Семь дней отпуска Учихи Саске

      Самолёт уже десять минут как перестал набирать высоту, а Саске продолжал напряжённо всматриваться в спинку кресла перед собой, яростно сжимая подлокотники. И дело было не столько в том, что его нагло выгнали из офиса, заставив бросить дела, против воли отправили на другой конец света и отобрали второй рабочий телефон, оставив только личный, запретив звонить секретарю с требованием номеров партнёров и подчинённых. Всё это отошло на второй план по одной простой причине – Саске боялся высоты. Не панически, но достаточно сильно, чтобы тихо ненавидеть брата и подругу, организовавших воистину весёлый отдых.       – Вы, видимо, летите по работе? – раздалось с соседнего кресла, и Учиха медленно повернул голову на звук. Рядом с ним сидела тучная женщина бальзаковского возраста в ярко-зелёном летнем костюме, ужасно сочетавшемся с не менее ярким макияжем в основном розовой палитры. На голове у незнакомки красовалась соломенная шляпа с широкими полями и пёстрой окантовкой в красный горошек.       – А вы? – ляпнул не подумав шокированный внешним видом соседки Саске.       – Конечно на отдых! Ведь я лечу в Испанию!       – Не поверите, но я лечу туда же, – огрызнулся он в ответ.       – Правда?! – удивилась дама, но тут до неё дошла вся абсурдность ситуации, как и то, что борт самолёта не принято покидать на середине пути. – Да вы шутник!       Женщина заливисто рассмеялась, оставив Саске только гадать, что же её так развеселило. Уточнять он не собирался, как и продолжать разговор, хотя у соседки явно были другие планы. Полностью абстрагироваться от болтовни женщины не получалось: ни наушники, ни злобные взгляды и намёки на желание поспать не оказали должного эффекта – поток бесполезной информации не иссякал. И когда начало казаться, что хуже уже не будет, самолёт вошёл в зону турбулентности. Страх высоты и ужас после фразы «а сколько я тебе о своей невестке могу рассказать» объединились и окончательно добили парня. Поэтому стоило мило улыбающейся стюардессе предложить напитки, как Саске потребовал что-нибудь крепче чая и побольше.       Услужливая бортпроводница без лишних вопросов выполнила просьбу. Что не говори, а бизнес-класс имел много положительных аспектов. А тот факт, что оплачивался он из кармана Итачи, и вовсе возносил на вершину блаженства. Допивавшему третий бокал бренди Саске даже стало жалко старшего брата, с какого-то перепугу решившего сделать ему подарок и взять на себя абсолютно все расходы в поездке. Не то чтобы скупость была отличительной чертой Учих, но тратить деньги они любили куда меньше, чем их зарабатывать. Правда, робкий шёпот совести быстро утих. Ровно в тот момент, когда самолёт очередной раз ощутимо тряхнуло и часть содержимого бокала оказалось на пиджаке Саске. В это мгновение судьба золотой кредитной карточки Итачи была предопределена.       Оставшаяся часть полёта прошла в приподнятом настроении. Мстительная натура Саске, найдя отдушину в куске пластика, примирилась с окружающей действительностью. Даже болтливая соседка перестала раздражать. Во время обеда, прошедшего в молчании, Саске с удивлением понял, что шумовой фон, создаваемый женщиной, отлично отвлекал его от мысленных подсчётов скорости падения самолёта (казавшегося неизбежным) и количества кусочков, на которое разобьётся его тело в этом случае. С таким настроем спокойно поспать не удалось бы, как он планировал поначалу. А занимать мозг перечислением проклятий в адрес Итачи и Сакуры беспрерывно на протяжении всех пятнадцати часов полёта не смогла бы даже его богатая на различные ужасы фантазия. Поэтому, когда соседка покончила с едой и продолжила разговор-монолог с того же места, где остановилась ранее, Саске с благосклонным видом «слушал» её, потягивая новую порцию алкоголя.       Долгожданное приземление самолёта и вовсе привело парня в состояние экстаза. Так что в аэропорту он вполне радушно попрощался с болтливой спутницей, не отставшей от него вплоть до багажной ленты, и даже кисло улыбнулся встречавшей его в зале прибытия работнице отеля. Девушка отличалась умом и сообразительностью, так что кроме заученных фраз приветствия, краткой информации о будущем месте проживания и оказываемых там услугах, Саске не услышал от неё больше ни слова. Хотя нежный зеленоватый оттенок кожи и просьба в машине опустить стёкла в ущерб кондиционеру наводили на мысль о банальной непереносимости алкоголя. Больно уж девица старательно высовывалась в окно. А вот водитель ничего против не имел и, судя по тяжёлым вздохам и завистливым взглядам, бросаемым на Саске через зеркало, с удовольствием составил бы ему компанию. Новоиспечённому туристу же было всё равно. Радость от ощущения твёрдой земли под ногами и приличное количество бренди в организме не давали вспомнить об испачканном пиджаке, источавшем стойкий аромат алкоголя.       Отель встретил нового гостя арктическим холодом кондиционеров, приклеенными улыбками персонала и раздражающим жужжанием постояльцев. И если выйдя за пределы аэропорта и почувствовав всю прелесть испанской жары, Саске решил передвигаться только в пределах здания проживания, то теперь, мгновенно оценив обстановку, он пришёл к выводу, что лучше проведёт положенное время отпуска в тишине и одиночестве своего номера. Громкий смех небольшой компании чересчур весёлой молодёжи, оккупировавшей яркие оранжевые пуфики, только подтвердил правильность такого решения. Впрочем, как и пробежавший мимо Учиха парень в шортах с тигровым узором, кричавший что-то о слишком тёплой воде в бассейне.       Саске начал медленно вспоминать все составляющие пылающего Ада: жара, шумные демоны в тигровых шкурах и кипящий котёл. Дополняла картину дородная испанка, с грозным видом вытиравшая шваброй пролитый кем-то сок, – точно Великий Эмма, взирающий на грешников перед вынесением приговора. Кажется, он смог вконец достать Сакуру, раз она сослала его сюда. Девушка, оформлявшая документы Учихи, закончила регистрацию, с милой улыбкой (в свете недавних мыслей показавшейся плотоядной) протянула ключ-карту и показала в какой стороне лифт. Получив в ответ что-то отдалённо похожее на благодарный хмык, она с чистой совестью переключилась на следующего гостя, а Саске поспешил убраться из вестибюля отеля.       Оказавшись в блаженной тишине номера, парень вздохнул с облегчением и осмотрелся. Откровенно говоря, его интересовали наличие только трёх вещей: просторной ванной, балкона, желательно с плетёной мебелью, и большой кровати. Заказом комнат занимался явно Итачи, так как главная слабость младшего Учихи, тщательно скрываемая ото всех кроме брата, была учтена и нашла отражение в огромном ложе (по-другому назвать сие просто язык не поворачивался) с множеством мелких подушек. Ванная так же порадовала наличием всего, что придумало человечество сотворить из акрила, фаянса, керамики и прочих материалов с добавлением водопроводных труб. А поваляться с комфортом в тёплой водичке Саске любил не меньше, чем закопаться в подушки. Только вот балкону не повезло. Видимо, лимит пространства полностью ушёл на два предыдущих пункта. Найденное «нéчто» за соответствующей дверью Учиха окрестил парапетом с ограждением, пригодным разве что для выступления цирковых акробатов и прогулок Шарингана, любимого кота Итачи, обладавшего странной тягой к чёрным воронам и высоким опасным местам. Об удобном плетёном кресле и речи не шло.       Саске ещё раз осмотрел узкое пространство заметно погрустневшим взглядом, глубоко вздохнул, благодаря чему вспомнил о пролитом на пиджак бренди, и решил прибегнуть к той же тактике, что и в самолёте. Отлично укомплектованный минибар уверенно вытеснил предателя-балкона из тройки составляющих хорошего отдыха.       Долго потрошить его, правда, Саске не стал. Пятнадцатичасовой перелёт не мог пройти бесследно, да и смена климата дала о себе знать. Так что стоило прилечь ненадолго на кровать перевести дух, как сон вероломно атаковал измученного парня. Часть сознания попыталась бороться с агрессором, но добилась только ухудшения ситуации. Вместо привычного серого пространства с абсолютно не запоминающимися деталями, сон превратился в сюрреалистический мир, где Саске летал на спине у розовой птицы в зелёный горошек. На особо крутых виражах пернатая громко хохотала и звала невестку. Учиха же стоически терпел, так как знал, впереди его ждут реки бренди и бескрайние томатные долины. Цель уже была близка, и Саске даже мог разглядеть налитые бока помидоров и слышать мелодичные переливы высокоградусного потока, как вдруг идиллию уничтожил жуткий писк. Источник обнаружился быстро. На правом плече Саске с важным видом восседал большой чёрный ворон. Вопрос, откуда он взялся, был актуален, но ровно до тех пор, пока птица не открыла свой клюв и не издала вновь жутковатый звук, что и несколько секунд назад.       Стоило сконцентрировать внимание на надоедливом вороне, как окружающее их пространство «поплыло» и в то же мгновение Саске обнаружил себя на кровати в номере отеля. В нескольких сантиметрах от него лежал мобильный телефон, надрывно «кричавший» о входящем звонке.       – Что?! – вместо приветствия произнёс Саске, недовольно потирая глаза. В комнате было подозрительно темно, но вспомнить, когда он успел закрыть шторы, никак не получалось.       – Глупый братец, разве так разговаривают со старшими? Вот раньше ты совсем по-другому себя вёл. Когда я приходил из школы, ты радостно…       – Что тебе надо?! – поспешил перебить его Саске. Порой Итачи становился до омерзения сентиментальным и мог часами рассказывать, каким милым был его братик в детстве. И к ужасу последнего, с каждым годом количество историй не убавлялось, а возраст действующих лиц колебался от первых месяцев жизни Саске до его выпускного в университете.       – Решил узнать, как ты добрался, – смилостивился Итачи и без ностальгических отступлений перешёл сразу к делу. – Правда, я ждал звонка ещё из аэропорта.       Нотки обиды в голосе брата Саске решил не замечать, к тому же его внимание привлекло табло электронных часов на прикроватном столике. Ярко-красные цифры гордо сообщали точное местное время.       – Поэтому ты позвонил мне в два часа ночи?!       – У нас всего семь вечера, – беспечно ответил Итачи. – И я волновался.       Саске чуть не взвыл от злости. Теперь стало понятно, что шторы никто не закрывал, а он банально заснул. И не на пару минут, как собирался, а на несколько часов. И если Итачи не видел проблемы в прерванном сне, то он либо забыл, что, в отличие от большинства людей, Саске не сможет вновь заснуть, либо банально мстил за упрямство брата в аэропорту, когда они с Сакурой слаженным дуэтом под конвоем доставили его к зоне таможенного контроля и стояли у выхода, не позволив тому улизнуть. Часть сознания вопила о коварстве Итачи и специально выбранном времени для звонка. Другая же, та, где обитал, умело шифруясь, маленький мальчик, восторженно взиравший на старшего брата всю сознательную жизнь, уцепился за последние слова. За него волновались…       – Ну что там? Он и правда в Испании или выпрыгнул из самолёта на полпути? – раздался женский голос в трубке со стороны Итачи.       Маленький мальчик выпустил из цепких ручек воображаемый плакат с написанным крупными буквами словом «волновался» и вытащил из-за спины острую катану. Увидеть это Итачи не мог, но хорошо зная брата, истолковал его затянувшееся молчание правильно и громко шикнул на Сакуру. Девушка, вопреки ожиданиям, молчать не стала и, наоборот, начала громко возмущаться такому отношению к будущей жене. Услышав крики Сакуры, Саске почувствовал себя частично отомщённым. Как бы Итачи ни любил Харуно и ни ждал их свадьбы в следующем месяце, терпел подобные выговоры он с трудом и жутко бесился в глубине души.       Где-то ближе к середине монолога вошедшей во вкус Сакуры появилось новое действующее лицо. У девушки была привычка начинать ходить по комнате в моменты особого напряжения или возмущения, а у Шарингана, когда он шёл к своему обожаемому хозяину, лучше не стоять на пути. Закономерно эти двое встретились в центре комнаты, и Саске смог насладиться уже полноценной местью. Слушая шипение кота, вопли Сакуры и тяжёлые вздохи Итачи, младший из Учих про себя пообещал купить Шарингану столько рыбы, сколько он оставит царапин на руках и ногах будущей невестки.       – Не вздумай кормить его за это! – вновь угадывая направление мыслей Саске, не то попросил, не то потребовал Итачи. – В прошлый раз после твоей благодарности ему пришлось полгода соблюдать жёсткую диету.       Ответом ему послужило только недовольное фырканье младшего брата. Как он мог не побаловать Шарингана, если клочки порванного кимоно ещё неделю выгребали из-под дивана. И не важно, что стоил наряд баснословных денег, а его владелица – дочь одного из основных партнёров Учих по бизнесу. Главным во всей этой истории был факт, что даже кот понял бесполезность омиай между юной девушкой-нимфеткой и убеждённым геем. Из всей семьи только у пушистого поднялась лапа в доходчивой, хоть и оригинальной форме донести до Микото Учихи и претендентки, проявлявшей нездоровый интерес к Саске, тщетность её попыток состроить глазки и ущипнуть парня за приглянувшиеся части тела.       После инцидента Микото долго сокрушалась о подмоченной репутации семьи, разбитых надеждах о внуках, ругалась на Итачи, принёсшего в своё время в дом кота-хулигана. Самого Саске мать одарила возмущённым взглядом, но ничего не сказала. Да и младший Учиха не услышал бы, так как был занят более важным делом – гладил Шарингана и, не стесняясь, вслух благодарил «защитника». Может именно ласковые слова в адрес кота или высокая вероятность повторения кощунственного поступка пушистого (обрывки дорого шёлка преследовали в кошмарах записную модницу почти месяц), но больше попыток навязать сыну традиционный брак она не предпринимала. Да и прекрасным отвлекающим фактором стала Сакура. Бурный роман его помощницы и Итачи пролился лечебным бальзамом на истерзанную душу Микото. А когда речь зашла о свадьбе, о Саске, казалось, и вовсе забыли. По крайней мере, вопрос о его личной жизни, регулярно поднимаемый на воскресных семейных ужинах, временно ушёл из Топ-10 самых обсуждаемых тем. А в глубине души теплилась надежда, что раньше, чем молодожёны порадуют семью первенцем, о «несчастном» младшеньком никто не вспомнит.       – Глупый браааатец?       Саске вздрогнул. Судя по тому, как Итачи начал растягивать слова, он уже не первый раз звал его. Интересно, такая рассеянность – это последствие недостатка сна или влияние отпуска как такового?       – Хм.       – Слава богам, я подумал, что ты уснул.       – Я уже не смогу! Благодаря тебе! – Точно, а я и забыл, – голос Итачи виновато не звучал. Ни капли. – Зато в детстве, когда ты плакал, стоило мне взять тебя на руки, ты мгновенно успокаивался и засыпал.       Саске искренне пожалел о невозможности использовать подобную тактику сейчас. А придумать способ дипломатично закончить разговор не получалось. Видимо, всю хитрость и фантазию он истратил в младенческом возрасте, когда Итачи таскал его на себе практически не отпуская.       Голоса Сакуры слышно не было, но громкое мурчание Шарингана однозначно указывало на победителя схватки. Значит, рассчитывать на девушку бесполезно. Она, наверняка, ушла обрабатывать царапины в ванную и будет делать это демонстративно медленно, чтобы показать как обиделась. Просто повесить трубку не получится. Итачи обладал упрямством Учих в не меньшей мере, чем остальные, поэтому будет звонить до тех пор, пока Саске либо ответит, либо выключит телефон вовсе. Но тогда заботливый старший братик мог переключиться на администрацию отеля, а толпу персонала у своих дверей парень бы уже не вытерпел.       Время шло, Итачи не замолкал, а Саске судорожно пытался придумать хоть что-нибудь дельное. Гениальная по своей простоте и очевидности идея пришла как истинная леди, вроде вовремя, но с диким опозданием. Переключившись на режим громкой связи, Учиха-младший, а по совместительству непосредственный начальник Сакуры, начал быстро писать сообщение девушке, отлично зная, что она постоянно носит мобильный с собой даже дома. Обещание новой служебной машины ярко-розового цвета в обмен на молчащего Итачи подействовало безотказно. Уже через пять минут старший брат буквально подавился словами и тяжело задышал. Игривый голос Сакуры поинтересовался, нравится ли Ит-чану её новый наряд. Шаринган был бесцеремонно скинут с колен. Последнее, что услышал Саске перед выключением телефона, это торопливые пожелания хорошего отдыха и хлопок двери, предположительно спальни.       Тишина и покой вернулись в номер отеля. Саске вновь лёг на кровать, зарывшись в подушки. Часы показывали три ночи, сон давно убежал и успел пересечь как минимум канадскую границу. Ждать его добровольного возвращения или принудительной депортации не стоило. Помянув брата недобрым словом, Саске поднялся и почтил своим вниманием ванную. Наскоро освежился и переоделся. Настроение немного улучшилось, но ровно до того момента, когда стало понятно, ему банально нечем заняться. Ноутбук остался в офисе, а гулять по ночному городу в первый же день мог отправиться только сумасшедший.       Взгляд, ведомый внутренним чутьём, переместился на минибар, стоявший бесстыдно раскрыв дверцы и демонстрируя всем желающим свои прелести. Саске почему-то показалось неправильно и неинтересно повторяться. К тому же, частично опустошённая бутылка бренди вызывала ассоциации с самолётом. Ликёры никогда особо не привлекали парня, а виски и ром, предложенные гостю, не устроили качеством. Решение спуститься на первый этаж отеля, где круглосуточно открыт ресторан и клуб с просторной танцплощадкой, стало логичным продолжением размышлений Учихи. Всё та же золотая карточка поддержала завоевательный поход в бар масштабом побольше.       Вопреки опасениям Саске, народа было не очень много. Достаточно, чтобы не чувствовать пустоту, но без возможности потеряться в людском море. Шумная молодёжь оккупировала клуб, семейные пары и люди возраста уже-не-танцуем-твист-но-спать-ещё-не-хотим сидели в ресторане, дегустируя местное вино и нехитрые блюда. У барной стойки грели места пять человек, среди которых была переживавшая тяжёлый развод дама (правда, судя по её требованию открывать шампанское с громким хлопком, тяжёлым процесс расторжения брака был исключительно для бывшего мужа); две подруги, копившие деньги целый год на летний отпуск, а теперь активно набиравшиеся… впечатлений от долгожданной поездки; обнаружились и товарищи по несчастью – пара бизнесменов, отправленные на отдых семьёй или коллегами. Их выдавали тяжёлые вздохи и грустные взгляды, бросаемые на ноутбук, забытый кем-то из гостей у бармена.       Саске подсел к мученикам не только из солидарности и чувства сопричастности, но и потому, что с их края стойки открывался прекрасный вид на недоступное им чудо техники. Проницательный бармен тут же выставил перед новоприбывшим в ряды трудоголиков зеленовато-жёлтый коктейль подозрительного вида. Саске подумывал уже отказаться, когда заметил одобрительное кивание соседей. Судя по всему, подобное месиво подавали всем новеньким. Отбиваться от коллектива не хотелось, так что ему пришлось подтянуть бокал ближе, с удовольствием отметив приемлемую температуру содержимого: не ледяное и не тёплое. Сладость коктейля причудливо сменялась горечью, но не обжигающе терпкой, а мягкой теплотой, дарящей чувство спокойствия и умиротворения. Однозначно, бармен знал, как угодить посетителям.       За неспешным потягиванием напитка завязалась лёгкая беседа с соседями. Один из гостей оказался топ-менеджером компании, с которой Учиха собирался проводить переговоры о сотрудничестве в ближайшем будущем. Конечно, Саске не упустил возможность навести мосты, обменяться контактами и разузнать немного полезной информации. Оставшись довольным от проделанной работы, он заказал ещё несколько коктейлей на вкус бармена и мысленно порадовался, что Итачи отправил его в отель, рассчитанный в первую очередь на японцев, и не отобрал визитки, оставшиеся в кармане рабочего пиджака. Вопреки стараниям брата, он умудрился даже на отдыхе заниматься делами фирмы.       Незаметно пролетел ещё час, и Саске с удивлением обнаружил почти пустой ресторан. У барной стойки, скооперировавшись в новый тандем, сидели разведённая дама и второй бизнесмен, а топ-менеджер отправился следом за подругами, решившими прогуляться вдоль моря (работники отеля честно пытались объяснить им, в какой стороне пляж, но девушки махнув рукой, побрели на звук городского фонтана). Единственным местом, где кипела жизнь, оставался клуб. Компания молодых людей поражала своей активностью уставшего диджея, продолжая самозабвенно танцевать под его горящим ненавистью взглядом.       Саске задумчиво уставился на частично опустошённый бокал очередного коктейля. Поняв, что не помнит который он уже по счёту, мозг подкинул идею закончить на сегодня и вернуться в номер попытаться заснуть. Тело отозвалось настолько вялой реакцией на подобное предложение, что толковать её можно было и как бурное согласие, и как жёсткий протест. Золотая карточка послушно вступила в порочную связь с терминалом оплаты и, после быстрого акта, вернулась к временному хозяину. Буркнув одновременно слова благодарности-прощания-пожелания доброй ночи, Саске направил себя в сторону лифта, уже не слушая ответ бармена, прекрасного понявшего всё, что хотел сказать гость своим бульканьем.       Стоя в холле в ожидании кабины, Саске незаметно осмотрел себя в зеркале, расположенном рядом с дверьми. Покрасневшие глаза прекрасно гармонировали с лёгким румянцем на обычно бледных щеках, а растрёпанные чёрные волосы и расстёгнутая на две пуговицы рубашка навыпуск светло-синего цвета (он честно не помнил, откуда у него подобное в гардеробе, и подозревал, что Итачи, собирая чемодан, положил вещи, купленные им же самим для младшего братика) позволяли ему выглядеть на свои двадцать пять, в то время как его обычные строгие костюмы безбожно старили самого молодого из Учих. С противным писком, ещё днём казавшимся мелодичным, прибыл лифт, и Саске поспешил войти. Но в одиночестве доехать до своего этажа ему было не суждено. За несколько секунд до закрытия дверей, в кабину ввалились парень с девушкой, буквально висящей на спутнике. За длинными выкрашенными в стойкий блонд волосами можно было увидеть счастливую улыбку последней, смотревшуюся странно по сравнению с почти скучающим выражением лица её друга. Парень взирал на окружающее его пространство с ленивой обречённостью, хотя, возможно это был результат ранее выпитого алкоголя, шлейф которого тянулся за парочкой густой волной.       – Шики, хаха, а ты хороший, – прерываясь на глупое хихиканье, произнесла девушка.       – Ино. Не. Качайся, – ответил ей парень, делая длинные паузы между словами. Говорить цельными фразами у него не получалось, что только подтвердило предположение Саске о высоком градусе веселья в крови парочки.       – Хихи. А помнишь, к-как мы на втором ку-курсе…       – Да.       Исходя из того, как девушка прильнула к телу Шики, а тот увереннее устроил руку на талии Ино, Саске тоже достаточно красочно «вспомнил», что могло быть на втором курсе между этими двумя. Память подкинула несколько красочных картинок из собственного бурного студенческого прошлого, и спать как-то резко расхотелось. Поэтому дождавшись, когда начавшая целоваться парочка вышла на своём этаже, Учиха решил отправиться подышать свежим воздухом. Жалкое подобие балкона в его номере не подходило для подобной цели, так что Саске нажал на кнопку последнего этажа, где, как он помнил из рассказа встретившей его в аэропорту представительницы отеля, располагался огромный бассейн и терраса.       В отличие от клуба на первом этаже, на крыше отеля вечеринки заканчивались в два-три ночи. А поскольку в бассейне разрешалось купаться только с девяти утра, то Саске встретила пустынная терраса, залитая мягким светом восходящего солнца. Уборка уже закончилась, и ничего не напоминало о веселье, устроенном здесь гостями ночью. Шезлонги и плетёная мебель были застелены мягкими подложками бежевого цвета, а вода в бассейне казалась идеально ровным бирюзовым стеклом. Пройдясь по периметру крыши, Саске выбрал местечко поближе к краю террасы и с удовольствием растянулся на удобном лежаке. Воздух уже начал заметно теплеть, хотя солнце ещё не успело достаточно выглянуть из-за горизонта, чтобы помешать своими лучами парню задремать. Шум морского прибоя убаюкивал самой прекрасной колыбельной, созданной природой. Уставший организм всё глубже погружался в сон.       Тишина и покой.       Но долго сказке длиться было не суждено. Дверь с главной лестницы резко распахнулась и, встретившись с глухим треском со стеной, закрылась уже с жалобным скрипом. Грохот перевернутого стула сменился на лязг ножек стола о плитку возле бассейна. И в завершении, какофонию звуков настраивающего перед концертом сборного оркестра психиатрической больницы дополнил возмущённый голос «дирижёра», по совместительству главного источника шума.       – Как она могла?! Говорила любит! И вот тебе! Прямо перед свадьбой!       Не замечая проснувшегося Саске, мимо его шезлонга на ураганной скорости пронёсся молодой человек. Он безостановочно что-то говорил, то и дело переходя от шёпота до крика, ходил с места на место, периодически активно размахивал руками, то без конца запускал пальцы в светлые волосы, ероша и без того непослушные пряди. Когда Саске уже стало надоедать бессистемное мельтешение перед глазами, парень резко остановился. Порывшись в карманах, он достал маленькую бархатную коробочку противного розового цвета, из которой извлёк золотое колечко. Несколько секунд горе-жених рассматривал украшение, а потом повернулся к краю террасы и со всей силы швырнул его вдаль. Саске проводил взглядом полёт кольца и вновь вернулся к молодому человеку. Тот ещё какое-то время постоял на месте, словно принимая решение, тяжело вздохнул и подошёл к ограждению. Частично перегнувшись и повиснув на перилах, парень задумчиво уставился в пространство перед собой. Тишина вернулась на крышу.       Сакура часто говорила Саске, что он – пессимист. Итачи предлагал вариант реалиста с плохим чувством юмора. Сам же парень утверждал, что как истинный Учиха он просто адекватно мыслящий человек, не питающий иллюзий об окружающем мире. Какая из трёх характеристик была верной, сказать не смог бы никто, особенно в момент, когда Саске отчего-то решил заговорить с неизвестным, продолжающим строить из себя мокрую половую тряпку на верёвке для сушки.       – Если собрался прыгать, то советую дождаться девяти утра.       Молодой человек дёрнулся, но вместо того, чтобы выпрямиться и повернуться на звук, опустил голову ещё ниже, складываясь почти пополам, и посмотрел на Учиху между перекладин перил. Яркие голубые глаза паренька с интересом уставились на Саске.       – Почему?       – Сейчас только пять, все спят, – решил объяснить Саске. – В восемь начинается завтрак, так что к девяти соберётся приличная толпа на веранде, возле которой ты как раз и приземлишься.       Губы молодого человека дрогнули в улыбке. Пара мгновений, он быстро выпрямился и отошёл от ограждения. Сделав несколько шагов к Учихе, парень остановился и с деланным отчаянием спросил:       – И что же мне делать ещё четыре часа?       – Выпьем? – предложил Саске раньше, чем понял что сказал, и пока не успел передумать тут же добавил:       – Местный бармен делает прекрасные коктейли.       Первый день отпуска Учихи Саске ещё не кончился, и даже зарождающийся на горизонте рассвет нового утра ничего для того не значил. Ведь всего за несколько минут до первых лучей произошла встреча, изменившая всё. Правда, об этом ещё никто не знал…