Благословенный потенциал

Тело Том рассматривал с напряжённым, тяжёлым вниманием, узнавая и не узнавая в высоком молодом мужчине себя. Практика тёмных искусств и чрезмерное создание крестражей искорёжили его внешность в прошлом, и таким - здоровым, человечным - он себя едва помнил. - Красив шельмец, - вздыхало зеркало, восторженно отражая взрослого и полностью обнажённого Тома Поттера. Не меняясь в лице, Том поднял руку и постучал указательным пальцем по стеклу. Тук-тук, Том Реддл. Тук-тук, давно не виделись. - Это ещё что такое?! - ошалелым шёпотом зашипел за спиной Гарри, поспешно закрывая за собой дверь их комнаты (не дай Мерлин, мать увидит). Том скосил глаза на отражение маленького одиннадцатилетнего мальчика, кого с тошнотворной одержимостью преследовал долгие годы, о ком, казалось, полностью не забывал ни на мгновение своего существования. Гарри Поттер. Мальчик-Который-Выжил. Избранный Лордом Волдемортом как равный. КАК ЖЕ ОН ЕГО НЕНАВИДЕЛ. - Том? Что за фокусы? Как же он его... любил? - Никаких фокусов, - наконец, разомкнул губы Том, оборачиваясь к брату. - Всего лишь зелье Старения. - ...И зачем? Зачем? Том вновь перевёл взгляд на своё отражение. Тук-тук, Волдеморт. Ты ещё там? - Оденься хотя бы, - проворчал Гарри, потихоньку отходя от пробравшего до самых костей ужаса при виде взрослого Тома Реддла. Мальчик уж было решил, что его враг вернулся. Или что всё это было извращённым спектаклем, и никто не перерождался вовсе. Или что это предсмертный сон. Или... Дурные, дурные мысли. Оглушённый собственными кошмарами Гарри прошёл мимо Тома к кровати. Сел, отвернулся к стене с плакатами прошлого Чемпионата мира по квиддичу, на который их с Томом взяли отец, Сириус и Ремус. Они тогда знатно себе голоса сорвали, болея за сборную Шотландии. Победила в итоге Канада. - И долго будешь в этом виде торчать? Мама может увидеть. - Во всём здешнем мире только тебя тревожит мой облик, - проронил Том. - Только ты во всём мире знаешь меня настоящего. Гарри прикрыл глаза, тихо, неровно выдохнув. Сердце ныло по брату, по тому, как его искорёжили воспоминания прошлого, как запутали, сбили с толку. Кто же они? Собравшись с духом, он поднялся с койки, поравнялся с Томом и заглянул в зеркало. И это словно переиначенное Еиналеж, желание наоборот. Рядом с мальчиком Гарри стоял молодой и прекрасный Волдеморт. Таким он мог воскреснуть на кладбище Литтл-Хэнглтона, если бы не изувечил себя тёмной магией. Такой же... голый. - Прикройся, придурок, - снова потребовал Гарри, отводя взгляд от их жуткого прошлого. Призванное с кровати покрывало он впихнул брату в руки, не глядя на него. Язык жгли слова, которые Гарри хотел сказать, которые он должен сказать, но что-то держало их, не позволяя обрести свободу. Сердце продолжало ныть в повисшей между ними звенящей тишине. Тому было одиннадцать, и он уже убил человека. - Не знал, что Белла знает парселтанг, - сказал Гарри, чтобы сказать хоть что-то и не обвинить. Он не хотел говорить о старике садовнике настолько, что готов был обсудить даже чёртову Лестрейндж. Час назад, когда мать застала их над упавшей на колени Беллатрисой, Гарри ожидал всего и, в первую очередь, мести от тёмной колдуньи. Вместо этого та, игнорируя обеспокоенные вопросы Лили, таращилась на Тома. Это ещё не был тот безумный и преисполненный благоговения взгляд, но тень его - мерзкая и отвратительная. Гарри хотелось выколоть ведьме глаза, словно одно это могло отдалить Тома от Волдеморта. - Беллатриса! - Воды, - прошептала Лестрейндж, поворачиваясь, наконец, к Лили. - Принеси воды, дорогая. В горле пересохло. - Да что с тобой такое? - всплеснула руками Поттер, сердито поднимаясь на ноги. - Мальчики, помогайте. Гарри покорно встал с кресла и вместе с Томом усадил туда Беллу. И стоило Лили направиться на кухню, как ведьма схватила Тома за предплечье. - Предпочитать... количес-ство.... качес-ство... Ты? - прошипела она вдруг неуверенно, с большими промежутками между словами парселтанга. У Гарри мороз пробежал по коже. - Произношение хромает, - ласково попенял ей Том, как ни в чём не бывало. Он знал, понял Гарри. Знал, что Беллатриса изучала змеиный. Если подумать, в этом не было ничего удивительного для помешанных на змеях Блэках. - Откуда? - выдохнула ведьма, сжимая мальчишеское предплечье. - Как ты... - Загадка крови, - прошипел Том насмешливо и повернул голову к Гарри: - Верно, брат? Беллатриса поражённо распахнула глаза. - Вы оба... Гарри из принципа не проронил ни звука. К счастью, вернулась Лили и прервала эту жуткую... вербовку? Гарри угрюмо подождал, пока Беллатриса заверит Лили в своём прекрасном самочувствии, пока мать, едва в камине погасло зелёное пламя, уточнит, не натворили ли они чего, пока расспросит о каких-то пропавших зельях, пока Том не состроит честное лицо... хах. Да Мерлина ради! Гарри сбежал на улицу, когда понял, что задыхается. Страх перед будущим, горечь перед прошлым гнали его всё дальше от дома - тёплого, уютного дома, где мама пообещала испечь его любимый пирог с патокой, где отец с крёстным вот-вот вернутся, чтобы рассказать о своих приключениях, где Том... Где его ждал Том. Годрикова лощина поздним вечером была тиха и полна золотых огней домов, совсем не так, как он, семнадцатилетний, помнил. В центре деревни не стоял памятник, посвящённый героям войны с Волдемортом, но на окраине, как и прежде, раскинулось кладбище со смутно узнаваемой могилой Игнотуса Певерелла. Лишь глядя на гранитный камень с символом Даров Смерти, Гарри чувствовал, как буря внутри стихает. Он ненавидит Волдеморта. Он любит Тома. Волдеморта нет, но есть его тень. И только от Гарри зависит, останется ли Тёмный Лорд всего лишь воспоминанием или воплотится новым, ещё более страшным бедствием для всего Магического мира. «Но ведь я всего лишь Гарри... просто Гарри», - эхом старой памяти шептал тихий голос, и Гарри скривил губы. Кем бы ты ни был, судьбу не выбирают. Как и родню. Когда он вернулся, его ждал тёплый пирог с патокой на столе. Мама разговаривала с сестрой по телефону. Высокий, визгливый голос тёти Петуньи напоминал о том, что Лили предупреждали не выходить замуж за «этого... Поттера». Мама не перебивала и не спорила, её спина казалась застывше прямой. Ни отец, ни Сириус так за вечер и не появились. - Беллатриса начала изучать парселтанг ещё в школе, - трансфигурировав из покрывала мантию, Том облачился в неё, скрыв, наконец, свою наготу. Гарри мысленно перевёл дух. - Это невероятно сложный язык для простого мага. В прошлом меня поразили её успехи. Сидеть со взрослым Томом было... некомфортно. Гарри уставился на свои руки. - Больше её способности тебя не поражают? - Нет, - Гарри чувствовал, что Том, напротив, не отрывал от него глаз, - сейчас милая Белла куда скучнее. Милая? - А по-моему, всё такая же одержимая сука. И, да, Гарри от Лестрейндж трясло - как в прошлой жизни, так и в нынешней. - Забавно, что ты жалуешься на неё именно мне. Забавно, да. - А кому ещё? - буркнул Гарри вслух и замер, когда непривычно большая рука столь знакомо притянула в полуобъятие. - Я тоже иногда думаю, что всё вокруг затянувшийся предсмертный сон, - поделился Том тихим, усталым голосом. Искренним. - Хорошо, что я в нём не один. Гарри молча прикрыл больные глаза. ... - Я покойник. - Ты покойник. - Лили меня убьёт. - Лили тебя убьёт. - Я же обещал... - Да, обещал. Дверь распахнулась, и авроры тут же приняли суровый, надменный вид. Мать Сириуса, миссис Блэк, от души перекрутив им нервы, всё же назвала того, кто приходил в её дом, как потомок Слизерина. Этого мужчину, Тома Реддла, напарники включили в список подозреваемых, но найти его не смогли. В Магической Англии попросту не рождался волшебник с таким именем. А значит, он либо представился псевдонимом (но какой маг-чистокровка захотел бы использовать столь маггловское имя?), либо был иностранцем. Элементарная логика подсказывала подать запрос, в первую очередь, в Магическую Америку. Увы, в МАКУСА не горели желанием сотрудничать и тянули с ответом. Чтобы не тратить время зря (но ни на что особо не надеясь) Поттер с Блэком подали аналогичный запрос ещё и в ряд европейских стран. Так, на всякий случай. Вынужденные ждать, они проработали других подозреваемых. Одних вычеркнули, про прочих пополнили досье. Больше месяца спустя, как раз незадолго до Рождества, словно подарок, из Америки пришла информация, что некий магглорождённый Томас Бенджамин Реддл в 1960 году окончил школу Чародейства и Волшебства Ильверморни и более вниманию МАКУСА не удостаивался. Однако Магический Конгресс Управления по Северной Америке считает нужным подчеркнуть, что мистер Реддл является законопослушным американским магражданином, и любое преследование его со стороны английских авроров Конгресс будет рассматривать, как попирание его личных прав и свобод, не говоря уж о нарушении ряда пунктов соглашения «О Взаимодействии» между МАКУСА и Министерством Магии Великобритании (перечень пунктов прилагался). - Этого Реддла прикрывает кто-то из руководства, - мрачно констатировал Сириус, ознакомившись со всеми выписками из соглашения. - А миссис Блэк не назвала нам, кто именно привёл его к ней, - вздохнул Джеймс и снял очки, чтобы помассировать уголки уставших глаз. Не помогло. - И не назовёт. Одно дело сдать зарвавшегося грязнокровку и другое - представителя благородной чистокровной семейки. Магические представительства европейских стран все, как один, в конечном итоге прислали отрицательный ответ. Существовал лишь один Томас Реддл - из Америки. Но где он сейчас? МАКУСА даже колдографию его не предоставили, а к Вальбурге Блэк Реддл явился с низко надвинутым на лицо капюшоном. В итоге напарникам ничего не оставалось, как перейти от официальных источников к неофициальным. В Лютном переулке, если хочешь разжиться информацией, места лучше, чем «Белая Виверна», нет. В этот паб вела узкая лестница и одна-единственная дверь, но если войдёшь сам, никогда и ничего не узнаешь (за что отвечали хитро наведённые чары Секретности). Хочешь информации - получи приглашение. Сириус, как представитель рода Блэк, имел такую возможность. Открыл им мрачный волшебник неопределённого возраста с недельной щетиной и выпирающим клыком над нижней губой. Сириус молча поднял руку с фамильным перстнем, и охранник так же молча посторонился, позволяя аврорам войти. Впрочем, и Джеймс, и Сириус не были столь глупы, чтобы разгуливать в форменных плащах. Напротив, оба вырядились как богатенькие повесы. В пабе, несмотря на канун Рождества и ранний вечер, стоял весёлый шум. Пёстрая публика из магов и ведьм всех возрастов и слоёв общества пила, ела, танцевала, играла в азартные игры и просто общалась. Авроры сразу же направились к стойке бармена. Джеймс, пробираясь через толпу, уловил на себе тяжёлый взгляд, от которого немилосердно зачесался затылок. - Там Малфой, - понял его с полужеста Сириус. - Не обращай внимания. - Ах, моя любовь, - пробормотал Поттер равнодушно, даже не обернувшись. Блэк хмыкнул не менее отвлечённо: - Не забывай, твой главный любовник - это я. - Конечно, дорогой. Ёрничать и подтрунивать друг над другом у них давно вошло в привычку, даже если оба мужчины всецело были сосредоточены на деле. Ремус в своё время это перерос и с их шуток плавно соскальзывал на нормальное общение, а Питер и вовсе, как женился, ходил под каблуком стервы-жены, резко оборвав все связи с друзьями (но тут, надо сказать, друзья не сильно горевали о потере). - Привет, Джонни, - первым поздоровался со знакомым барменом Сириус. Тучный маг с излишне зализанными на лысину куцыми остатками волос расплылся в дежурной приторно-сахарной улыбке. - Сириус, старина! И Джеймс! Рад видеть. Что будете? - Плесни рома, - подмигнул Поттер и придвинул ладонью галеоны. - Сдачи не надо. Бармен понятливо осклабился и быстро забрал монеты, суммой в разы превышающие стоимость напитка. Пара бокалов немедленно появились на стойке. - Так как дела? - перешёл он ко второй части заказа. - Да всё отлично, - наигранно рассмеялся Сириус. - Только вот мать мою донимают всякие проходимцы. Один, представляешь, вообще назвался потомком Слизерина! - Невероятно, - задумчиво кивнул Джонни, протирая пустой бокал. Взгляд его блуждал по залу, от одного лица к другому, выискивая того, кто будет полезен Блэку и Поттеру. - Попробуйте обратиться к Элоизу Забини, - посоветовал бармен негромко. - Только дождитесь, пока его сестра отойдёт. Мадам Забини выкрутит вам яйца до того, как успеете поздороваться. Авроры понимающе осклабились. Элеонора Забини, Чёрная Вдова, была поистине опасной ведьмой. Схоронив пятерых мужей и на этом нехорошо прославившись, она, тем не менее, благополучно вышла замуж в шестой раз. В узких кругах делали ставки, сколько месяцев протянет её новый избранник. Тот факт, что Элеонора по всем смертям проходила исключительно как пострадавшая, отчётливо говорил об уме этой ведьмы. Связываться с ней без необходимости не хотели даже Мародёры. Перекинувшись ещё парой ленивых фраз, напарники дождались того момента, когда эффектная мадам Забини оставила брата, удалившись под руку с кавалером (не мужем). Первым, более нетерпеливым, сорвался с места Сириус, как гончая, которой дали отмашку. Джеймс же, степенно кивнув Джонни, оправил мантию, повернулся в сторону их цели, отметил забавный колтун на затылке Блэка, сделал первый шаг и... был атакован. В аврорате их учили всегда быть начеку, ждать удара от любого, даже самого безобидного мага/предмета/растения/животного. И реагировать соответственно. Джеймс среагировать не успел. Откровенно говоря, и слава Мерлину. Было бы нехорошо, заломи он вдруг руку симпатичной ведьме, что бросилась к нему на шею и смачно поцеловала. - О! - хихикнула она, отстранившись и с умилением разглядев его лицо. - Прости, красавчик, кажется я ошиблась, - от неё сладко пахло персиками и крепким бренди. - Или нет? - добавила она игриво. Ведьмочка была откровенно хороша собой. Немного пьяна. Самую чуточку развязна. - Ошиблись, - хохотнул Поттер, аккуратно снимая с себя шаловливые ручки. - Приятного вечера. - Обязательно, - весело улыбнулась девушка и упорхнула куда-то в толпу танцующих тел. Поттер покачал головой и направился вслед за напарником, что уже подсел к их возможному источнику информации. Ни один из друзей так и не заметил фотографа, что сделал один качественный, но очень нехороший снимок. Расплатившись с девицей, пахнущей выпивкой и персиками, Люциус Малфой откинулся на спинку дивана и лениво улыбнулся своим мыслям. Длинные аристократические пальцы медленно скользили по краю бокала в терпеливом ожидании. Наконец, Морти Свитч, пьянчуга, но настоящий талант в том, как незаметно заснять кого-то на колдокамеру, подобострастно заглядывая в глаза, устроился за его столом. - Ну? - Сей момент, сей момент, - Свитч водрузил на стол старый, засаленный предмет, в котором даже колдофотографы не сразу узнали бы свой профессиональный инструмент. Свитч как-то водил дружбу с одним умельцем-артефактором, и тот подарил ему эту колдокамеру. Чудо незаметного снимка - ни вспышек, ни дыма. Волшебно! И готовое колдофото появляется сразу: - Надо только потрясти, - объяснил Свитч и потряс маленький прямоугольник. - Почему такой небольшой размер? - недовольно выдохнул Люциус, но, когда снимок оказался в его руках, всякое раздражение ушло. Картинка вышла ещё меньше своего формата, заключённая в рамки плотной белой бумаги. Снизу рамка была в три раза больше - видимо, для того, чтобы с комфортном её держать. Или подписывать. О, Люциус точно знал, что следует написать. ... - Да ты издеваешься, - вздохнул Гарри, уставившись на свои ноги. Проснувшись и сев в кровати, он сразу уловил несоответствие. - Когда ты успел подлить мне это Мордредово зелье? - Ты часто спишь с открытым ртом, - лениво отозвался... Реддл? С дурным предчувствием Гарри поправил на лице непривычно жавшие очки. Том опять стоял перед зеркалом. Но если вчера это был взрослый, почти незнакомый Волдеморт, то нынешним утром брат помолодел до возраста подростка. До старосты Реддла. Блеск. - Хочу, чтобы ты попробовал это, Гарри, - обернулся к нему Том, высокий и несправедливо красивый. Гарри и в прошлой жизни думал, до чего одарён был Реддл: безупречная внешность, выдающийся ум, исключительная мощь, подавляющая целеустремлённость. Он всего мог добиться и без войны. Если бы только не присущая ему жестокость. Появился ли монстр из-за разбитой души или родился таковым из чрева Меропы Мракс? (Могла ли Лили Поттер породить чудовище?) Гарри поднялся с кровати. Он был чуть ниже Тома, но не намного моложе. Возможно, они сейчас даже ровесники. Гарри не удивился бы, узнай, что Том всё рассчитал заранее. Удивительно, насколько естественно ощущалось повзрослевшее тело. - И что я должен попробовать? - Гарри отвёл взгляд. Казалось, мог уже свыкнуться, но нет, воспоминания о зловещем дневнике и умиравшей Джинни, о василиске и горящем магией имени верёвкой сплелись вокруг шеи.

Том Марволо Реддл

Я Лорд Волдеморт

- Твои воспоминания стали отчётливее, Гарри? Ярче? - спрашивал Том, и тот же голос вторил ему у Гарри в голове:

Волдеморт - это моё прошлое, настоящее и будущее.

В синих глазах крестража губительным жаром пылали ярость, помешательство, маниакальный интерес.

Только ты и я, Гарри, только ты и я...

Том в настоящем обхватил подбородок Гарри ладонью, вглядываясь в него теми самыми синими глазами. В них не было ярости, но позвоночник всё равно лизнуло холодом, потому что Гарри узнавал прочие чувства: выворачивающее помешательство, жгучий маниакальный интерес. Разве что сдобренные чем-то, что хотелось назвать нежностью (даже если на язык просилось нечто более тяжёлое: «обожание» или, возможно, «жажда»). Невнятное предчувствие разлилось по венам отравляющим безволием. Том гладил большим пальцем скулу Гарри, и Гарри ему это позволял. В голове мелькнула мысль: «Братья себя так не ведут». Но разве они братья? Враги, явившиеся в этот новый, более добрый мир из одной утробы. Гарри недоумевал, как вообще мог забыть об этом. Молчание стелилось между ними зябким туманом. Каменный пол был мокрым, потолок терялся в зеленоватом стылом мраке. Где-то на периферии лежало тело маленькой Джинни.

Я побуду с тобой, Гарри Поттер, посмотрю, как ты умираешь.

Можешь не спешить. Ни мне, ни тебе торопиться некуда.

Шёпот Реддла скользил из воспоминаний, словно ожившее пророчество и тёмное обещание. Им в самом деле некуда было спешить. - Ты чувствуешь это, Гарри? - спрашивал Том столь же ласково и интимно, замораживая время, усыпляя сердце. - Вот они мы. Мозг ребёнка мешает, но когда тело стало старше, мы обрели себя. Мы помним. - Действие зелья скоро закончится, - прошептал Гарри, словно под большим секретом. С ним - с ними - действительно что-то происходило. Гарри казалось, что он, наконец, сбросил с себя старую, тесную кожу. Он больше, чем одиннадцатилетний ребёнок. Том больше, чем одиннадцатилетний ребёнок. Этот возраст - их оковы, их клетка. - Но мы растём, - в синих глазах Тома угли торжества и тени безумия. Скоро монстр выберется. - Да, - выдохнул Гарри, расправляя плечи. - Мы растём. ... - Собирайтесь, - бойко скомандовала Лили после обеда, сияя изломанной улыбкой. Огненным вихрем она металась по дому, что-то складывая, что-то переставляя, где-то прибирая, и не задерживаясь на одном месте дольше минуты. - Отпразднуем Рождество с Петунией и её семьёй. Вы давно не виделись с Дадли. - Что? - переглянулся с братом Гарри. - Но, мама... Отец с Сириусом... - Слишком заняты, - отрезала Лили. Голос её на мгновение сорвался. Замерев спиной к сыновьям, она подняла голову и тихо вздохнула. - Собирайтесь, - повторила негромко и палочкой призвала дорожную сумку. - Что отец сделал? - прямо спросил Том, пока Гарри подыскивал более мягкий вариант этого вопроса. Лили посмотрела на них с лёгкой растерянностью. - Ничего, - и улыбнулась - хрупко, ломко. Том видел, что она лгала. Он перехватил обрывки её мыслей-образов и склонил голову к плечу. Колдография, на которой смеющегося Джеймса Поттера целовала женщина, стояла перед глазами Лили, обращая в хаос обычно устойчивый разум. Она, что странно, не могла до конца принять версию измены, как и объявить увиденное ложью, тоже. Мечась между вариантами, но глубоко раненая, Лили Поттер приняла решение сбежать. Не ждать мужа с обвинениями, тем самым испортив детям праздник, но мужественно перешагнуть через свои порывы и желания - ради них. Ради Гарри и Тома. Лили Поттер всегда выбирала своих детей. (Слабая и жадная Меропа Мракс всегда выбирала только собственное счастье) ... - Возьмёшь отпуск, свозишь Лили куда-нибудь на море, - предлагал Сириус варианты, пока Джеймс угрюмо называл себя покойником, ещё не зная, что вымаливать прощение придётся вовсе не за задержку на работе. - Она оранжерею давно хотела, - припомнил Поттер, поднимаясь вместе с напарником на крыльцо очередного дома. - Ты должен мне помочь построить ей оранжерею! - Сначала с делом покончим, - без энтузиазма осклабился Сириус и постучал в обшарпанную, позабывшую, что такое краска, дверь: - Тук-тук, Том Реддл, вы здесь?