Изнанка твоего разума

      Неловкость… да, именно так Гермиона описала бы установившуюся за столом атмосферу. Малфой, нет, Драко, продолжал изучающе смотреть ей прямо в глаза, и она невольно поежилась под этим пристальным, будто все понимающим взглядом. - Знаешь, Тео всегда был таким. Знал чего хочет и не стеснялся в средствах, — он неловко улыбнулся, разрывая давящую тишину. - Я уже заметила, что слово «стеснение» напрочь отсутствует в вашем словаре. И да, я смущена, доволен? — Раздражение было внезапным, но Гермиона почти привыкла к странным скачкам собственного настроения. - Вовсе нет, — Драко покачал головой и откинул со лба мешающие пряди волос. Гермиона невольно проследила его жест и отвела взгляд. Когда он успел стать таким напряженным? — Тебе не стоит сдерживаться: все это естественно, и я, бы сказал, ожидаемо. Он очень красивый и обожает провоцировать людей, поверь, я это знаю - К чему ты ведешь? — Гермиона еле слышно выругалась и прижала пальцы к губам. Прямые вопросы, словесные дуэли — в этом она была мастером. Но откровенные разговоры с бывшим врагом? Этому вряд ли можно было выучиться по книгам. - Тебе просто нужно найти баланс. Баланс между влечением и эмоциями. Эти мысли: те, что ты не хочешь признавать… Они отвлекают, знаешь ли. - От чего? От многочисленных тет-а-тетов с твоим бойфрендом? — Гермиона понимала: она переходит грань. Ради Мерлина да Малфой спас ее от Пожирателей, рискуя жизнью! И теперь, оказавшись в безопасности, она недовольна вещами, которые ее не касаются? Прекрасно! Просто прекрасно! - И снова сарказм! Отлично! Золотая девочка вернулась. Честно говоря, я начал беспокоиться, но, вижу, зря. Ты все такая же… — Драко улыбался. Да, просто улыбался, продолжая пристально смотреть ей в глаза. Улыбался так, будто понимал, что с ней происходит, и, кажется, ему это нравилось. Нравилась ее неловкость и чертово смущение, избавиться от которого в ближайшее время ей явно не светило. - В чем твоя проблема? Уж не думаешь ли ты, что я нахожу эту ситуацию забавной? — И как этим двоим удавалось вывести ее из себя парой фраз? Гермиона никогда не призналась бы в этом даже Гарри и Рону, но именно Нотт и Малфой на протяжении всех шести лет их учебы умудрялись влиять на нее таким образом. Рушить так тщательно построенные ей стены, своими оскорблениями будто проникая в глубину ее разума. И даже сейчас, когда глупая школьная вражда осталась в прошлом, они не утратили этой своей способности… Гермиона одернула рукав очередного преподнесенного Ноттом платья, на этот раз черного, и глубоко вздохнула, изо всех сил пытаясь успокоиться. - Конечно, я мог бы разложить твои эмоции по полочкам… Легилимент, помнишь? — Драко снова улыбнулся, на этот раз кривовато и неловко, словно стесняясь своего дара. — Но я не стану этого делать. Ты достаточно умна, чтобы разобраться во всем самостоятельно, а я, в свою очередь, постараюсь тебе не мешать. Но, должен признаться, не только тебе неловко. Ты сильно проецируешь. - Так одень амулет, или что там еще положено делать. И да, ты знаком с понятием «вторжение в частную жизнь»? — Гермиона сглотнула. Она до сих пор не могла понять, к чему вообще весь этот разговор. Рано или поздно война закончится, они выпустят ее из этого дома, а потом займутся чем-то еще, забыв о неловких разговорах и о странном одиночестве на троих, что они разделили, правда? Она хотела надеяться. - Конечно. Тео заставил меня прочитать несколько своих книг, когда все это только начиналось. Я не горю желанием оказаться на скамье подсудимых, поверь. Но я не намерен использовать Ограничители в этом доме. Не знаю, поймешь ли ты, но для таких как я есть лишь одна реальная опасность. Уйти за Грань. Раствориться в созданных сознанием образах, оставив вместо себя жалкое подобие личности, сотворенное из чужих чувств. Я был близок к этому. И, если бы не Тео, мы бы с тобой сейчас не разговаривали. Тот, второй, прикончил бы тебя в Мэноре, и наслаждался бы вкусом твоей крови. И поверь, я лучше перетерплю пару неловких моментов с твоим участием, чем снова позволю Изнанке завладеть мной. Драко устало прикрыл глаза. Гермиона поежилась: их беседа явно выходила за рамки ожидаемого «мысли прочь от моего бойфренда», и эта его откровенность, о которой, видит Мерлин, она даже не просила, пугала и очаровывала одновременно. Да один тот факт, что сам Драко Малфой, чертов слизеринский Принц, не боялся открыться перед ней, показать самые уязвимые стороны своей натуры… нет, она не будет об этом думать. Не сейчас. Никогда. Ей нужно сменить тему. Быстро. Немедленно. Но, впервые на своей памяти, Гермиона не знала, что сказать… поэтому она лишь покачала головой: - Не думаю, что тебе это грозит. Не то чтобы я хорошо знала кого-то из вас, но, насколько я помню, твое эго размером с Хогвартс — вряд ли ему грозит раствориться где бы то ни было. - Плохая шутка, Грейнджер. Теряешь хватку. Но тот мелкий засранец, каким я наверняка, казался тебе в школе, это не я. Вернее, не совсем я, — Драко постучал пальцами по столу, будто собираясь с мыслями и, вздохнув, продолжил. — Когда я еще не начал контролировать свои способности, было очень сложно отделить свои эмоции от чужих. Нет, я не оправдываю себя, просто пытаюсь объяснить… - То есть, ты не считал меня мерзкой заучкой и… Гермиона не могла произнести это вслух. Уродливое слово, все еще болезненное и сейчас, посреди войны, такое невозможно неправильное. Точнее, неправильное для нее. А для него? - Грязнокровкой? Считал, конечно. Моя семья вдалбливала мне эту чушь все детство. Но поверь, импульсивные оскорбления — это все-таки не мое. Мы росли в сложное время. Об этом не принято говорить, но почти у всех моих тогдашних друзей были родственники в Азкабане. Такие вещи, они уничтожают детство. Наверное, я просто завидовал тебе тогда. Ты росла вне всего этого… Предрассудки, политика, сожаления и безразличие. Тот еще коктейль. И да, я не покупал себе место в команде. - Второй курс, серьезно? — Гермиона рассмеялась, вспоминая его-двенадцатилетнего: тщательно уложенные волосы, задранный нос… даже тогда он казался ей милым. Разумеется, до того, как открывал рот, чтобы в очередной раз оскорбить ее, ее друзей или родителей. - Лучше уж второй, чем третий. Бедняга гиппогриф! — Драко незаметно потер правую руку* и закатал рукав. Уродливый рубец побелел от времени, но все еще был хорошо заметен. Гермиона невольно задумалась о том, сколько у него шрамов. И сможет ли она увидеть их все до того, как их пути разойдутся? - Ну, тогда я отомстила более чем достойно, — Удар правой, Моргана заступница!.. Она так гордилась собой! - Помню, после того, как мадам Помфри вправила мне нос, я пообещал себе больше не цепляться к гриффиндорцам. Но, разумеется, надолго меня не хватило. — Драко пожал плечами, на мгновение став похожим на того долговязого подростка, которым она украдкой любовалась в суете Святочного Бала. — Четвертый курс я почти не помню, спасибо старине-Барти. - Что ты имеешь в виду? — Гермиона не представляла, как именно он станет объяснять ей свое поведение во время Турнира, или, Мерлин помоги, оправдываться за Инспекционную дружину, но она хотела знать. Понять его в той же мере, что он, очевидно, понимал ее. - Странно, думал, вы с Поттером догадаетесь… Анимагия. В то время мы с Тео решили стать мастерами Превращений, но дело не двигалось дальше мерзких настоек. Ты, конечно, читала об этом. — Гермиона кивнула. Первый урок Трансфигурации оставил ее очарованной, но, выяснив, что именно требуется сделать для перестройки организма, она отложила свое Превращение до лучших времен, которые так и не наступили. Токсичные зелья, медитации — даже с Маховиком Времени она не могла бы повторить подвиг Мародеров. И осознавать, что ее опередили слизеринцы было… не неприятно, просто странно. - Значит, когда поддельный Крауч превратил тебя в хорька… - Он спровоцировал превращение. Первые полгода после, анимаг учится управлять своими инстинктами, а у меня это наложилось на легилименцию, так что да, я почти не помню четвертый курс. Хорошо, что у меня уже был Тео. - Но как же Панси? — Гермиона догадывалась, что отношения Нотта и Малфоя, начались не вчера, но четвертый курс? Серьезно? И мысль о том, что уже в четырнадцать эти двое… она почувствовала, как, в который раз за эти дни, щеки заливает краска, а дышать становится все тяжелее. - Ну вот, я хотел помочь тебе расслабиться, но, видимо, продолжаю смущать. Поверь, это не было моим намерением. — И вот, одной фразой, Драко вновь вернул ее в реальность. В ту реальность, где был старый дом, полный загадок, недоваренные зелья в подвале и ее собственные приглушенные стоны в тишине чужой спальни, будто проводящие черту между прежней «золотой девочкой» и той Гермионой Грейнджер, которую она перестала узнавать, глядя в потемневшее от времени зеркало по утрам. - И чего же ты хочешь? - Чтобы тебе было комфортно здесь. И чтобы ты начала нас понимать, наверное. Я бы хотел, чтобы это место оставалось по-настоящему моим. Тихой гаванью, где каждый может быть собой. Глупо, да? - Когда-нибудь все это закончится, — Гермиона нерешительно протянула к нему руку и коснулась ледяной ладони, гладя чужие пальцы. И в этом жесте не было жалости, потому что, сам того не зная, Драко Малфой исполнил свою мечту. Она понимала. Наконец, после всех чужих секретов и странных разговоров, она понимала. И от этого становилось легче. — Твой Нотт станет работать в Святом Мунго, а тебя наверняка возьмут в Отдел Тайн. Вы будете гулять по лондонским улицам, держась за руки, целоваться в тени деревьев и кормить лебедей, а я... - Спасибо, — его голос звучал приглушенно, будто из-под толщи воды. Гермиона вновь посмотрела прямо на него, не переставая гладить вдруг ставшие горячими тонкие пальцы. Сведенные брови, дрожащие ресницы… он видел. Видел те картины, что она неловко рисовала словами, прокручивая старой кинопленкой в своей голове. — Ты не перестаешь меня удивлять. Нас обоих. И это самый неожиданный подарок, что я мог получить. — Он неловко улыбнулся и неожиданно сжал ее ладонь. — Никогда не меняйся, Грейнджер. Может статься, ты, со своими пылающими щеками и неловкими мыслями, с наивными мечтами и чистой душой, лучшее, что могло бы случиться с нами… - Думаю, ты меня переоцениваешь, — Вечность спустя он, наконец, открыл глаза, и Гермиона удивленно выдохнула, понимая: от ее неловкости не осталось и следа. — Я все та же гриффиндорская заучка, помнишь? - Никогда не забывал, — Очередная его улыбка была мягкой и уязвимой. Гермиона знала, чье имя сейчас услышит. — Будь помягче с Тео. Он чудит, когда смущен или напуган. - И мы вернулись к тому, с чего начали. Мое гипотетическое влечение к вам обоим и ваше категорическое нежелание уединяться. - Что-то вроде того. И да, Тео действительно нравится тебя смущать, а я предпочитаю не мешать ему развлекаться. На самом деле, это немного похоже на игру. Он знает, ты знаешь, я знаю… твой ход, Грейнджер. Такого Малфоя: ироничного, отстраненного, опасного — следовало бы бояться. Но Гермиона не могла забыть, как всего минуту назад он думал о своем будущем так, как, наверное, думают приговоренные к смертной казни. Как о чем-то невозможном. Недостижимом. И если, чтобы чувствовать себя лучше, ему нужны эти игры разума… что ж, она попробует. Даже если для этого ей будет нужно признать неприятную правду. Ее влекло к ним обоим, и это иррациональное, глупое, безнадежное чувство начинало ей нравиться.