Рабыня

      Рабыню отослали в храм Хонсу в Карнаке. Через несколько дней она узнала, что фараон был убит Анк-су-намун. Сама же наложница покончила с собой. "Я оплакивала уход Госпожи, но внутри было предчувствие, что внезапная гибель - ещё не конец истории этой женщины." Вскоре после случившегося, девушка узнала, что Верховный жрец вместе со своими подчинёнными выкрал тело покойной и попытался вернуть её к жизни. Но, планы были нарушены. Имхотепа схватили до того, как он успел закончить ритуал и обвинили в соучастии убийства фараона - преступлении, не только против народа Египта, но и против Богов. Он, как Верховный жрец должен был защищать фараона, быть посредником между миром живых и миром бессмертных, всесильных Богов. Но, он посмел посягнуть на жизнь их наместника, и таким образом, обрëк себя на вечные муки. Его подвергли самой страшной казни из всех когда-либо известных - Хом - Дай. Это означало, что его душа не сможет переродится после долгой мучительной смерти - она навсегда будет заточена в этой оболочке - бессмертном, разлагающемся столетиями, теле. Навечно. "Больше я не могла этого вынести."       Когда на царство спустился мрак ночи, Халима незаметно выскользнула за ворота храма и направилась к Нилу. Она брела подобно призраку вдоль берега реки, почти не разбирая дороги в кромешной темноте. Рабыня крепко сжимала в руке маленький сосуд - первый и последний дар покойной госпожи. А в мыслях этой, почти обезумевшей от горя девушки, повторялся единственный вопрос: "Что мне теперь делать? " Человек, которого она любила - навеки стал пленником своего тела, жертвой страшного проклятия, его постигла ужасная участь, и всё из-за любви. Любви к женщине, которая на самом деле лишь использовала его, чтобы добиться своей цели любым путëм. Но... боль Анк-су-намун рабыня тоже понимала. Её раздирали противоречивые чувства. Неописуемая пустота внутри от потери дорогого человека, злоба, бессилие. Но, тем не менее, она не могла ненавидеть наложницу. Не могла. Это сводило с ума.       Упав на колени у самой кромки воды девушка подняла пустые, покрасневшие от слёз глаза к небу. Она отчаянно молилась Богам о своëм горе. Она чувствовала себя лишней в этой истории, в этом мире, теперь уже лишённом всякого смысла. Самой беспомощной и ничтожной. "А, ведь он даже не знал, что я была рядом... что, столько времени... я наблюдала за ним, и хотела... лишь хотела быть подле него. Этого было бы достаточно. Но теперь...что я могу теперь?" Девушка отчаянно закричала. Звук её голоса быстро умолк, будто тёмные воды Нила поглотили его. "Надеюсь, в следующей жизни я не буду всего лишь жалкой рабыней, и смогу сделать хоть что-нибудь." Девушка открыла флакон, и выпила всё до капли. "... смогу сделать хоть что-то, чтобы стать счастливой... и спасти его...главное - не забыть..."       В последние мгновения жизни, перед глазами девушки пронëсся тот миг, когда Имхотеп улыбался, глядя ей прямо в глаза. Тогда, в детстве. Когда была надежда на счастье. "... нет, я не смогу забыть... " Круги и рябь на воде вскоре исчезли. Лотосы тихо покачивались от слабого ночного ветерка. Только они и полынь, что густо росла по берегам залива были свидетелями того, как воды окрасились в алый.