Голгофа

Много замыслов в сердце человека, но состоится только определенное Господом.

Внедрение искусственного интеллекта в его костюм оставалось первой по значимости насущной проблемой — ведь он видел, когда ещё был им сам, как тот атаковал Флэша, Барри Аллена. Слова, что вертятся на уме, но ни за что не покинут его горло, заставляют его посмотреть в сторону Тоуна. Савитар подымается и подходит ближе к камере, обращая свой взор на Обратного Флэша. Глаза Тоуна были закрыты, а голова под сильным углом опущена на решетку сбоку, что служила в таком положении опорой. Его руки оставались скрещены на груди, а дыхание казалось почти не заметным. Человек, что разрушил жизнь Барри Аллена, спал. Савитар находит в себе мысль, что тот выглядел почти уязвимо. Внезапно возвращается давно забытая яростная ненависть, которая диктует ему, что делать дальше, чтобы избавиться от нее. Вот он, момент возмездия, Божьей кары, отвратительно не подходящий ситуации, словно в моменте кроится злая ирония — что доверие всегда будет разбито, а Барри Аллен всегда будет страдать. Савитар переступает порог камеры, что открывается с тихим скрежетом. Обратный Флэш не двигается, не подозревает. Барри Аллен опускается на колени, рядом с телом того, кто его создал, и в заржавевшем металлом сердце помимо яростной ненависти появляется опустошающая печаль. Савитар будто вновь становится слабым, возвращается в детство. В голове проносится вихрь красных и золотых молний, что сменяется криком женщины. И он сам — наблюдатель. Он вспоминает Флэшпоинт, где нарочито медленно, на глазах его Тоун поднимает со стола кухонный нож и, глядя на него, вонзает его в сердце его матери. Савитар прогоняет видение и подымает руку вверх, заставляя её расплыться с той же скоростью, с какой, кажется, бьётся его внезапно рабочее сердце. И в тот же момент, как он это делает, необъятная ненависть, что захватила сознание, пропадает, оставляя лишь обездвиживающую печаль. Обратный Флэш словно чувствует опасность, открывает глаза, осматривает его и мигом улыбается. — Давай, Барри. Ты правда этого хочешь? И то, что он — Савитар, в этот момент не имеет значения. — Нет, — отвечает Барри Аллен.