Цена

      Весь оставшийся день я только и думал о случившемся. В связи с тем, что старая библиотекарша, обнаружила-таки труп Яойрозу и оповестила об этом соответствующих людей — оставшиеся уроки отменили, а учеников отправили по домам. На вопросы Фуюми о том, что произошло, я отвечал неохотно и односложно, стараясь не слишком вдаваться в подробности. Меньше всего мне сейчас хотелось, чтобы её аккуратно смотанная катушка нервов превратилась в растрёпанный комок, если так можно было назвать то, что осталось от моей нервной системы. Да и вообще, всё было слишком запутанно, так что начинать объяснять кому-то, что происходит со мной — напрасная трата времени. Нет, подумать только. Врагом, от которого я пытался защитить Момо, оказалась сама Момо! Только из будущего. Ну, кто, скажите, пожалуйста, поверит в этот бред? Верно, я бы тоже не поверил, если бы не пережил сегодняшние события. Я бесцельно гонял дыханием пузырьки, образовавшиеся на поверхности чая, по всей окружности стакана. Они, то лопались, но собирались в причудливые формы. Хотя, велика вероятность того, что это мои мозги уже просто собрались в одну большую скомканную причудливую форму и смотрели на естественные вещи не совсем нормально. О правдивости подобной догадки свидетельствовал настороженный взгляд Хашимото, казалось, готового набрать психушку в любой момент. Что ж, флаг ему в руки, что-то мне подсказывает, если хоть кто-то этого не сделает, то я сам сдам себя в дурку. На улицы уже давно спустилась мгла, зажглись ночные фонари. Сестра ушла спать ещё около часа назад, а мы с Шинджи всё сидели на кухне. Он, расположившись за столом напротив меня, допивал уже шестую кружку зелёного чая, изрезав чуть ли не весь наш лимон, завалявшийся в холодильнике. Я же, то нагревал, то охлаждал свой чёрный, целиком и полностью погрузившись в собственные мысли и, кажется, напрочь забыв о существовании мальчишки. Он сейчас, от чего-то, был тише обычного. Не кричал на меня, не называл бесполезным. Шинджи просто сверлил меня глазами, ожидая, пока я соизволю-таки заговорить. Но, вероятно, мальчишка уже только по моему виду понял — что-то произошло. И это «что-то» оказалось не самым приятым.       По правде сказать, мне не хотелось заводить беседу от слова «совсем». Казалось, что каша в голове ещё не готова к тому, чтобы перекладывать её в чужой котелок. Хотя, вероятно, в этом была виновата моя нерешительность или усталость. А может быть, и растерянность. Я действительно не понимал: что дальше? Когда я думал о спасении Момо — единственное, над чем я задумывался, так это о личности преступника. По смутному плану, сформировавшемуся в голове, я должен был узнать его, поймать, сдать полиции, ну или противостоять ему любыми возможными способами. Но, что делать теперь? Я понятия не имею. Сдавать Будущую Момо в участок — нет смысла, она легко сбежит, или её отпустят сами полицейские на следующее сегодня. Приморозить девушку к какому-нибудь дереву — тоже не вариант, в следующее сегодня, лёд растает, да и для самой Яойрозу это опасно, она может получить обморожение. Об убийстве и речи быть не может, я её спасти пытаюсь или прикончить, в конце-то концов?       Хорошо устроилась, я совершенно ничего не могу противопоставить ей.       Мыслительный процесс громом разрезал испуганный вздох Хашимото. Я недоумённо перевёл взгляд на мальчишку. У того глаза были по две тарелки: — Тодороки… твой чай… — Шинджи указал на мой стакан, из которого вверх вздымались широкие и извилистые ленты пара. Кажется, я переусердствовал с нагревом стакана, совершенно забыв его охладить. — Точно, — я поспешно «прикрутил градус» жара. — Спасибо. — Обращайся, — неуверенно сглотнул мальчик, тыча ложкой в лимон, плавающий у него в чае, и выдавливая из него все соки. — Ты какой-то нервный. Что произошло? — Всё же решился спросить он. — … — Я покосился на Хашимото, одновременно оставив стакан в покое и скрестив руки на груди, после чего опёрся локтями на столешницу. — Я узнал, кто убийца. — Коротко ответил я, передёрнув плечами. — Да что ты? — Мгновенно вернулся к своему задиристому образу Шинджи. Он совсем не может нормально разговаривать? — И кто же это? Ты его знаешь? Как его зовут? Сколько ему лет? Он очень силён? — Засыпал вопросами мальчишка, пряча взгляд в своей кружке и продолжая превращать бедную дольку лимона в какую-то тряпку или лохмотья, если так можно выразиться по отношению к фрукту. — Ну, во-первых, это она, а не он… — после недолгой паузы, протянул я, собирая в сознании свои карты (которых было не так много), чтобы открыть все разом и не мучать ни себя, ни Хашимото. — А во-вторых… Это сама Яойрозу Момо. Она сказала, что в будущем случится какая-то катастрофа, а по её вине погибнут некоторые люди. А потом, «волшебным» образом, она переместилась во времени. Подумала, что это судьба, или я не знаю, что творилось в её голове, но в итоге Момо решила… В общем, думаю, понятно. — Я поднял глаза на собеседника, ожидая увидеть на его лице хотя бы тень от шока или удивления, по крайней мере. Но мальчишка даже бровью не повёл, когда услышал ответ на один из главных вопросов всей той заварухи, в которую мы с ним и Яойрозу влипли. Шинджи только устало выдохнул и откинулся на спинку стула. Я упорно молчал, хотя, в голове родилось уже около тысячи вопросов к моему «союзнику». Например, если он и Момо из одного времени, то почему Хашимото и словом не обмолвился о грядущей войне? Не хотел лишать меня надежды на светлое будущее? Мило с его стороны, конечно, но… А вообще, какая разница? У него свои мотивы и причины. Я сам не интересовался «пророчествами» и даже не спрашивал мальчишку об этом. Откуда бы ему знать, что мне небезразлична эта информация? Да и это не важно, в принципе. — И что ты собираешься делать? — Подал голос Шинджи, рассматривая только одному ему видимые тайные послания на потолке. — Без понятия, — честно ответил я. — Я не могу справиться с ней посредствам задержания, что уж говорить о летальном выходе. Положение дел Момо в сто раз лучше, чем наше. Она может творить любой беспредел и оставаться безнаказанной. А я… — я шумно вдохнул. — Я ничего не могу. Во всяком случае, тут нужно выкручиваться какими-то хитрыми способами. Шинджи послушал мои рассуждения и прикусил губу, скривившись. Я думал, что он снова заведёт шарманку о том, что я бесполезный, глупый и вообще, пора бы сдаться, раз уж всё зашло в тупик. Я уже приготовился протестовать и внутренне привёл миллион аргументов тому, что мы за «благое» дело, а сейчас совсем не время опускать руки. Но Хашимото молчал, задумчиво бегая по потолку глазами. Потом мальчишка выдохнул и, за долю секунды осушив свою кружку с остывшим чаем, посмотрел на меня. — Только скажи честно, ты пытался её отговорить? — Уставился на меня собеседник, нервно заламывая руки. — Или опять дал по тормозам в самый ответственный момент? — Нет, мы поговорили, — твёрдо ответил я, выпрямившись. — Но, кажется… она была не совсем в себе, так что совершенно не реагировала на мои призывы одуматься. — Другими словами, у девушки уже шарики за ролики укатились, да? — Без каких-либо эмоций вывел Шинджи. — Можно и так сказать, — кивнул я, приложив ладони к тёплому стакану. Не хотелось использовать свой «автоподогрев» посредствам причуды. Погреюсь, как нормальные люди, во всяком случае, это приятно и придаёт напряжённой обстановке какое-никакое ощущение уюта. — Она решила, что если убьёт себя в прошлом, то в будущем ей не найдётся замены и никто не умрёт по её вине. Глупости, правда? — Мне нужна поддержка, я уже измучался самостоятельно всё решать. Но Шинджи, как назло, молчал и продолжал меня разглядывать. В глазах мальчишки читалась некая обеспокоенность и грусть. Он будто решал особо важную задачу. Хашимото задумчиво постучал пальцем по столешнице и перевёл дыхание. — Твоя подружка шарит в перемещениях во времени получше твоего. — Нервно усмехнулся Шинджи, потерев руки, будто бы он замёрз. Мальчишка перевёл взгляд на ночной пейзаж за окном. — Всему есть своя цена. Единственный просчёт Яойрозу только в том, что если в будущем погибает пять человек, то и в прошлом тебе придётся прикончить пятерых, а не одного… — пробормотал собеседник. — Что… — я медленно приподнялся, стараясь не слишком кипятиться и запихнуть свою вспыльчивость куда-подальше. — Да что вы оба такое говорите? Спасение от смерти, посредствам смерти? В какой, чёрт подери, глупой книжонке вы это прочли? Что ты, что Момо… Разве можно помочь кому-то, убив другого? — Ну, некоторых людей спасают от смерти при помощи изъятия у погибших доноров жизненно важных органов… — задумчиво протянул Хашимото. — Ну, если они подписали согласие на это, конечно. — С ума сойти… — всплеснул руками я. — Не может быть, чтобы вопрос решался только так! — Просто, понимаешь!.. — Шинджи резко обернулся ко мне. Маска безразличия на его лице, если я не ошибаюсь, впервые за время нашего знакомства, треснула. Мальчишка выглядел напуганным и отчаявшимся. И без того не самые светлые глаза потухли и стали едва ли не чёрными. Поджатые губы подрагивали, казалось, что он вот-вот заплачет. Но, проглотив явный ком в горле, Хашимото сухо продолжил. — Я-то знаю, все эти цены… Я не говорил ранее, но это основа моей причуды. — Что?.. — Непонимающе посмотрел на мальчишку я. Кажется, сейчас меня ошарашат очередным тщательно затонированным секретом. — Я… — Очевидно, Хашимото решил, что если уж дело, в котором замешаны мы оба, подходит к концу, то пора бы объясниться и разрешить все недомолвки. — Моя причуда работает по такой схеме: человек, сильно желающий изменить что-либо в конкретный день, касается меня и переносится в прошлое. Количество времени, которое он проводит в петле, равно количеству времени моей жизни. — Размыто пояснил мальчик. Но, уловив мой взгляд, полный вопросов, счёл нужным пояснить дальше. — Я имею ввиду, что те восемь-девять дней, что ты сидишь в петле, вычитаются из моей жизни. И так я выплачиваю за всех. — Недовольно пробормотал он, постепенно приходя в себя и снова начиная хмуриться. — Я не жалуюсь сейчас, если ты так подумал! Хватит смотреть на меня глазами, будто побитого щенка под дождём увидел! Я тебя прибью, отвернись! Тошнит. — Ты чая напился, вот и тошнит, — вывел я, всё же пряча взгляд в стакане. — Так вот, почему ты всё время говорил, что у тебя нет времени возиться со мной? — Ты видишь другие причины? — с явным сарказмом поинтересовался Хашимото, скрестив руки на груди. — Никому не хочется умирать в рассвете лет. Только вот незадача, не всех спрашивают, чего они хотят. — Зло выплюнул он, вжав голову в плечи. — И… И много таких петель ты создавал? — Не удержался от очевидного вопроса я. -… — Мальчишка задумчиво принялся загибать пальцы на руке, а потом разгибать их обратно. Спустя полминуты счёта, он сбился и, чертыхнувшись, сдался. — Много. — Отмахнулся Хашимото. — Тоже мне, герой. — Самокритично усмехнулся Хашимото. — Ты этим рассказом пытаешься дать понять, что мне следовало бы поторопиться? — Неуютно поёрзал на стуле я. Теперь, когда я узнал, в чём заключается причуда мальчишки, мне стало как-то стыдно. В конце концов, он младше меня, ещё не так много прожил, а я, можно сказать, «выкачиваю» из него дни. Иногда, люди борются за мгновения жизни, а я отбираю у него целые дни… Да и вообще, мне ведь неизвестна продолжительность его жизни… Может быть, он и без помощи окружающим должен был умереть молодым, так что ж теперь? Погибнуть, так и не успев начать жить? Чувствую себя каким-то паразитом… — Нет, — тем временем откликнулся мальчик, скорчив недовольную мину, но быстро успокоившись. — Куда уже торопиться? Конец всё равно близок. — В каком смысле? — Насторожился я. Внутри поселилось смутное чувство тревоги. Мрачноватый вид Хашимото совсем не радовал, а его последние слова заставили вздрогнуть. Кажется, я начинаю понимать, к чему он клонит. Но это же абсурд. Самый настоящий бред. Ну, или я снова всё не так понял. Лучше уточнить. — В коромысле, — закатил глаза мальчишка, заварив себе очередную кружку чая и плюхнувшись обратно на стул. — Ты говоришь, что не знаешь, как нейтрализовать злодея, который сам является жертвой, которую нужно спасти, так? — Он принялся часто стучать ложкой по краям кружки, размешивая сахар в чае, которого, по-моему, он добавил слишком много… — Если выражать икс через точно такой же икс — ничего не выйдет. — Уклончиво ответил я, зачем-то проводя параллели с алгеброй. — Вот именно, — кивнул Хашимото. — Поэтому, опираясь только на преступника и жертву, ты ничего не решишь и продолжишь топтаться на месте. Мысли шире. Кто ещё замешан во всех этих временных петлях и прочей ерунде, помимо твоей одноклассницы? — Я и ты, — быстро ответил я. Разговор, очевидно, плавно перетекал в объяснение той самой задумки, что возникла у меня в голове. Нет-нет-нет, Хашимото, одумайся, не переходи на сторону Момо. Но мальчишка телепатией не обладал, так что резко кивнул и продолжил свою мысль. — Именно. Что можем мы с тобой в этой истории? — Мальчишка сцепил руки в замок и тяжело вздохнул. — Прости, конечно, но ты вообще не в состоянии повлиять на события, которые произойдут спустя три года. Не без причин, разумеется. Во-первых, ты там уже умер. Во-вторых, ты сам же загнал себя во временные рамки, выраженные этой самой петлёй, в которой мы сейчас находимся. Можно сказать, ты балансируешь на тонком канате. С одной стороны, ты мог бы закончить петлю и просто, зная о событиях будущего, предотвратить подобное. Но, в то же время, в этом уже не будет смысла, поскольку, стоит тебе выйти из петли, как будущая Яойрозу прикончит себя прошлую, а вся твоя затея по спасению потеряет смысл. С другой стороны, ты можешь остаться в петле и продолжить протестовать по отношению к будущей Момо, надеясь, что она оставит себя в покое. Однако вероятность удачного исхода такого плана крайне мала, поскольку твоя сумасшедшая одноклассница так просто не сдастся, а я тоже не вечен и не смогу долго вынашивать вас обоих. Не забывай, на мне сейчас две петли, так что время я теряю в два раза быстрее. — Шинджи окинул меня беглым взглядом и, удостоверившись, что я ещё не сплю и внимательно его слушаю, продолжил. — В итоге, ты недееспособен. Тогда и ты, и Момо выбываете из списка людей, способных изменить что-то в лучшую сторону. — Мальчик перевёл дыхание. — Рассмотрим меня, как кандидатуру. Я человек, который перемещает других во времени. Тот, кто переместил и тебя, и Момо. Управлять я своей причудой не умею, да и жить осталось, в принципе, не так много. В этом времени, маленький я тоже существую. У меня в десять лет, после смерти родителей была долгая депрессия и апатия. Мне ничего не было нужно и ничего не хотелось. — Хашимото расцепил руки и непроизвольно сжал кулаки. — Дядя у меня тоже так себе, а других родственников нет. У меня ничего нет от слова «совсем». Я даже не живу. Скорее просто существу. В это время я не особо представляю своё будущее, и понятия не имею, как прожить завтрашний день. В этот период, я мог только мечтать о том, чтобы умереть… — закончил размышления Шинджи. К концу его монолога, голос мальчишки звучал совсем тихо и хрипло. — Ты предлагаешь… — я сжал многострадальный стакан в руках. — Убить десятилетнего тебя, чтобы в будущем ты не переместил Момо, и она не смогла бы покончить с собой? — … — Хашимото, выдержав небольшую паузу, коротко кивнул. — Отказываюсь, — отрезал я. — Это глупо! Разве тебе, как и Яойрозу, в будущем не найдётся замены? Думаешь, она не встретит никого с причудой, идентичной твоей? Да и тем более, не ты ли говорил, что ради спасения пяти людей нужно убить столько же? — Говорил, — согласился мальчишка и поднял на меня уставшие глаза. — И в чём проблема? Ты ведь хочешь спасти только одну одноклассницу? Жизнь за жизнь, должно хватить. Или у тебя там гарем в классе? — Одними губами усмехнулся Шинджи. — Это не смешно, Хашимото! — Скрипнул зубами я, едва сдерживаясь, чтобы не сорваться на крик. В голове всё смешалось. Что за безумие творится вокруг?! Откуда взялось столько людей, видящих выход только в убийстве самих себя? Даже если это единственный верный вариант — я не хочу в это верить. Герои всегда спасают людей, я не могу позволить умереть ни Шинджи, ни Яойрозу. Должен быть другой способ… Должен быть… — Тодороки, других выходов нет, — пожал плечами собеседник, глядя мне в глаза. Кажется, они были слишком выразительны в своих сумасшедших забегах по кухне. — Думаешь, я предлагал бы, если бы были? Пока ты пытался вычислить убийцу, все эти дни я продумывал различные возможные варианты развития событий и того, как мы будем выбираться из каждого из них. И в данном случае, единственный выход — это вход. Вход, начало, то, из чего и выросла вся проблема. Зуб за зуб, глаз за глаз, как говорится. Убиваем десятилетнего меня, всё равно мне жить осталось не так долго. Годом раньше, годом позже, какая разница? — Мальчик попытался натянуть на лицо улыбку, но вышло это у него крайне паршиво. — Я умираю, соответственно, не возникает ни твоя петля, ни петля Яойрозу. Никто никого не убивает и вы живёте в целости и сохранности. Если мысль о моём убийстве задевает твою честь, как героя, то мне не сложно последовать по стопам твоей одноклассницы. — Соврал Шинджи, нервно передёрнув плечами. Конечно, ему сложно… — Герои предотвращают убийства любого рода, — продолжал гнуть своё я. — Самоубийства в том числе. — Послушай, хватит уже играть в борца за справедливость. — Раздражённо прорычал Хашимото. — Просто задай себе один единственный вопрос: кто тебе важнее? Я или одноклассница? — Он выжидающе уставился на меня. От такого вопроса я на мгновение выпал из реальности, но быстро в неё вернулся. Конечно, ответ очевиден… В конце концов, я ввязался во всё это только из-за Момо, никак иначе. Но почему всё обернулось тем, что мне нужно выбирать между смертью той, кого я пытаюсь спасти и смертью невиновного мальчика, который просто прогуливался по улице и совершенно случайно влип в опасную игру со временем? Я лихорадочно соображал, что мне делать. Выход. Выход. Выход… сколько бы я не искал, найти его и правда не получалось. Жизнь за жизнь… — Видишь? — Откинулся на спинку стула Шинджи. — Это нормально. Иногда приходится чем-то жертвовать. Герои не могут спасать всех сразу, ничего не теряя. — Хашимото положил голову на стол. — Знаешь, наверное, помощь людям — это единственное занятие, которое приносило мне радость. Но моей причудой нередко пользовались в корыстных целях не самые хорошие люди. — Сонно пробормотал мальчик, вновь грустно разглядывая пейзаж за окном. — Может быть, моё убийство будет правильным решением? Вероятно, это поможет предотвратить перемещение с целью, похожей на цель Момо. — Хашимото помолчал немного. — Знаешь, я не сказал бы, что люблю жизнь. Но почему-то, теперь, когда я осознаю, что смерть действительно не за горами… — он вздохнул. — Оглядываясь назад, я понимаю, что почти не жил. Хочется многое сделать. Уехать куда-нибудь. Пойти в школу. Завести друзей. Притащить корм котам, которых я гонял… Много странных идей. — Шинджи перевёл взгляд на оставшийся чай и плавающий в нём раздавленный самим же мальчиком, лимон, который был отчётливо виден в прозрачной стеклянной кружке. Хашимото поджал губы, понимая, что слишком откровенен со мной, так что поспешил подняться и нахмуриться вновь. — Но если я решил, то лучше осуществить задуманное побыстрее, пока я не передумал. И, даже если ты против — я всё равно сделаю все, чтобы «преступление» прошло гладко. — Мальчишка окинул меня серьёзным взглядом. Я только безнадёжно посмотрел на него в ответ. Отговаривать Шинджи бесполезно. Да и, кажется, этот выход правда единственный… Поэтому, сглотнув, я решил спросить только об одном: — Что на счёт моих воспоминаний о петле? — Тихо поинтересовался я. — Если ты умрёшь в десять лет, то есть до того, как мы познакомились… Я буду тебя помнить? Помнить всё произошедшее, если, по идее, этого никогда и не было? — Не знаю. — Задумчиво постучал пальцем по столу мальчик. — Не задумывался о подобном и никогда не сталкивался. А что? Внезапно осознал, насколько я прекрасен и не хочешь забывать? — Снова предпринял попытку нахально усмехнуться Хашимото. И снова не вышло.       Я помолчал, не зная, что сответить. Вероятно, сейчас мы беседуем в последний раз, а я будто забыл, как говорить. Что сказать человеку, который погибнет уже завтра (сегодня уже чересчур поздно для убийств)? Я не был слишком близок с мальчишкой, что уж говорить о приятных отношениях. Я не знаю всех особенностей его внутреннего мира и совершенно не умею успокаивать детей. Хотя, думаю, если сейчас начну его утешать или поддерживать — Хашимото от этого легче не станет. Да, скорее всего, он меня просто ударит. Это в его духе. — Ты хороший парень, Шинджи. — Я с трудом связал всё, о чём думал в одно маленькое предложение. — Чего? — Недоверчиво покосился на меня Хашимото, явно подозревая в моих словах скрытый смысл. Но, немного погодя понял, что я не шучу. — Ну… Ты тоже ничего так, Шото. Туповат, но терпимо. — Промямлил мальчишка. Я обижаться не стал. Не время, да и подобное вполне в характере Шинджи. Сказывалась его социальная неразвитость. — Жаль, что мы не были друзьями. — Помолчав немного, буркнул Хашимото. — Может?.. — я протянул мальчику руку для пожатия. Тот только тоскливо на неё покосился. — Нет уж, спасибо. — Отказался Шинджи, скрипнув стулом и поднявшись из-за стола. — Мне будет проще уйти, если у меня ничего не будет, как и прежде… — Как скажешь. — Я запихнул руку обратно в карман. Хашимото кивнул, посмотрев на часы, показывающие без двадцати минут полночь. Мальчик напоследок помешал свой чай ещё раз и с залпом выпил, поморщившись. — Мой чай остыл.