Преодолев двустворчатые ворота, изготовленные в виде замысловатых узоров из металлических прутьев, выкрашенных в благородный чёрный цвет, Реджина попала во двор шикарного дома. Строение невольно поражало своими масштабами, необычностью архитектурных элементов и роскошью. Рядом с особняком расположились несколько клумб, украшенных декоративными растениями и невысокими деревцами. Значительная часть территории двора была занята живописными лужайками сочно-зелёного цвета. Вымощенная садовая дорожка из камня вела женщину к большому двухэтажному дому. Не только внутри он казался довольно просторным, но и снаружи выглядел огромным. Корпус строения был выложен фасадной плиткой цвета кофе с молоком, а у главного входа находились две колонны, разместившиеся на устойчивых пьедесталах, и плавно перетекали в небольшой балкончик, выход на который находился в одной из спален второго этажа. Конструкцию завершала крыша особняка, украшенная оригинальным цветочным орнаментом. Невольно взгляд задерживался дольше обычного на такой поражающей красоте, оценивая работу рук мастера своего дела.
— Эй! — раздался голос за спиной, и уверенные твёрдые шаги не заставили себя ждать.
Реджина, не обращая внимания, продолжала стучать острыми каблучками по выложенной из камня тропинке. Она уже преодолела три широкие и высокие ступени, ведущие ко входу в дом, когда сильные пальцы крепко сжали руку чуть выше локтя, и Реджину резко дёрнули в сторону. Она впечаталась в мужскую грудь, и её отпружинило на пару маленьких шагов назад.
— Эй, я к тебе обращаюсь, — грубо, но придерживаясь тихого тона, сказал мужчина, продолжая пальцами сминать бардовую, нежную на ощупь ткань пиджака.
— Ты ошибся, — она одёрнула руку, взглядом прожигая наглеца. — Меня зовут не «эй».
— А ты ещё и дерзкая, да? — с ухмылкой на лице и похотливым взглядом Уилл Скарлет оценивающе прошёлся глазами по стройному женскому силуэту. — Какого хрена тебе здесь опять надо? Что тебе нужно от Робина? Хотя, можешь не отвечать, я и так знаю, — сократил расстояние до минимума, глядя в карие глаза. — Знаешь сколько таких шлюх здесь было? — резко схватил брюнетку за талию и спиной впечатал в ближайшую колонну. — Сотни, — проговорил прямо в лицо, губами практически касаясь губ, пока Реджина поморщилась от болезненного столкновения собственного тела с бетонной конструкцией. Велико было её желание хорошенько врезать по наглой физиономии. — Хозяин всех своих шалав отдавал мне после того, как наиграется с ними, — глаза смотрели в глаза, а ладони стремительно поползли вниз от талии. — А тебя бережё-ёт, — протянул он. — Что в тебе есть такого, чего не было в других? — он ухмылялся, а Реджина держалась гордо и надменно. — Знаешь, я с удовольствием оттрахаю тебя во все дыры, когда ты наконец наскучишь хозяину, — прижался к женщине всем телом, коленом просачиваясь между её ножек, пальцами одной руки собирая в гармошку подол платья, а ладонью второй сжимая ягодицу. — А если ты ещё сопротивляться будешь… Ммм… Мне будет вдвойне приятней, — шершавой ладонью коснулся бедра сквозь капрон.
— Милый, — расплылась Реджина в фальшивой улыбке, не показывая насколько неприятны были его прикосновения. Её тонкие пальчики пробежались по мужскому плечу, коснулись шеи и пролезли в короткие тёмные волосы. — Какой же ты наивный, — прошептала в ухо и ладонью с силой надавила на затылок мужчины, уводя при этом свою голову в сторону.
Уилл, не ожидавший такой смелости и тем более силы, смачно впечатался лицом в колонну, тут же отлетая назад, что вернуло Реджине свободу. Его руки оставили женское тело и схватились за разбитую физиономию. Рассечённая бровь нещадно щипала, а из носа хлынула кровь.
— Сучка! Ты мне нос сломала! — как девчонка, завопил Скарлет и склонился вперёд, алые капли просачивались сквозь пальцы и оставляли на плитке следы.
— Ещё раз ко мне прикоснёшься, я тебе не только нос сломаю, — довольная своей работой, похлопала мужчину по плечу. — Как думаешь, что Робин с тобой сделает, если я ему скажу, что ты, к примеру, пытался меня изнасиловать? Думаешь, ты умрёшь быстро? Или всё же проведёшь последние часы в муках?
Массивная дубовая дверь наполовину отворилась, и оттуда показалась светлая макушка. Мужчина вопросительно посмотрел на брюнетку, которую ожидал уже более часа, и в недоумении перевёл взгляд на Уилла.
— Что у вас тут происходит? — осведомился Робин.
— Ступеньки, Робин, у тебя неудобные, — пожала плечами Миллс, взглядом обводя массивные ступени. — Споткнулся.
— Ой ли, — с усмешкой фыркнул Локсли, заглядывая в карие глаза. — Уилл, помощь нужна? — мужчина промычал, отрицательно качнув головой, и, прижимая пальцы к переносице, а ладонь ко рту, намеревался уйти. — Скарлет! — грубым тоном Локсли притормозил его, и тот бросил на хозяина косой взгляд. Робин был слишком умён, чтобы поверить в нелепую случайность со ступенями, а узреть правду ума много не требовалось. — Последнее китайское предупреждение, — бешеным взглядом пронзил косящиеся на него глаза мужчины. — Ещё раз приблизишься к ней, и твои останки станут удобрением для моего сада.
Уилл потупил взгляд и вскоре скрылся из виду, а Робин широко распахнул перед Реджиной дверь, приглашая в дом.
Миллс стояла на месте, всматриваясь в мужское лицо. В попытках уловить серьёзность его слов, она забыла, как дышать. На самом ли деле мог Локсли убить или это лишь слова, выплюнутые злобой? На что способен этот человек и как далеко он может зайти? Бесстрашная Миллс не задавалась этими вопросами, когда впервые переступила порог этого дома. Она слепо вошла в жизнь «человека без прошлого», не думая о последствиях. Считала, что сделает то, чего от неё требует долг. Может, идея Голда с клофелином была не так уж плоха? Влезть в систему видеонаблюдения не составило бы труда, Уилл часто отвлекается на красивых шлюх, Миллс бы осталась не замеченной. Исследовать территорию дома за одну ночь, перешерстить бумаги, а дальше — установить банальную слежку и впихнуть липового сотрудника в фирму Локсли. Так они поступали не раз. На других было хоть что-то, а на Локсли нет ничего. Ему много лет всё сходит с рук, а потому Голд принял решение: нужен был человек, вхожий в дом Локсли, в его доверие, в его жизнь.
— Реджина? — Робин выдернул её из раздумий, и она, помешкав, вошла в дом.
Они не виделись четыре дня, но этого было достаточно, чтобы Реджина осознала, что скучает. По его глазам, пожирающим её тело, и по рукам, блуждающим по нему. Даже по шершавости его пальцев, которые очерчивают каждый изгиб, снова и снова исследуя чувствительные участки женского тела, словно в первый раз. По голосу, который доводит до сумасшествия, когда он шепчет что-то на ушко или когда рычит от возбуждения. И по ямочкам, которые выступают на небритых щеках каждый раз, когда он доводит её до оргазма. Она соскучилась по нему, как он соскучился по её запаху, нужда в котором стала всё равно, что в кислороде; по красивым глазам, взгляд которых был глубоким и пронзительным, таким, что порой пробивал до мурашек; по восхитительной улыбке, видеть которую — одно удовольствие; по губам, которые слаще любой конфеты; по её телу, по ней в своей постели, и просто по ней.
— Выходит, ты умеешь постоять за себя, — скорее констатировал факт, нежели задал вопрос.
— Выходит, что да, — отрицать очевидное не было смысла.
Реджина остановилась, развернулась к мужчине лицом и встретилась взглядом с голубыми глазами. Робин тоже прекратил движение, останавливаясь в нескольких шагах от женщины. Тишина сопутствовала странной игре в гляделки. Миллс окинула Локсли взглядом: светло-серая футболка и штаны, напоминающие армейские, никак не вписывались в его обычный образ. Без своего делового костюма: накрахмаленной рубашки, пиджака с запонками и брюками с идеально отглаженными стрелками — он казался другим. Проще, не такой серьёзный, расслабленный, домашний, с более мягкими чертами лица и с менее нахальной ухмылкой.
— Как тебе мой новый маникюр? — внезапно разорвав натянутые струны тишины, возвела пятерню вверх, демонстрируя мужчине красные ногти.
Робин опустил на них взгляд, а уже через секунду вернул его карим глазам. Реджина внимательно наблюдала за его реакцией, стараясь не упустить ни единой эмоции на лице мужчины.
— Как у шлюхи, — сказал, словно отвесил пощёчину.
Робин подошёл к женщине вплотную и подушечкой пальца провёл по скуле, едва ли касаясь матовой кожи. Взглядом он проследил за движением собственной руки, а когда пальцы спустились от подбородка вниз по изгибу шеи, Робин ухватился за кончики красиво повязанного платка и, медленно потянув их на себя, поднял глаза и вновь заглянул в карие очи. Шёлковая ткань упала на пол, плавно расстилаясь, как ей нравится. Реджина стояла неподвижно, ощущая его дыхание, что нежно касалось её лица. Мужчина, опустив на шею взгляд, легонько коснулся оставленных им же отметин.
— Больно? — спросил, рассматривая стремящиеся сойти на нет гематомы. Реджина ничего не ответила, у неё словно спёрло дыхание от его столь близкого присутствия. — Было страшно? Я напугал тебя? — тон с виноватыми нотками. Голубые устремились в карие, и на этот раз женщина отрицательно качнула головой.
Робин поймал её тонкие пальчики и потянул руку вверх. Веки вновь упали вниз, глаза пристально разглядывали кровавый маникюр. Тогда было действительно не страшно. Отчего-то страшно было сейчас.
— Что это? — подушечкой большого пальца медленно провёл по красным ногтям. — Попытка привлечь чьё-то внимание или брошенный кому-то вызов?
Знал бы он, насколько прав. Попал в самую точку, не прилагая усилий. Но она не могла сказать ему, что бросила вызов серийному убийце, как и не могла сказать,
что нелепо подозревала его.
— Это просто маникюр, Робин, — выхватила руку.
— Не-ет, — протянул, усмехнувшись. — Я неплохо разбираюсь в людях, Реджина. Что ты задумала? — брови задумчиво сошлись к переносице.
Выглядывающая из глубокого V-образного выреза грудь высоко вздымалась от сбившегося дыхания и незамедлительно приковала внимание Робина. Почему она так волновалась, Реджина и сама не могла понять. Столько лет практики общения с убийцами, насильниками, наркоторговцами и даже психопатами сейчас летели коту под хвост.
«Чёрт, соберись, Миллс», — дала себе мысленное наставление.
— Мы будем обсуждать мой маникюр или, может, займёмся чем-то более полезным и приятным? — соблазнительно улыбнулась, обнимая мужчину за плечи и прижимаясь к его телу.
Реджина была чрезвычайно зла на себя за то, что даёт слабину. Играя роль, она вжилась в неё настолько, что слилась с ней воедино и теперь проживала её, погрузившись в неё с головой. Умом понимала: влипла. Но Локсли вызывал в ней столь сильные, давно позабытые эмоции, которые грели душу и ласкали сердце, а потому преобладали, вырывались вперёд и со скоростью спидстера неслись к финишу, не просто претендуя на победу, а открыто о ней заявляя.
— Вот смотрю я на тебя, Реджина, — сложил руки вокруг её талии, на спине сцепляя пальцы в замок, — и у меня ощущение, будто я случайно согласился на вечное рабство, — голубые глаза заворожённо смотрели в карие. — Ты сводишь меня с ума. Заставляешь действовать иррационально, поступаться с собственными принципами. За последний десяток лет ты первая женщина, интересы которой я готов поставить выше своих. Каждая наша встреча превращается в секс. Классный, но секс. Я хочу чего-то большего.
— И чего же ты хочешь? — её пальчики щекотали его шею, перебирая русые волосы.
— Узнать тебя, — провёл ладонью по спине, забираясь под пиджак. — В спальне на кровати лежит одежда. Переоденься. Я подожду тебя в гостиной, — убрал руки и отстранился, лишая желанное тело своего тепла. — Не задавай вопросов, — перебил, когда вишнёвые губы разомкнулись. — Просто переоденься. Пожалуйста, — мягко добавил он.
Реджина поднялась по винтовой лестнице, преодолела расстояние, следуя по ковровой дорожке, и оказалась в спальне, в которой не единожды бывала, скорее больше по собственной инициативе, нежели строго по работе. Она осмотрелась. Одежда, аккуратно уложенная на двуспальной кровати, бросилась в глаза: серый хлопковый лонгслив с длинным рукавом и чёрные штаны, которые совершенно точно обтянут её формы. Образ дополняли короткие ботинки, стоящие на полу.
Реджина достала мобильный из маленькой сумочки и, прежде чем набрать номер, выглянула в коридор. Убедившись, что лишних ушей поблизости нет, Миллс закрыла дверь и щёлкнула маленьким замочком.
— Эмма, привет. Слушай… — помялась Реджина, сомневаясь в намерениях. — Мне нужно, чтобы ты кое-что сделала.
— Всё, что угодно, — послышался в трубке бодрый голос.
— Попробуй выяснить, где был Локсли в ночь убийств и за пару дней до, — как из пулемёта, вылетели слова, и она затаила дыхание, ожидая реакции подруги-коллеги.
— Что? Локсли? — удивилась Свон, громко выкрикнув фамилию. — Реджина? Я чего-то не знаю? Ты его подозреваешь? Что-то случилось? Между вами, я имею ввиду, — сыпались вопросы один за другим.
— Я… Просто… — обречённый полустон-полурык сорвался с уст Миллс, и она задумчиво закусила губу. — Я не знаю, Эмма… — со вздохом повернулась к окну, сквозь тонкую, белую, прозрачную вуаль наблюдая ярко-зелёный газон. — Он подходит под типаж нашего убийцы. Он умён, силён. Он стратег и умеет просчитывать ходы. У него какое-то нездоровое отношение к женщинам, а ещё он душил меня.
— Подруга, а ты в курсе, что сейчас перечислила качества, как минимум, половины населения мира?
— Да знаю я. Процентов на 98 уверена, что ошибаюсь. Но проверить стоит. И да, Эмма… Не говори пока никому об этом. Особенно Голду.
Натянув Робином приготовленную для неё одежду и засунув ноги в ботинки, Реджина, любуясь на себя в зеркало, проанализировала свой новый образ. Одежда подходила идеально, подчёркивая все формы, будто была сшита по снятым с неё меркам.
— Откуда ты знаешь мой размер? — она нашла его в гостиной и поинтересовалась, подходя со спины.
С улыбкой на лице Робин развернулся к ней, нажав красную кнопку на пульте от телевизора и отправив маленький чёрный предмет на журнальный столик. Картинка на плазме погасла, и теперь чёрный экран был свидетелем нежного поцелуя. Робин крепко обхватил женскую талию и притянул в объятия женщину, чьи губы тут же захватил в сладкий плен. Его язычок гостеприимно встретили, пропуская между рядами белоснежных зубов. Реджина обняла мужчину за шею, отдаваясь во власть чувств. Ей этого не хватало, хоть признавать очевидное она отказывалась, а он скучал по этим губам и теперь пытался показать это.
— Я изучил это шикарное тело вдоль и поперёк, — губы оставляли лёгкие поцелуи на шее, а руки очертили стройный силуэт. — Руками, — поцелуй в пульсирующую венку. — Губами, — чуть ниже. — Языком, — ещё ниже. — И взглядом, — губы коснулись ключицы, а кончик языка повёл влажную дорожку вниз, забираясь под края кофты, насколько это было возможно.
— Робин… — практически шёпотом слетело с уст имя. — Ты просил меня переодеться, чтобы сразу же раздеть?
Робин нехотя оторвался от женщины и, загадочно улыбаясь, заключил её руку в свою ладонь. Отпирающаяся дверь вывела их на задний двор. Миллс в удивлении приоткрыла рот, окидывая взглядом гигантскую территорию.
— Локсли! Сколько гектаров земли тебе принадлежит?
— Много, — улыбнулся мужчина, сложив руки в карманы штанов.
Свежий загородный воздух, которого не встретишь в городской суете Нью-Йорка, заполнил лёгкие. Реджина возвела взгляд в ясное, без единого облака небо, голубое, почти как глаза мужчины, наблюдавшего сейчас за ней. Ярко-палящее солнце ослепило и заставило прищуриться. Её взгляд тут же упал в пестрящую яркими красками траву, где-то мягкую на ощупь, а где-то легонько покалывающую ладонь. Огромное пространство прививало чувство свободы, которой так отчаянно хотелось в далеком прошлом. Реджина повторно пробежалась восхищённым взглядом по территории и сфокусировала внимание на цветущем саду.
Различных оттенков пышные бутоны роз красовались на колючих стебельках и смотрелись сказочно и экзотично. Рядом цвела сестра розы — прелестная эустома. Композицию дополняли пышные и яркие пионы, продолжали чарующие нарциссы, а заканчивала красавицы фрезия.
Реджина обошла цветущие кусты, и тюльпановое поле приковало её взгляд. Рядом росли пёстрые флоксы, следом благоухала иксия. Сразу за ними заставляла любоваться собой королевская лилия.
В центре сада — маленький фонтанчик, а по обе стороны от него — садовые скамейки. Очаровательную красоту просто идеально дополняли чириканье и пение птиц.
— Нравится? — украдкой спросил Робин.
— Он великолепен, — ещё раз окинула взглядом сад, чувствуя греющее душу умиротворение. — Кто ухаживает за этой красотой? — протянула руку к одному из цветков, аккуратно захватила бутон и наклонилась к нему, впитывая в себя чарующий аромат.
— Я, — с улыбкой наблюдая за женщиной, ответил Робин.
— Что? — бросила на мужчину удивлённый взгляд. — Ты сам? Вся эта красота - твоих рук дело? Ты не перестаёшь меня удивлять, — восхитилась она.
Слух уловил ржание лошади, начинающееся с визга, заканчивающееся гугуканьем. Реджина шире распахнула глаза, задавая немой вопрос, на что Робин по-доброму посмеялся.
— У меня не целая конюшня, нет, — с улыбкой пояснил он. — Всего две лошади. Хочешь посмотреть?
Они вошли в деревянную постройку, пропахшую сеном и подножными кормами. Мужчина расчёсывал гриву одному из коней. Реджина остановилась в нескольких метрах от стойла, любуясь лошадьми благородных пород, а Робин встал позади неё и обнял, сложив руки на плоском животе. Миллс спиной прижалась к нему и опустила ладони на кисти его рук.
— Это Россинант, — указал на вороного коня с серебристо-чёрным отливом. — А там, — конь жёлто-песочного окраса поднял свою морду и неприветливо фыркнул. — Никодим.
— Они прекрасны, — улыбнулась Реджина.
— Если хочешь, можешь подойти ближе, — тихий голос прозвучал над ушком.
— Нет, — замотала она головой.
— Боишься?
— Мой отец разводил лошадей. У него была конюшня, и я очень любила проводить там время, пока на мой шестой день рождения мне не подарили пони, — Реджина раздвинула мужские руки и, выбравшись из объятий, двинулась на выход. Локсли последовал за ней. — Моей радости не было предела. Я была готова ездить верхом сутки напролёт, пока детская забава не закончилась моей сломанной ключицей.
— Ага, детская фобия, понятно. Как-нибудь мы обязательно преодолеем твой страх.
— Я не сяду верхом, даже не думай, что сможешь меня заставить, — смерила мужчину серьёзным взглядом.
— Посмотрим, — улыбнулся он, принимая слова, как вызов. — А сейчас, хочу тебя кое-чему научить.
Слева от них находился вольер с собаками, которых Робин на ночь выпускал бегать по территории, прилежащей к дому. Пять здоровых доберманов лаяли и скалились на незнакомку, хоть она и находилась на приличном расстоянии от них.
— Зачем тебе собаки? — спросила, глазея на брызжущих слюной псов, сквозь железные прутья высовывающих свои влажные носы.
— Они охраняют территорию.
— Я думала, этим занимается Уилл.
— Собаки лучше людей, — уклончиво ответил мужчина. Он коснулся её спины, подталкивая вперёд, и Реджина двинулась в заданном ей направлении. — Они не предают, — карий на ходу встретился с голубым. Появилось чувство, будто камень брошен в её огород, но она уверена, причина недоверия к людям куда глубже. — Сюда, — указал на порот.
***
— Мой отец был охотником, — сказал Робин, проделывая с арбалетом какие-то на первый взгляд неизвестные Реджине манипуляции.
Она поистине наслаждалась атмосферой леса, внимательно слушая мужчину. Как приятно было окунуться в эту бесконечную зелень после нагромождения бетона и стекла современного города, вдохнуть чистый свежий воздух и ароматы лесных цветов, прогуляться по лесным тропинкам, послушать пение птиц и журчание ручья. Хоть Реджина и не озвучила этого, она была в какой-то мере благодарна Локсли за эту вылазку.
— Каждые выходные отец брал меня на охоту. Учил ориентироваться в лесу и выслеживать добычу. Он научил меня всему, что знал сам.
— Где он сейчас? — поинтересовалась Реджина.
— Мёртв.
— Прости, — потупила взгляд. — Мне жаль.
Робин вложил подготовленный арбалет в руки женщины, и Реджина удобнее устроила оружие в своих руках.
— Слишком сильно зажала, расслабь руку, — положил ладонь поверх её кисти, задавая руке верное направление. — Рукоятка должна зажиматься между складками твоей ладони, — пояснял, стоя прямо позади неё.
— Звучит пошло, — соблазнительно промурлыкала женщина.
— Извращенка, — улыбнулся он, обдавая ушко дыханием, и ладонь свободной руки опустил на плоский животик, поглаживая его. — Если зажмёшь рукоять слишком сильно, то стрела закрутится.
— Что мне делать?
— Вытяни руку, — приподнял её локоть. — Хорошо, теперь натяни тетиву. Держи локоть выше. Ноги, — похлопал по бедру. — Чуть шире. И немного разверни корпус направо, — ладони обхватили стройную талию, и Робин надавил на корпус, поворачивая женщину. — Отлично. Сосредоточься. Дыши ровно, милая, — улыбнулся, стоя вплотную к женщине, прижимаясь к её спине.
Он чувствовал её неровное дыхание. Руки держали талию, а голос звучал у самого уха. От такой близости Миллс, проклиная саму себя, теряла самообладание.
— Не стреляй, пока не будешь уверена, что попадёшь в цель. Как будешь готова — отпускай. Мягко, без резких движений.
Прицеливаясь, Реджина зажмурила один глаз. Она отбросила все мысли и сфокусировала внимание на мишени, хоть это было сделать весьма сложно, учитывая близость тел, скользящее по её шее дыхание, и тепло рук в области живота. Реджина плавно выпустила стрелу с графитовым наконечником, попадая точно в цель.
— Есть что-то, что ты делаешь плохо? — ошарашенный меткостью женщины, мужчина принял протянутое ему оружие.
— Мой муж тоже любил поохотиться, — улыбнулась она.
— Чертовка, а, — упёр арбалет носом в землю, облокачивая его о ствол дерева. — Почему сразу не сказала?
— Ммм… Меня привлёк процесс… — игриво стреляла глазами, закусив губу.
Робин дёрнулся в сторону женщины, намереваясь заключить в объятия, но Реджина, затеяв свою игру, отпрянула назад и широко улыбнулась. На каждый его шаг вперёд - пара её шагов назад. Робин прищурился, обнажая ямочки на щеках, и одним прыжком почти достиг желанной цели, но ловкая добыча со звонким смехом нырнула за ствол дерева. Мужчина попытался обойти преграду справа, женщина улизнула налево, а когда он дёрнулся влево, она ушла вправо. Несколько секунд продолжалась игра в кошки-мышки, и в конечном итоге Робин поймал в плен осиную талию, прижимая женщину к грубой коре дерева. Она снова звонко засмеялась, ловя его очаровательную улыбку. Робин, наблюдая, как счастьем блестят тёмные глаза, стянул резинку с каштановых волос и запустил пятерню в короткие мягкие пряди, взъерошивая их. Рядом с ней было хорошо, она заполняла пустоту в душе и наполняла смыслом его существование. Его губы почти достигли цели, но Реджина отклонила голову, уворачиваясь от поцелуя.
— Я не первая женщина, которую ты учишь стрелять? — любопытство воедино смешалось с необходимостью порыться в прошлом мужчины.
— Нет, — честно ответил он. — Но ты единственная, кто пока что не разочаровала меня, — такая откровенная правда отчего-то была по душе.
Пухлые мягкие губы захватили более шершавые и грубые, отдаваясь чувствам на растерзание. Женщину сжали в крепких объятиях, проталкивая язычок между губ.
Где та грань, зайдя за которую нет пути назад, и как осознать, что её не стоит переступать. Как отказаться от такого соблазна, когда каждая частичка тела требует максимальной близости с ним. Когда и сердце, и разум за него, хотя должны быть против.
Его губы ласкали шею и целовали область ключицы, оставляя мимолётные поцелуи. Мужчина надавил телом, аккуратно опуская ценную ношу, и колючая трава защекотала спину сквозь трикотажную ткань кофты, которую уже тянули вверх мужские руки. Губы коснулись плоского живота, оставляя нежные поцелуи.
— Ау, Робин, подожди, — поёжилась Реджина, а он продолжал ласкать тело. — Робин… — стукнула мужчину в плечо.
— Что такое? — через не хочу оторвался от женщины и навис над ней, заглядывая в карие глаза.
— Ау, чёрт! — толкнула его в грудь, освобождая себе путь, и поднялась на ноги. — Ты посмотри! — одной рукой чесала поясницу, а кистью другой указала в землю. — Уложил даму на муравейник! — Робин легко рассмеялся, наблюдая, как женщина бесится. — Что ты ржёшь, идиот?
— Прости, — продолжал смеяться, приближаясь к ней, и заключил в объятия, снимая с плеча муравья. — Ты такая забавная, когда злишься, — широко улыбался он. — Словно ребёнок. Маленькая девочка, — прижал к себе, кончиком носа утыкаясь в её волосы. — Моя девочка, — шепнул на ушко.
Реджину бросило в жар не столько от его откровений и последних сказанных им слов, сколько от тех эмоций, которые охватили её. Она не должна чувствовать того, что чувствует.
Робин заправил прядку за ушко и провёл ладонью по мягким волосам, пока Реджина стояла, сложив руки на его груди, и не смела поднять взгляда. Локсли прикоснулся к подбородку и слегка надавил, вынуждая поднять голову. Карие несмело встретились с голубым, и сердце женщины в эту самую секунду сделало кульбит.
— Кто мы друг для друга, Реджина? — нежно очертил скулу большим пальцем.
— Кто-то больше, чем проститутка и её клиент, — сердце бешено заколотилось, а дыхание предательски сбилось. — Мне нужен душ, а то у меня ощущение, что эти мелкие твари повсюду, — поёжилась в его руках.
— Душ так душ, — вложил её руку в свою ладонь и повёл в сторону дома.
***
Реджина стояла под душем, подставляя своё расслабленное тело под струи горячей воды. Она закрыла глаза и забыла обо всём, что с ней происходило последние недели, а особенно сегодняшним днём. Реджина понимала, что поступала глупо, идя на поводу у собственных чувств и эмоций, но отказаться от такого прилива яркий ощущений, которые дарил ей Локсли, она просто не могла.
Позволяя воде смывать напряжение, женщина ощутила какую-то лёгкость и спокойствие, словно гора с плеч. И пока она перекладывала в голове мысли с полки на полку, пытаясь разобраться в своём отношении к мужчине, к работе, к ситуации в целом, Робин уже намыливал мочалку.
— Прости, — донёсся ласковый тембр сквозь журчание воды. — Женского геля для душа у меня нет.
— Значит, я буду пахнуть тобой, — не размыкая век, Реджина улыбнулась.
Она вышла из-под душа, делая шаг назад. Влажное тело спиной уткнулось в мужчину.
— Ммм… Мистер Локсли, да вы не можете держать себя в руках, — шире улыбнулась, чувствуя его возбуждение.
— Как можно держать себя в руках, когда рядом такая женщина? — лепетал на ушко.
Робин мочалкой коснулся плеча и медленно поскользил вниз, аккуратно и заботливо натирая мокрое тело. Вспененная шершавая губка прошлась по изящной талии и стройным бёдрам. Реджина же крутилась на месте, подставляя под мочалку и мужские руки то грудь, то спину. Молчание нарушали лишь стремительно бьющиеся о кафель капли воды. Было странно, непривычно, но на удивление комфортно. Им обоим. Ситуация возымела эффект, и новый прилив возбуждения не заставил себя ждать. Теперь оно ощущалось сильнее и отчётливее.
Робин отложил в сторону мочалку и обнял девушку за талию. Подтолкнул желанное тело, делая шаг вперёд. Реджина отступила назад, попадая прямиком под поток воды, которая с макушки стекла в лицо. Пришлось зажмуриться. Она протёрла глаза, делая ещё один шаг назад. Теперь их лица разделял поток воды, а капли стекали по её соблазнительной груди, смывая пену. Сквозь этот «дождь» они молча смотрели друг другу в глаза, отказываясь даже моргать. В его руках Реджина внезапно почувствовала себя защищённой и желанной. Только с ним она могла расслабиться и побыть маленькой девочкой. Странно, но никогда ни к кому Миллс не чувствовала такого влечения, такого желания быть одним целым.
Робин давно понял, что эта женщина для него гораздо больше, чем просто возможность удовлетворить свои сексуальные потребности, и сейчас лишь до конца в этом убедился.
Рывком Робин подхватил женщину на руки, тут же спиной впечатывая в прохладный кафель. Её руки обвили шею мужчины, а ноги — торс. Губы нашли губы, сцепляясь языками. Робин ловко просунул руку между телами и коснулся чувствительной точки. От этих прикосновений Реджину бросило в жар, а внизу живота разбушевалось пламя. Возбуждение росло в геометрической прогрессии и приятной дрожью распространялось по её телу, отдаваясь теплом и заполняя собой все клеточки организма.
Пальцы мужчины проникли внутрь, срывая протяжный стон, а губы поймали набухший сосок. Реджина слегка прогнулась в спине, подставляя грудь навстречу ласкам. Робин двигал пальцами мучительно медленно, намеренно дразня женщину, а у неё внутри всё горело огнём.
— Робин… — жалобно простонала она.
Мужчина выпустил сосок изо рта и дорожкой поцелуев добрался до ушка.
— Хочешь, чтобы я тебя трахнул? — спросил, губами касаясь мочки, и, захватив её в рот, почувствовал на своём языке прохладу серёжки.
— Как будто сам не знаешь, — дёрнула бёдрами навстречу его пальцам, а он наказал её за маленькую шалость, убрав руку.
Почувствовав внутри себя пустоту, Реджина разочарованно прорычала.
— Хочешь? — медленно провёл ладонью по бедру.
— Да…
— Что да? — вцепился в ягодницу, сжимая кожу.
— Хочу… — почувствовала укус на своей шее.
— Чего ты хочешь, Реджина? — провёл кончиком носа по мокрым волосам.
— Тебя! Я хочу тебя! — раздражённо выплюнула она. — Чёрт возьми, Локсли! Трахни уже меня!
Робин резко ворвался в неё, без труда скользнув во влажное лоно. По телу женщины прошлась дрожь, а с губ слетел крик удовольствия. Она зажмурилась, затылком ударяясь о стену. Робин быстро двигался, входя во всю длину, но ей было как будто мало. Хотелось жёстче, грубее и сильнее. Хотелось в его стиле. Прежде она не позволяла никому брать её грубо, но он стал исключением. С ним хотелось бешеного темпа и сладкой боли. Хотелось до криков, слёз и искр из глаз.
— Сильнее… — простонала она. — Хочу, как ты любишь, — шептала в ушко между стонами, сводя его с ума. — Грубо и больно.
— Ты хоть понимаешь, о чём просишь? — он остановился и со всей серьёзностью заглянул в карие глаза.
— Я тебе доверяю, — помедлив, ответила она.
Робин выскользнул из женщины, отпуская её. На миг Реджина почувствовала сжигающую её пустоту, будто только что потеряла что-то важное. Мужчина опустился на колени, и вместо ожидаемого мужского члена в ней оказались его пальцы. Стремительно двигая рукой, вонзая пальцы до упора, он закинул её ножку на своё плечо, а языком провёл по горячим складочкам, играясь с клитором. Миллс закатила глаза, жадно хватая ртом влажный воздух. Он даровал ей незабываемые, несравнимые ни с чем ощущения. Не знавшая ранее подобной грубости, нежная плоть начинала гореть, но вместе с тем приятное ощущение накатывало волной. Локсли грубо трахал её пальцами, напрочь позабыв слово «нежность», будто его стёрли из памяти. Шершавый язык остервенело теребил клитор, иногда уступая место губам и даже зубам. Реджина вознаграждала действия мужчины громкими стонами, раззадоривая его ещё сильнее. Жаждущее разрядки тело содрогнулось, оргазм приятной дрожью прошёлся по каждой клеточке, а Локсли продолжал свою игру, доводя партнёршу до истошного крика.
Выпрямившись во весь рост, Робин резко развернул хрупкое тело и впечатал сгорающую от желания женщину грудью в стену, вдавливая в кафельные плитки своим телом. Смачный шлепок оставил краснеющую отметину на ягодице. Локсли грубо схватил женщину в области таза и резко дёрнул на себя. Упругая попка врезалась в пах. Не медля ни секунды, Робин вошёл в узкое лоно, растягивая его своим большим естеством. Внутри было горячо и скользко, от этих ощущений ему окончательно снесло крышу. Резкие толчки заставляли Миллс громко стонать, и эти крики становились музыкой для его ушей. Он двигался грубо и жёстко, смачные шлепки не заглушали даже бьющиеся об пол струи воды. Робин намотал на кулак влажные тёмные пряди и дёрнул, запрокидывая её голову назад, так, что Реджине пришлось прогнуться в спине. Её ладони соскальзывали вниз по влажной стене, лишая опоры, а от грубых толчков перехватывало дыхание. Рука мужчины пролезла между женских ножек, и прикосновение пальцев к клитору окончательно свело Миллс с ума. Стенки влагалища плотно сжали член, сумасшедшая гонка близилась к финалу, сердце бешено колотилось, гоняя кровь по венам, и Реджина свела ноги, громко крича в момент сильного оргазма. Дрожь пробрала всё тело, сил значительно поубавилось, а Робин продолжал растирать маленькую точку и толкаться в истекающее соками лоно с бешеной скоростью. Под женские крики и собственный рык мужчина обильно кончил. Густая сперма потекла по ногам, когда он вышел из неё. Ноги подкашивались, и Робин обнял обмякшее тело, предварительно развернув женщину к себе лицом. Голова склонилась на его плечо, а руки лениво обняли торс.
— Это всё, на что ты способен? — тихо спросила она.
— Нет, милая, — ладонью провёл по влажной спине. — Но на первый раз с тебя хватит.
Реджина оторвала голову от мужского плеча и заглянула в голубые глаза. Их предыдущие разы не были из разряда самого нежного секса, но и не доходили до столь грубого и неаккуратного проникновения. Низ живота действительно поднывал, а внутри чувствовался лёгкий дискомфорт. Но Миллс не будет самой собой, если не оставит последнее слово за собой. Нежная ладошка обхватила горячую плоть, а карие глаза наблюдали, как мужчина напрягся.
— Мы продолжим, — заявила она.
— Нет, Реджина… Ты не понимаешь, я не смогу остановиться. Ты потом ни то, что сидеть, ходить не сможешь.
— Так, Локсли, я не поняла, — оттолкнула мужчину, покидая территорию душа. — В моём предложении разве была вопросительная интонация? — заворачиваясь в полотенце, Реджина вздёрнула брови вверх, устремляя взгляд в голубые глаза. — Я не спрашиваю твоего разрешения или согласия. Я просто ставлю тебя перед фактом: мы продолжим, — промокнула полотенцем сырые волосы, впитывая в ткань лишнюю влагу. — Я знаю, ты хочешь этого. Я тоже хочу, так в чём проблема?
— Ни в чём, — стоя под душем, улыбался он.
Ему нравилась её дерзость, прямота и желание подчинять и властвовать. Где-то в глубине души он ненавидел себя за слабость к этой женщине. Женщине, которая, возможно, лишь играет роль, завлекая в сети.
— Тогда заканчивай свои вводные процедуры, я жду тебя в постели. И, наверное, не только в ней, — крикнула, скрываясь за дверьми.
Её влажные следы оставляли петляющую дорожку на ламинате. Реджина плюхнулась на постель, заваливаясь на спину. Она блаженно прикрыла глаза, в голове невольно всплывали картинки из душа. Его сильные руки, и он в ней. Реджина закусила губу, предвкушая продолжение банкета. Забытый мобильный прервал мысли, врываясь в сказку звонкой трелью. Реджина дотянулась до телефона, неизвестный номер отображался на экране. Миллс ответила, смыкая веки. Безразличие читалось на её лице и слышалось в голосе.
— Мне понравился красный лак, — сразу же послышалось в трубке, отчего Миллс широко распахнула глаза и резко села. — Это для меня? Очень мило.
— Рада, что тебе понравилось. Кто это?
— Ты знаешь, кто я, — Миллс была уверена, что он довольно ухмылялся.
— Чем докажешь, что это ты? — насторожилась она, вслушиваясь в голос и шум заднего фона.
— Первая жертва — Эшли Бойд. Очень милая девушка, — злорадствовал он. — Знаешь, я не собирался её убивать. Это вышло случайно, — Миллс усмехнулась его словам. — Не веришь? Я правда планировал лишь заняться с ней сексом. Я предложил ей игру, и она не была против. А потом услышал, как ключ поворачивается в замке. Я запаниковал и перестарался. Слишком сильно сжал её шею. Её хрупкую, тонкую шейку, — протянул он, выделяя каждое слово, которое вызывало у Реджины чувство дежавю. Где-то она уже слышала подобное. — Потом запихнул тело в шкаф и сбежал через окно. Я так и не уснул той ночью, много думал о случившемся. И знаешь, что я понял? Мне понравилось, — с блаженной интонацией протянул мужчина.
— Скажи что-то, чего я не знаю.
— Алиса Тилли — вторая жертва, — продолжал мужчина. — Она хоть и была проституткой, но предпочитала девушек, — он сделал короткую паузу. — О, чувствую твоё замешательство, — хохотнул он. — Ты этого не знала, так? Я забрал все фото из её квартиры. Всё, что связывало её… С третьей жертвой. Подружка тире девушка. Робин Уэст, — смакуя на вкус, назвал имя.
— С чего мне тебе верить? — уверенно держалась, не показывая, что он обескуражил её открывшимися подробностями.
— Я пришлю тебе пару фото по почте.
— Ты взял кое-что из дома последней жертвы. Что это было? — устроила маленькую проверку.
— Кое-какие украшения. И прядь её волос.
— Ладно… Допустим, я тебе верю.
Реджина нервно прошлась по спальне и приоткрыла дверь в ванную, заглядывая во внутрь сквозь маленькую щёлку. Робин повернул вентили, выключая воду, и шагнул навстречу полотенцу. Те крохотные два процента, сидящие в её голове, всё ещё не исключали причастности Локсли.
— Знаешь, я с интересом наблюдал за тобой.
— Неужели? — огрызнулась Реджина.
— Мы с тобой очень похожи.
— О, я так не думаю, — закатила глаза.
— Мы оба одержимы жаждой власти. Стремлением контролировать всё и вся. Мы считаем мораль относительной. Вот только ты связана традиционными понятиями добра и зла. А я свободен.
— Разве ты свободен? Ты раб своих желаний, — дерзко ответила Миллс. — Ты ни над чем не властен. Ты слаб. Бессилен. Считаешь себя художником, но это не так.
— Искусство — ложь. Оно приносит в мир хаос и порядок, которого не существует.
— Ты звонишь мне ради этого? Поделиться незрелой философией? Я разочарована.
— Я звоню, чтобы сказать, что у тебя ничего не выйдет, — сменил интонацию на более резкий тон. — Я рядом. Я совсем близко. Я повсюду. Но ты не видишь меня под собственным носом. Мне всё сойдёт с рук.
— Я тебя остановлю.
— Желаю удачи.
Его голос сменили короткие гудки. Из-за дверей ванной показался мужской силуэт. Реджина, придерживая на груди полотенце, вылетела из спальни и залетела в первую попавшуюся дверь.
— Эмма! Несколько минут назад мне поступил входящий звонок. Срочно пробейте номер и попробуйте определить местоположение.
