Вальпургиева ночь

Спустя несколько часов Я оценивающе посмотрел на свою перевязанную Софи руку. Бес поцеловала мою щёку и тихонько откинулась на подушки. Рядом с ней лежал маленький ребёнок, а в руках она держала второго, который сладко причмокивал её грудью. Первый начал морщиться и постанывать, и бес взяла и его и поднесла ко второй груди. Я же рассматривал их троих и меня пробирала любящая и несвойственная мне умилительная улыбка. - Я так люблю тебя, - всё, что смог сказать я, целуя бледный лоб жены. Софи сглотнула и по её щеке покатилась слеза, а сама она улыбалась, смотря на меня. - Наполеон, они такие маленькие, такие беззащитные. Чёрт, я не могу, я так сильно люблю их. - А меня, значит, нет? - пошутил я, обнимая её. - И тебя тоже, - она поцеловала меня. Я вытер её слезу, обнимая и тихонько покачивая, смотря на младенцев. Мне даже не верилось, что у такого безжалостного и жестокого демона как я однажды будут вот такие маленькие, милые, беззащитные и хрупкие дети. Один из них оторвал голову от материнской груди и посмотрел на меня своими большими голубыми сонными глазками. Он зевнул и стал рассматривать меня. - Это папа, сыночек, - нежно сказала Софи, целуя его в лобик. - Наполеон, возьми его. - В...зять? - Это же твой сын. Не бойся, - улыбнулась бес, ластясь ко мне. Со всей бережностью, какой только мог, я взял новорожденного сына на руки. Тот снова зевнул и посмотрел мне в глаза. Что за маленькое беззащитное чудо. Я потерся своим лбом об его лобик и тихонько поцеловал пухленькую щёчку. - Мой мальчик. Мой маленький бесёнок, - тихо сказал я. Второй младенец немножко помычал и потом вздохнул, засыпая. - Моя сладенькая девочка, - Софи нежно, как это умеют все женщины, поцеловала ребёнка в маленькие губки и носик. - Моя маленькая леди. Я сильно поцеловал жену в тёплую щёчку и сглотнул неприятное, но знакомое ощущение в глотке. Я жесток и беспощаден, я тиран, я бес и убийца, я проклятый богом падший, я не плачу! - Чёрт, Наполеон, ты столь чувствителен? - умилилась Софи - Нет. Просто... просто... что-то в глаз попало. - Я помогу, - она любовно поцеловала меня и положила щекой себе на грудь. - Дорогая, мне кажется, или твоя грудь стала больше? - Да, из-за молока. Теперь у меня 6-й. Или 7-й? - Ночью проверим, - сказал я, лапая жену и обнимая сына. Тут девочка зевнула и закрыла свои глазки. - Чшш. Спи, моя сладенькая доченька, - тихо и нежно сказала Софи, укладывая дочь в колыбельку. - Засыпай, моя маленькая Дженни Бонапарт. Я ласково посмотрел на спящую дочь. Она родилась лишь час назад, но мне уже видятся в ней черты матери. - Так, давай, - Софи взяла у меня сына. - Оноре, мой маленький, мой сладенький сыночек, тебе тоже пора спать. Старший ребёнок уткнулся в её грудь и стал причмокивать молоком. Бес улыбнулась, гладя его затылок. - Ты у нас покушать любишь, моя сладенькая прелесть? Чёрт, я не могу. Я правда теперь папа... уже представляю, как буду учить Оноре, гулять с Дженни, как подарю им драконов, как научу владеть мечом... Софи уложила уснувшего сына в колыбельку к сестре, и вздохнула, лёжа на подушках. Она была измучена, но выглядела счастливой. - Любовь моя, я так голодна. Ты не мог бы принести еды? - Что за вопрос, любимая? - я поцеловал её и быстро вышел из спальни. Я вернулся с подносом, на котором стояли суп, белое мясо с овощами, пирожное и чай. Я лёг рядом с ней, обнимая и дыша в плечо. Ощущение тихого счастья наполняла всё моё существо. И длилось это до ночи, пока я не понял, что детям абсолютно всё равно, выспятся родители, или нет.