***
— Отдай мне дело, — бесцеремонно влетела Реджина в кабинет Голда, громко хлопнув дверью. Каблуки простучали дорожку от порога до рабочего стола, и женщина опёрлась ладонями на разбросанные в определённом порядке бумаги. Голда до дрожи в теле бесило, когда она так делала, а делала она это довольно часто. И если первое время он возмущался, призывая не появляться в его кабинете, как ураган, то теперь же просто с тяжелым вздохом поджимал губы. — Ты работаешь под прикрытием, Реджина, — напомнил Голд, отрывая взгляд от монитора. — Четыре убийства за полтора месяца, пап. Если его не остановить, он убьёт снова, — уткнулась взглядом в тёмные глаза отца. — Ты ведь не просто так дал мне изучить дело. — Вчера ты просила меня стереть последние несколько лет твоей жизни с лица Земли, а сегодня просишь дело? — Пап… — жалобно протянула, строя глазки, как ребёнок, выпрашивающий сладость. — Ладно… — сдавшись, вздохнул мужчина. Он и сам был готов ей предложить это, она лишь опередила его. — Отберу для тебя лучших сотрудников, — поймал лёгкую победную улыбку дочери. — Я пожалею, что назначил тебя главой опергруппы? — Возможно, — пожала плечами. — Но надеюсь, что нет. — Кого ты хочешь себе в напарники? — Можно подумать, у меня богатый выбор. — Просто ответь… — закатил глаза Голд. — Свон и Джонса. — Хорошо, будут тебе Свон и Джонс. Но! — ткнул в её сторону указательным пальцем. — Командовать будешь отсюда, никаких выездов на место преступления. Сама выберешь, кто будет твоими глазами и ушами. Не хватало ещё Локсли этому попасться. Кстати, о нём. Молодец. Благодаря тебе у нас теперь есть доступ к камерам видеонаблюдения в его доме. — Попроси своих парней не смотреть бесплатное порно, — серьёзно сказала Реджина, намекая на свои интимные отношения с Локсли. До Голда дошло не сразу, а когда суть сказанного дочерью прояснилась в его голове, он цокнул и закатил глаза. — Это нужно установить в кабинете Локсли, — протянул маленький предмет. — Справишься? — А ты сомневаешься? — забирая вещицу из рук мужчины, Реджина вопросительно вскинула бровь. — Я сделал, как ты просила, — проигнорировав вопрос, серьёзно продолжил Голд. — Твоя подноготная заканчивается на смерти Кинга. Ещё я снял тебе квартиру, договорился с арендатором, оформили всё задним числом. Советую как можно скорее туда перебраться, — протянул комплект ключей, достанный из кармана пиджака. — В идеале, уже сегодня. Мои агенты могут помочь. — Только пусть твои агенты будут женского пола. Не хочу, чтобы чужие мужики копались в моём нижнем белье. — Согласно документам твой отец Генри Миллс, — вновь игнорировал дочь, но всё же принимая во внимание её слова. — Это хорошо. Значит, тебя со мной Локсли не свяжет. И я приплатил парочке влиятельных людей, на случай, если у Локсли возникнут сомнения, они подтвердят, что были твоими клиентами. — Спасибо, очень кстати. Робин как раз заподозрил неладное, — присаживаясь, вздохнула Миллс. — Реджина… — Голд серьёзно посмотрел на дочь и после недолгого молчания поймал её вопросительный взгляд. — Это не единственная твоя проблема. Мужчина достал из ящика стола свежий номер еженедельной газеты. Тонкие листы зашелестели, пока пальцы искали нужную страницу. Он представил взору дочери статью, и первое, что бросилось Реджине в глаза, — фото. Её фото с Сидни в машине Локсли. — Да твою ж мать! — выругалась женщина, прийдя в бешенство. — Я этому козлу пальцы сломаю! — смяла бумажные страницы и швырнула их в урну. — Твоё счастье, Реджина, что я прихожу на работу раньше всех остальных. Мои ребята скупили весь тираж, — пояснил он. — Ты мне должна. — Думаешь, Локсли не успел это увидеть? — с надеждой спросила Миллс. — Будем надеяться, что нет. Ничего не хочешь мне сказать? — сложил руки на столе и, облокотившись на них, строго посмотрел на дочь. — Сказать что? — непонимающий карий взгляд встретился с глазами отца. — Например, о чём вы говорили с Сидни? Что ты ему рассказала? — Я? Да о чём ты вообще? — нахмурилась от возмущения. — Он подсел ко мне, кинул пару дежурных фраз, я его выгнала. О фотографе даже подумать не могла. — То есть, не ты сказала ему о некомпетентности Джефферсона и о своём желании забрать дело себе? — Конечно же нет! — повысила голос Миллс. — Ты за кого меня принимаешь? Ты знаешь, как я отношусь к Сидни, да и к журналистам в целом. — Значит, кто-то у нас в отделе слил ему информацию, — раздумывая над собственными словами, Голд постучал пальцами по столу. — Подумай, кому это нужно. У кого-то на тебя зуб, Реджина. Самое печальное, что этот кто-то работает среди нас. — Зуб, говоришь… — она сделала глубокий вдох носом, пытаясь подавить вспышку злости. — Не думала я, что он зайдёт так далеко. Реджина подорвалась с места и молча покинула кабинет отца, оставляя его наедине с незаданными вопросами. Быстрыми, чёткими и резкими шагами она двигалась по коридору здания, звонко отбивая каблуками ритм. Руки были сжаты в кулаки, глаза взглядом метали молнии, а внутри бушевал ураган эмоций, сдерживать который с каждой секундой становилось всё труднее. — Где Хамберт? — резким тоном спросила Реджина после того, как обнаружила кабинет Грэма пустым. — В допросной, — несмело ответил кто-то, и Миллс кинулась в заданном направлении. Метры до комнаты допроса казались нескончаемыми километрами. — Эй, Миллс, куда? — мужской голос раздался позади, но ей было плевать, она лишь ускорила шаг и в следующую секунду влетела в допросную. Грэм кинул на Миллс вопросительный взгляд. Никто никогда не смел так бесцеремонно врываться на чужие допросы, но этой девице сходило с рук многое, и некоторые с недавних пор начали это подмечать. Разъярённая брюнетка, не обращая внимания на присутствие в комнате третьих лиц, с ходу съездила мужчине кулаком в нос. Его голова резко дёрнулась в сторону, а ладонь, приложенная к лицу, покрылась кровавыми каплями. — Дебил! — бросила ему в лицо, когда Грэм поднял на неё взгляд. — О чём ты только думал! Выпустив пар, Реджина ушла, громко хлопнув за собой дверью и мысленно обещая вернуться к этому разговору в другой обстановке.***
В воздухе витал терпкий аромат дорогого напитка вперемешку с элитным парфюмом. Мужчины разместились на диванчике в углу кабинета Локсли. Чёрная натуральная кожа отливалась блеском под искусственным светом больших потолочных ламп. Два стакана, на четверть наполненные тёмно-коричневой жидкостью, стояли на столике из прочного тёмного стекла. Деловой партнёр Робина зажимал между пальцев сигару и внимательно изучал документ, не показывая на лице никаких эмоций. Робин, спокойно ожидая решения, наблюдал за, он уверен, будущим коллегой. — Да, я думаю, это стоящий проект, — грубый тембр голоса озвучил своё решение. — Документы будут готовы через пару дней, тогда всё и подпишем, — под улыбку Робина мужчина затушил сигару. — Выпьем за сделку, — поднял тот бокал с виски, и когда стекло ударилось о стекло, до дна осушил его. — Робин? — прерывая овации, заглянули в кабинет. — Мне зайти позже? — Входи, Джон, — Робин согласно кивнул головой. — Мы уже закончили. — Я узнал то, о чём вы просили, — тихо сказал полноватый мужчина, косясь на бизнес-партнёра Локсли. — Так быстро? — удивился Робин, не верящий взгляд бросая на Джона. Робин вежливо намекнул партнёру на другие дела, не терпящие отлагательств, и тот, понимающе соглашаясь, поспешил удалиться. Локсли проследовал к своему столу, куда пригласил и Джона. — Ну, что там у тебя? — присел за стол Локсли. — Рассказывай. — Она действительно родилась в Сторибруке, — сел напротив Робина и, не медля ни секунды, начал свой монолог. — Отец, Генри Миллс, ушёл из семьи, когда девочке было шесть. Узнал, что Реджина ему не родная дочь, собрал вещи и уехал. Мать, Кора Миллс, мэр Сторибрука. Она действительно выдала дочь замуж за Леопольда Кинга, когда той было 18. У Кинга есть дочь, Мэри Маргарет Нолан, в девичестве Бланшар. С Реджиной они после смерти Кинга связь не поддерживают. — От чего он умер? — Сердечный приступ. — Значит, не солгала, — задумался Локсли, поджав губы. — Дальше? — А дальше пусто. После смерти Кинга дальнейшая судьба Реджины Миллс неизвестна. Чиста, как белый лист. Ни друзей, ни любовников, ни даже места работы, — протянул Робину документы. — Здесь вся информация на неё. Там есть домашний адрес и контакты парочки её бывших клиентов. — Что, даже зацепиться не за что? — Обижаешь, — с улыбкой протянул Джон. — Кинг оплатил Реджине обучение в академии ФБР, в Куантико. — О, как! — от неожиданности воскликнул Робин. — Интересно… — сложив руки в замок, откинулся на спинку стула. В глубине души Робин был готов к подобному повороту событий, но знать наверняка и принять правду оказалось куда сложнее, нежели просто иметь догадки. — Робин… — вмиг посерьезнел мужчина. Он наклонился вперёд, облокачиваясь на стол, и пристально посмотрел в голубые глаза. — В твоём доме жучки, и кто-то хапнул твою систему видеонаблюдения, — тише прежнего озвучил деталь мужчина, и Робин вопросительно обвёл пальцем кабинет. — Нет, кабинет чист. Во всяком случае, пока что. — Твою мать! — подорвался с места, швыряя со стола стопку рабочих документов. Робин тяжело вздохнул, стискивая от злости челюсти. Первое желание — разорвать Миллс на части. — Если тебя интересует моё мнение, то я считаю, что надо убрать эту Миллс. Пару минут Робин, опустив руки в карманы брюк, молча смотрел в окно, приводя в порядок мысли и успокаивая бешено колотящееся сердце. Очередное разочарование в женщине, которую он счёл лучше всех остальных. Она была целиком и полностью в его вкусе, начиная от внешности, заканчивая характером. Дикая кошка, которая становится белой и пушистой в лапах более сильного зверя. И принять тот факт, что он ошибся, дав шанс и ей, и себе, было невыносимо и мучительно больно. — Погоди пороть горячку, Джон, — немного успокоившись, заключил Робин. — Нужно выяснить, действительно ли она к этому причастна. — А по-моему, всё очевидно. — Если она работает на ФБР или ещё на кого, — развернулся к другу, — её исчезновение вызовет подозрения, и мы первые попадём под раздачу. — Последить за ней? — Не стоит. Если она заметит слежку, у нас могут возникнуть проблемы. — По-моему, уже возникли. Робин, дружище. Я знаю тебя сто лет. Знаю, как ты относишься к женщинам. И вижу, как ты смотришь на Реджину. — О чём это ты? — Ты влюбился в неё? — напрямую спросил друг. — Что за бред, Джон? — фыркнул Локсли, отводя от Джона взгляд. — Ты сам сказал, что знаешь, как я отношусь к женщинам. Вот и скажи мне, — вернул взгляд, устремляя его прямо в глаза друга, — разве я могу влюбиться? — Признай, она тебя зацепила, — как-то сочувствующе произнёс Джон. — В другой ситуации я бы за тебя порадовался, а в этой… Могу только посочувствовать. — Прекрати нести чушь! — отмахнулся он, как можно скорее меняя тему разговора. — Так… — уселся за стол. — Вот как мы поступим. Отменяй все сделки, все поставки товара. Те, что нелегальные. Сделки, которые в рамках закона, состоятся согласно плану. — Мы понесём убытки, — попытался протестовать Джон. — Серьёзные убытки, Робин. — Лучше потерять пару миллионов, чем сесть за решётку, Джон. Отменяй. Скажи всем, чтобы залегли на дно. И никаких встреч на складе, пока мы не разберёмся, что к чему. — Через две недели запланирована поставка… Груз уже отправлен, вчера прошёл таможню. Нам её не отменить. — Чёрт! — злобно хлопнул ладонью по столу. — Значит, будем действовать предельно осторожно. — А что с Миллс? — Миллс… — со вздохом протянул, смакуя каждую букву. — Я продолжу с ней встречаться и сделаю так, что она сама расскажет мне правду. А когда расскажет, — лёгкая улыбка коснулась его губ, — поверь, Джон, она пожалеет о том, что сунулась ко мне. — Будь осторожен, друг, — всё, что оставалось сказать Джону. — А, и Джон, ещё… Скарлету про Реджину ни слова. Он с первых секунд невзлюбил её, если что-то узнает, не задумываясь разорвёт на части. Хорошо, если это вообще пока что останется между нами.***
— Добрый день, — приветствовала Реджина коллег, окидывая всех взглядом. Лёгкое напряжение витало в воздухе, а кромешная тишина напрягала каждого. — Для начала, все отключите телефоны. Мне нужна ваша максимальная сосредоточенность, — все засуетились, полезли в карманы пиджаков и брюк, а Миллс стояла, бёдрами упираясь в стол, и дожидалась внимания присутствующих. — Все вы отобраны для работы над делом об убитых проститутках, — пояснила она, когда члены команды приковали к женщине свои взгляды. — Мистер Голд вам всем доверяет, как себе, вы никогда не подводили его, надеюсь, не подведёте и меня. Для тех, кто не знает, меня зовут Реджина Миллс. Это мои помощники, — указала на блондинку и брюнета, стоявших по правую руку от неё. — Эмма Свон и Киллиан Джонс. Если меня не будет в отделе, и вы не сможете до меня дозвониться, можете обратиться к ним. С любым вопросом, любой зацепкой. Вы должны понимать, что важна каждая деталь, каждая мелочь, — она вновь окинула присутствующих взглядом, убеждаясь в их внимании. — Это дело рук серийного убийцы, и я прошу вас вложиться по максимуму. Убийца, как героиновый наркоман, стремится повторить свой первый кайф, но… Обречён на провал. Вот почему передышки между убийствами становятся короче, а преступления - изобретательнее. Помимо того, что он приводит жертв в порядок, - моет, наносит макияж, красит ногти и перекрашивает волосы - он забирает в качестве трофея прядь волос, аккуратно срезает её, думаю, перед самым уходом с места преступления. Возможно, он их фотографирует. И он будет продолжать, пока мы его не остановим. У него есть определённый тип жертвы, они не случайные, он тщательно их выбирает. Он оплошал с первой жертвой, чуть не попался: муж вернулся из командировки раньше времени, убийце пришлось засунуть жертву в шкаф и бежать через окно спальни. Теперь он действует разумнее. Он снимает проститутку, одинокую. У жертв либо нет родственников, либо они очень далеко, а так же отсутствуют близкие друзья. На момент встречи девушка видит его впервые, в то время как он уже знает о ней всё. Возможно, сейчас он уже подыскивает новую жертву. Возможно, у него целый список. Скорее всего, он проникает в их квартиры заранее, может, за пару дней или за день до убийства. Сегодня, через пару часов, мы сделаем заявление для прессы. На нас обрушится шквал звонков, все они должны быть прослушаны и тщательно проанализированы. Люди будут жаловаться на своих соседей, братьев, мужей… Не игнорируйте это, проверяйте, не бойтесь потратить время впустую, ведь убийца чей-то сосед, чей-то брат и, возможно, чей-то муж, а может, даже и отец. Нас много и будет ещё больше, а он всего один. Но если вы думаете, что это наше огромное преимущество, то вы ошибаетесь. Он крадётся где-то там, в одиночку, в темноте. А мы вынуждены действовать под вспышками фотокамер прессы, — повисла короткая пауза, Реджина молча наблюдала, как агенты усердно делали пометки в своих блокнотах. — Итак, вот что я думаю об этом типе. Для совершения этих преступлений требуется хорошая физическая сила, а значит, он молод. Он силён. Рост изощрённости преступлений говорит о том, что он довольно хорошо знаком с работой полиции и разбирается в криминологии. Полагаю, что его возраст примерно от 25 до 35 лет. И он довольно умён, даже очень умён. После смерти… Девушки становятся его игрушками. Он обращается с ними, как с вещами. Моет, красит им ногти, волосы, укладывает в определённую позу. Играет, как с куклами. Я думаю, что он либо люто ненавидит женщин, либо просто не питает к ним никаких чувств, кроме злобы и неуважения. Возможно, его предавали, ему разбивали сердце. Возможно, не единожды. Нам предстоит разобраться, что именно толкает его на столь продуманные и изощрённые действия, и остановить его, как можно скорее. Кабинет медленно опустел, оставляя Реджину наедине с Эммой и Киллианом. — По определенным причинам я не смогу присутствовать на пресс-конференции с журналистами, — окинула взглядом своих помощников, сидя на краю стола. — Вся надежда на вас, ребят. — Мы справимся, Реджина, не переживай, — с лёгкой улыбкой на лице заверила Эмма. — Да, Миллс, сработаем чётко, успокойся, — подтвердил Джонс, отправляя в самую дальнюю урну скомканный клочок бумаги. — Попал! — с улыбкой воскликнул, хлопая в ладоши. — Как ребёнок, ей богу, — вздохнула Реджина. — У тебя проблемы с Локсли? — поинтересовалась Эмма. — Да, но сейчас не об этом. Киллиан, во-первых, можно не называть жертв шлюхами? — Но… — не закончил мысль, ловя строгий карий взгляд. — Что ты предлагаешь? — вмиг посерьёзнел. — Менее оценочное суждение. Так, о пресс-конференции. Держитесь уверенно и не забывайте, что моё имя мелькать не должно. Чем больше деталей вы сообщите, тем велика вероятность подражателей. По моему опыту, это побуждает к ложным признаниям. Нужно кое-что скрыть. Про лак, например, можно не говорить и про отрезанную прядь волос. Пресса спросит, были ли жертвы знакомы между собой, скажите, что мы это активно выясняем. Про связь последних убийств с убийством трёхмесячной давности… Не вдавайтесь в подробности, просто скажите, что после тщательной проверки мы связали их воедино и действуем согласно обстоятельствам, — Миллс тяжело вздохнула. — Всё сделаем в лучшем виде, не волнуйся, — заверил Киллиан, и Эмма подтвердила кивком головы. — Иди уже к своему Локсли. — Он не мой! — рявкнула, спрыгивая со стола. — Странно, что ты акцентируешь на этом внимание, — расплылся Джонс в улыбке. — Он красавчик, да? — бросила Эмма в спину уходящей Миллс. — Идите в задницу! — крикнула Реджина, хлопая дверью.***
С грацией кошки Реджина равномерно и плавно передвигалась по кабинету Локсли. Едва она успела переступить порог, как карие глаза взглядом зацепились за голубой взор, что похотливо пожирал тонкую талию, стройные бёдра и обтянутую тёмной блузкой грудь. Верхние пуговки, как всегда, позволяли увидеть больше, чем того требовалось. Её каблуки стучали, отдаваясь эхом в его голове. Как бы Локсли ни старался, а устоять перед её красотой — непосильная ноша. Поймав взгляд голубых глаз, Миллс пристально смотрела в них. Маленькие чертята плясали в этих тёмных омутах, раззадоривая воображение. Подушечками пальцев Реджина коснулась поверхности стола и, закусив в улыбке нижнюю губу, медленно очертила край, отодвигая важные для Робина и ничего не значащие для неё бумаги. Подойдя почти вплотную к сидящему на стуле мужчине, Миллс присела на край стола, всё так же улыбаясь ему и всё так же крепко держа его взгляд в своих глазах. — Что ты здесь делаешь? — спросил Робин, ближе придвигая к женщине стул. Его руки легли на стол, по обе стороны от неё. Он загнал её в клетку, лишая возможности выбраться. — Может, я соскучилась, — склонив голову набок, парировала она, наматывая на палец прядь тёмных волос. Робин коснулся ладонями изящных коленок и стремительно быстро проскользил вверх по тонкому капрону, забираясь под юбку и вызывая у женщины волну мурашек. — А теперь правду, — смотря снизу вверх в карие глаза, до боли сжал бёдра. — Я оставила телефон в ресторане, — через ткань юбки схватила его запястья, взглядом призывая ослабить хватку. — Пришла сообщить тебе новый номер. Робин, как ужаленный, подскочил с места, вынуждая женщину встрепенуться от неожиданности. Он резко раздвинул её ноги и оказался между ними, пахом прижимаясь к ней. Одна рука крепко сжимала тонкую талию, обхватив её, а вторая схватила за горло, лишая доступа к кислороду. Локсли возвышался над женщиной, грозно смотря в карие глаза, пока сильные пальцы сжимали изящную шею. Его взгляд пылал злостью. Он не собирался причинять ей боль, не сейчас, не здесь, не так. Но стоило увидеть её, Робин почувствовал к женщине невыносимую тягу, а в следующую секунду слова Джона всплыли в голове, и гнев взял вверх, овладевая разумом. Реджина гордо смотрела на него, даже в такой ситуации отлично владея своими эмоциями. Ни за что на свете она не покажет ему слабости. Нежная кожа под его сильными пальцами начинала гореть, подбородок был вздёрнут вверх, а короткие волосы опали на плечи. Миллс приоткрыла рот, но его мёртвая хватка лишала возможности говорить. Отсутствие воздуха и свободы дыхания заставили прижатое к мужчине тело обмякнуть, ресницы задрожали, и Реджина двумя руками вцепилась в запястье Робина, ноготками царапая кожу. Локсли, словно пребывая в каком-то трансе, не моргая смотрел в тёмные глаза, наполнившиеся влагой. Ей казалось, что он даже не дышит. Его взгляд был другим, он смотрел на неё иначе, что-то изменилось в мужчине или между ними, и Миллс отчётливо видела это. Она ударила его в плечо, чуть ли не на последнем издыхании безмолвно прося остановиться. Робин резко убрал руку от её горла. Порция жизненно необходимого воздуха заполнила лёгкие за один глубокий вдох, и Реджина закашлялась, хватаясь за горло. Локсли продолжал удерживать женщину за талию, и она уткнулась лбом в сильную грудь, чувствуя его тяжёлое дыхание и учащённое сердцебиение. Робин прижал ладонь к мягким волосам, запуская пальцы в густые пряди, и, прикрыв веки, зарылся в них носом, вдыхая дурманящий сознание женский аромат. Он простоял так примерно с минуту, пока Реджина восстанавливала дыхание, а затем внезапно дёрнул её за волосы, оттягивая их назад. Реджина простонала от неожиданного болезненного ощущения и, вторя его действию, отклонила назад голову. Их взгляды вновь встретились. Она не ждала извинений, как он не ждал мольбы о пощаде. Миллс из тех натур, что скорее сдохнут, чем проявят слабость, Робин понимал это и отчаянно желал найти ту грань, через которую переступить она не сможет и наконец сдастся. Реджина расплылась в хищной улыбке, ловя обескураженный взгляд голубых глаз. Она бросала ему вызов, всем своим видом показывая, что способна вытерпеть гораздо больше, и его нелепая попытка запугать её с треском провалилась. Как красная тряпка на быка, подействовала на него довольная женская ухмылка. Реджина сейчас дико его бесила и сводила с ума одновременно, доводя до неописуемого желания овладеть ею. Она не подчинялась, и чтобы он ни делал, доставала свой козырь из рукава. Робин жадно впился в алые губы, стирая улыбку и размазывая помаду. Рука всё ещё до боли сжимала её волосы, а он остервенело блуждал языком у неё во рту. Миллс царапала ноготками кожу головы, хватая короткие светлые волосы, и отвечала на поцелуй охотнее прежнего, это бесило и заводило его ещё больше. — Робин… — сквозь поцелуй прохрипела Миллс. — Дверь… Могут войти… — Как войдут, так и выйдут, — на пару секунд отпустив её губы, констатировал мужчина. Робин резко дёрнул края шёлковой блузки, и маленькие пуговки рассыпались по столу, выпрыгивая на пол. Реджина тоже не стала церемониться с его рубашкой и, подобно мужчине, дёрнула белоснежную ткань. Пуговицы чуть крупнее предыдущих разлетелись в стороны, а Миллс, неохотно разорвав поцелуй, коснулась губами мужской груди. Оставив там мимолётные касания, она прикусила кожу в области шеи, а затем коснулась кончиком языка мочки уха. Робин прорычал и завалил женщину на стол. Соприкосновение затылка и позвонков с твёрдой поверхностью оказалось весьма болезненным, и Миллс, поморщившись, простонала. Губы изучали женскую шею, жадно целуя в уже успевшие выступить следы от его пальцев. Руки крепко сжимали грудь сквозь плотные чашечки лифа, даря болезненное, но дико возбуждающее ощущение. Робин отогнул ткань бюстгальтера, открывая потрясающий для себя вид на аппетитную грудь. Губы захватили в плен затвердевший сосок, пока пальцы судорожно расстегивали ремень. Напряжение в теле раздражало. Он хотел её. Хотел убить, хотел замучить, хотел трахнуть. Она была опасна для него, для его дел, для его бизнеса, но это не отталкивало мужчину, а наоборот… Такая близкая опасность распаляла желание, заставляя внутри всё гореть диким огнём. Отодвинув преграду в виде нижнего белья, Локсли резко вошёл в женщину, полностью заполняя собой влажное узкое пространство. Реджина вскрикнула от столь наглого вторжения, но боль была настолько приятной, что хотелось ещё и ещё. Мужчина облокотился на руки, ладонями упираясь в стол и нависая над брюнеткой. Движения его были резкими, грубыми, неаккуратными и быстрыми. Он специально с силой толкался в неё, то ли пытаясь заглушить своё к ней влечение, то ли грубостью оттолкнуть её. Если бы он только знал, что такое его поведение заставляет её хотеть его с большей силой. Если бы он только знал, какие картины рисует её воображение, желая большего. Реджина стонала, громко и протяжно, не стесняясь того, что за тонкими стенами здания её слышит половина этажа. Хотя, она об этом даже не думала. Локсли заставил её сознание затуманиться, и всё, что её сейчас волновало, — это сладкая тянущая боль внизу живота вперемешку с диким желанием кончить. Острые ноготки царапали мужской торс, неосознанно оставляя глубокие красные полосы. В какой-то момент Робин схватил руки женщины, возвёл их над её головой и крепко прижал хрупкие запястья к столу. До боли сжимая нежную кожу, Локсли остервенело двигался внутри неё, срывая с пухлых губ крики наслаждения. Почти одновременно они пришли к финалу, и, о боги, кто бы знал, как оба хотели продолжения банкета. Робин натянул штаны, а Реджина наблюдала за ним, привстав на локти. Исходящая от него опасность опьяняла и дурманила, заставляя желать отдаваться в его власть. — Ты испортил мне блузку, — констатировала она факт, сложив ногу на ногу. — Могу поделиться своим пиджаком, — безразлично бросил он. — Нет, дорогой, — медленно приняла сидячее положение. — Ты сходишь и купишь мне новую блузку, — соблазнительно прошептала ему в губы. — А я подожду тебя здесь.***
Разрядить обойму по воображаемым проблемам — отличный способ выпустить пар и вернуть себе прекрасное настроение. Правая рука была немного согнута в локте и держала рукоять пистолета. Левая обхватила кисть правой, её локоть был сильно согнут и смотрел вниз. Прицелившись, Реджина выпустила всю обойму в мишень, попадая точно в цель, ещё несколько секунд после простояла в стойке, пристально сверля взглядом дырки от пуль. Чьё-то касание к плечу заставило резко обернуться, Реджина сквозь защитные очки прожгла сердитым взглядом зелёные глаза, а после поймала извиняющуюся улыбку подруги. — Если так подкрадываться, можно и без головы остаться, — сняв наушники, недовольно проговорила она. — Я тебя везде ищу, — ответила Эмма, наблюдая, как Миллс перезаряжает оружие. — Боже, Реджина, что с твоей шеей? — ужаснулась Свон проявившейся синеве. — Если бы кто-то тебя душил, что бы ты почувствовала? Неожиданный вопрос застал Эмму врасплох. Блондинка часто захлопала ресницами, удивленно смотря на Миллс. — Не знаю… Наверное, страх… — неуверенно предположила она. — Страх, желание сбежать, порыв защищаться, — перечислила возможные варианты Миллс, смотря на Эмму. — Знаешь, что почувствовала я, когда Локсли душил меня? — Локсли что делал? — её глаза широко распахнулись, брови взметнулись вверх, а рот в удивлении приоткрылся. — Возбуждение, Эмма. Я почувствовала дикое возбуждение. Что-то случилось? — резко сменила тему, а Эмма пребывала в состоянии, будто только что услышанное «признание» подруги было лишь сном. — Зачем ты искала меня? — боялась услышать новость об ещё одном трупе и пристально смотрела женщине в глаза, дожидаясь ответа. — Ээм… Пришёл отчёт из лаборатории о лаке, которым убийца красит жертвам ногти. Цвет называется «Big Apple Red», фирма OPI. Продаётся, к сожалению, везде. — Купишь мне такой? — Зачем? — не поняла Эмма. — Есть у меня одна нелепая догадка… Хочу кое-что проверить.