Сны о Павшей Валькирии

Это были спокойные дни. Альбина – мать Мачете и Кристины – сразу расположилась возле кухни, решив готовить еду. Она оказалась прекрасной кухаркой, они с Анитой сразу сдружились. Мне нравится иногда подслушать их разговор о разных блюдах, которые они готовили раньше... Знаешь, друг, нет ничего лучше, чем смотреть, как смеется твоя любимая девушка. Анита стала жизнерадостной, расцвела на глазах. Они говорили о еде так, будто просто собрались где-то в гостях, будто это обычный день. Такое чувство, что они забыли, где находятся и что продукты не бесконечны, а вариации блюд жестко ограничены. Я решил, что сделаю еще одну вылазку за едой, на этот раз постараюсь найти что-нибудь получше. Хочу видеть, как Анита готовит что-нибудь, что ей нравится. И пусть Альбина дальше будет рассказывать, как пекла шарлотку с персиками. Или какие-нибудь будничные шутки… чувствую себя подростком, когда думаю, как бы вклиниться в их разговор. Мне просто нравится смотреть за Анитой. Мачете везде таскался за Лаки, подражая ее походке, манере говорить и читать – или не читать, я не разобрался, читает она вообще или нет. У меня было подозрение, что читать она не умеет. - Он хотя бы взялся за книги, - как-то поделилась мыслью Альбина. – Лаки умеет мотивировать детей. Нам так с ней повезло! Вообще Лаки и дети – две несовместимые вселенные, как я успел заметить. Она вечно в растерянности что-то ищет, о чем-то думает, иногда впадает в транс, несколько минут пялясь в одну точку и нахмурив брови. И снова я задумался вот о чем. Я никогда не видел, как она плачет. Лысый плакал, когда узнал, что сгорела библиотека в нашем городе; Бард плакал, когда лишился ноги; Леди вообще либо плачет, либо грубит, третьего не дано; у Аниты глаза вечно на мокром месте; другие… кто когда. А Лаки – нет. Когда получила ожог, когда ей зашивали руку, когда вправляли вывих, когда она поняла, что не знает, кто она… она была напугана, ошарашена, злилась, но никогда не плакала! Мачете слушал каждое ее слово, выбирался вместе с ней на крышу, иногда спрашивал ее о чем-то и радовался, когда она отвечала. Он говорил о том, что он прочитал. Спрашивал, почему она не любит разговаривать. Исподтишка было интересно наблюдать за ними – Мачете такой активный и жизнерадостный, полная противоположность Лаки. Несколько раз он даже ходил с ней делать стену, а я помогал ей на вылазках за едой. Мачете-беспризорник тоже таскался с нами, когда Альбина увлекалась Кристиной или готовкой еды и не могла за всем уследить. Когда я рассказал всем об идее отплытия, Бард занялся изготовлением костюмов для финальной вылазки, а Лысый начал изучать управление катерами и лодками. Франкл – не Виктор, а просто какой-то оборванец, но тоже врач, точнее, студент-медик – и Джастис – его милая девушка – тоже начали помогать нам с вылазками, когда убедились, что все не так страшно. Правда, далеко от хижины они отходить боялись. Еще я не знаю, в чем было наше недопонимание, я просто им не нравился. Но мне было все равно. Я был увлечен Анитой… Анита, казалось, стала больше смотреть на меня. Я не привлекателен для женщин, я прекрасно это знаю – я не очень умный, о красоте вообще речи не шло. Но я был практически уверен, что она смотрит на меня больше обычного. Когда я принес с одной вылазки консервированные персики и еще что-то из рецепта Альбины для шарлотки, Анита расцеловала меня в обе щеки. - Я так хотела сделать ее, когда выберусь отсюда! А ты исполнил мое желание сейчас! Спасибо! Это были такие теплые слова, а от нее так вкусно пахло, что я, сам того не понимая, обнял ее и уткнулся лицом в ее волосы. Все, что я умею, - это неплохо разговаривать. И я попытался загладить неловкое молчание какой-нибудь не очень паршивой репликой. Но в мою пустую голову пришла только искренность: - Мне нравится, когда ты смеешься. Радуйся, Анита. Она вздрогнула, когда я погладил ее по спине. Она такая маленькая, такая худенькая, милая птичка… Она откинула свои шелковые волосы и нежно коснулась моих губ своими. Это слишком мягко для поцелуя… или так люди и целуются? Я подумал, что могу обнимать ее дальше, и это была единственная мысль в моей голове… Но через секунду Анита резко отодвинулась от меня и направилась в сторону кухни. - Извини, - прошептала она. – Я замужем. Я жду его, надеюсь, он придет, я его люблю. Я смог только охнуть. Когда она скрылась в другой комнате, я рухнул на кровать – а с кровати на пол. - Вот это да, - протянул Бард, выглядывая из-за угла. - Ты все время был тут? – зашипел я. Твою мать, неловко. - Да. Вообще-то да, - и он протянул руку, в которой была игла, и усмехнулся. – Тут свет хороший… И все прекрасно видно. - А смотреть-то и не на что! – и я поспешил убраться оттуда. Куда угодно, лишь бы меня никто не видел. Это было новое чувство: я не понимал, как мне поговорить с ней, стоит ли разговаривать вообще, говорить ли о том, что произошло. Я испугался. Я не мог понять, что мне делать. Я умею только разговаривать – и тут я бессилен! Когда в этот вечер мы сели есть шарлотку, я стыдливо смотрел в стол, но наслаждался каждым кусочком еды. Меня злило, что я стыжусь, сам не понимаю, чего! Я ни о чем не жалел – и то хорошо. Мое жизненное кредо соблюдено. Наверное, стоит оставить Аниту в покое, просто смотреть издалека, как я всегда и делал. Кто меня удивил, так это Мачете. - Неправильно, что ты опустил голову, - сказал он, ткнув меня в бок. - А что правильно? - Когда ешь, нужно выпрямиться, - поучительно сказал он. – И быть благодарным! Почему-то мне кажется, что я запомню это надолго. Мачете был таким гордым в момент, когда я послушал его. Я подумал, что он прав. Я посмотрел на Лаки. Она кивнула. - Это семейный вечер, - сказал Мачете. – Подумай, за что ты благодарен. - Он прав, - кратко сказала Лаки. Я посмотрел на Аниту и поблагодарил. Она смутилась, Бард опустил взгляд на шарлотку, чтобы скрыть улыбку. И тут Лаки удивила всех своим заявлением. - Вчера мы проверили пристань на наличие транспорта, - да, такое было, я, правда, был занят добычей персиков. – Передаю слово капитану. - Лысый капитан! – засмеялся Мачете. - Хорошо звучит! - засмеялся Бард и дал пять Мачете. - При минимуме вещей лодка вместит до десяти человек, - сказал капитан, выразительно глядя на Лаки. Она кивнула. – В теории, мы все поместимся… Лодка готова. И я бы поспешил отплыть завтра утром. Опустим подробности. - За то, чтобы видеть солнце и чистые улицы было обычным делом! – вдруг воскликнула Лаки, поднимая кружку с водой. Мы последовали ее примеру и выпили за самое желанное. Мне не понравилось, как Лысый смотрел на Лаки. Он явно был не в восторге, но никто этого не заметил. Когда я спросил его, он в ярости кинул книгу на пол. Бард невозмутимо попросил нас быть тише. - Неважно, - прошипел он, пиная очередную книгу. Лаки странная, но не врет. Я выбрался к ней на крышу, обещал ничего не говорить другим, буквально умолял рассказать, что не так с Лысым. Мое предчувствие плохого редко меня подводит. Уже сильно стемнело, мне неплохо было бы выспаться, собрать вещи, перепроверить, ничего ли я не забыл, помочь упаковать еду… Лаки хмуро смотрела на закат. Мачете почти спал рядом с ней, свернувшись клубочком. Она протянула руку к мальчику и мягко погладила его по волосам. - Лаки, я твой друг? – зевая, спросил он. - Друг, боец и помощник, Мачете, - серьезно ответила она. - Ура! - Будешь защищать свою маму? - А сестру тоже надо, раз она с мамой? - Да. Мальчик нахмурился. Подумал немного, снова зевнул и твердо сказал: - Придется. Всех защищать буду! - Вот и молодец. Завтра проследи, чтобы они удобно устроились. Послышалось сонное «ага», Мачете уснул. Лаки мало разговаривает и часто хмурится. Сейчас же она едва улыбалась и говорила с ребенком, даже касалась его, гладила, как будто привязалась к нему. Меня осенило, будто током шандарахнуло. Лаки прощается. - О черт, ты не идешь с нами… Она повернулась и прижала палец к губам. - Вот почему он злится… Она шикнула. - Так это правда… - и от удивления я взмахнул руками и закрыл себе рот, чтобы не охреневать вслух. - Да твою же мать, заткнись! – вспылила она шепотом. Нет, ну, ты представляешь, друг? Я пишу все вот это, пишу только про нее и для нее – а она выпендривается! - Но почему? Лаки, мы живы благодаря тебе, ты будешь с нами и дальше. В чем дело?.. Она вздохнула: - Как он сказал: «Опустим подробности». - Нет уж, не опустим! – зашипел я. Вдали послышалось мычание. Я придвинулся ближе к Лаки и сел перед ней, загораживая остатки заката. Она отвернулась. - Что? - Я никому не скажу. Я вижу, что ты злишься на меня, но подумай о Мачете – что я скажу ему, если ты откажешься идти с нами! Он всего лишь ребенок, да, но он привязался к тебе, ты его супергерой! Ты – наш герой, Лаки! – шипел я как можно более тихо и менее злобно. – Мы должны знать, что происходит. Мы – семья. И ты вечером с этим согласилась! Ты согласилась с его словами! Она посмотрела мне в глаза. Жесткий взгляд, любопытный, напряженный. - Дело в лодке. Она шумная. Кто-то должен отвлечь тварей, пока капитан будет отгонять ее от берега. - Об этом я не подумал… - тихо сказал я. Такой тупой, серьезно, почему я всегда не догоняю! - И стена, - продолжила Лаки. - Стена хлипкая. Двигаться придется быстро. Если что-то пойдет не по плану, кто-то должен будет этим заняться. - Мы можем уплотнить ее, если задержимся… - … и что-то держит меня здесь. То, что я ищу. Оно на этом острове. Она вздохнула и открыла рот, чтобы продолжить. Я сказал, что не проболтаюсь. Сказал, что хочу знать правду. Только для себя. Не более. Она сказала, что ей плевать, кто и что узнает, но она не хочет привлекать внимания, не хочет осложнений для нашего побега. Точно – супергерой, подумал я тогда, Мачете выбрал хорошего человека. - Меня завалило углями, горящими досками. Единственное, что я помню – запах гари. Я была на крыше, поднялась осматривать территорию, кажется, - начала она. – И я помню, что кто-то закричал… а потом все загорелось, и я не смогла спуститься вниз. Как ты думаешь, почему я была цела и невредима, когда вы меня нашли? Как я могла пройти через семь горящих этажей и не сгореть, не получить ни единой травмы? Я опешил. Через пару секунд вспомнил и ответил: - Все выглядело так, будто ты шла мимо или просто стояла рядом, а потом тебя завалило парой дощечек… - Вот именно. Так оно выглядело. А на деле я не смогла бы спуститься сама без чьей-либо помощи, - и она задрала рукав. На внутренней стороне предплечья было выжжено что-то невнятное. - «Живи – и найди потерянное. Вода - жгучее зло». Я не знаю, чей язык, не знаю, как оно тут появилось. Все это было, когда я очнулась в хижине, понимаешь?.. Откуда оно вс… Я сглотнул и перебил ее. По коже пробежал неприятный холодок. - Лаки… - Я не знаю, как и откуда, рука даже не… - Лаки, - настойчиво сказал я, схватив ее за руку и проведя пальцами по надписи. - Что? – зашипела она. – Ты хотел – я рассказываю. Не… - Лаки! – я сжал ее руку так крепко, как только мог. – Франкл тебя осматривал, я ему помогал. У тебя не было этой надписи, когда мы тебя нашли… - Но я помню, как осмотрела себя – и она уже была! - Мы писали отчет о каждом из нас. Отчет об осмотре. Я осматривал тебя дважды. Ничего не было. Она задышала чаще, напряглась. У меня возникло чувство, что за нами наблюдают. Судя по ее реакции, она испытывала нечто похожее на леденящий ужас. Ее кожа покрылась мурашками, Лаки передернуло. Меня всего трясло. - Лаки, идем с нами. - Я останусь. Я посмотрел на нее. Я очень хотел уговорить Лаки пойти с нами. Мы бы как-нибудь справились. Она отрицательно помотала головой. Я просто хочу, чтобы с ней все было хорошо, вот что я думаю. - Держи, - я протянул ей зажигалку Барда. – Талисман. Он пару раз поддерживал меня, если я чувствовал себя хреново. Хочу, чтобы он был у тебя. Лаки взяла его в руку, кивнула и легонько тронула Мачете за плечо. Мальчик не хотел просыпаться, но уже начинало холодать. Пора возвращаться внутрь. - Рад был поболтать, - сказал я напоследок. - Взаимно, - кратко сказала она. Впрочем, ничего нового. Такая же упрямая, как и всегда. Раздражает. Это был день-загадка. Я выяснил, что меня все же немного укачивает и что в лодку без противорвотного я больше не сяду. Но обо всем по порядку. Было такое чувство, что вони становится больше, стенания – громче, а люди – тревожнее. Возможно, я даже готов поверить в существование богов или призраков, хотя осознание реальности было в самом разгаре. Девушки собрали вещи и старались уложить детей спать. Нервничали абсолютно все, кроме Мачете: он был воодушевлен и всех подбадривал, особенно серьезно помогал Альбине успокоить Кристи. - Настоящий джентльмен и помощник, - похвалила его Альбина. - У него был хороший учитель, - пошутил я, кивнув в сторону Лаки. Сама Лаки промолчала. Лишь подготовила пару ножей и достала кожаную куртку. Мы боялись выходить наружу. Бард сшил плотные костюмы со множеством карманов каждому. Они не были такими тяжелыми, как тот, что был у меня при первой вылазке. Ткань может выдержать укусы жадных челюстей, возможно, даже не порвется, если растянуть ее. Нам было спокойнее, но вонь с улицы и скопления мух в воздухе не давали ни на секунду забыть о происходящем. Чем дальше мы двигались, тем хуже чувствовал себя мой мочевой пузырь и тем громче я слышал свое сердце. Мы двигались бесшумно, не разговаривали. Лаки шла впереди и изредка поворачивалась, чтобы посмотреть, не отстает ли кто. Мачете шел рядом с Альбиной и держал ее за руку. Бард хромал где-то в конце строя, а Леди несла его гитару. Вот кто берет с собой гитару? Я никак не мог понять, какой от нее толк, пока вдруг не вспомнил вечер, когда мы только-только собрались и еще не знали друг друга. Бард схватил гитару и заиграл какую-то знакомую песню, название которой я забыл. Испуганные, загнанные, беспокойные, мы кичились по углам, а Бард играл и играл, и музыка окутывала нас, позволяя отвлечься, стать немного ближе, расслабиться. Бард вообще делал все, чтобы нам стало лучше. Когда он потерял ногу – завал во время одного из пожаров здесь, - он был в ярости. Он был лучшим лазутчиком – более того, единственным из тех, кто тогда выжил! – и ему было так обидно, что больше он не сможет ничем помочь. Запасов было достаточно, а потом мы нашли Лаки. Бард был очень ей благодарен. И он дал ей это имя. Все считали, что это потому что без нас она бы погибла. Только потом я понял, что все совсем наоборот. - Тяжелая, черт, - едва слышно прошептала Леди. - Извини, - Бард протянул руку, чтобы забрать свое сокровище с хрупких плеч девушки. Я подумал о том, как много он для нас сделал, что потерял. И он всегда держался молодцом. И я просто молча забрал его гитару. От переизбытка всевозможных теплых чувств – особенно благодарности – я чуть не заплакал, поэтому просто кивнул на его «спасибо» и ушел вперед. К тому времени мы дошли до пристани. Мы должны были успеть погрузить вещи и сесть сами, затем кто-то должен был оттолкнуть лодку от берега и запрыгнуть последним – и прости-прощай, родной островок вони! Все так думали. Никто, кроме меня, не знал, что Лаки собиралась остаться. Стена была очень хлипкая. Лаки говорила, что не удалось закрепить ее достаточно хорошо. Она могла упасть от сильного дуновения ветра с южной стороны. Все шло как нельзя хорошо – дети спали, ветра не было, погружение на лодку было активным, плавным, без резких движений, вдалеке виднелся кусочек берега, припрятанный утренним туманом. Но что-то было не так. Справа послышалось мерзкое мычание. Кто-то уперся в одну из металлических пластин. Стук первый. Мы замираем, Леди едва успевает прыгнуть в лодку. Бард оглядывается на стук, и Леди хватает его за руку, помогая помочь с посадкой. Лаки достает мачете и идет вперед. Вперед. К стуку. За стеной мычание нескольких зомби. Стук второй. Мачете смотрит на Лаки, будто увидел что-то опасное – не кричит, не может ничего сказать и рывком двигается в ее сторону. Я вижу все как в замедленной съемке, поднимаю голову – и понимаю, почему Мачете бежит вперед. Лаки не видит опасности. Тишина. Только хрипы и стоны за стенкой. Бард садится в лодку. И по лицам тех, кто в лодке, я понимаю, что у всех коллективный ком в горле. - Пиздец, - шепчу я. – Твою мать… Анита жалостливо смотрит в сторону Лаки. Альбина пытается встать, чтобы пойти за сыном, но Бард хватает ее за руку. Лишь бы пронесло, лишь бы не третий… Металлическая пластина с противным скрипом отгибается, и мы видим лицо – наполовину сгнившее, распухшее, мерзкое… меня тошнит. Стук третий. И мы слышим протяжное «мы-ы-ы-ы» с крыши пристани, и Мачете кидается на Лаки. И зомби с крыши падает на мальчика, и Альбина орет во все горло: - Ости-и-и-ин! Лаки отшатывается, но быстро реагирует на крик, оборачивается – и с размаху ломает шею напавшему на Мачете. Едва она помогает ему встать, пластина не выдерживает – и из-за нее выпадают двое, трое, пятеро… Мачете кричит: - Плывите! И Бард успевает встать, чтобы отвязать лодку. Леди помогает ему держать равновесие, не жалуется – сколько же в ней сил, черт! Сверху падают еще двое, мерзкое лицо в десяти сантиметрах от руки Барда, и вдруг зубы твари вгрызаются в его руку, и парень рычит, но держится, отвязывает эту чертову лодку! Я вижу, как зомби бегут на мальчика – и накрываю своим хилым телом Альбину и Аниту, прижимая их к себе как можно крепче и как можно больше загораживая обзор. Альбина орет мне в грудь, а моя любимая женщина бьет мне в бок, пытается вырваться, я шепчу, чтобы они молчали, шепчу, что мы справимся, и Бард почти отвязал лодку, а наш капитан заводит мотор… - Остин! – ревет Альбина, успокаиваясь и поддаваясь рыданиям. Я обнимаю ее как можно крепче, стараясь держать глаза закрытыми. Мне очень страшно. Я трус. Я не хочу это видеть… Но я смотрю. Лаки в бешенстве, дерется неистово, быстро, красиво. Ее оружие не может хотеть хозяина лучше нее. Эти зомби новообращенные, их тела еще не сгнили, эти твари быстрые, активные и очень сильные, но Лаки быстрее, она успевает рубить их головы, успевает не подпускать их к Мачете. - Иди к лодке! Быстрее! – кричит она и бежит в сторону. – Идите сюда, твари, - кричит она как можно громче и уходит дальше от лодки, на песчаный берег. Зомби смотрят в ее сторону, но кто-то все же испытывает интерес к мальчику. И этот мелкий беспризорник говорит: - Идите сюда, твари! – и с размаху дает молотком по башке зомби, что вцепился в руку Барда. Гнилая голова отклоняется, и мерзкое лицо поворачивается теперь к Мачете, и тварь медленно поднимается и ползет в его сторону. - Что ты делаешь, иди сюда! – орет Бард то ли пытаясь привлечь зомби на себя, то ли пытаясь вразумить мальчишку. И непонятно, кого конкретно он зовет. Мачете лишь ухмыляется и ведет зомби за собой, к Лаки, бежит по воде, догоняет ее, подходит к тварям с другой стороны. Лаки орет, чтобы он убегал, лодка начинает шуметь мотором, капитан выруливает в сторону Лаки и кричит, что они готовы отплывать. - Вы тупицы! – кричит Мачете и достает зажигалку Барда. Зомби оглядываются на мальчика и начинают быстро идти в его сторону. Кто-то из зомби намеревался плыть к лодке, но передумал – видимо, Мачете сегодня популярен. Он отступает к пристани, подзывает их, провоцирует, и они идут к нему. - О нет, - шипит Лаки, переводя дыхание и направляясь за чертовой толпой зомби. Мачете наступил в бензин. В огромную чертову лужу бензина. Вдоль стены стоит несколько канистр, десяток минимум. И минимум половина из них разлита. Пристань деревянная. Все здесь деревянное. И все в бензине… И Мачете натыкается на стену. Он загнан в угол. Открывает зажигалку. Одно движение – и она горит. - Мачете! - кричит Лаки. И я понимаю, что ее тело содрогается от рыданий. И я понимаю, что она плачет. Впервые за все время она плачет... – Не делай этого, потуши ее! И чертовы зомби не реагируют на нее. Мачете здесь самая главная опасность для себя самого… - Я защищаю маму! Он мог бы прыгнуть в лодку! Я защищаю сестру! Я защищу всех! Я тоже супергерой! – и с отчаянным криком он кидает зажигалку в сторону батареи канистр. Происходит что-то невероятное. Лаки замирает, слышится взрыв. Альбина воет, а мои руки немеют сдерживать ее, и я просто обнимаю ее одну, обнимаю ее и Кристи, которая плачет вместе с мамой. Анита ловит мой испуганный взгляд, я вижу, что она плачет. Протягивает свою нежную руку к моему лицу и говорит: - Нет, только ты не плачь… Бард молча обнял Альбину со спины и притянул к себе. Леди тоже обняла девушку, чтобы как-то выразить поддержку. Я смотрю на берег и перевожу дух – и вижу безумную улыбку на ее лице. Лаки, словно демон, начинает смеяться. Запах гари доносится до нашей лодки и идет дальше, я видел, как тела разлетелись в разные стороны. Металлические пластины, сдерживающие остальных тварей, рухнули от небольшой ударной волны. Я пытался разглядеть Мачете среди всех тел. - Не раскачивай лодку! – прошипел Лысый, едва я встал на ноги. – Мы уплываем отсюда. - Стой! – скомандовал я. - Одна минута, - сказал капитан. Я был уверен, что он нервничает больше остальных. – Но лодка все равно не вывезет больше. Мы уедем без нее. Словно демон, она подлетела к горящей пристани, скрываясь в дыму и огне. Зомби валили с разных сторон, но ее это, казалось, не волновало. Заливаясь радостным смехом, она подхватила тело мальчика и рванула по песчаному берегу. - Леди! Забери его! – закричала Лаки. Леди испуганно посмотрела на нас. И Альбина едва-едва кивнула ей, прошептав одно слово, вместившее в себя свою ее боль: - Пожалуйста… И Леди, сняв плотный тяжелый костюм, прыгнула в воду. Кто бы знал, что Леди такая прекрасная пловчиха! И хотя не время было ею восхищаться, я все равно не смог сдержать эмоций. - Идиоты, - прошипел Лысый. - Подожди… Мачете умеет плавать? – спросил я. - Ты вообще о чем? – Анита разозлилась. - Смотри! – и я указал на мальчика, который бежал в воде навстречу Леди. Лаки отбежала достаточно далеко, чтобы выиграть им пару минут. Ее глаза светились золотым, переливались карим, искрились бледно-желтым. Ее кожа казалась еще более смуглой, чем раньше; она не выглядела обычным человеком. Она им и не была. Лаки приложила свои руки к лицу мальчика и что-то прошептала на непонятном языке. Ожоги Мачете спали, кожа затянулась, чудовищные раны исчезли… он жив, он в целости и сохранности. - Лаки, - прохрипел Мачете. – Я умер? Она помотала головой. - Мы не поедем отсюда вместе, да? Она снова помотала головой и улыбнулась. Вода прибывала и вновь уходила, оставляя на песке причудливые следы. И хотя она была практически ледяная, от кожи девушки исходил пар, вода оставляла красные следы ожогов, которые начинали медленно затягиваться, едва вода отступала. - Такая холодная, - прошептал мальчик и приподнялся на локтях. И в ужасе сказал, - Лаки, ты горишь… - Вода – жгучее зло, - сказала она и поднялась на ноги. - Я не хочу уходить без тебя. Лаки… ты супергерой. Помощники своих героев не бросают! - Ты настоящий герой, Мачете. Ты уже не помощник. Ты мой друг, боец, но уже не помощник. И ты дал мне обещание. Мачете просто молча обнял ее. Вода обжигала ее ступни, будто слизывая с них кожу. Мерзкое ощущение, но объятия были очень важны. Важны настолько, что она даже не обратила внимание на жгучее зло. - Скажи им, что я нашла то, что искала, – попросила она напоследок. – Это моя последняя просьба. Мачете, едва сдерживая слезы, кивнул. - Леди! Забери его! – она крикнула изо всех сил, чтобы заглушить мотор лодки. Она увидела, как замешкались люди на судне. - А кто ты теперь? – спросил Мачете, ступая в воду. - Я Лаки, - ответила она, пожав плечами. - Но ты изменилась! Она улыбнулась и вздохнула. Жгучее зло больно кусало ноги. Она сделала шаг назад. - Люди боятся огня, Мачете. Они считают, что Огонь вредит всему, к чему прикасается. Этот остров окружен Жгучим злом – и Огню отсюда никогда не вырваться. Люди завезли сюда Чуму – и снова бегут. Люди не справятся с Чумой, Мачете. Но Чума не справится с Огнем, - она улыбнулась и подняла оружие с песка. – Я вспомнила не все, моя история не закончена. И у тебя тоже все только начинается. - Я могу остаться! – крикнул мальчик. – Пожалуйста! - Это остров Огня, люди здесь не живут, - она снова улыбнулась. – Это тюрьма. Но ты можешь приехать в гости. Как-нибудь через пару лет… Или пару десятков лет… - А если мы не найдем ничего хорошего на том берегу, Лаки?.. А если Чума и там? Он ищет предлоги, чтобы остаться, но Лаки качает головой и жестом говорит идти дальше. - Если Чума будет на том берегу, я тоже буду там. Так что я не прощаюсь. Все будет хорошо, Мачете. Еще увидимся! Леди забрала Мачете с собой, кратко кивнув напоследок. Лаки помахала рукой всем, кто был с ней заодно до самого конца. И внутренняя пустота заполнила ее душу… - Что же, начнем наш танец, дорогуша! Я проголодалась… – ее кожа стала еще более смуглой, глаза засияли сине-желтым пламенем, а мачете в руках распалился от жары, поблескивая красно-рыжим. Она пожала плечами и размяла шею. Казалось, мир вокруг нее остановился, притих, испугался… Не зря. В общем-то, напоследок мы увидели лишь клубы дыма и пламя, поедающее остров. Пристань горела и горела, мы видели ее даже с того берега, когда прибыли на другой остров. Мачете сказал, что так она прощается. Альбина все пыталась успокоиться, и Мачете сказал, что все будет хорошо. Потому что Лаки так сказала. Потому что так правильно, да? … и пришла Чума, как один из всадников апокалипсиса – величавая, но костлявая, вялая, уставшая, самая голодная из всех всадников, как ни парадоксально, – и подчинила себе их город. Но люди правы, раз считают, что Огонь вредит всему, к чему прикасается. Чума пала.