Секунды до твоего возвращения

Жажда… Это первое, что почувствовал Цукишима, когда он с огромнейшим усилием поднял тяжелые, словно свинец, веки. Голова гудела и немного кружилась, а его разбитые очки не давали полностью увидеть свое окружение. Приложив немалое усилие, чтобы поднять свою руку, он снял с себя, недавно подаренные мамой, уже сломанные очки. Они моментально упали и окончательно разбились об пол с характерным трескающим звуком, потому что его пальцы сами собой разжались, а лицо застыло в немом ужасе. Знаете, вот лучше бы не снимал бы он эти очки. Перед ним на расстоянии пару метров лежало мертвое тело мужчины лет тридцати. Его лицо исказило ужасное выражение: оно выражало лишь боль и страх — страх перед смертью. Вы когда-нибудь видели, как умирает человек? Видели, как в его глазах медленно потухает сначала надежда, а затем и огонек жизни? Глаза становятся темными, тело последний раз напрягается, а затем обмякает. На такое очень тяжело смотреть, особенно неподготовленным людям. Если бы Цукишима поднапрягся бы, то он бы вспомнил этого человека. А ведь и вправду, все приметы совпадают: черные короткие волосы с выбритыми висками, густые брови и родимое пятно прямо под левым глазом. Именно он сидел на переднем кресле в их автобусе, который должен был их отвести до замка Бельмонте. Они с Ямагучи ехали туда на экскурсию. Это должны были быть прекрасные каникулы… Цуки слушал музыку и начинал потихоньку засыпать, потом он услышал оглушающие крики полного неподдельного ужаса и… А дальше он ничего не помнит. Его как-будто бы выключили. Только он пытается хоть что-то еще вспомнить, как голова снова начинает расскалываться. Так, спокойно, надо взять себя в руки и оценить ситуацию. Судя по всему, они попали в аварию, значит нужно посмотреть, кто еще пострадал, кроме… него. Автобус был заполнен не полностью, в хвосте сидели только нас трое, основная масса сидела спереди. О нет… Хоть Цукишима был и без очков, и все немножко плыло в его глазах, но он четко видел, что почти вся передняя часть автобуса была полностью разрушена. Было видно кучу разного металла, сплюснутых кресел и… много крови. Все было вперемешку, было сложно что-либо разглядеть. Все еще стараясь не впасть в истерику, он прислушался: никто не кричал, никто не звал на помощь. К сожалению есть только два варианта объяснений этому: либо пострадавшие потеряли сознание как и он, либо они мертвы. Погодите, а где же Ямагучи?! Они же ведь вместе сидели! Оглядевшись вокруг себя он нигде не увидел привычной зеленой макушки. Нужно попытаться вспомнить, что происходило до аварии. Так, когда он слушал, кажется это была «Someone you loved» (ну да, Кей, очень важная информация, молодец), Ямс его тихонько тронул за плечо и сказал что-то по типу: «Пойду узнаю, долго ли нам еще ехать». Блондин уже почти спал и только недовольно промычал что-то, понятное только ему. Он мало обратил на это внимание, но теперь все начало соединяться в одну единую картину. Твою мать. Про остаток пути он мог пойти узнать только у одного человека — экскурсовода. Проблема заключается в том, что этот самый экскурсовод сидел прямо в первом ряду, возле водителя. Цукишима резко дернулся, чтобы встать с места, но у него не получилось этого сделать из-за прорезающей боли в ноге. Он только сейчас увидел, что его нога была зажата между двумя креслами: передним и задним. Из-за сильно стресса он даже не заметил этого. Вот только теперь он совсем не может сдвинуться с места. Сколько бы он не пытался освободиться от этих тисков, делал себе только больнее. И тут у волейболиста начинает сносить крышу. Его начинает тошнить, руки дрожат, словно у наркомана при ломке, а глаза начинают предательски щипать. Он правда пытался держаться молодцом, но все же страх взял вверх. Ему слишком страшно: страшно находиться среди этого безумия, страшно видеть как смерть забирает чьи-то жизни и самое главное — страшно думать, что случилось с его любимым. Он хочет помочь ему, узнать в порядке ли он, но он не может ничего сделать — он просто беспомощен. Он начинает кричать, он пытается позвать на помощь, услышать хоть кого-то, но никто не отзывается. Цукишима уже ничего не хочет: ни отдыха на море, ни попасть в сборную по волейболу, ни даже выбраться отсюда. Все что он хочет знать: в порядке ли Тадаши. Задней мыслю он понимает, что если авария была спереди, то шанс выживания тех, кто там сидел ничтожно мал, не говоря уже о том, что зеленоволосый находился в стоячем положении без какой-либо защиты. Он пытается отгонять такие мысли, но получается откровенно говоря плохо. Цуки начинает винить себя во всем, что только можно: в том, что предложил эту чертову поездку, в том, что предложил посетить этот чертов замок и в том, что пустил к экскурсоводу. Он ведь даже не открыл глаза, когда последний раз разговаривал с ним, не поставил на паузу музыку, когда последний раз слышал его такой мягкий и заботливый голос. В последнее время он ужасно устает и стрессует то из-за поступления в универ, то из-за вечных тренировок по волейболу до поздней ночи. Ну и на ком же он вечно вымещает весь этот негатив? Конечно же на друге детства. А тот никогда не злился в ответ, он просто все это выслушивал и шел в другую комнату, давая партнеру «личное пространство». После же, он вел себя так, словно ничего не было. Словно ему не сделали больно, не расстроили его. «Я тебя не заслуживаю, Тадаши», — вот что последнее прокрутилось в голове у кареглазого, прежде чем он снова отключился.

***

Когда блокирующий открыл глаза, то он сразу же зажмурил их. Идеально белая и чистая комната его ослепила. Немного привыкнув к свету, он осмотрелся: он лежал на белоснежной простыне в чистом халате такого же цвета, и его нога была тщательно забинтована. Не нужно быть гением, чтобы понять, что он в больнице. Это определенно хорошо, значит их нашли и вытащили оттуда. Плохая новость это то, что лежит в палате он один, а значит спросить некого, по поводу состояния остальных — придётся ждать врача. Ожидание его продлилось недолго: буквально через минуту в палату зашёл доктор. Это был невысокий мужчина с, уже начинающими седеть, волосами средней длины, аккуратно завязанных в хвостик, и очками в круглой оправе. Когда он вошёл, он по-доброму улыбнулся и сразу же начал расспрашивать о его самочувствии. Цукишима слушал в пол уха, пытаясь разглядеть в выражении старшего что-то, что дало бы ему подсказку про жертв. Плюнув на это дело, он нагло перебил врача, поясняющему ему состояние его ноги, и выпалил: — Скажите, а что с остальными? Много пострадавших? Есть погибшие? Я был… с другом, его зовут Ямагучи Тадаши. Недавно раздражённое выражение мужчины из-за дерзости юнца, резко сменилось удивлением и печалью. Складки на лбу разгладились, а лицо немножко вытянулось. Он тяжело вздохнул и ответил: — Жаль вас расстраивать, но такой пациент у нас не наблюдается. Практически все ближайшие больницы были полные под завязку. Из всех пассажиров только четверо к нам попали. Из них практически все без серьёзных повреждений. Из этого я могу сделать предположение, что пострадавших с более тяжелыми травмами направили в самые ближайшие от туда клиники. Это скорее всего №28, она самая ближняя. Я думаю, потом вы сможете связаться с ними. Но с начала и о себе позаботьтесь, молодой человек. — Большое спасибо вам. Ага, о себе позаботьтесь. Прям щас! Как можно быть спокойным, когда все о чем ты только можешь думать так это жив ли Ямс? Почему жизнь над ним так издевается? Большего всего на свете он ненавидит находиться в неведении: ты сидишь весь на иголках, не знаешь чего тебе ожидать… «Боже мой, когда уже я смогу позвонить?»