Ну не бывает так!

***

— В следующий раз, когда тебе приспичит запрячь меня ехать с тобой в якобы рабочую командировку, ты так сразу и говори: хрень полная, скука смертная, первые дни все пьют и жрут, а конструктив оставлен на конец недели, когда серьезные дяди нагуляются на полжизни вперед, потому что дома задолбались сидеть в своих галстуках… — Это важное собрание, проводимое раз в год, и наш шанс продвинуться среди других компаний. Но с собой я тебя потащил не за тем, чтобы покрасоваться на корпоративном вечере. Ну… Не только за тем. — Стас, а, Стас. Мне пнуть тебя сейчас или дождаться, пока мы доберемся до номера?.. Хотя, черт, так лень… Как будто наулыбал и натрындел себе целое состояние и сейчас тащу его на своем горбу. Эти светские разговоры… — Вот как раз в номере все и дело! Тебе понравится, обещаю. — Надеюсь, там можно упасть мордой в подушку и просто не вставать до самого утра. Мужчина не отвечает, только ухмылку прячет, голову повернув. Лифт плавно тормозит на девятом этаже одного из самых крутых отелей столицы. Переступая границу разъехавшихся в сторону дверей, он на выдохе постарался оставить всю рабочую суматоху позади. Несмотря на перманентное ворчание и надутый вид сейчас, Влад показал себя подающим хорошие перспективы сотрудником, завел несколько полезных знакомств. Стас не сомневался, что сможет получить максимум выгоды от визита. Но это все потом. Сейчас ему не терпелось выбраться из пиджака и увидеть реакцию молодого любовника на небольшой сюрприз, ведь с опоздавшего самолета они полетели сразу «работать», вещи отправив в номер с персоналом. Пискнул тихо замок, дверь бесшумно закрылась за спиной. Влад резко развернулся на пятках и со вздохом уткнулся в чужое плечо. Нахмурился. — Устал. Тут же нет камер, да? — Да, можно расслабиться. Ты молодец. Для первого раза держался просто отлично, — губы ласково коснулись виска, объятья на секунду стали крепче. — Ванная прямо и налево по коридору. Все необходимое на полках найдешь. Я присоединюсь через пару минут, звонок только сделаю один… И завалимся отдыхать. — Ладно. Не задерживайся. Когда вихрастая макушка скрылась из виду и приглушенно загудела вода, Стас метнулся в спальню к своему чемодану. Боковой карман, несколько бумажных пакетов, аромат воска, щекочущий обоняние... Завершив приготовления, спешно направился в ванную, раздеваясь на ходу. Влад стоял в душевой кабинке, запрокинув голову, позволяя теплой воде смывать с тела липкую усталость и рабочую доброжелательность. На скрип створок отреагировал лишь рассеянной улыбкой, позволяя сильным рукам сомкнуться на поясе, прижимая к такому же еще скованному напряжением телу… Внутренние механизмы-роли переключались медленно, но верно. Долго выстраиваемый, но исправно функционирующий процесс. В душе они пробыли недолго. И перед тем, как выйти из комнаты, Стас шепнул парню на ухо: «Закрой глаза». Тот удивленно обернулся стоящему за спиной, но веки покорно опустились. Ладонь в ладонь и шаги в темноте. Доверял безоговорочно, любопытство только оставляя на поверхности. — Что ты задумал? — Увидишь. Вообще мне хочется, чтобы ты очень много сегодня смотрел. Порог спальни. В ней почему-то ощутимо теплее, чем в коридоре. Влад случайно задевает плечом дверной косяк и тихо шипит. Стас беззлобно усмехается и за локоть тянет любовника на себя. — Ты мне отомстить решил, что ли?.. — парень хмурится, но на губы невольно закрадывается улыбка. Азарт просыпается — лучшее оружие против усталости и рутины, стирающее с памяти незнакомые лица, громкие речи и чужой смех. Они владели им в совершенстве. — Разумеется. Месть сладка. Взгляни. На выдохе Влад открывает глаза и замирает, судорожно сглотнув. Комната тонет в полумраке мерцающего света расставленных по полу и тумбам свечей. Мягкий свет облизывает обнаженные тела в одних только полотенцах белых на бедрах, и это лишь часть картины. Потому что прямо напротив них в полстены и весь потолок над ними… Зеркала. Огромные, незамутненные ничем зеркала. Блики кружили по комнате в отражениях, огненные всполохи дрожали, отзываясь в глазах сгущающимся блеском и тяжестью, скользящей вниз. А за спинами их из окна в пол простирался сумеречный город, расцвеченный своими собственными огнями, прикрытый лишь полупрозрачными шторами по краям. — ...вау. Это что… Сеанс изгнания нечисти класса «люкс»? — хрипло ухмыльнулся парень, не в силах оторвать взгляд от зеркала и мужчины позади, что со спокойной улыбкой опустил голову ему на плечо, прижимаясь к спине. — Скорее ее призыва, — ладонь ненавязчиво по груди скользит, задевает сосок, пальцы скатываются ниже, на живот. Медленно, позволяя прочувствовать каждый миллиметр кожи. Ногти цепляют коротко. Влад сглатывает снова, заворожено следя, как отражения покорно повторяют каждое движение. Не так страшны они сами по себе, как чувственно то, что ощущениями выдает мозг, подстегнутый визуальным эффектом… Дыхание сбилось почти мгновенно. Стас усмехнулся, голову повернув и губами поймав мочку уха, боковым зрением держа зеркало в поле видимости. — Я хочу, чтобы ты смотрел, — шепот, властный, горячий шепот, от которого подскакивает пульс против воли, — наблюдал за мной. За собой. За всем, что происходит. Сегодня тебе запрещено закрывать глаза. Смотри внимательно. Другая рука с пояса поднимается к шее, подбородок оглаживая, вынуждая голову поднять. Запоздало понимая, что мелко дрожит, Влад вдруг столкнулся с собой снова. Собственное отражение с потолка приветствовало ошалевшим взглядом под аккомпанемент нескольких десятков огоньков. Растрепанная грива еще влажных волос на фоне светлой кожи. Словно сам инкуб, врасплох пойманный. Пальцы сжали слегка гортань, и невольно губы разомкнулись, пропуская неровный вдох. В отражении мелькнула кромка зубов. Прогнулся в спине — уверенная ладонь прошлась ниже, как в замедленной съемке. Не закрывать глаза оказалось чертовски трудно. Как будто какой-то внутренний рефлекс, подстегивающий откинуться в ласкающие руки, поддаться губам, неторопливо выцеловывающим шею, отпустить контроль в приступе расслабленности, отчаянно сопротивлялся. Но зеркала не позволяли «отключиться» от ситуации, механически напряженно выполняя пожелание-приказ, они снова и снова магнитом притягивали взгляд, связывая ощущения воедино. Вот наглый язык открыто проводит влажную линию по плечу к шее — едва-едва заметно блестит на коже намеренно оставленный след, вот короткий укус — по коже мурашки рассыпаются. Влад был уверен, что видел уже все эмоции этого мужчины, какие только мог тот ему показать. Но это упоение, эта жажда и вместе с тем трепетная, заботливая нежность, с которыми он целовал его, скользя руками по телу, сбивая несчастное полотенце ниже, скидывая его вовсе… И тот неистовый голод, сумасшествие в собственном взгляде… Это было совершенно незнакомое чувство, неловкость которому покорилась непростительно быстро. Стас ощупью нашел чужую ладонь, переплетая пальцы, и, ощутив сжатие в ответ, мягко потянул парня к кровати — ложу, на котором при желании уместилось бы и четверо. Прохлада свежего постельного только обострила контрасты. Завалившись на лопатки и поймав в фокус улыбку такую же пьяную, Влад собрался было приподняться на локтях, чтобы украсть еще как минимум пару горячих поцелуев, как рука наткнулась на что-то шершавое возле подушки. Недоуменным взгляд был недолго. — Ты серьезно? — смешок получился сиплым, пальцы отточенным движением огладили упругие волокна собранной в неряшливый моток веревки. — До твоих навыков мне, конечно, далеко, но… Я же обещал тебе кое-что припомнить, — кусает игриво ключицу, пряча смех, и отстраняется. Как завороженный, Влад смотрит в потолок, кажущийся отчего-то неприлично низким, где отражение Стаса методично распутывает клубок, почти ровными змейками укладывая веревку рядом — черные полосы на кофейного оттенка ткани, затем ладонью ведет от пупка по грудине к рукам, подхватывая сначала одно запястье, после другое, аккуратно фиксируя их над головой, бросив пару узлов сквозь резьбу деревянной спинки кровати; видит спину его, сведенные лопатки, мягкие тени, пляшущие по коже от пламени, дергающегося под сквозняком… Нервно сглатывает, сжимая руки в кулаки, запоздало ощущая, как плотно, но бережно улеглись путы, — подергал пару раз, голову только ненадолго запрокинув, чтобы удовлетворенно хмыкнуть. Тихий звякнувший звук привлек внимание. На мгновение Владу показалось, что у него дернулся глаз. — Это… — Смотреть, а не болтать, душа моя, — Стас улыбнулся ехидно, одним пальцем подняв чужой подбородок вверх. Парень прикусил губу изнутри, чувствуя, как на шее застегивается полоса мягкой кожи, сдавившая ощутимо, но не перекрывающая доступ кислорода. Холодная цепочка, небрежно брошенная на живот, заставила вздрогнуть. Когда первый зажим пристроился на соске, Влад не удержал шумного выдоха, веки опустились сами собой, когда короткий импульс боли сменился просто давлением, волнующей тяжестью. — Не закрывать глаза, — в голос вплелись демонстративно начальственные нотки недовольства, в наказание мужчина слегка потянул цепь на себя. Полувздох-полустон. Взгляд снова метнулся к зеркальному потолку, на распластанное, альтернативно распятое тело. Губа закушена с силой… Стас пропустил второй зажим через кольцо в ошейнике и закрепил его на положенном месте. Отстранился с довольной ухмылкой, оценивая результат своих стараний, творение собственных рук. Полностью обнаженный, со стоящим членом и глазами, уже вожделения полными, устремленными вверх, тяжело дышащий, ерзающий… То, что нравилось Стасу в любовнике больше всего, — не теряющий внутреннюю силу даже в таком положении. Собственное возбуждение давало о себе знать горячей тяжестью в паху, но закончить все сейчас было бы не так интересно. Пристроившись меж разведенных ног, мужчина согнул одну в колене и провел ладонью по чужому боку к бедру, оглаживая выступающую косточку, слегка царапнув кожу. Вскользь поцеловал колено, стараясь перенести вес тела на руку и держаться так, чтобы у Влада оставалась возможность лицезреть каждую подробность их сегодняшней ночи, а не только чувствовать. Кадык судорожно дернулся над границей ошейника — он сглотнул. Губами вдоль внутренней стороны бедра, непростительно медленно, почти жестоко, незадолго до того, как пальцы обхватят налитый член, сделав первое движение. Дернувшись от которого, Влад особенно остро осознал, в какой капкан посадили его сегодня. На каждую попытку откинуть голову, на каждый даже самый легкий прогиб в спине в желании податься бедрами за вожделенной лаской кольцо в ошейнике натягивало цепочку зажимов, разбавляя болевыми порывами тягучее удовольствие. Пока Стас возился со смазкой и резинкой, пока подготавливал, парень успел в мыслях от нетерпения умереть и воскреснуть заново пару раз, даже зная о том, какой лихорадочной горячкой наслаждения потом обернется такое растягивающее промедление. Шипел возмущенно, щурился под чувственный грудной смех. Руки, давно в кулаки сжатые, натягивали веревку до боли в запястьях. Гипнотические блики, танцующие по нагревшемуся металлу и вспотевшей коже, только распаляли прикованный к зеркалу взгляд. Он видел, как на каждом глубоком вдохе цепочка натягивалась, на вид почти незаметно, но в реальности весьма ощутимо стискивая и дергая плоть. Старался дышать мелко и прерывисто. Не получалось. Пальцы внутри знали, куда давить. И их тоже было видно. Как почти по-хозяйски они проникали в тело и покидали его снова и снова. — Стас… Прекращай, — тихо взвыл, позвал, не выдержал. Получил поцелуй чуть левее пупка и довольную усмешку далекого родственника Чеширского кота. Ответа внятного не последовало. Только ладони под колени поймали, пристроили ноги на плечи. Первый толчок, как и все последующие, как и свое собственное раскрасневшееся лицо, хоть и смутно, в момент разрядки Влад видел тоже. Видел, как крепко ладони сжимают бедра, оставляя быстро исчезающие следы от пальцев, как член любовника, давно требующий к себе внимание, одним плавным движением погружается внутрь; видел себя, нервно кусающего губы от невозможности поцеловать этого нереального психа, почти сразу сорвавшегося на быстрый ритм, вынуждающий вздрагивать и почти задыхаться, с его фантазией, о которой коллегам креативного отдела лучше не знать… Видел его макушку, плечи и свое скованное чем-то бóльшим, чем кусок веревки и цепочка жалкая, тело в его руках. И позволил стону превратиться во вскрик, когда мышцы скрутило судорогой так, что спина оторвалась от покрывала, а на живот брызнула вязкая сперма. — Черт... блять... тебя... дери... — И я тебя тоже люблю.