Бродяга, что попал в рай...

19:30. 8 ноября. Моих 23… Первая годовщина жизни на улице, 333 день бомжацтва в Южной Корее, 200 день скитания по Сеулу и 10 день ночёвки под мостом рядом с рекой Хан. Технически я пока ещё не сплю, но очень хотелось бы. Ебучий холод, блядская сырость и мороз, который уже затрахал каждую клетку моего трясущегося тела, медленно отбивают желание продолжать это тленное существование. Хочется подохнуть прямо на месте, но злость не позволяет. Полиция, патруль… Из-за этих мразей, стоящих на коленях перед законом, хочется хуй показать всему миру или просто вспороть горло одному из тех ушлепков в погонах, что хотел меня отправить в приют для бездомных. Кажется, что в этом такого? Крыша над головой, обогрев, удовлетворение потребности в общении… и, блять, лучшее место для размножения… ебаных микробов и всякой хвори. Но хоть я и бомж… Однако, я не самоубийца. По крайней мере мне так хочется думать, когда я почти уже не чувствую пальцев рук… Ещё одна такая ночь, когда верхний слой земли превращается в всё более твёрдую непробиваемую броню, и я могу стать куском замороженного дерьма. Грубовато звучит, но именно так я себя чувствую. Сейчас, вчера, весь прошедший год и вообще всю свою жизнь, но сейчас не об этом. Нужно думать о том, чтобы моя куртка, пропитанная запахом улицы и немытого тела, не стала тестом мороженого чебурека. В общем, ещё не время подыхать, а значит нужно вытереть замерзшие слезы и сопли с лица и двигать своими жгущими от боли ногами в сторону первого попавшегося магазина, куда меня, надеюсь, пустят. 20:03. Стою с бутылкой соджу в руках. Сзади круглосуточный магазин, в котором меня обслужили вне очереди, или скорее спровадили. Напрашивается вывод, что качественный парфюм — прямая путёвка к кассе. Но мне как-то похер. Смотрю вперёд и вижу кучу жилых домов. Ни одной многоэтажки, только небольшие дома, что кажется, ещё пару лет и смогут стать моим убежищем, если какие-то черти не снесут всё к ебеням. Но пока что я не могу тут остаться и хрустя костями тащу свою тушу к первому попавшемуся безлюдному проулку. 20:23. Может я идиот, может даже имбецил, но кажется я перебрал. Бутылки соджу было слишком много, тем более, в последний раз я пил где-то пол года назад. Фонарный столб в метрах двадцати двоится. Перевожу взгляд на пальцы левой руки, которую я вытянул перед собой, а пальцев восемь. Да хоть сто, потому что они уже шевелятся и я не чувствую холод. И, твою мать, меня тошнит. От своего запаха, вообще от всего себя. Пальцы, перекрывающие лучи света перед глазами, тянутся к лицу, чтобы прикрыть рот, сдержать то, на что я потратил все свои деньги, внутри. И жадность все-таки побеждает. 20:36. Хоть и до чертей холодно, было холодно пару часов назад, однако снега нету. Естественно, под ногами тоже не лёд. И вообще, очень сухо, дождь уже недели две не падал, ровно столько я уже не принимал душ, однако, ноги прилично так путаются. Шагаю по узкому тротуару, если это можно так назвать, вдоль деревянного забора, где-то впереди виднеется почти чёрный мусорный контейнер. Самое, блять, время для дефиле. Иду, плыву, в общем, двигаюсь к пункту назначения, в попытке не разложится лицом на асфальте. На удивление безлюдно, как по мне — идеально. Лучшие условия для начала «раскопок». Как-то дотаскиваю себя к тому самому «сундуку с сокровищами» и погружаюсь руками в пока что целые целафановые пакеты. Пьянка пьянкой, а о еде лучше заранее позаботится. Фонарь прямо рядом с контейнером, сучьи ветки деревьев немного перекрывают жёлтый свет. Хорошо хоть мать её природа уже отправила всё зелёное в спячку, иначе бы я вообще потерялся среди ароматов. Какие-то пустые пластиковые пахнущие специями тарелки с под доширака, куча мятых бумаг, хлам, хлам, хлам… Но где, ёб твою, еда??? Или то, что можно было бы сдать в ломбард? Хуйня какая-то. Теперь ещё больше ненавижу этот день. Вообще всё ненавижу. Наверное, поэтому пинаю ногой пластмассовый бак, который фыркает мне в ответ своим глухим коротким «бам» изнутри. Голубые, чёрные, серые… — пакеты вращаются. Тошнота уже прошла, но парад из мусорных мешков не прекращает кружить перед глазами. Тем временем мои руки всё ещё по локоть в том же баке. И я ещё ничего не нашёл. Очередной мешок, в дальнем левом углу, завязан на бантик — подарок, ёпта. Поддаюсь искушению и смачно хватаю презент за тот самый узел. Спускаю этот не лёгкий, не тяжёлый гостинец на асфальт и, стоя на коленях, принимаюсь развязывать… Пальцы хоть и двигаются, но теперь извилины мозга, словно в ступоре, чувствую себя ещё более тупым и беспомощным. Именно поэтому я рву полиэтилен, а там… Какая-то грязная синяя рубашка, чёрные брюки, жакет… Ну кто блять разбрасывается такими бесполезными сокровищами? Кто поверит, что заросший мужик в смокинге бомж? Скорее скажут, что алкоголик. Ничего полезного, этим даже не согреться. Но на это тоже похер. Принимаюсь рыскать по карманах. Блядство. Вляпался во что-то липкое. Всё ясно. Охуенно просто. И всё же похер, как никогда. Продолжаю проверять карманы, возможно, найду что-то… Черный жакет, правый карман — там правда ЧТО-ТО! Гладкое, холодное, с лёгкостью помещающееся в ладонь. Хочу вытащить ЭТО, но фигась и свет исчезает. Толи лампа перегорела, толи электрика ебу дала. Однако кое-что я вижу. Вместо жёлтых лучей, блестящий мусорный пакет отбивает свет луны. Вынимаю ладонь, одновременно выворачивая внутреннюю часть кармана. Холодное всё ещё в зажатых пальцах. Секунда, внезапная вспышка сверху — фонарь вышел из спячки, чтобы потом упасть в коматоз. Я бы вот упал… Но лампа внезапно воскресает и ощущение такое, словно надо мной нависает летающая тарелка, паля в меня своим ярким прожектором. Пальцы полностью разжаты. Более-менее чётко вижу раскидной нож с нержавейки. Никаких узоров — самое безвкусное бюджетное творение. Ни согреться, ни заработать, так хотя бы вскрыться могу… Прям подарок судьбы, а то от холодрыги как-то не очень всё это… Тем более бомжевать более чем остопиздело… Заебало… Жизнь ещё та сутенерша, а я не хочу быть её шлюхой… Так что… Река Хан, мост… Первая и последняя годовщина, тем более, я уже выпил за это. Отпраздновал, блять. 21:10. Ноги путаются. Дома, дома, дома… Я и дома… А ещё какой-то шум вдалеке. Слышу смех. Сворачиваю рядом с очередным забором жилого разваливающегося особняка. Уже сам не понимаю куда иду. Опять-таки фонарь лепит в лицо, а следующий, немного дальше по улице, — на какую-то пару. Нежно розовое пальто на женщине, её темно-русые волосы по пояс, профиль, улыбка… Марта? Стою в недоумении. Что она тут делает? Моя Марта… Хотя чего уж там… Совсем не моя. Вот бы ещё бутылочку соджу… Выпить за своё прошлое. И почему мне вообще сейчас настолько грустно? Она же была одной из многих, пусть и самой запоминающейся. Только сейчас замечаю, что нервно сжимаю складной нож в руке. Нет сил, даже к мосту идти… И не хватает храбрости покончить со всем здесь и сейчас. Поэтому, словно парализованный, продолжаю смотреть на пару под фонарём. Мужчина… Серое пальто, ростом выше среднего, чёрный андеркат и такой заразительный смех, что эхом разносится вдоль пустой улицы. Я сошёл сума? У меня белая горячка? Или там правда стоит Кай? Мой бывший, что бросил меня, и женщина, к которой я испытывал хоть что-то приятное. Нет, это всё алкоголь. Хочу так думать. Но, блять, логика не работает, потому что эмоции её нахрен отключили. Марта, с которой я по случайности познакомился на показе около двух лет назад, которую спас от маньяка, после того же показа, и в ту же ночь соблазнил. Как и бывало с херовой тучей других женщин и мужчин. И Кай… С которым я встречался, одновременно ещё и с другими. Он знал о Марте и воспользовался этим. Он вообще меня любил? Меня вообще хоть кто-то любил? Было ли ко мне хоть кому-то дело? Или я был просто марионеткой в руках моей семьи? Злость прилично бьет мне в голову, поскольку ноги сами на автомате двигаются вперёд, прямиком к паре, которая устроила сцену поцелуя. Хочется убить обоих нахрен. К черту приют для бездомных, лучше сразу в тюрьму, а в идеале — на смертную казнь. Я другим не нужен и себе тоже не сдался. Ботинки мягко ступают по асфальту, пока я сокращаю расстояние. Они совсем ничего не ждут, не слышат меня — это даже к лучшему. 5 метров, 3, 4, 2… Будучи в метре вытягиваю руку вперёд. Полметра. Хватаю русую тварь за волосы и оттягиваю назад от красивого ублюдка. Свободная рука, пальцы сжаты в кулак. И он летит ей прямо в лицо. Всё слишком быстро происходит, потому что женское тело истеря барахтается у моих ног, а тем временем лезвие ножа уже отражает шею того самого козла, когда я рассекаю его плоть… Ещё мгновенье. Я чувствую привкус крови во рту и неслабое головокружение. Ноги подкашиваются, и я сваливаюсь на холодный асфальт, упираясь на вытянутые руки за спиной. Не убил, только ранил — всего лишь царапина на шее. Продолжаю сидеть на месте, подняв голову, кажется, волосы дыбом могут стать от удивления. — Ты… — пытаюсь сказать то, во что не хочу верить. — Ты… Твёрдый кулак врезается мне в лицо. — Получай, ублюдок! — ещё удар. Теперь течёт из носа. — СДОХНИ, скотина!!! — боль рядом с глазом. — Как ты посмел? КАК ПОСМЕЛ?! — чувствую костяшки его пальцев у себя на виску. — Простите… — словно исповедь перед смертью, когда я захлебываюсь собственной кровью. — Простите… — а мой затылок продолжает всё сильнее вдавливаться в асфальт. — Хонджун, остановись! Ты же его убьёшь! — женский голос. Она не моя Марта. Это не чёртова Марта Грин. Однако эта барышня хватает своего мужчину за запястье, в попытке не дать ему сделать из меня отбивную. Мужчина, не Кай, останавливается. Чётко вижу его лицо единственным открытым глазом. Точно не Кай. Я и правда всё попутал. Ебаный алкоголь… Ещё пара ударов и к реке Хан уже не нужно будет. Только бы он меня добил. Только бы… Смотрю в разъяренные глаза мужчины, на его нависающий надо мной окровавленный кулак. Моя конечная остановка. Поезд приехал. Конец моей бесполезности. Всё как хотел. И с быстрой доставкой. Закрываю глаза, всё ещё жду. Во всем теле жжёт, всё болит… Хочу снова посмотреть, что там, когда он ударит, но веки словно прилипли, а тело, как груда безжизненного мяса. Походу я уже умираю… 08:04. 9 ноября. Белая палата, прикован наручником к больничной койке, за дверью сидит полицейский. Я не сдох. Проснулся где-то час назад, минут пятнадцать как закончился мой допрос. Эти чертовы патрульные… Хонджун… Тот парень меня не добил, он просто бросил меня на дороге. Скорую он тоже не вызывал, видимо не хотел, чтобы его засадили за превышение самообороны. А мне то грозит снова быть вышвырнутым на улицу, если полицейские поймут, что складной нож не мой. Я не сдох. Я не замёрз, из-за блядского содержимого мусорного мешка.