Малыш Томми

Обсуждение парней привело к варианту наименьшего сопротивления. Переубедить сплетников в том, что они не состоят в отношениях слишком хлопотно. Они пошли по варианту согласия, собираясь одёргивать тех, кто лез не в своё дело. Не более. Рано или поздно, общество свыкнется с необычной парочкой. А замарать кулаки за честь Тома, Гарри не боялся — делал не раз. Повторить труда не составит. Раз уж в Хогвартсе они учатся с тупицами, которые с первого раза не понимают. Том и сам начал отвечать. Но не словами, а магией. Его бесило, когда оскорбления шли в сторону гриффиндорца. В свой адрес он ещё мог стерпеть, не впервой. А если срывался — делал это неожиданно и очень болезненно для обидчиков. Но стоило пройтись по Гарри — Том взрывался сразу. Жалкие подобия волшебников не смеют даже смотреть косо в сторону человека, которому удалось пробудить в нём чувства. Том создал себе страшную репутацию среди Слизеринцев. Теперь все знали, что он и без палочки способен творить магию. Тот случай в Большом зале, когда Нотт на целые сутки лишился возможности говорить и никакие контрзаклинания не помогали, узнали и уяснили все. А безболезненно подавить гнев Реддла стало под силу только Поттеру. Он ведь и сам легко взрывался. Знал по своему опыту, как гасить пламя. Декану слизерина, к слову, удалось снизить количество их встреч. Он оставлял Поттера отрабатывать очередное наказание не пойми за что. Сам Гарри отказывался назвать причину, просто ходил и отрабатывал, делая домашнее задание, пока Снейп отлучался из кабинета. В учёбе у него было замечено продвижение. Особенно по зельеварению. До хороших оценок, конечно, далековато, но тролли исчезли из списка. Что уж говорить, на одном из занятий Гарри умудрился правильно сварить зелье. Консистенция вышла немного иной, да и цвет темнее требуемого, но в целом зелье давало нужный эффект. И получил гриффиндорец за работу заслуженное «выше ожидаемого». Что сравнимо с «превосходно» у Снейпа. Их репетиторство обросло грязными шуточками, связанными с «натягиванием оценки». Том постоянно бурчал на этот счёт, однако позже сам начал шутить на тему «натягивания». А ведь по факту у них дальше поцелуев и ласк через одежду не заходило. Гарри не пытался взять его по одной простой причине — хотел сохранить. Как нумизмат не тратит свои монеты, даже в случае нужды, зная, что их ценность гораздо больше. Реддл же всё больше подумывал о том, чтобы взять. Попробовать нечто новое. Ведь всё новое его привлекало. Всё новое хотелось изучить. Так же, как и испробовать с Поттером совместное обучение по Защите от тёмных сил, что в последующем перерастёт в дуэли. Возможно, сначала и получится дуэль, дабы точно знать стиль боя противника и насколько много он знает заклинаний. Гарри мог знать и то, что не входит в учебную программу. О том, как профессор по защите хвалит Поттера, Реддл прекрасно знал. Как и то, что Гарри, бывало, соглашался помочь подтянуть предмет или же показать что-нибудь интересное из заклинаний. И слизеринец решил этим воспользоваться. — Привет, Том, — тепло поздоровался с ним Гарри, увидев утром субботы в Большом зале. — Гарри. У меня будет к тебе предложение. Поттер заинтригованно прищурился. Предложения от колючки Тома — даже звучало занимательно. — Как ты смотришь на то, чтобы позаниматься вместе по Защите от тёмных искусств? Я слышал, ты искусный дуэлянт. Хотелось бы увидеть это своими глазами, — выкладывая свои мысли вслух, Том даже не догадывался, как сильно в его глазах загорается маниакальный огонек. Давно он жаждал увидеть и прочувствовать на себе всю магическую мощь Поттера. — Ладно, давай, — Гарри согласился, как только сошла растерянность. Отговаривать от дуэли смысла никакого. Том знает много из того, чего не стоило бы. С выпускником справится. Да Поттеру и самому интересно проверить, насколько пятикурсник опережает свою программу. Он многое успел услышать о Томе и задавался одним лишь вопросом — хоть что-то Том не умеет?

***

Прежде чем приступить к занятию, кое-кто захотел поцелуя. Реддл понял, что желает Гарри по одному только взгляду — игривый, просящий. И легилиментом быть не нужно. Приставать, как это было поначалу, Поттер прекратил. А если очень сильно хотелось — требовалось разрешение. Том так просто не давался. Но Гарри не расстраивался. Он приходил в восторг всякий раз, когда Том самостоятельно льнул к нему. Как сейчас. И Поттер прижал его к себе, запустив руку в волосы и мягко целуя в губы. Никогда он не устанет дарить своему очаровательному пятикурснику тепло и ласку. Том как никто другой заслуживал быть любимым. Свои попытки тянуться к Гарри Реддл очень ценил. И чем больше он себе позволял, тем сильнее хотел зайти дальше. И хотя знал, что его действия будут одобрены, всё равно себя останавливал, одновременно желая и будучи не готовым. — Предлагаю поставить таймер. Самое оптимальное, для пробы. Что скажешь? — Хорошее решение, — согласился Том, успев перед самой дуэлью снять верхнюю одежду и остаться в школьной рубашке и жилете. Пусть и выходной, но он редко менял форму на что-то своё, и тому были причины. — Для начала поставим десять минут. По истечению времени, если никто не устанет, добавим ещё. Мне очень интересно, сможешь ли ты меня довести до полной усталости. — Вот надо оно тебе? — немного укоризненно сказал Гарри. Он предпочитал дуэли до более конкретной величины — конец времени, потеря оппонентом оружия или же выведение противника. Просто до усталости — не его стиль. Но спорить не стал. Раз уж его малыш хочет поиграть — пусть. В дуэли были свои правила. Прежде чем начать бой, противники должны поклониться друг другу, затем палочки на изготовку и наконец сам бой. Том привык ожидать первый удар от противника. Тактика довольно проста — не тратить много сил и энергии, в первую очередь использовать защиту и лишь к середине боя переходить на атаку, начиная с минимума. А уж если противник силён — под конец использовать всё, что знал. Но Поттер его удивил. Навесил на себя щит… и ничего больше. Тем самым он предоставлял шанс Тому ударить первым. — Ты всегда уступаешь? — спросил Том, когда бездействие начало напрягать. Оба держали палочки наготове, но никто не двигался. — Почти всегда. Мне так удобнее, тем более с тобой. Давай, нападай, — приглашал Гарри. И как не поддаться? С Поттером все в жизни Тома было не так. Всё против системы. Никогда не действуя первым, в этот раз он рискнул, и слабые заклинания сразу же отмел. В ход пошли те, что могли пробить щит. Раскалывающие, режущие, огненные. Вспышки света озарили помещение и словно хлысты ударяли по невидимому куполу, которым себя укрыл Гарри. Он что-то колдовал, но эффекта Том не ощущал вообще. Возможно, вешал эффекты на себя, а не атаковал. Спустя несколько минут, Том увидел то, чего не видел никогда, только читал. Щит, в который летели заклинания Тома, вдруг исторг все заклинания, что впитал в себя и умножил их раза в три. Освоить такое было очень сложно. И оно было очень опасным! Ведь если бы заклинания были из разряда тёмных — их сила больше стандартных, что изучаются в школе — последствия могли быть ужасными. Всё то, что наколдовал Том в итоге к нему вернулось. Поставленный щит уберёг от основного урона, но столь мощного давления он не выдержал — разбился вдребезги. Буквально на последних секундах слизеринец уберёг себя, наколдовав ледяную стену. Она-то и приняла остатки выпущенных заклинаний. — Том! Ты в порядке?! — взволнованно спросил Гарри, буквально подлетев к слизеринцу. Тот и уследить не успел. Между ними, на секунду, встала преграда из толстого льда. — Да, — выдохнул парень, ощущая, как его хватают за плечи. После случившегося повысился уровень адреналина. Сердце билось, как ненормальное, и парня слегка потряхивало. Он не ожидал такого. А ведь у них даже время не вышло. Столь сильная магия… просто невероятно. — Хорошо. Я испугался, что недостаточно сократил возвращаемый урон, — с облегчением выдохнул Гарри. — Пятикратный размер неудобно сбивать до трёх. Ну всё, всё, не переживай. Пятикратный. Надвигающаяся на него волна могла быть ещё мощнее… Магия буквально витала в воздухе, её уровень не спал до сих пор. Том вцепился в Гарри так сильно, как никогда. Насколько же велика сила этого гриффиндорца? Что он может по-настоящему? Сознание возбуждало… И не только. Реддла всегда тянуло к силе и сейчас перед ним был восхитительный образчик, в который хотелось погрузиться. Позволить захлестнуть всего себя… — Знаешь, есть ещё щиты-вампиры, — начал рассказывать Гарри, чтобы отвлечь. — Он трансформирует полученный урон в твою собственную силу или даже может залечить раны. Но надо держать концентрацию. — Вот ты мне подробно об этом расскажешь, а ещё лучше покажешь, — согласился Том, подбираясь ближе и руками вдруг обхватывая лицо удивлённого парня. Жажда проснулась, почти как у вампира. Коснуться, испробовать, ощутить. — После того, как мы переспим. Ошарашенное лицо гриффиндорца выглядело смешно. — Том, не горячись. С этим всегда успеется. Ты ещё такой юный… Что бы Поттер не пытался сказать, для Тома его слова пролетели мимо ушей. Он слишком сильно хотел этого очкастого, невероятно сильного, умеющего пробить на эмоции, придурка, и потому впился в приоткрытые губы. Словно с цепи сорвался. И Поттер ответил ему. Сначала нежно, затем начал сам проявлять страсть к воспылавшему Тому. Пара минут и слизеринец оказался подмятым под горячим парнем, который начал его касаться там, где раньше никогда не трогал. Бугорок в штанах резко налился кровью, когда его коснулись через ткань. Несдержанные, охваченные страстью, которой до сей поры не было, парни оказались прямо на полу. Разум туманился, как при первом поцелуе, если не сильнее. Но в отличие от того раза, этот Том сам пожелал. Он добровольно окунался в чувства. Поттер — он как океан. Необъятный, величественный… опасный. И Том сам пошёл на дно. Сам пожелал в нём захлебнуться. Волны подхватывали, переворачивали, захлёстывали, вышибали дух, и тут же ласково обнимали, нежно ласкали, принимали целиком и полностью, согревая всем своим существом, почти обжигая. — Ты сделаешь это, — шептал, почти приказывая, слизеринец, держась за горячего парня крепко. Не только руками, ногами тоже вцепился. Даже в такой ситуации в нём проснулся ребёнок, который не хотел отпускать, боялся быть отвергнутым. — Слышишь меня? Сделаешь. Со мной. Я хочу в тебе забыться. Рыкнув с отчаянием раненного зверя, Гарри набросился на него, принимаясь стаскивать штаны и расстёгивать рубашку, обжигающе целуя молочную грудь. На свободу вырвался тот, кого давно держали на цепях. Жадный, оголодавший зверь, сумевший поймать добычу и забывающий себя в разгар поедания дичи. Боль — это то, к чему привыкло тело и привыкла душа. Том всю свою жизнь получал лишь её. Знал это чувство, как ничто другое. Знал разные оттенки. Но с Гарри испытываемая боль отличалась от той, что преследовала в прошлом. Эта была смешана с удовольствием. За укусами шли поцелуи. За дёрганьем шла ласка. За растягиванием плавные движения, уводящие за грань реальности. При боли Том не издавал ни звука. Тяжело дышал, стискивал зубы, но терпел. Удовольствие оказалось сильнее его выдержки. Он мычал и тихо постанывал от каждого толчка внутри себя, каждого поцелуя и горячего шёпота: — Мой малыш… Том, как в тебе тесно… Ммм… Голос проникал в его разум, подчинял себе не хуже заклинания. Гарри сбивчиво стонал, покрывая нежное тело кусачими поцелуями. В какой-то момент, Том не заметил, как оказался сидящим на гриффиндорце сверху. Это было совсем другое ощущение. Его властно насаживали на горячую плоть, сжимая руками бёдра. Он открылся так, как никогда раньше. Сверху, словно подчиняя Гарри себе, но по факту всё наоборот. Он тот, кто подчинялся. Он добровольно отдал власть Поттеру. Своему парню. Стискивая руки, которые продолжали его удерживать, Том стал подстраиваться под глубокие, пробивающие до дрожи, толчки. Сначала они были осторожны, придавая близости больше привкуса страсти, а после стали сильнее и быстрее. Но ни один из них не причинял боли. Том ощущал удовольствие, он сам хотел сильнее, но не мог выразить свои желания словами. Гарри вновь подмял его под себя. Том плавился под его мощным телом, под исходящим сильным жаром. Касаясь горячей кожи гриффиндорца, ему казалось, что под пальцами проходили языки пламени. Будто Гарри в любой момент мог воспламениться. И даже тогда, Том бы не отпустил его. Сгорел бы заживо в этом огне. Рядом с ним. В нём… впитывая всего до последней капли. Парень исторг в него своё семя, едва не крича от оглушительного чувства, сковавшего всё внутри. Том и сам бы закричал, если бы его тело не сжалось от сладчайшей судороги. Гарри рухнул на пол рядом с ним, задыхаясь и дрожа. Но даже тогда хищный лев не выпустил из своих лап желанную змейку, прижимая к себе и сыто целуя. — Ты как, малыш? — В эйфории, — что вертелось на языке, то и ответил. Том лежал с прикрытыми глазами и не хотел их открывать. Испытываемое им сейчас можно сравнить разве что с колдовством. Когда впервые испробовал тёмную магию. Оно также опьяняло. Его хотелось пробовать снова. И снова. — Здорово. Ты был прекрасен, малыш, — на ушко сказал Гарри и коротко лизнул, ловя кайф от мягкой кожи. Такого секса у него не было. Даже здесь Том оказался идеален. Непостижимо. — Опять ты со своим «малыш», — Реддл-таки открыл глаза и с трудом подавил в себе чувство смущения, глядя на парня, что был так близко, буквально нос к носу… жаркий, такой желанный. И он всё ещё находился внутри. Том его чувствовал. — Можешь уже вытащить. — Да, извини, — а Гарри смутился, медленно покидая упругое разгорячённое тело. — Но всё равно, как тебя не назови, это было потрясно, — довольно улыбнулся и заботливо накрыл своего парня мантией, чтобы не замёрз. — Соглашусь, — Том удивил, когда перебрался, укутанный, на колени к Гарри. Всё лучше, чем сидеть с голым задом на холодном полу. В пылу страсти холод он не чувствовал. Только жар. — Это было восхитительно. Теперь я хочу получать это как можно чаще. — О, замечательно! — промурлыкал Гарри и хохотнул. — Уже хочу видеть, как ты разрываешься между посещением запретной секции и сексом. Последние слова заставили Тома напрячься. — Почему ты сравнил? — Раньше тебя невозможно было оттуда вытащить. Теперь есть шанс, что ты с этим завяжешь. Просто… — Гарри посерьёзнел и обнял Тома крепче. — Я не настаиваю, но беспокоюсь за тебя. Гиблое это дело. Лучше не злоупотреблять. — Почему тебя это так беспокоит? — спросил Том и взгляд его стал также серьёзен. Он стал смотреть в глаза гриффиндорцу. — Думаешь, меня поглотит тьма? — Боюсь, это произойдёт, если всё будет продолжаться в том же духе, как раньше, — не стал скрывать Гарри. Он видел все симптомы. — Я заметил ещё до того, как мы начали встречаться, и больше не хочу этого видеть. — Что именно? — нахмурился Том, не признавшись даже себе, что ощутил отголосок страха. — Что ты заметил? — Полное погружение до маниакальности, отрицание себя вплоть до одержимости. В общем, ничего хорошего. Потому Снейп и попросил меня что-то сделать, когда увидел, что мы стали общаться. Однако, того что мы сделали сейчас он мне не простит. Я ж таки испортил его лучшего мальчика. — Хватит говорить так, будто он мой отец, — хмуриться ещё сильнее Том не мог. Но, по крайней мере, немного отойти от темы, что его нехорошо взволновала, он был рад. Успеет ещё все обдумать в одиночку. — И я не особенный для него, ясно? — Вроде такой умный и знающий, а всё равно глупыш, — по-доброму улыбнулся Гарри. — Да хрен бы он меня, такого нахала, к тебе подпустил, если бы не волновался за тебя. Отравил бы меня давно за поползновения. Не знаю, что именно у него к тебе, но ты ему точно небезразличен. Только не говори, что это я сказал. Ему не понравится, что его раскрыли. — Ты говоришь… ерунду, — пробурчал тихо Том, носом уткнувшись в плечо парня. И сам же себя прервал под конец, не произнеся более грубое слово. Всё же в глубине души он хотел, чтобы был кто-то из взрослых, кто мог о нём заботиться. Пусть не прямо, пусть на расстоянии, главное, что его судьба кому-то не безразлична. — Не впервые слышу. Но всё же я прав, — на макушке был запечатлён нежный поцелуй. — Давай, приходи в себя. Теперь я тебя поучу. Щиты-вампиры, помнишь? — Помню. Пять минут и буду готов. — Вот и чудненько.