Тогда ты должен знать еще кое-что. Помнишь, я говорил тебе, что Сокджин близкий друг дорогого мне человека.       — Да, помню.       — Этого человека зовут Ким Намджун.       — Что?! Тот самый? Уму непостижимо.       Символ человеческой силы. Лидер передового отряда — «Разящие» — который лично уничтожил не один десяток оборотней. Агитплакаты с ним показывали им альфы стай, чтобы все знали главного врага в лицо.       Как выглядит Бан Шихек, знали единицы, но Ким Намджуна видели все.       — Я рассказал ему все. И теперь он хочет видеть Джина.       — Это исключено, Тэ. Одно дело объявить, что я люблю человека, а совсем другое привести сюда Его.       — Я понимаю, Гук, но нам нужно что-то придумать.       — Нет, не понимаешь. Он же символ. Его знают все те, кто застал войну. Сколько вервольфов пало от его руки.       Как бы там ни было, Ким Намджун убил вервольфов. Многие не вернулись домой после встречи с ним, а Юнги чудом спасся от «Разящих».       — Тогда отпусти Джина под мою ответственность.       — Я не могу. Если кто-то из Своры узнает, то я уже ничем не смогу тебе помочь. Да и себе тоже. Сейчас нельзя так рисковать.       Он доверяет Тэ. Он не доверят ликантропу и национальному символу. Ради них он не готов рискнуть головой.       — Понимаю, но нам необходимы союзники. Намджун нужен нам.       — Для чего?       — Чтобы возглавить людей.       — Я думал, что их возглавишь ты.       Чонгуку это казалось чем-то само собой разумеющимся. Не сказать, что он был в восторге от этого, но Тэхен действительно был хорошим кандидатом. За ним бы пошли не только люди, но и оборотни.       — Нет, я не тот человек. Людям нужен символ. Ким Намджун им является. Он был символом борьбы, а станет символом мира.       — Ты так ему доверяешь?       Чонгук был бы счастлив просто быть с Тэ, не решая никакие вопросы всеобщего блага, но он не мог доверить судьбу своей расы в руки того, кто помогал в их истреблении.       — Да. Я знаю Джуна и уверен, что лучшего лидера нам не найти.       Он смотрит в глаза своему человеку и вздыхает. Все-таки доверять — это непросто, но необходимо.       — Что ж, тогда прежде, чем привести его на свою территорию, я хочу поговорить с ним лично.       Ради Тэ он готов попробовать преодолеть свое предубеждение против этого человека. Раз Тэхен в него так верит.       — Хорошо, Чонгуки, я все устрою. А теперь давай просто полежим. Не хочу спорить, это слишком выматывает, — по голосу Чонгук чувствует, что Тэ рад такому его решению.       — Надеюсь, что когда-нибудь настанет день, когда это станет для нас чем-то в порядке вещей, — он целует кудрявую макушку, зарываясь носом в тёмные волосы.       — Так и будет, Гуки, не сомневайся. Мы справимся.       — Вместе.       — Вместе.