Бродяга, что попал в рай...

06:20. 24 декабря. Просыпаюсь от того, что где-то рядышком с кроватью разрывается будильник. Хотя нет, не из-за этого… Я ужасно сонный, но выключаю раздражающую болванку и сажусь, сгибая ноги в коленях, просто потому что больше не могу лежать. Семь часов жизни в постели, из которых я спал от силы три. Ебаная бессонница. А всю ночь мысли о работе, работе, работе… В голове уже больше ничего не осталось. И с каменным лицом я поднимаюсь на свои две, чтобы умыться и теперь уже на работе думать о работе. 06:23. Стою перед зеркалом, левой рукой упираюсь в раковину умывальника, правая со всей дури шурует щёткой по деснам и зубам. Так старательно себя вычищаю, а впрочем, как и обычно. Потому что, что обо мне подумают, как будет выглядеть Ким Тэхён… Я ведь должен держать планку. 06:43. После короткой разминки стою под потоком воды в душе, что в углу комнаты. Лёг бы в ванную, что стоит по центру квадратного помещения, но некогда расслабляться, нужно быть в тонусе. Две минуты намыливания тела, а после — тридцать секунд, чтобы всё смыть, это и так слишком долго. Ведь надо спешить, чтобы прийти пораньше, чтобы всё успеть. Я же не могу разочаровать. 06:48. Натягиваю серый обычный офисный костюм, но тот, что с эффектом «с иголочки» и затягиваю на шее синий галстук. Смотрю на себя в зеркало в прихожей. В нем же вижу отражение дамы с картины на противоположной стене. Смотрит на меня и своим видом говорит «лентяй». Снова сосредотачиваю взгляд на себе, застегиваю пуговицу жакета. Ещё надеть бежевое пальто и здравствуй дорога в офис. 06:51. Стою у входной двери. Как раз хочу её закрыть, как слышу своего Гарри, что суёт морду в дверной проем и жалостливо скулит. Твою мать, забыл покормить пса. Похер, что сам не поел, но пёс… 06:54. Миска Гарри наполнена. Всё тот же дверной проём, щель в двери сужается, в последний раз ловлю на себе взгляд дамы с картины. На этот раз «бестолковый мудак склерозник». Согласен с ней. Чёрт возьми, как я мог забыть? Как? Дверь захлопывается, а я бегу к лифту. 07:10. Начало рабочего дня для простых смертных всего через 50 минут. Сижу на чёрном кожаном кресле, за тёмно-коричневым дубовым столом. Рядом с пальцами клавиатура и мышь, а примерно в полуметре напротив глаз — монитор, что говорит мне о том, что ещё какие-то секунды и нам обоим придётся как проклятым работать на благо компании, но во вред себе самому, потому что какая после этого личная жизнь и крепкое здоровье. Если программное обеспечение время от времени даёт сбой и требует починки, то моё психологическое благополучие уже давно летит к ебеням, без возможности хоть когда-нибудь побыть самим собой и для себя. Хотя, хрен с этим, потому что здесь без вариантов… Приветственная мелодия из динамиков и я уже полностью в работе, в отчётах, во всем что меня догоняет изо дня в день и не может оставить ни на минуту. 08:15. Расслабляющая тишина уже примерно как пол часа сменилась лёгким шумом за стеклянной дверью этого просторного террариума для крыс. Где-то слышится голос секретаря Пака, а ещё периодически за дверью появляется кто-то с других отделов. Возможно, дизайнеры или ещё хрен его знает кто. Монитор и дверь — два развлечения в моей жизни. Прямо перед очередным совещанием. 10:00. Куча листиков в руках, смотрю в свой же кабинет из внешней стороны и боюсь заходить внутрь, потому что если зайду, то неизвестно выберусь ли я оттуда. Но «господин Ким, вы нас разочаровали…», «Ким Тэхён, возьмите ответственность за ваш провал…», «мистер Ким, сделайте уже хоть что-то…», «мистер Ким…», «директор Ким…», «Ким Тэхён…» заставляют сделать ещё один маленький шаг вперёд, чтобы плечом как-то открыть дверь и войти в царство под названием «вечная работа для работы». Появляется небольшая щель, я почти внутри, как за спиной слышу: — Тэхён, привет. — директриса из соседнего отдела, к тому же моя кузина. Нежно-розовый костюм с юбкой, чёрные прямые волосы немного за плечи и блеск в глазах, что так и говорят «откажи мне и больше не найдёшь работу». — У меня тут немного запара… — длинными яркими розовыми ногтями поправляет и так хорошо уложенную прядь волос. — В общем, мне нужна твоя помощь… … и дальше у меня чувство, словно мне кирпичей положили в карманы, да столько, что стены компании мне не покинуть, как не старайся. Но я не могу отказать, не могу ничего сказать против, потому что… потому что ей и правда нужна моя помощь, или просто потому что я не умею отказывать. Не хочу чтобы обо мне думали, как о чёрством ублюдке, который не понимает чужих проблем и думает только о себе. 12:58. Хорошо, что в компании работает только одна моя кузина, но плохо, что слишком много тех, кто надеется на мою помощь. Теперь уже нет времени смотреть сквозь стеклянную дверь где-то впереди. Взгляд целиком и полностью поглощен тем, что на экране. Две минуты и обеденный перерыв, но чёрт, не для меня, просто нет времени, ни на что нет времени. Есть только полно работы. И меня тоже нет. Очередной звонок на смарт. На этот раз председатель. Именно, в офисе только председатель, но сейчас звонит как мой отец. — Тэхён, завтра у тебя помолвка. — коротко и по сути, как и всегда. А вообще это то, о чём я впервые слышу, но почему-то совсем не удивлён. Когда же мне жениться, если не тогда когда скажут… И не на том на ком скажут… И когда мне вообще жить… — Твоя мать уже выбрала подарки. Съезди в Gotto Mall и забери их. Точное время и место встречи уточню немного позже. Ким Чунмён бросает трубку, не дожидаясь моего ответа, которого он бы не услышал, потому что я всё равно не сделаю по-своему, потому что как я могу разочаровать… 13:22. Gotto Mall. Парковка за бежевым зданием. Сзади где-то пиликает машина, которую я оставляю максимум на минут десять, а сам иду к центральному входу. Полным полно людей. Мужчины и женщины, взрослые и дети. Везде много шума и разговоров, кто-то смеётся, а кто-то громко орёт в трубку. Движение, которое сбивает с толку. Когда я в последний раз куда-то ходил вместе с кем-то? Когда я веселился? Когда я имел свободу сам выбирать подарки или выбирать с кем проведу Рождество?.. Как же надоело… Словно я марионетка, а не человек. И даже если так, я не скатился, мне ещё слишком далеко, чтобы упасть настолько низко… — Пиздец. — вырывается из моего рта, когда я на какие-то секунды останавливаюсь в нескольких метрах от раздвижных дверей и всего в полуметре от ноги какого-то патлатого бомжа, а потом ничего не услышав в ответ иду дальше. Как обычный смертный вхожу в здание из которого таки существует выход, в отличие от моей работы. 24 декабря. 23:23. Ровно столько показывают часы на здании напротив моего горячо любимого сука офиса. Из этой высотки уже никто не выходит, видимо потому что не все такие идиоты трудоголики, как я. В принципе, и в здании за моей спиной остался только охранник, что получит прибавку к зарплате за работу в праздничные дни. А я получу только очередную дозу пиздюлей и обязанностей в свой адрес. Хорошо, хоть Гарри ждёт меня дома, невзирая на то, что по большей части за ним ухаживает домработница. Я ведь даже выгулять его не могу… Наконец-то спускаюсь по тех пяти ступеньках вниз, что кажутся вечностью, да и вообще чем-то нереальным, потому что так начинается дорога домой. Чтобы через меньше восьми часов вернуться сюда обратно. Странно, что я ещё не сплю в офисе на диванчике. Но мой дорогой дом это также часть имиджа моей глубоко любимой мать её компании. Блять. Хорошо. Хорошо, что машина уже стоит во дворе. 23:43. Дорога домой. За окнами Тойоты пролетают одинокие снежинки. Блять, уже зима. И херова туча снега лежит на обочине. Охуеть. Время слишком быстро и незаметно летит. А ещё я нихера не замечаю в этой жизни с течением времени. И снегопада днём тоже не заметил. Вот бы попасть в какой-нибудь гололёд, разьебать себе череп и нахрен забыть о том, кто я такой и чем живу. Какие-то переулки Каннама. Машин на дорогах почти нет, тротуары также практически пусты. Совсем чуть-чуть и люди смогут вручать рождественские подарки. Даже заключённые получат свои презенты и хоть как-то будут радоваться празднику, в отличие от меня. На телефон приходит сообщение. Отец. Хочу спокойно прочитать и понятно, что сейчас же. Сворачиваю на обочину, останавливаю свой транспорт и открываю смс. Надеюсь на поздравления, но о чем я блять мечтаю? «Завтра в 17:00. Ресторан в отеле *****. Ты должен им понравится. Не подведи, ты ведь у меня хороший сын.» Телефон отправляется на соседнее сидение. Руки падают на колени и вместе с этим лоб ложиться на руль. Хороший сын… Ответственный работник… Помощник… Хороший человек… Так всегда. А где же просто Ким Тэхён? Где собственно я сам? Где я со времен ещё младшей школы? Куда я так на долго подевался?! Хочется просто исчезнуть из этой вселенной. Пиздец как хочется. И ещё хочется послать целый мир людей нахуй. Понятия не имею почему. Но прям таки зверски хочеться. Тело пускает мелкие импульсы в попытке расплакаться, но руки соображают быстрее. Даже не глядя, нащупываю ручку, открываю дверь и покидаю салон. Мне жизненно необходимо подышать холодным воздухом с примесью выхлопных газов, вместо того, что выдаёт офисный кондиционер. Делаю всего один глубокий вдох, а потом выдыхаю… Шаги по проезжей части… Странно, что я ещё не бегу, поскольку единственное чего я сейчас желаю, так это сбежать от безвольной тряпки ака самого себя. В пизду послушного Тэхёна, если такая жизнь полнейшее дерьмо. И в задницу Тэхёна с приставкой «хороший», потому что прямо сейчас я готов упасть на самое дно! 23:47. Магазины, аптека, какие-то ресторанчики и фургон с уличной едой где-то дальше по улице. Прямо сейчас передо мной какие-то жилые высотки и полоса блестящего снега между ними. Кучка школьников почти выбегает из проулка, протаптывая дорожку под своими ногами. Около восьми парней. Я и сам кажется не так давно был таким же. Почему я так не проводил время? В шумной компании… Они шушукаются, оглядываются по сторонах и увидев меня в разы ускоряются. Видимо я не внушаю доверия. Хм… Должно быть я выгляжу угрожающе, только из-за моих чёрных намерений. Что же будет, когда я чего-то натворю?.. Я и правда хочу чего-нибудь натворить, только бы не сидеть в одиночестве и не думать о злоебучей работе. И о помолвке… Улыбка невольно проскальзывает у меня на лице. Почему я только сейчас об этом думаю? А потом резко исчезает, когда я в нескольких метрах слышу слабые стоны: — Блять… Подыхаю… Там кто-то есть? Поэтому те мудаки так быстро слиняли? Медленно подхожу ближе. Только хруст снежинок пож ногами и лёгкий вой ветра между домов. Метр… Два… Три… Сердце колотит от страха. Всего в полуметре… Стою прямо над ним. Там действительно тело… Лежит, хрипит и захлебывается собственной кровью. Это те подроски учудили? Судя по скривленому лицу, этому бомжу очень-очень больно. За что они с ним так? Сам почти падаю в ступор. Рука тянется к карману, чтобы позвонить, позвать кого-нибудь на помощь… но… кому нахрен сдался этот пусть и молодой бомж? Он и так, если ещё полежит на морозе, останется без своей жалкой жизни… И если не сейчас, то потом всеравно… Почему бы не помочь? Присаживаюсь на корточки, прямо над ним. Судя по лицу, действительно молодой, ему и тридцати не дашь… А сколько лет я получу за его убийство? Да это же будет ебаный курорт, и особо стараться для этого не надо. Всего пара ударов… Только, твою мать, я же никогда не дрался… Ну и похуй… Никогда не поздно начинать с убийства. Вдох… Выдох… Вдох… Выдох… Выдох… Выдох! Я блять дышать не могу, внутри аж всё сводит. А если сначала попробовать легонько ударить? Ну типа попрактиковаться, понять систему, найти подход… Да ну блять! Замахиваюсь кулаком. Десять, девять, восемь, семь, шесть с половиной, шесть и одна десятая сантиметра… блять-сука-нахуй что за медитация над лицом бомжа? Ещё раз замахиваюсь и… тресь… ладонью по его изгаженному кровью лицу. Я попал! Торжественно улыбаюсь. Я попал! Прямо в яблочко! Теперь пора серьёзно подойти к делу. Снова поднимаю руку, сжимаю пальцы, двигаю кулаком вперёд… для очередной пощечины… И так в третий, четвёртый, пятый раз… Моё сердце уходит в пятки. Он шевелит своими конечностями, а потом всё также лёжа на снегу начинает рыскать по своим карманам. Значит он ещё не настолько умирающий… по крайней мере сегодня. Смотрю на его испуганное лицо и самому становиться нехорошо. А собственно почему, если я собираюсь уничтожить этот сброд общества? — Нравится тут лежать? — само слетает с языка. Для уверенности, пытаюсь на него смотреть с призрением. Пытаюсь, надеюсь, получается нормально, а то я тут впервые актёрское мастерство практикую. А как ещё я должен казаться ублюдком? Он поднимает голову ко мне. Наконец-то смотрит на меня. Интересно, что он сейчас чувствует? Он вообще понимает, что его жизнь сейчас в моих руках? — Ахуенно. — и вдобавок оголяет свои окровавленные десна, словно всё так и должно быть. Теперь и я улыбаюсь. Рефлекс, блять. — Пошли ко мне домой. — я же целеустремленный. Знаю чего хочу и следую плану, который только что, наверное, придумал. — Пойдем. А дальше что? Порежешь меня? Или у тебя припрятаны какие-то другие конкурсы? — шутит. А я запоминаю, ну потому что это как минимум впервые для меня, а если серьёзно, то у него отлично развита интуиция. Или богатый жизненный опыт. Он меня пугает. 25 декабря. 00:23. Не вериться, что я захожу в свою квартиру, после примерно пятнадцати минут в газовой камере. Не то чтобы настолько ядерный запах, просто бомж в салоне машины для меня в новинку. Странно, что от него несёт лишь ароматом немытого тела, без ноток алкоголя или мочи. Хотя, спасибо и на этом… Дверь за спиной нестриженого бездомного закрывается и дама с картины прямо по курсу выглядит так, словно ей вообще больно держать глаза открытыми. Провожу взглядом по помещению в поисках любимого Гарри. Ну и параллельно пытаюсь как можно лучше запомнить богатое барокко, перед тем как отправлюсь в свой санаторий. Оглядываюсь, смотрю и оборачиваюсь к почти трупу, что так и застыл рядом с огромной входной дверью. — Что не так? — грубовато. И такое может вырваться из моего рта. Отлично. Я меняюсь. — Кое-что вспомнил. — как будто послал меня нахер. И похуй на это. Какое мне дело к чувствам этого отброса? И вот наконец-то на горизонте появляется мой близкий друг. Видимо пёс понимает меня без слов, потому что даёт начало тому, к чему мои руки уже довольно долго тянуться, но бояться в серьёз приступить. Ткань под зубами добермана трещит, а бомж не подавая вида продолжает рассматривать росписи на стенах. Самое время сменить одежду на что-то, в чем мне потом будет удобно поехать в обезьянник. Белая рубашка, чёрные брюки, тапки в форме лохматых пауков — предел моего комфорта. А самое охуенное — реакция моего гостя, что в ужасе практически давиться слюной, не отводя взгляда от моих любимых тапок. — Раздевайся. — пора начинать. Пока ходил переодеваться, заскочил на кухню за мусорным мешком. Не знаю зачем, возможно потому что пока будет ехать полиция, я не хочу второй раз за ночь побывать в комнате пыток. Так что я сую ему в руки этот небольшой, но довольно вместительный презент. Ну и провожу короткий инструктаж. — Сложи одежду сюда. Не хочу, чтобы эта вонь расходилась по дому. Глаза того парня открываются ещё шире. Ощущение, что он отлично понимает к чему я всё это веду. Думаю, поэтому его руки крайне небрежно двигаются, да настолько что я психанул и иду помогать ему снять куртку. Одно движение и молния расстегнута, второе — куртка падает за его спиной. Хочешь чтобы что-то было сделано нормально — сделай это сам. И тут ебучая работа напоминает о своих проф деформациях. Но остальное я оставляю на него. — Ладно. Блять. Раздевайся сам. А то у меня скоро слезы пойдут от запаха твоего парфюма. — сука блядский ультра запах. Ноги сами несут к креслу, обитому красной тканью, в метре за моей спиной. Сажусь, забрасываю ногу на ногу, кладу локоть на подлокотник, а в ладонь упираюсь подбородком. Киваю ему головой. Синяя кофта, коричневый свитер, чёрный гольф… Он складывает всё в мусорный мешок и демонстрирует своё тощее, раскрашенное синяками и ссадинами тело. Его явно не впервые избили, но он так стойко держится… Плевать, ещё немного и он будет проклинать, умолять меня и от его внешней уверенности не останется и следа. И когда блять я сам заразился такой уверенностью в себе? Но и это ненадолго. Приподнятые брови очень быстро опускаются, а ладонь ложиться на рот. Еб твою сука мать… Носки… Он снимает обувь… Гарри уже исчез с горизонта, а сам я ели держусь чтобы не вернуть обратно из желудка то, чем успел перекусить по дороге с торгового центра в офис. Но всё же… Всё же… Не время раскисать, я же тут в роли боженьки, что может жизнь отбирать, так что я сажусь в ту же позерскую позу, чтобы и дальше мучить своего гостя одним только унижающим взглядом. Брюки так же улетают в мешок. Перед глазами полноценная картина голого и босого нищего. — Молодец. — смотрю на него почти безумным взглядом и хлопаю в ладоши. Это, наверное, я молодец, что потерпел пока минует худшее, хотя… чего там… если мне плохо от запаха его одежды, то как я запою, когда запахнет трупом… — А теперь иди за мной. — поднимаюсь с кресла. Убью я его или нет, но в любом случае я люблю порядок и чистоту, так что… Привет, моя любимая ванная, в которой я имею время помыться только по больших праздниках. Какие-то золотые узоры на белых стенах, холодный мраморный пол под ногами и мягкий жёлтый коврик рядом с самой ванной, что стоит по центру. Жидкость внутри уже беловатая и пахнет лавандой. Я же шустрый, успел и воду набрать, пока ходил переодеваться. Думал, что самому неплохо было бы отмыться после поножовщины, но обстоятельства изменились. — Залезай. — я спокойный. Вот только почему? Я же как бы убивать собрался… Парень передо мной, что уже полностью обнажен, не спеша переступает бортики и садится в тёплый лавандовый раствор. Должно быть ему дико страшно, или он мёрзнет… Его пальцы потирают колени, которые он так сильно прижимает к себе. А вообще он бледный, как стена и выглядит, как погибающая куколка, что уже никогда не превратится в бабочку. Хотя… Я сам наверное не лучше… Недосып, заебаность и страх перед самим собой, когда должен наслаждаться тем, что сам имею власть причинить боль. Забить кулаками не смог, зарезать… вообще не представляю как орудовать ножом, тем более он в сознании. Утопить… Лучший вариант. И что-то мне подсказывает, что он даже не против, если ничего не спрашивая послушался меня. Да и сейчас я наверное нервничаю больше него, ведь никак не могу усесться на бортик ванной, когда он всё же вытянул конечности и упёрся спиной в стенку. — Ложись полностью в воду. — если долго буду думать, то могу передумать. — Оставь только лицо сверху. — а оно мне надо? К чему добровольность с его стороны, да и нахрена чтобы он смотрел мне в глаза прямо перед… блять. Подтягиваю пока белые рукава. Да они ж блять и останутся белыми, крови не будет. Не будет! Успокаиваю себя, как могу. Смотрю на него, на жижу, что уже приобрела коричнево-красный оттенок, а потом снова на него. Он крепко сомкнул глаза, но я вижу как они двигаются в стороны. Конец очень близок и он это чувствует. Хочу засунуть руки в воду, сомкнуть пальцы на его шее и жать что есть сил… Но, нет, нихуя я этого не хочу! Почему он не может сам умереть, а я просто потом скажу что убил его?! Потираю лоб. Душно и кажется я скоро потеряю сознание. — Сядь. — единственное, что могу сейчас слепить. Нервно глотаю. Сначала из-за осознания того, какую проблему я сам для себя придумал, а потом от того что вижу обнаженную спину к которой прилипают мокрые русые волосы. Я впервые с кем-то в настолько уединенной обстановке… Чувствую себя сумасшедшим. Чтобы не думать хватаю в руки флакон с гелем для душа. Открываю, наливаю себе в ладонь. Хочу намылить себе мозг, чтобы нахрен забыть о прошедшем дне, а рука тенятся к его волосам… Хотел бы сказать, что ощущения вроде тех, когда я мою Гарри, но у пса короткая шерсть, да и мою я не пса… Совсем другие ощущения. Мои пальцы в его волосах. Чувствую изгибы его черепа, его пульс… А может это просто моё сердце бьётся, как сумасшедшее. Понятия не имею что сказать и продолжаю массировать его кожу, глядя на очертания его лица… Почти ровный нос, точеный подбородок, пухлые губы… — Ложись. — надеюсь, он не чувствует дрожи в моем голосе. Единственное, что я сейчас могу, это просто вымыть этого нищего. Его тело ложиться обратно. Опускаю руки в воду, снова зарываюсь в его волосы. Смотрю в его глаза, что теперь со спокойствием наблюдают за моими движениями, словно он смирился со своей участью. Но это просто я смирился с тем, что ничего не могу с ним сделать. Он победил. А я довольствуюсь тем, что могу касаться его рук, спины… пока намыливаю его тело… И могу просто наблюдать за ним… — Когда умоешься, одень белый халат, что лежит в шкафчике под зеркалом. — говорю, перед тем как оставляю его одного. Кажется, что я сбегаю, будучи в собственном доме… Сбегаю в соседнюю комнату, чтобы собраться с мыслями или успокоить круговорот того, от чего моё сердце бьётся быстрее. 01:15. Минут десять сижу на своей кровати, которую уже успел расстелить. В ожидании осматриваюсь вокруг себя: комод, шкафы у стены ближе к двери, тяжёлые шторы, что немного прикрывают огромное окно у противоположной стены, за которым танцуют хлопья снега, и рядом с кроватью, почти у моих ног, лежак Гарри… Пёс видимо обиделся… И я буду спать один… Грусть и усталость на моём лице, что исчезают, когда слышу приближающиеся шаги… Тело само срывается с места. Поворачиваю голову к двери. Неужели… Неужели это и есть тот самый бродяга, которого я считал почти трупом? Вижу как из-под халата немного выглядывает его светлая кожа, всё ещё влажные волосы распадаются по его плечам. Его лицо… Грустное, но до безумия красивое, что я снова чуть не задыхаюсь. Подходит ближе, но всё ещё держит дистанцию со мной, избегает моего взгляда. Хотел бы и я на него не смотреть, особенно учитывая мои недавние намерения, но я просто не могу… Словно будучи в каком-то трансе, подхожу ближе, в очередной раз за эту ночь зарываюсь в его волосы и выдаю то, что уже не контролирует мой разум: — Такой красивый, невинный, аж грустно. Не могу спокойно стоять, вообще ничего не могу поделать с собой, моё тело живёт своей жизнью. Убираю непослушную прядь с его лица. — Я хочу, чтобы ты улыбался. — снова неконтролируемый поток слов. А после… полнейшая потеря контроля над собой и одни чувства. Запах шампуня, дыхание на щеке и лёгкий привкус мяты во рту во время поцелуя. Мелкие шаги вперёд, я его толкаю, а потом и сам залезаю сверху, чтобы очередной раз зарыться в его длинную шевелюру, целуя его шею. А дальше, то что дальше… Понятия не имею, что со мной происходит, но мне безумно хорошо, до изнеможения, до момента пока я не отключусь в его объятиях.