Семилистный клевер

      Централ окутывало ароматами цветущей сирени и каштана. Май плыл по столице облаками тополиного пуха, который так и норовил забраться в чуткий нос — Энви чихал чуть ли не каждую минуту, махал на пуховые хлопья лапой, но их не становилось меньше.       Чихнув в очередной раз, он свернул в переулок. Лишь бы на перрон всю эту радость не занесло, он же свихнётся, пока будет дожидаться Огненного! Он, конечно, бессмертный гомункул и всё такое, и белые пушинки были последним, что могло ему навредить, но раздражали они невыносимо.       Одно хорошо — следить за Огненным алхимиком он будет в одиночку. Ни надоедливого старшего братца, который вечно следил за ним из теней, ни вечно голодного Глаттони рядом не будет. Жаль, что нельзя взять с собой сестру. Ласт скрасила бы часы в поезде, но она чересчур выделялась и приковывала взгляды всех людишек, которые оказывались рядом. Для незаметной слежки она подходила меньше всего.       Предстоящая поездка будоражила. Она сулила новых кандидатов в государственные алхимики, а то, глядишь, и в ценные жертвы. Энви даже не сомневался, что провинциальные алхимики согласятся переехать — да кто бы на их месте отказался от проживания в столице, заоблачных денег каждый месяц и привилегий подчинённых самого фюрера?       Энви свернул к воротам вокзала. Здесь цветами почти не пахло — тонкие запахи заглушила вонь железа и дыма.       Чихнув, он раздражённо отогнал лапой тополиную пушинку, скользнул за чёрные, уходящие в небо ворота и тут же чуть не угодил кому-то под ноги.       Чёрный начищенный сапог мелькнул перед самой мордой.       Энви с шипением отскочил в сторону, а когда поднял взгляд на нахала, угрожающе взвыл.       Сверху вниз на него таращился Огненный алхимик, Рой Мустанг. Короткие тёмные волосы, пронзительно-чёрные глаза, которые выделялись на бледном лице, как зола на снегу. Руки на уровне груди, пальцы на правой он уже сложил для щелчка. Похоже, Энви застал его врасплох своим появлением и даже немного напугал.       Слава Отцу, перчаток на его руках не было, и сейчас высечь огонь он не мог.       — Брысь, — шикнул в его сторону Мустанг.       Энви замахнулся на него лапой. Алхимика его угрозы не впечатлили: потеряв интерес к коту, он повернулся к спутнице. Невысокая женщина с забранными вверх волосами что-то сказала ему на ухо и показала на поезд.       Риза Хоукай, одна из лучших снайперов Аместриса. Сколько эта ястребица застрелила ишваритов в своё время, Энви не считал. Жаль, она учёт не вела, как некоторые.       Энви отошёл от них и усёлся у скамейки, обернув пушистым хвостом лапы. До прибытия поезда оставалось минут пять-десять — так мало, но так тягуче долго!       Люди, люди, люди. Сколько же здесь было смертных, Отец их побери, словно всё население Централа решило собраться именно на перроне!       Энви лизнул чёрную короткую шерсть на лапе. Пару секунд спустя он раздражённо встряхнул головой. Его снова настигла вечная головная боль любого облика, который он принимал — инстинкты. В человеческих перевоплощениях отличия были не столь сильны, зато в звериных все инстинкты обострялись, прорываясь в сознание гомункула, вынуждая его творить вещи, за которые он готов был прибить любого очевидца этого непотребства.       Надо было отвлечься. Зацепиться вниманием за яркий запах или звук.       Энви повёл округлыми ушами. Слух уловил нежный звук флейты. Играли недалеко, шагах в пятидесяти, но другие люди даже не поворачивались в ту сторону.       Уши встали торчком. Негромко мяукнув, он повернулся к музыканту.       Энви увидел его почти сразу. Небрежно одетый парень стоял у колонны, подставив русую голову майскому солнцу, а перед ним лежала потрёпанная шляпа. Отсюда Энви не видел, накидали ему хоть что-то или шляпа была пустой.       Энви ставил на последнее.       Играл парень неплохо, но этого было явно мало, чтобы заинтересовать народ. В его игре не было огня, не было… страсти.       Энви отвернулся.       Он бы сыграл лучше, в разы лучше, если бы не чёртово задание и чёртов Мустанг, за которым предстояло следить. Не потому что он может сделать какую-то глупость — нет, для этого Огненный алхимик был достаточно осторожен, — но потому что Ризенбург находился неподалёку от Ишвара. Кто знает, какая дрянь захочет ему отомстить за сожжённые кварталы и жизни. Для этого даже близко подходить не надо, достаточно пули в голову.       Слабые звуки флейты перекрыл грохот колёс. Плитка задрожала под лапами, как при землетрясении.       Чёрная металлическая зверюга прогремела по рельсам. Замедляя ход, она загудела на весь перрон, и Энви невольно зажал лапами уши.       Чёрт возьми, зачем он только обернулся котом?!       Поезд встал, со свистом выпуская пар.       Энви медленно убрал лапы с ушей и огляделся. Похоже, никому не было дела до странного кота, который вытворял почти что цирковые трюки — всё внимание смертных было приковано к поезду.       Одни выскакивали из вагонов, другие залетали внутрь, третьи метались туда-сюда. Суматоха стояла страшная — как обычно и бывало в Централе.       Энви облизнул усы и направился к первому же вагону, на который упал взгляд. Он ловко скользил между ног, задрав к небу пушистый хвост. При желании он мог перевоплотиться за углом и пройти внутрь с билетом в купе, которое он заранее выкупил, но так было слишком по-человечески.       Энви заскочил на железную ступень, прямо под ноги проводника. Эта зараза едва не отдавила ему лапу, когда парню вдруг вздумалось метнуться к небритому ровеснику в поношенной куртке. Небритый почти пробрался в поезд, но его настигли цепкие пальцы проводника.       Нарушитель зашипел и прищурился, встряхивая нечёсанными патлами, точно пойманный с поличным кот. Проводник был ему по плечо, и небритый явно не воспринимал его всерьёз.       — Вообще-то, билет у меня есть, — процедил небритый, почёсывая щёку. — Я не виноват, что у тебя глаз нет.       — Сандр, ты чёртов ворюга, — проводник вырвал билет у него из пальцев. — Я верну его, кому положено, а ты пошёл вон!       Энви заинтересованно вытянул шею. Нечёсаное и патлатое нечто по имени Сандр угрожающе завыло, когда проводник попытался вытолкнуть его взашей, и замахнулось в ответ.       Энви спустился на нижнюю ступеньку. Он не мог пропустить такое представление. От предвкушения драки по телу побежали мурашки, поднимая шерсть гребнем вдоль хребта.       Сандр резко выкрикнул ругательство на одному ему понятном языке. Вокруг уже собирались любопытные, но Сандра их внимание только раззадорило. Продолжая неразборчиво тараторить, он пнул проводника под колено. Глаза ворюги загорелись, и Энви нетерпеливо облизнулся.       Он знал этот блеск в глазах. Сандр уже не соображал, что делает — он просто пёр вперёд, наплевав на билет, на окружающих и на тот факт, что неподалёку ошивался Огненный алхимик, в чьи обязанности входили разборки с нарушителями.       Мустанг вынырнул из толпы позади Сандра. Мгновение — и он сцапал ворюгу за плечо. Тот дёрнулся, пихнул наугад локтём, но Огненный даже не поморщился. Энви с досадой почесал ухо и, вильнув хвостом, скрылся в проёме вагона. С улицы доносился гомон, к которому прибавилось ещё несколько незнакомых голосов, но больше гомункул не оборачивался. Следить за Огненным в мирной обстановке было скучно. Это не Ишвар, алхимию он использовать не будет. Самое серьёзное, на что он мог сейчас решиться — это дать пару тычков под рёбра Сандру.       Энви беспрепятственно пробежал в самый конец вагона, где находилось его купе, завернул внутрь, забрался на сиденье и выглянул в окно. Как он и ожидал, Мустанг уже передал нарушителя местным стражам порядка и направлялся к соседнему вагону в сопровождении Хоукай.       Энви спрыгнул на пол. Пока поезд не отправился, у него была возможность перекинуться в человеческий облик и попрощаться с Централом.       Гомункул уставился на хвост. Кошачья шубка распушилась пуще прежнего, и между шерстинками затрещали багровые разряды.       Кошачье тельце сжалось в напряжённый комок, а спустя несколько секунд устремилось вверх живой пружиной. Зрение раздвоилось: правым глазом он видел как человек, а левый воспринимал всё в тусклых тонах, словно он смотрел старую киноплёнку.       Энви провёл рукой по мягким шерстинкам на левой щеке. Последние признаки кошачьего облика растворились вместе с плевком алого разряда.       Плюхнувшись у окна, гомункул достал из кармана светлого пиджака билет. Жар преобразования клубился в груди, как в маленьком вулкане.       Энви коснулся непривычно коротких волос, которые едва касались плеч. На ближайшие пару-тройку суток это преобразование было последним, которое он мог себе позволить, если не хотел проблем сначала с местными работниками, а потом — с Отцом.       Поезд загудел. Энви поморщился от гула, перевёл взгляд на низкий стол. Хорошо бы заказать себе в купе что-нибудь сладкое. И кофе. Обязательно. Он просто свихнётся, если не отвлечётся хотя бы на еду.