Под прикрытием

      Приглушенный свет, пастельные тона, плавные линии, вид на Центральный парк — всё располагало к приятному общению под бокал вина и тихую музыку. Несмотря на высокие каблуки, словно бабочка, она порхала к столику, за которым, в ожидании прекрасной дамы, сидел мужчина с переполнявшим его восторгом от её внешней красоты. Алые губы разомкнулись, раскрываясь в прекрасную улыбку, когда шоколадного цвета глаза встретились с добрым и кристальтно-светлым взглядом. Сейчас все слова были излишни. Ненавязчивая фортепианная музыка, благоухание живых цветов, открывающийся вид на нижний Манхэттен - всё делало это местечко очаровательным. — Прекрасно выглядишь, — выдавил он из себя, заворожённо глядя на брюнетку. — Спасибо, — опустилась на стул, сев напротив мужчины.       К этому слову она привыкла добавлять фразу «я знаю», которая никогда не сорвётся с её губ в его сторону. Только не в его, нет. Для него хотелось быть прекрасной. Это человек, восхищённый взгляд которого ласкал сильнее любых прикосновений. Дыхание замирало, когда он так смотрел.       Улыбнулась, ничуть не смутившись. Она знала, что красива внешне, знала, какое впечатление производит на мужчин, знала, как заставляет их сердца биться чаще и задерживать дыхание, когда подходит слишком близко. То же самое сейчас происходило с Робином: его сердце отбивало чечётку, а дыхание предательски подводило. Она это осознавала, и ей это нравилось. Но в этот раз всё было по-другому. Реджина старалась гнать от себя эти мысли. Он, возможно, преступник. Он — работа. Влюбляться в него, как минимум, глупо. — Здесь нужно бронировать столик недели за три, минимум, — разрушила она тишину, таившуюся между ними. — Вместо кого ты меня сюда привёл? — игривая улыбка полетела в его сторону, заставляя улыбнуться в ответ. — У меня тут должна была быть встреча, но несколько дней назад пришлось её отменить. — Встреча или свидание? — игриво вскинула брови. — Встреча, — настойчиво уточнил Робин. — Тут хорошая кухня. И очень разнообразная. Я не знаю твоих предпочтений в еде, так что обширное меню — большой плюс. И я позволил себе выбрать вино. Надеюсь, ты не против? — Если ты знаешь толк в хороших винах, то нет, я не против.       Робин с улыбкой протянул ей бокал красного, как бордовая роза, вина. Бросив мимолётный взгляд на фужер в его руках, Реджина потянулась к нему и, обхватив тонкими пальцами ножку бокала, забрала напиток, изначально предназначавшийся для неё. Медленно, не отводя взгляда от глаз мужчины, Миллс поднесла бокал к алым губам и сделала глоток, оставляя на плотном стекле след от помады. Прочувствовав вкус напитка, она улыбнулась уголками губ. Мимолётная лёгкая улыбка не осталась без внимания Робина. Она определённо оценила его выбор и поставила для себя галочку в уме, что он знает толк в хороших винах. — Австралия? — подарила ему нежный взгляд. — Фокс Крик Виксен? — Миледи разбирается в винах? — улыбнулся Локсли. — Этот манящий аромат спелой вишни, чёрной смородины и горького шоколада ни с чем не с путаешь, — ласково, как птичка, прощебетала женщина.       Довольная улыбка заиграла на её лице, а глаза загорелись озорным огоньком. Он угодил ей. В попытках угадать её предпочтение, попал в самую точку. — И у меня много талантов, — добавила Реджина спустя секундное молчание. — Я даже не сомневался, — улыбнулся мужчина, показывая очаровательные ямочки. — Кстати, это свидание, Миллс. — Чёрта с два! — выразила протест. — Дружеская встреча, — перефразировала Реджина на свой лад, расстилая плотную салфетку на своих ногах. — Не-а, — широко улыбался Робин, кажется, ему нравилось её дразнить. — Свидание. — Свидание с проституткой? Как низко вы пали, мистер Локсли, — наигранно состряпала серьёзное выражение лица.       С каждым новым глотком вина из её головы бежали, исчезая, все заботы. На смену фальшивой улыбке, которую она натягивала почти всё утро, пришла искренняя, настоящая, которая исходила, казалось, из самых глубин души, прорываясь сквозь тьму, превращавшуюся в свет. — Кто научил тебя разбираться в винах? — острым ножом водя по сочному куску мяса, спросила Реджина. — У моего дяди была своя винодельня. Просуществовала она недолго, но кое-чему научить он меня успел. Что насчёт тебя? Кто научил тебя разбираться в винах? — Как бы мне не хотелось это признавать, но… — она тяжело вздохнула. — Бывший муж.       Взгляд женщины утонул в бокале с вином, что не позволило Робину заметить потухший огонёк в её глазах. — Твой муж? — чуть не подавился обедом. — Бывший муж, — чётко уточнила она. — А вообще, я вдова. Стала ею в 22. — Оу, сочувствую… — выдавил, потеряв дар речи. — Не стоит. На его похоронах я бы с радостью приняла поздравления. Но, я на них даже не пришла, — немой вопрос читался во взгляде мужчины, и Реджина отвела взгляд. — Леопольд Кинг. Слышал о таком? Я вышла за него, едва мне стукнуло 18. — Можно задать тебе неловкий вопрос? — слегка поморщившись, спросил Робин. — Попробуй, — Реджина перевела взгляд на мужчину. — Что это? Брак по расчёту?       Реджина бросила на него удивлённый и немного осуждающий взгляд. Многие считали так же, но почему-то именно из его уст слышать это было неприятно. Как будто тонкая иголочка прошла сквозь нежную кожу, ловко преодолевая защитную броню, и кольнула в самый центр бьющегося сердца. — Ты правда думаешь, что я могла выйти замуж по расчёту? — немного обиженно произнесла она. — Прости, я не хотел тебя обидеть. Просто мне на ум не приходит ничего другого, когда я осознаю, что восемнадцатилетняя девушка вышла замуж за… Насколько он был тебя старше? — Почти на 30 лет. — Если это не брак по расчёту, то… Любви все возрасты покорны? — Тебе когда-нибудь говорили, что ты слишком любопытен? — смерила мужчину недобрым взглядом. — Я не любопытен, мне просто интересно… Узнавать тебя.       Реджина посмотрела в голубые глаза и вновь ощутила этот тёплый, особенный взгляд, смотрящий на неё без осуждения. Как будто он предназначался только ей. Она упёрлась локтём в стол и подпёрла рукой подбородок, пристальнее всматриваясь в глаза, сидящие напротив. Ей показалось, что в них и правда играл лишь интерес и попытка узнать её получше. — Моя мать, — вдруг вырвалось из уст Реджины. — Она, скажем так, не терпела возражений. Мой отец ушёл из семьи и переехал сюда, в Нью-Йорк, оставив меня в Сторибруке с матерью-тираном, — эта история давно изжила себя, была оплакана и выстрадана, а потому не вызывала должных эмоций. — Чем ты ей так не угодила, что она отдала тебя замуж практически за старика? — Он был богат, влиятелен… Положение в обществе и всё такое. Она постоянно твердила мне, что любовь — это слабость, а вот власть и могущество — это всё. Считала, что такой мужчина, как Кинг, усмирит мой пылкий нрав и сделает из меня человека. Ну, а по факту, ей просто нужен был его бизнес и деньги. Она прекрасно знала, что жить ему осталось недолго. И она действительно верила в то, что мне всё это нужно. — А что нужно было тебе? — ненавязчиво спросил Робин.       Этот вопрос заставил Реджину на несколько секунд задержать дыхание и приоткрыть рот в немом удивлении. Робин, задавая этот вопрос, даже не представлял себе, сколько раз брюнетка, сидящая напротив, мечтала услышать эти слова из уст своей матери. — Мне…? — она слегка улыбнулась. — Свобода. Мне нужна была свобода. Я хотела быть самой собой. Может, иметь небольшой домик, где-нибудь на окраине города, где поменьше машин и людей, где душа радуется природе и свежему воздуху. Домик, по которому будет разноситься топот маленьких босых ножек и детский звонкий смех. Мне нужна была семья. Настоящая. Знаешь, как в романтический фильмах… Жили они долго и счастливо. Я хотела быть счастливой, хотела, чтобы меня любили до потери пульса, и хотела отдавать такую же любовь взамен. Но жизнь — не сказка… Так что глупые подростковые мечты так и остались мечтами.       Она не стала добавлять то, что сейчас, спустя столько лет, эти мечты ей уже не нужны. Нет больше той наивной девочки, которая полагала, что имеет право на счастье. Она не верит в вечную любовь, в долго и счастливо, но ещё больше, она не верит в то, что её можно полюбить такой, какая она есть, со всей её колкостью и дерзостью, с её иногда невыносимым характером, и с её желанием подчинять и властвовать. — Вовсе они не глупые, — тихо произнёс мужчина, накрывая миниатюрную руку своей ладонью.       От его прикосновения, от ощущения чужого тепла на своей коже Реджина слегка вздрогнула, что не осталось без внимания Робина. Он был внимателен и наблюдателен, и уже научился понимать, когда она довольна, когда чувствует себя неловко, а когда злится.       Робин по-настоящему восхитился ею. Он даже не подозревал, что в этой сильной женщине есть столько тепла и нежности. Он не подозревал, что за хищной улыбкой и колкими фразами прячется милая до чёртиков девочка, которая боится любить и быть любимой, потому что однажды её душу вывернули наизнанку. И он поймал себя на мысли, что хочет залечить все её раны, восстановить истерзанную от боли душу и собрать воедино разбитое на тысячу осколков сердце.       Реджина смотрела в голубые глаза и не понимала, как в мужчине, о котором ходят разного рода недобрые слухи, может быть столько нежности и понимания. Может, люди ошибаются, а может, она смотрит на него сквозь розовые очки. Может, она не видит его изъянов, потому что душою тянется к нему, вопреки здравому смыслу. — Кажется, я понял причину, по которой ты не даёшь мне шанса.       Знакомый голос жестоко выдернул в реальность. Реджина подняла взгляд на Грэма. На ремне брюк болталась кобура с пистолетом, а значок «фбр» на поясе и вовсе приковывал взгляд. Миллс нервно сглотнула, желая прибить Хамберта из его же оружия.