Разлом в земле встретил меня бурлящей тягучей лавой, стекающий ко дну ада. Огненное дыхание ласкает кожу, а языки пламени так и рвутся из яркой бездны, взмывая к кровавым небесам оранжевыми лентами.
Не раздумывая, ныряю в пущу стихии, намеренно не раскрывая крылья без тени страха, что я разобьюсь, встретившись с прожжённой землёй. В какой-то момент стало так похуй, что со мной будет. Жаль, что магма из недров ада не способна меня испепелить. Решилось бы разом дохуя проблем.
Взываю в памяти образ отца, не сомневаясь ни секунды, что он бы и часа не погоревал по смерти своего отпрыска. Только гнев и ярость от того, что я в очередной раз нарушил его планы.
Заебало. До тошноты заебало представлять, какое наказание меня ждёт, каждый раз спускаясь домой.
Домой. Смешно. Ни замок, ни ад я никогда не считал домом. Школа тоже не вклинивается в эту категорию. Забавно: сын Сатаны, второй по силе во всей преисподней, наследник трона и лучший ученик в школе, а чувствую себя бомжом.
Выродок без семьи и своего угла. Без дома, без жизни и воли. Даже самостоятельность у меня забрал отец. Дёргает за ниточки, прописывает мою судьбу, а я, как дебил следую начертанному невидимыми чернилами пути.
Вся моя самостоятельность заканчивается за порогом спальни. Дальше только выполнение приказов, нескончаемые маски и полное послушание.
А потом он удивляется, почему его сын из раза в раз нарушает правила.
Да потому что заебало жить, блять, по указке! Туда не ходи, это не делай, ту не трахай! Смотри только в этом направление и не забывай про эмоции. Их не должно быть. Чувства? Что такое чувства, сын? Только боль и она — всего лишь иллюзия.
Единственным домом, моей семьёй и кем-то близким была Лилит. Хрупкая такая, маленькая, перечила без страха отцу и вставала на мою защиту. Пока и её не заебало полное подчинение Дьяволу.
Взмахнула крылышками и оставила меня в полном дерьме. Взрослый мальчик ведь, давай, разъебывайся сам. Только «сам» находится в руках Сатаны, и он с вековой мудростью во взгляде управляет моим «сам».
Ну и Бельфегор. Скрытый, тайный ангел, который нет-нет, а прикрывает мою задницу.
Морально приготовившись к очередной порции боли, вышагиваю по обрывочному мосту, шаг за шагом приближая себя к пиздецу. В мозгах пульсирует дичайшее необузданное желание оступиться и пойти на дно кипящего озера.
Вот что я ему скажу?
Пап, привет, я трахнул Непризнанную. Нет, что ты, не надо её убивать, это было всего раз и под воздействием её сладкой энергии.
Блядский Серафим Кроули. Настучал, как последняя крыса, а даже поцелуя не видел. Белокрылые ублюдки! Законы, правила, великое равновесие…
Ну что? Рухнуло ваше равновесие от того, что я переспал с Уокер?
Стоит на месте, не шелохнувшись, и даже не пискнув, как ваша ебаная праведность. Ваше равновесие даже трещинками не покрылось от её стонов, в отличие от моей души!
— Люцифер, — дергаюсь и отступаю назад, — какого черта ты здесь делаешь?
Прошипел Бельфегор, прикрывая за собой скрипучую дверь. Бездонные синие глаза скользнули по мне, оценивая внешний вид, и я невольно скрестил руки на груди.
— Папочка вызывает на очередной разнос.
Демон смерил меня гневным взглядом и сделал шаг вперёд, а я прирос к земле, впиваясь в почву толстыми корнями моих эмоций.
И вот хуй пойми, что чувствую. Злость, смятение или радость? Не, ну я определенно злюсь на себя, потому что поддался ванили в коридоре, и моя сдержанность рядом с невыносимой Уокер пошла по пизде. Хромая белая крыса Кроули выбесил своим стукачеством. Непризнанная бесит своим присутствием в моей жизни, потому после её появления всё перевернулось с ног на голову, вылив на меня дохрилион всякого… Не знаю. Чувств.
Они тоже бесят. Сидят там в душе, подсвечивают мою тьму кремовым свечением, тихо между собой переговариваются, а черти в ахуе.
— Шепфа... Люцифер, ты совсем идиот? — Бельфегор оттаскивает меня в сторону, как мальчишку. — Твой отец в ярости, а ты…
Да-да, я. Что, я, блять?
Давайте, выливайте все пороки на Люцифера. Другого же козла у вас нет.
— Люцифер, вернись в школу и приведи себя в порядок. И не попадайся отцу на глаза. Я не пущу тебя домой.
— Знаешь, это немного сложно, когда его голос пульсирует в мозгах, а сердце воспламеняется с каждой секундой всё сильнее, потому что владыка не лицезрит физиономию своего сына.
Фыркаю и отступаю, сплевывая под ноги. И ведь я не спиздел. И Бельфегор прекрасно об этом знает. Гребная кровная связь. Почему нельзя просто отправить мысленную весточку или, на худой конец, щёлкнуть пальчиками? Почему я каждый раз должен воспламеняется изнутри и жить с разъедающей болью в голове?
— Ответь мне, Люцифер, — поворачиваюсь, убирая руки в карманы, — ты нарушил запрет?
Чуть в голос не заржал от нервов. Как там правильно пиздеть надо? Ах, да. Натянуть на лицо маску удивления и лёгкого призрения, губы ухмылкой и главное пристально смотреть в глаза.
Напрягся всем телом и отвёл взгляд, потому что кому-кому, а Бельфегору я пиздеть не могу. Пусть он и друг отца, правая рука и вся остальная поебота, он всё равно тот, кто не единожды прикрывал мою жопу. Единственный, кто может вразумить отца и успокоить его пыл. А ещё морально навтыкать папе пиздюлей. Всегда завидовал этому умению, мечтая иметь такую же способность.
— Твою мать, ты совсем головой не думаешь? — Отлично. Считал, как открытую книгу мои натянутые нервы, блеск удовлетворения в глазах и стоны Вики, которые до сих пор звенят в ушах, — Ты с ног до головы пропитан, — Бельфегор скривился, — ванилью.
Блять!
А вот об этом я не подумал. Вики затмила всё. Ни про душ не подумал, ни про энергию, которая окутала меня с ног до головы своей пряной остротой и сладким запахом. И правда идиот.
Весь напрягся, судорожно обдумывая, как бы свалить от этого разговора, а сам на дно жизни готов провалиться.
— Слушай, давай ты мне только нотации читать не будешь, а? — принимаем оборонительную позицию, включаем мудака и двигаем напролом как локомотив.
Толкаю демона плечом и целенаправленно иду к двери. Поскорее покончить с этой ночью и окунутся в новое дерьмо. Утром же блядский суд.
Тянусь к ручке, но Бельфегор меня оттаскивает, выталкивая на мост.
— Ты руки то при себе держи, прекрасно знаешь, что меня не ебет, что ты помощник отца, — давай Люцифер, молодец. Сожги последний мост к нормальной жизни. Проткни своими эмоциями единственный спасательный круг.
Скидываю его руку и оттряхиваю рубашку, а в груди, помимо ярости отца, растет мой гнев. Перечный такой, призывает выпустить его, набив кому-нибудь ебало. Ну, или чтобы мне набили ебало. Потому что я в очередной раз чувствую себя долбоёбом.
— Слушай меня внимательно, — берет за грудки и встряхивает, синие глаза наливаются чернотой, поглощая в себя моё сознание, и я кривлюсь в раздражении, — я знаю тебя очень много лет, Люцифер. И поверь, твой отец тоже читает тебя за считанные секунды, — отшвыривает меня, как котенка, — Ты никогда не нарушал запрета, и если это произошло, то девчонка — кем бы она не была — пролезла не только к тебе в штаны, но и в душу. Я очень сомневаюсь, что ты не отдавал отчёт своим действиям, трахая Непризнанную. И можешь не пиздеть. Ты весь покрыт её энергией, как будто она твоя собственная. От тебя за километр несёт светом. А теперь подумай, что твой отец с ней сделает. Насколько она тебе важна, Люцифер? — сжимаю челюсть и поджимаю губы, впиваясь ногтями в ладони, — Именно. Так вот, если ты хочешь, чтобы девчонка осталась жива, сделай всё возможное, чтобы Сатана не узнал о вашей связи. Увидит рядом — убьёт. Учует энергию — убьёт. Слухи — убьёт. Пожалей девочку, Люцифер. С твоей головы и волоса не упадет от рук ангелов, а вот её лишат не только крыльев, но и жизни, — смыкает пальцы на моём подбородке и поднимает голову, вынуждая посмотреть в глаза. — За поцелуй по пьяни Сатана тебя накажет. Несомненно. Тебе не впервой, выдержишь.
Отталкивает меня в очередной раз и молча указывает рукой в противоположную от замка сторону, а я нырнуть в огненное озеро хочу. Вот прямо сейчас. Не раздеваясь. Вкусить обжигающей лавы, сжечь к хуям своё существование и кануть в небытие.
Но что я делаю? Конечно, молча топаю подальше от замка, потому что демон, сука, прав. И это так бесит.
— Люцифер, — оборачиваюсь в пол оборота, суя руки в карманы, — я сдержу гнев Сатаны, но и ты не подставляй больше ни меня, ни себя.
— Мне вот интересно, — пинаю камень в озеро, — почему ты к сыну своему так не относишься, как ко мне?
— Потому что мой сын — моя ответственность. Ты же сын Сатаны.
— Порой мне кажется, вам следует поменяться детьми, — пожимаю плечами, — мой отец относится к Ваалфу так же, как ты ко мне.
По-отцовски.
***
Стоило ногам коснутся зелёной травы, как жжение в груди прекратилось, голос отца не разрывает перепонки, и я свободно вдохнул.
На место болезненным ощущением пришла эйфория, которой я так и не смог насладиться после ухода от Вики. Шепфа! Её прикосновения до сих пор на коже, сладость её губ пробирает мурашками, а на спине медленно зарастают царапины её наслаждения.
Невольно улыбнувшись, вразвалочку ступаю по коридору, удерживая крылья, что так и рвутся раскрыться. Необъяснимое, необузданное желание разбудить девчонку поцелуями горит на губах.
До чего же она нежная, бархатная, как белые лепестки… Такая сильная, ненасытная, немного грубая. До невозможности прекрасная и ядовитая. Впивается изящными пальчиками в душу, выворачивая наизнанку тьму.
«Увидит рядом — убьёт. Учует энергию — убьёт. Слухи — убьёт.»
Сука!
Только появилось что-то прекрасное, как отец и сюда сунул свой нос, рассеивая свет своим влиянием. И ведь реально убьёт. Даже взглядом не поведёт.
Горячий душ привёл разум в норму, а я так и не придумал, как выпутываться из блядской ситуации.
Закинув руки за голову, всматривался в потолок, будто там написаны все ответы.
Окей. Путь к Уокер мне определенно заказан. Точнее ей ко мне, но это не важно. Вынужденная мера. Держимся подальше от блядской ванили, главное — ломку не словить. Поебать будет и на папу, и на угрозы, и на крылышки Вики. Этот запах и этот вкус. Блять, да он даже вкус клубники перекрывает. Вот и как мне теперь нормально думать, дышать, жить…
Отвернись, откажись, отрекись от всего, Люцифер. Во имя отца и сына и святого Сатаны.
Повсюду этот вкус. Стоит присмотреться внимательнее, а я весь свечусь, как рождественская ёлка кремовым свечением. Ярким таким, острым. Сияю ярче полярной звёзды. И я ни хуя не понимаю, почему так. Почему энергия чертовой Непризнанной окутала меня, покрывая каждую частичку моего ебанного существования, будто я в озеро нырнул с невероятным, до одури великолепным запахом.
И я ведь тону в этом озере. Ни руками взмахнуть не могу, ни крылья раскрыть — весь покрытый мурашками, её теплом и изумрудным блеском. Впервые чья-то энергия задержала на мне так долго, стойко выдерживает мрак, озаряя его и подсвечивая, откуда-то изнутри. Черти пляшут дикие танцы, в попытке прогнать это ванильное наваждение, поджигают, накрывают мглой, как тяжёлым пуховым одеялом. Уничтожая клеточку за клеточкой. Но чем больше возмущаются мои внутренне демоны, тем ярче светит ваниль.
Как там говорится? Любви хватит на двоих? Так вот энергии Вики хватит, чтобы покрыть весь мир с головой, и меня на самое дно отправить. И вот Непризнанная же.
Моя маленькая Непризнанная.
***
— Ты серьезно трахнул, Непризнанную?
— И тебе доброе утро, Винчесто!
Перевернулся с живота на спину, впивая взгляд в потолок, раскинув руки в стороны. Уснуть у меня так и не получилось. Все думал о том, как разгрести то дерьмо, что свалилось на мою голову. Как Вики вытащить из этого дерьма.
Хуй с ним. Про ещё одну волну невероятной эйфории можно забыть. Главное, чтобы Непризнанная щеголяла по школе, а я буду иногда касаться её энергии своей тьмой, насыщаться и обратно во тьму.
Вампир, блять, какой-то.
— Если ты пришел позлорадствовать над моим дебилизмом, то можешь валить, — огрызаюсь, сжимая подушку и накрываю лицо, — если по делу, то я
невнимательно тебя слушаю.
Под ботинками демона хрустят осколки стекла, скрежет рамы и в комнату просачивается свежий воздух, наполненный лучами солнца.
— Вообще по делам, — лениво отзывается Адмирон, а я всеми фибрами чувствую его усмешку, — уже нашел способ, как вытащить свой зад из этого дерьма?
— У тебя есть предложения? — бормочу в подушку, перебирая пальцами перья.
До чего же тошно-то, блять. Провалялся полночи в постели, обдумывая варианты, как избежать блядского суда и не лицезреть, как исключают Вики. Думал переселить её в Ад в случае тотального пиздеца, даже пару домиков вспомнил на окраине третьего города.
Перетащу её вещи, договорюсь с Геральдом, и он продолжит обучать Вики. Во всех красках представил её возмущение, и какими матами она покроет мою душу, пока я буду тащить девчонку в Ад.
Но только это — самое тупое решение в моей жизни. Тогда я приведу её не в мини-замок, что по определению закрепился за Уокер, а прямиком в руки Сатаны, что заставит меня оторвать её крылья щелчком пальцев — которыми я по своему тупизму не воспользовался вчера вечером — отправить Вики в небытие. И вот когда я откажусь — а я, блять, откажусь — то окунусь в ностальгию, потому что отец испепелит Непризнанную, как Дарагона.
— Суд через час. — равнодушный холодный голос, присущий только демонам, без единого намека на эмоцию, — Соберись и будь вовремя.
— Ты там будешь? — с каким-то отчаянием откидываю подушку и снова упираюсь взглядом в потолок.
— Могу договорится, а что?
— Выдвини свою цену, — сажусь на кровать, подтягивая крылья и сутулясь, перевожу взгляд на Адмирона.
— О чём ты? — не отрывая взгляда от пейзажа за окном, Винчесто растягивает губы в незаметной улыбке.
— Поебать мне на свой зад. Похер, что будет со мной. Я заблокирую сознание: покажу им радугу и единорога, — устало вздохнув, сжимаю пальцами пряди. — Вики ещё не умеет возводить стены.
— Так все же ты её трахнул, — усмехаясь, заключает Адмирон, — Поздравляю, Люцифер. Хоть у тебя хватило смелости. Чего ты от меня хочешь?
Поворачивается, одним взглядом закручивая в моей душе пиздец. Гнев сплетается с животным желанием по второму кругу разнести комнату. Бессилие плотно связывается с оглушающей пустотой, а кремовый тусклый огонёк тонет во мраке моей души.
— Я хочу узнать цену, — поднимаюсь и расправляю плечи. — Тебя уважают и наверняка попросят просмотреть её воспоминания. Так вот, я хочу чтобы ты ничего не увидел. — убираю руки в карманы спортивок, впиваюсь взглядом в затылок адмирона, — Какова цена?
— Ты не потянешь, Люцифер. — оборачивается демон, скрещивая руки на груди.
— Назови.
— Откажись от неё.
