Дорогой мой человек

      Тэхен слегка морщит нос, чувствуя, как густой влажный воздух заполняет легкие. Ему всегда нравился запах воды. Терпкий, слегка резковатый, отдающий травами и сырым песком. Он мог сколь угодно долго сидеть около их пруда, просто наслаждаясь уединением. В такие моменты Тэ чувствовал себя таким спокойным и умиротворённым, чего ему всегда не хватало.       Он вдыхает глубже и наконец-то открывает глаза.       Перед ним расстилалась спокойная водная гладь, утопающая в густой зелени. Живописное озеро, раскинувшееся у подножья небольшого холма. По воде дымкой стелется белесый туман, скрывая берег. Тэ это место кажется смутно знакомым, но он никак не может вспомнить, откуда.       — Не думал, что увижу тебя снова так скоро, медвежонок, — голос заставляет Тэ вздрогнуть, повернув голову влево.       Отец стоит к нему спиной, облокотившись локтями о резное ограждение, и смотрит куда-то вдаль.       Тэ понимает, что вновь оказался в своем подсознании. Значит, его дела хуже некуда. Вирус все-таки добрался до него.       Он поднимается со скамьи, на которой пришел в себя, и подходит к такой родной фигуре.        — Папа…       — Ты совсем не бережешь себя. И в кого ты такой? — ласково журит Енджун сына, трепля по кудрявой макушке.       — Ты и сам знаешь, — хмыкает Тэхен, и отец чуть виновато улыбается.       Ким Енджун всегда думал в первую очередь о других, а не о себе, поэтому и сгорел так быстро. Просто ничего не осталось — он раздал себя людям. Это было неправильно, и Тэхен ужасно злился за это на отца. Тот оставил его, когда Тэхен особенно в нем нуждался, заставив в одно мгновение стать взрослым.       Когда на твоих руках угасает дорогой тебе человек, и ты никак не можешь помочь, просто бессильно смотришь, как жизнь медленно покидает измученное болезнью тело, то медленно сходишь с ума.       Тэхен знал, какую боль испытывал отец. Он разделил ее с ним, забрав себе. Это все, что он мог сделать. Спасти его он был не в силах.       — Да, каюсь, — с печальным вздохом кивает ему Енджун, приобнимая Тэ за плечи.       Тэхен знает, что отец чувствовал свою вину, и заставил того поверить, что все понимает и не держит обиды на него. Потому что так было правильно.       Когда папа ушел, Тэхен дал себе слово, что ни за что не станет похожим на него и не оставит тех, кто его любит. В итоге, выходит, он истинный сын своего отца. Ведь сейчас он на пути в то место, где Чонгук его никогда не найдет.       Они стоят молча, смотря на открывающийся пейзаж.       Красиво, но слишком уж тихо. Нет даже ветра и совсем не слышно птиц. Словно время в этом месте застыло. Хотя, наверное, так и есть. Это его «нигде», и, значит, всё здесь живет иными законами.       — Раз я здесь, значит мое время вышло? — нарушает тишину Тэхен.       Сейчас это волнует его сильнее всего. Все иное осталось в прошлом.       Не сказать, чтобы он боялся смерти. Все в мире относительно, в том числе и смерть. Просто Тэ не мог позволить себе уйти. Не сейчас, когда они с Гуком нашли друг друга. Он не может сдаться. Потому что заставил Чонгука поверить, тем самым закрыв ему дорогу в его старую жизнь, к которой Чон привык.       — Давно ты стал таким пессимистом? — интересуется Енджун, приподнимая брови.       Тэхен понимает, что это лишь тень его настоящего отца, рожденная подсознанием, но все равно злится на него за то, что тот не говорит прямо.       — А как это еще объяснить…       — Например, что ты, наоборот, отчаянно пытаешься не умереть.       Версия отца кажется ему странной. Если он пытается выжить, зачем прятаться здесь? Как вообще это может ему помочь?       — Если бы я мог. Вирус…       — Вирус разрушает нейронные связи, но, в отличие от обычных людей, твой мозг устроен по-другому. В твоем случае главное — чтобы выжило тело, а ты ужасно истощен, — Тэхен слышит укор в голосе Енджуна и знает, что тот прав.       Он был излишне беспечен, хотя прекрасно знал, как важно для него физическое состояние. Всегда для того, чтобы контролировать свою силу, тело Тэхена должно быть здоровым. Он уделял достаточно много времени йоге, которая стабилизировала его эмоции и укрепляла мышцы. Однако в последнее время ему было совсем не до практик, что не могло не сказаться на его состоянии.       — Мне хотелось успеть… — пытается оправдаться он, хотя осознает, что поступил опрометчиво, будучи слишком самонадеянным.       В какой-то момент Тэхен действительно стал думать, что неуязвим. Новая сила вскружила ему голову, и он пропустил удар. Нужно было сканировать каждого, не полагаясь на случай. Тогда бы Тэ точно знал, что это был не Бэкхен, и сейчас все было бы иначе…       — Знаю, но это все равно было безрассудно.       — Бесспорно.       Наступает тишина. Тэхен слегка ежится от прохлады, что веет с озера, и сильнее прижимается к отцу, а тот пытается спрятать его в своем кардигане, как делал в детстве. Для маленького Тэхена объятия папы были самым теплым местом на всем белом свете. От чувства щемящей тоски щиплет глаза.       — Ну и как планируешь вернуться? — через какое-то время интересуется Енджун, не выпуская его из своих рук.       Тэхен чувствует, что отцу известно то, о чем он спрашивает, но Енджун, по какой-то причине, не спешит делиться этим с Тэ.       — Не знаю, папа. В тот раз я услышал голос и… — он разводит руками.       Чонгук вернул его в прошлый раз, вырвав из лап чужих страхов, заглушив голоса своим, родным и любимым. Потому что обещал никогда не отпускать, вознамерившись найти его где угодно, даже если сам Тэхен заплутает в своем собственном мире.       — Да, без него тебе не справиться. Поверь мне, он делает все, чтобы не дать тебе уйти.       — Вот только, боюсь, что сейчас он бессилен.       Дуэль со смертью заведомо проигранный бой. Рано или поздно она возьмет свое. Вечный закон. Его волк одолеет любого врага из плоти и крови, но ничего не сможет противопоставить той силе, что в сотни раз сильнее любви.       — Ты его недооцениваешь, правда. Не уверен, что ты бы одобрил его методы, однако…       — Я говорил тебе, что ненавижу, когда люди говорят загадками?       — Нет, но я догадывался.       — Значит, не расскажешь?       — Ты все узнаешь и без меня.       Тэхен устало выдыхает. Допытываться не имеет никакого смысла, а его силы здесь не действуют. Так что придется принять условия игры, хотя они его порядком раздражают.       — Что это за место? Я никогда не был здесь, но все здесь кажется мне знакомым, — спрашивает Тэ, пытаясь как-то отвлечь себя.       — Это Роузуотер парк. Здесь я впервые встретил твою маму. Теперь это территория оборотней и людям сюда вход заказан. А в то время Роузуотер был известным курортом, хотя даже тогда молодежи здесь было решительно нечем заняться. Ничто так не спасает от скуки, как влюбленность, — слова отца словно запустили в его голове кадры старой кинохроники.       Вот откуда это место казалось ему таким знакомым. Тэ видел это озеро в воспоминаниях отца.       Тэхен вдруг задумывается, что никогда не спрашивал родителей, как они познакомились. Он вообще никогда не просил отца рассказать что-нибудь о себе, считая это необязательным, поскольку всегда мог увидеть все своими глазами, окунувшись в воспоминания. Но ведь это не то же самое.       Нет той близости, что возникает в такие моменты, когда человек сам, по собственной воле, делится с тобой чем-то важным для себя, и это связывает вас.       — Мы так мало говорили с тобой по душам, — Тэхен отстраняется от отца и поднимает с земли небольшой камень, тут же кидая его в воду.       Зеркальная поверхность идет рябью, но нет ни привычных кругов, ни плеска. Словно это озеро поглощает все, в том числе и звуки.       — Ты ведь и так знал, о чем я думаю, верно?       — Да, но это не одно и тоже.       В его голове так много чужих воспоминаний, словно он большая коробка, в которую люди складывают запомнившиеся им моменты, далеко не всегда хорошие. Они просто есть, в большинстве своем мешая нормально жить, напоминая о себе ночными кошмарами. Он не выбирал хранить их, так вышло.       — Не стоит жалеть о том, чего уже не вернуть. Значит, так было нужно. Хотя, признаюсь, это озеро самое подходящее для этого место.       — Да, само место будто бы пропитано какой-то сладкой меланхолией. Я буквально кожей ощущаю эту щемящую тоску о безвозвратно утраченном.       — Символично, мы с тобой сейчас оказались именно здесь…       — Что ты имеешь в виду?       — Это же твой мир, тебе лучше знать. Ты хозяин этого места.       В отличие от большинства людей, Тэхену об этом известно. Он знает, что каждый имеет свой собственный внутренний мир, рождённый его подсознанием.       Поэтому, по той или иной причине потеряв сознание, люди видят белый коридор с дверью, из-под которой струится свет, или объятый пламенем кошмар, где со стен свисает человеческая плоть.       Внутри мы самые честные судьи для самих себя, поэтому точно знаем, чего заслуживаем — спасения или наказания.       Нет ни рая, ни ада, есть только то, что мы сами приготовили для себя. Все внутри нас самих.       Поэтому Тэхен сейчас здесь. Нет никакой гарантии, что когда он в следующий раз погрузится вглубь себя, это будет то же место.       — Считаешь, я исполнен сожалением? — спрашивает он у отца, потому что действительно не знает ответа.       Конечно, Тэхен сожалеет о многом в своей жизни, но разве сейчас это определяющее чувство в нем? Еще совсем недавно он бы сказал, что да, но с появлением Чонгука все изменилось, и определяющим стала любовь.       — А разве нет?       — Вот опять ты отвечаешь вопросом на вопрос! — на этот раз не выдерживает Тэхен.       Ему нужно узнать правду, но даже собственное подсознание отказывается прийти ему на помощь, вместо ответа подкидывая очередную загадку.       — Ты слишком много хочешь от воспоминания, — говорит Енджун словно бы в подтверждение его мыслей о том, что именно Тэ создатель всего здесь.       — Прости…       — В этом нет твоей вины, Тэтэ. Перестань уже терзать себя.       — Ты же мой фантом, могу ли я тебе верить?       — Тогда зачем вообще о чем-то меня спрашиваешь?       — Потому что больше не у кого, папа… — и это до сих пор отдает болью в груди.       Сколько бы Тэхен ни пытался, ему ужасно не хватает отца рядом. Потому что он чертовски устал всегда быть сильным. Бывают дни, когда все, что ему хочется — это уткнуться носом в широкую грудь и услышать ласковое «устал, медвежонок?», сказанное теплым хрипловатым голосом.       Он понял всю ценность этих простых вещей, лишь когда лишился их. Ким Енджуна больше нет. Его не стало ночью десятого января в 2 часа 35 минут. Он не страдал, уснув и больше никогда вновь не открыв глаз. Тэхен все это прекрасно знает, но не может смириться, как бы ни старался.       Оттого рождённый желанием Тэ фантом живет в его внутреннем мире. От него так же пахнет табаком и кофе, и он даже улыбается точно такой же улыбкой. Вот только все это обман. И они оба знают это, хотя Тэхен отдал бы много, чтобы забыть, хотя бы на пару минут.       — Пройдемся? — предлагает Енджун и Тэхен кивает, потому что ему нужно хотя бы немного отвлечься от тех мыслей, что сейчас одолевают его.       Там, в реальном мире, он находил способ загнать их в самый дальний угол своего сознания, чтобы не вспоминать о них. Здесь Тэ оказался с ними лицом к лицу, и спрятаться абсолютно некуда.       Они подходят к небольшому причалу. Поблизости нет лодок, и старый деревянный помост выглядит сиротливо.       — Странное место… — Тэхен ступает на разбухшие доски, подходя почти к самому краю. Он ощущает какую-то угрозу, исходящую от воды, но не может сдвинуться с места. Черная гладь притягивает его, словно магнитом.       — В твоих силах все изменить здесь, — пожимает плечами Енджун, становясь рядом.       Он шумно втягивает носом насыщенный озерный воздух и так же с шумом выдыхает.       — Ты совсем не помогаешь мне, пап, — печально замечает Тэ, смотря на неподвижные стебли аира, что растут у самого края воды, там, где клубится сизый, словно дымок, туман.       — А кто сказал, что будет легко?       Вдруг смутная тревога заставляет Тэхена обернуться. Они здесь больше не одни.       Около той самой скамьи, на которой он пришел в себя, Тэ видит высокую фигуру в длинном плаще. Лица не разобрать, но весь его вид кажется Тэхену пугающим.       Енджун, проследив его взгляд, вдруг резко меняется в лице.       — Тэтэ, времени мало!       — Ты знаешь, кто это? — спрашивает Тэ, всматриваясь в фигуру, которая словно бы притягивает его взгляд.       — Тот, кто не хочет, чтобы ты вернулся.       — Что? Почему? — Тэхен сбит с толку словами отца и такой резкой переменой в нем.       Тем временем фигура вдруг начинает двигаться, стремительно приближаясь к ним. Енджун делает пару шагов назад, оказавшись на самом краю причала, и Тэхен вместе с ним.       Папа берет его лицо в свои ладони и целует в лоб.       — Запомни, медвежонок, иногда, чтобы спастись, нужно уйти на дно, — произносит он, смотря Тэхену прямо в глаза.       — Но я не понимаю… — начинает было Тэ, как вдруг получает резкий толчок в грудь, отчего летит вниз, прямо в темную воду.       Холод впивается в тело острыми иглами, и сердце грозится выскочить из груди. Он пытается выплыть, но его уносит все дальше от берега.       — Папа! Нет! Помоги мне! — Тэхен чувствует, как что-то упорно тянет его вниз, и как бы он ни сопротивлялся, нет совершенно никакого толку.       Он старается изо всех сил удержаться на поверхности, но не выходит. Вода попадает в рот, скатываясь по горлу.       — Прошу!!! — Тэ отчаянно тянет вверх руку, все еще надеясь, что отец придет ему на помощь, но тот все также стоит на причале.       К нему подходит та самая фигура в плаще, и Тэхен понимает, что лицо существа скрывает плотная повязка из грязных бинтов, с прорезями в районе глаз и рта. Почему-то Тэхен не может назвать его человеком, интуитивно понимая, что это что-то совсем иное.        Существо внимательно смотрит на него своими белесыми пустыми глазами и вытягивает вперед длинную крючковатую руку, явно желая вытащить Тэ на берег.       В этот момент в голове мелькает мысль, что лучше утонуть, чем оказаться в этих лапах. Тэ уверен, что если существо доберется до него, то отец уже не сможет ему помочь.       Тэхен перестает бороться, ощущая, как вода поглощает его, и он погружается все глубже и глубже. Легкие начинают гореть, и Тэхен уже не может сделать вдох. Кислород кончается. Он закрывает глаза, чувствуя, как спина касается чего-то твердого.       — Вот и все, — думает он, закрывая глаза.       Вдруг его как будто хватают за грудки и с силой тянут наверх. Тэхена начинает мутить от такого резкого движения. Его выдергивают из воды, и он делает судорожный вдох, распахивая глаза. Во рту отчетливо ощущается противный металлический привкус.       — Тэ! Господи! — родной голос, полный отчаяния и надежды, возвращает его в реальность.       Тэ тут же зажмуривается, таким ярким кажется все вокруг.       — Юнги, ты спас его! — Чонгук покрывает лицо Тэхена беспорядочными поцелуями, а он пытается осознать, что же все-таки с ним произошло.       Выходит, папа как-то помог ему вернуться? Поэтому он сказал, что нужно утонуть, чтобы спастись.       — Тэхен, ты слышишь нас? — вопрос задан Джином, но Тэ все еще не может заставить себя вновь открыть глаза. Он лишь еле кивает в ответ, поскольку тело словно налито свинцом.       Тэ не чувствует боли, только смертельную усталость. А еще этот привкус во рту…       — Нужно срочно доставить его в город. Неизвестно, сколько продлится это улучшение, — Сокджин берет его за запястье, считая удары пульса.        — Мы должны сказать ему… — начинает было Намджун, но в его голосе Тэхен слышит слишком много неуверенности, так несвойственной ему.       — Позже. Сейчас ему не стоит волноваться, — отвечает Джин, и Джун не продолжает.       Тэ хочется спросить, что он должен узнать, но язык почему-то не слушается, и все что он может выдавить из себя, это стон.       — Тэтэ, не волнуйся. Мы найдем выход, — шепчет Чонгук, и Тэ пытается улыбнуться.       Он верит словам своего волка, но его тело слишком слабо и борется на пределе возможностей. Он помнит слова папы о том, что все зависит от того, выдержит ли оно. Нужно просто выжить. Бэкхен найдет способ, Тэ уверен. А сейчас ему нужно немного отдохнуть.        Смотря, как часто поднимается его грудь в тяжелом дыхании, как бледен цвет кожи, как пряди темных волос налипли на покрытый испариной лоб, Чонгук не разбирает, что говорят вокруг.       Гук думал, что потерял своего человека навсегда. Это было самое страшное из того, что случалось с ним в этой жизни. Даже когда он опрометью бежал из хозяйского дома, даже когда чуть не умер от голода, даже когда терпел все унижения в стае, Чонгук даже близко не ощущал такой черной, рвущей на части тоски.       Если бы Тэ оставил его, Гук просто бы умер прямо здесь, рядом со своим возлюбленным. Без человека нет волка.       — Юнги, если бы не ты… Черт, мне ведь и в голову не пришло, — он прижимает Тэхена к себе еще сильнее, словно бы это поможет удержать его в сознании.       Потрескавшиеся губы тронула тень улыбки, давая понять, что Тэ находится в сознании, пусть даже и не открывает глаз.       — Тебе не стоит себя винить. Если бы на месте Тэхена был Чимин, я бы просто с ума сошел. Тем более я был не уверен, что это вообще сработает. Ты же знаешь, необходимо переливание, и даже это не гарантия, — Юнги старается говорить спокойно, но дрожь в руках выдает его с потрохами.       В этот раз он решил не присутствовать при обращении Джина, поскольку и без него было достаточно тех, кто в случае чего сможет сдержать ликантропа. Мину всегда было не по себе от тех мук, что испытывал Джин, а уж теперь, пообщавшись с ним и проникнувшись симпатией, Юнги не хотел видеть, как страдает этот человек.       Но потом он нутром почуял, что в эту луну все не так, как всегда, и поспешил к клетке. А когда обнаружил Джина в человеческом обличье и Гука с горящими безумием глазами, на руках у которого был Тэхен, то просто оторопел, не понимая, что происходит.       Рваный крик Тэ привел Юнги в чувства. Чонгук укусил его, сделав своим навсегда.       Мину это казалось чудовищной ошибкой, потому что Чон собственноручно обрек любимого человека на страшные муки. Тогда в его голове и появилась та идея, что рождается от безысходности, потому что все уже и так хуже некуда.       Напоить Тэхена кровью того, кто его укусил. Мин знал, что, в теории, в таких случаях можно сделать из человека гибрида путем переливания ему крови того оборотня, что его укусил, таким образом спасая его от участи стать ликантропом. Но у них не было такой возможности. Поэтому Юнги просто разрезал руку Гука в районе запястья и, заставив того разжать Тэ челюсть, осторожно влил жидкость ему в рот.       И это сработало! Черт, он даже не надеялся, но Тэхен действительно пришел в себя.       — Знаю, но когда он вдруг перестал дышать, я… — Гук не может говорить об этом, горло моментально сдавливает спазмом.       Юнги понимает его. Все было чистой авантюрой, исход которой был абсолютно неизвестен, однако это сработало. Мин не тешит себя надеждой, что у него получилось исцелить Тэ от вируса, которым тот оказался заражен, но им удалось выиграть время.       Когда Чон в слезах сказал ему, что Тэ умирает от так называемой волчьей заразы, Юнги сразу подумал о Чимине и почувствовал укол в сердце. Ведь они так долго не виделись. Вдруг и он мог заразиться? Хотя Минни и не человек, Юнги все равно волновался за него. А еще безумно скучал…       — Теперь нужно думать о другом. Тэхену необходима помощь, которую мы не сможем оказать, — все понимают, что Мин прав.       Даже «Говорящие с духами» не обладают достаточными знаниями, чтобы спасти Тэ. Да и обладает хоть кто-нибудь? Главный вопрос, на который все они хотят знать ответ, и в то же время боятся его услышать. Потому что это может быть приговором для всех них…       То, что телепат выжил — чудо, но не стоит обольщаться. Что может произойти дальше, не знает никто, остается только надеяться, что человеческое общество достигло того уровня прогресса, на котором сможет сохранить жизнь Тэхену.       — Джин, как нам транспортировать его? Могу ли я нести его на своей спине? — спрашивает Чонгук, смотря на ликантропа, как на истину в последней инстанции.       Тот теряется от такого поведения обычно довольно скептично настроенного к нему вожака, но быстро берет себя в руки, обдумывая вопрос.       — Думаю, особого выбора у нас нет. Так будет быстрее. Нужно зафиксировать его, потому что Тэ может не удержаться.       — Я смогу донести вас с Намджуном. Даже самый быстрый человек не угонится за волком.       — Юнги-я, ты уверен? — с долей сомнений спрашивает Джин, скользя по оборотню взглядом.       — Конечно. Пусть тебя не вводит в заблуждение мой человеческий облик, — усмехается Мин, прекрасно понимая, к чему клонит Джин. Он был невысокого роста по человеческим меркам и, в отличие от того же Гука или Дейю, не обладал ярко выраженной мускулатурой. Однако в силе он не уступал обоим, а в форме волка выглядел не менее внушительным, чем оба вожака.       — Думаю, Юнги-ши лучше знать, — пожимает плечами Джун, который никогда не оценивал силу по внешности. Избитая истина о том, что она бывает обманчива, не раз спасала его в нужный момент.        Чонгук оборачивается волком и тычется носом в щеку Тэ, от чего уголки губ человека слегка поднимаются вверх. Он тянется рукой и дрожащими пальцами прикасается к шерсти на загривке.       — Волк… — на грани слышимости шепчет Тэ, так что только Гук разбирает, и его голос похож на шелест осеннего ветра, который приходит перед первыми холодами, предвещая начало зимы.       Отчаяние горечью разливается внутри, и Чон не может сдержать жалобный вой, что рвется наружу из самой глубины души.       Джин с Намджуном кидают друг на друга взгляды. Они не знают волчьего языка, но это не требуется, чтобы понять Чонгука. Столько любви и душераздирающей тоски в голосе зверя, что невозможно остаться равнодушным.       Если до этого Джун не мог понять, что же связывает этих двоих, то теперь точно знает — любовь. Безграничная и обреченная. Он понимает оборотня как никто, и это понимание сближает их лучше любых обещаний.       Намджун осторожно поднимает Тэ и укладывает на спину черного волка. Тот как будто бы облегченно вздыхает, прижимаясь к зверю сильней. От этого простого, почти незаметного движения, у Джуна в горле появляется ком, и он отводит взгляд, откашливаясь.       Все не может закончиться вот так, потому что должна же хоть где-то существовать эта гребаная справедливость, которой Намджун всю свою жизнь так добивается.       Аккуратно закрепляя ремень, чтобы зафиксировать Тэ на волке, Джун смотрит в золотые глаза зверя и видит в них понимание, будто бы тот знает, что Намджун хотел бы ему сказать. Наверное, они могли бы стать друзьями…       — Пора, — Юнги трансформируется в большого красивого волка с пронзительными голубыми глазами.       Перемена и прям разительная, и Джин едва удерживается от желания просто прикоснуться к зверю. Их с Джуном ни разу не возил оборотень, поэтому выходит некоторая заминка, прежде чем они устраиваются у Мина на спине.       Юнги убедившись, что они разместились, переглядывается с Чонгуком и начинает движение, пропуская вожака вперед, чтобы следить за Тэхеном и подстраховать, если что.       Их наверняка видел кто-то из стаи, но сейчас это уже не имеет никакого значения. Скрываться больше не имеет смысла. Все поставлено на кон, и они либо выиграют, либо умрут. Тут нет третьего.       Оба волка бегут знакомой дорогой. Этот лес — их дом, они знают его вдоль и поперек. Ни один человек не сможет поймать их здесь. Каждое дерево, куст или опушка, поросшая мхом, известны им вплоть до мельчайших деталей, и даже малейшее изменение не ускользнет от их взора.       Вдруг, не сговариваясь, они с Юнги синхронно замирают, втягивая носом воздух.       — Здесь люди, — шепчет Джин, спешиваясь, тоже ощущая чужое присутствие, отчего Джун тоже спрыгивает со спины Юнги.       Тот тут же принимает человеческий облик, Чонгук же остается волком, чтобы лишний раз не тревожить Тэ.       — Дело плохо, там наш мотоцикл… — указывает он на просвет между деревьями. Пусть ему завязали глаза, когда вели в стаю, но это место Джун хорошо запомнил.       — Значит, они уже знают, что вы здесь, — Сокджин сжимает губы в тонкую линию, хмурясь. Это выдает в нем волнение, что не укрывается от Намджуна.       — Возможно, это контрабандисты, но шанс невелик, — предполагает он, хотя прекрасно понимает, что эти люди пришли за ними.       — Я ни разу не встречал их в этих местах, — отвечает Юнги, принюхиваясь, и наскоро оборачивает прихваченную на такие случаи повязку вокруг бедер.       Пахнет человеческой кровью и, едва уловимо, на грани восприятия Мин различает зарождающийся сладковатый запах гниения. Он хмурится, не понимая, от чего же появились такие ароматы. Что-то здесь не так, и это беспокоит сильнее возможной стычки с людьми.       — Если это военные, то придется драться, — говорит Намджун.       Ему явно не по душе от этого, но нельзя допустить, чтобы кто-то узнал, что они были здесь. Значит, никто не должен остаться в живых.       — В любом случае придется, — отвечает ему Юнги.       — Тогда я пойду первым, — предлагает Джун.       — Что? Исключено! У них точно приказ стрелять на поражение, — возмущается Джин, едва удержавшись, чтобы не отвесить Намджуну подзатыльник.       Ему уже столько лет, а ведет он себя так же безрассудно, как подросток, который всегда ввязывался в драку, заранее зная, что проиграет.       — Возможно, но они ждут оборотней. Ну и не забывай, что я — Призрак, — Джун улыбается ему совсем как тогда, и Джин так некстати чувствует невольную дрожь в руках.       Джину нечего возразить, хотя он не согласен с таким решением друга. Будь тот хоть десять раз самым сильным бойцом, Сокджин не перестанет видеть в нем своего болезненного друга, которого нужно защищать.       Намджун осторожно подходит к краю поляны, прячась за деревьями. Увиденное заставляет его застыть в изумлении, вплотную прижавшись к стволу ели.       Прямо в центре аккуратно сложены около десяти тел со следами огнестрельных ранений. Все они — наемники, что видно по их форме.       Он жестами объясняет Джину, что впереди, скорее всего ловушка, и нужно быть особо осторожным.       Намджун прислушивается, пытаясь уловить, в какой стороне находится их противник, но вокруг стоит тишина. Он опускается на колени, слегка выглядывая из своего укрытия.       Если бы у кого-нибудь из них было оружие, то дело бы не обстояло так паршиво, как сейчас. Вряд ли здесь действует снайпер, не похоже по характеру ран, однако, что трупы — приманка, не было никаких сомнений.       Вдруг тишину нарушает хруст веток и мычание. Все разом напрягаются, застыв на месте. Через пару мгновений между деревьями появляется мужчина. На его глазах повязка, а во рту- кляп. Он идет, вытянув руки вперед, то и дело спотыкаясь о выступающие корни.       Намджуну все это не нравится. Кто-то откровенно играет с ними.       Когда бедолага доходит до центра поляны, слышится выстрел, и тот падает как подкошенный, сипя от боли.       Воздух разрезает спокойный, обманчиво мягкий голос, от которого идут мурашки:       — Я знаю, что вы здесь. Нет смысла прятаться. Мне нужен Ким Тэхен. Пусть он выйдет, и никто не пострадает.       Чонгук тут же скалится, обнажая клыки. Он никому не отдаст своего человека, об этом не может идти даже речи. Тэхен шумно вздыхает, как будто пытаясь что-то сказать, но выходит лишь стон.       Намджун мысленно считает до трех и выходит из своего укрытия. Джин едва подавляет в себе желание ринуться следом за ним, таким безумным кажется ему поступок друга.       Тот определенно свихнулся, выходить безоружным к какому-то психу, который положил целый отряд наемников.       — Может быть, я подойду? — Намджун поднимает руки вверх, осторожно шагая вперед.       Все замерли в напряженном ожидании. Юнги и Джин в любой момент были готовы сорваться с места, чтобы помочь Намджуну.       — Не в этот раз, Первый Страж. Не ожидал, что ты тоже здесь, — звучит с легкой усмешкой, однако с налетом теплоты, кажущейся неуместной.       Намджун позволяет себе улыбку в ответ. Через несколько секунд обладатель голоса выходит из своего укрытия, ступая неспешным шагом, и становится аккурат напротив Джуна.       Юнги не верит собственным глазам. Почему-то он никак не ожидал увидеть здесь именно его. Неужели он пришел сюда, чтобы выполнить свое обещание?       Намджун протягивает вперед руку и произносит, глядя человеку прямо в глаза:       — Аналогично, Минхо…