Against the grain should be a way of life What's worth the prize is always worth the fight Every second counts 'cause there's no second try So live like you'll never live it twice Don't take the free ride in your own life @Nickelback — If today was your last day
Через день ниндзя уже были в Алой Тени и направлялись в главное здание. За спиной у Ханаби перешёптывались члены Ордена, называя её предателем, когда они входили внутрь. Однако, Великий Грандмастер не был удивлён её появлению и, как только она ступила на порог дома, по-отечески обнял куноичи. Когда семья воссоединилась, Хаябуса впервые заметил, насколько они похожи. — Но ещё не прошло трёх лет. — Вы вдвоём выполнили очень сложное задание, только за это можно изменить срок твоего изгнания. И я слышал о твоих достижениях в Алтаре Дракона. Ты достойна вернуться. — Откуда вы узнали, что она там будет? — удивился ниндзя, впервые позволив себе высказаться первым и перебить Грандмастера, — Вы же для неё мне дали Хиганбану? — Я знал, что эльфы отправили письмо с просьбой в обе гильдии. А Алтарь Дракона и Алую Тень связывали только два человека. Я был уверен, что Великий Дракон поступит благородно и отправит Ханаби, я же отправил тебя. — Великий Дракон мудр, — согласилась куноичи, — И он знал, что я после этого покину Алтарь Дракона. Несмотря на то, что я не была готова к заданию высшей сложности, он сделал для меня исключение. И у нас получилось. — Я же говорил тебе, что если вы не будете драться друг с другом и объединитесь, то будете непобедимы. — Интересно, а если нам ещё объединиться с Кагурой и Ханзо, — озвучила свои мысли вслух Ханаби, — то мы будем ещё сильнее? — Тогда вы сможете победить даже Бездну, — засмеялся Грандмастер, — Я выделю тебе дом, возвращайся к заданиям. — Она будет жить со мной, — уверенно сказал Хаябуса, показав кольцо на пальце. — Что? Я не буду жить с тобой! Ханаби пыталась показаться гордой, но это была ложь, в которую не поверил никто из присутствующих. — То вы в ненависти точите свои катаны, чтобы пролить кровь друг друга, то снова любите, — грозного произнёс Грандмастер, — Вы определитесь уже. И Хиганбану надо вернуть, Ханаби. Повинуясь Грандмастеру, куноичи протянула смертельное орудие, задумавшись над его словами. Ведь их отношения с Хаябусой действительно были странными: они продолжали задевать друг друга и подкалывать, при этом, такой расклад устраивал их обоих. Казалось, что только так они могут быть счастливы друг с другом. Они шли по главной площади, в сторону окраины, к дому Хаябусы. В Алой Тени ничего не изменилось за те годы, что куноичи провела в, так называемом, изгнании, и очень скоро она начала осознавать, что изгнание было лучше, чем вернуться в родные края. Периодически им встречались знакомые лица, но никто так и не заговорил с ней. Все прятали глаза, либо отводили в сторону взгляд, избегая даже зрительного контакта. Зато, словно тысяча кунаев, эти взгляды летели им в спину. Однако, уже подойдя к дому, Ханаби удалось быстро среагировать и увернуться. Ей в спину полетел кунай настоящий, пройдя в нескольких сантиметрах от горла, он мертвой хваткой впился в стену. Из дома выбежали Кагура и Ханзо, ждавшие внутри. Последний выставил Аме-но-Хабакири перед собой, Хаябуса последовал его примеру, но улица была пустой. Ханаби с ревом накинулась на рукоять оружия, пытаясь вытащить его из стены дома, но тот намертво засел между досками и не хотел поддаваться. Спустя несколько минут куноичи сдалась и, сползая спиной по по стене, села прямо на пробивающуюся траву, а потом обратилась к Хаябусе. — Почему ты не сказал? Её глаза сверкнули злобой, которая вытекает из того отчаяния, когда ничего нельзя изменить. Ниндзя присел рядом. — Потому что иначе ты бы не пошла. Ханзо, при помощи Хенекаге, быстро обследовал территорию. Кагура, наконец, подошла к поднявшейся на ноги Ханаби и тепло обняла старую подругу. Застрявший между досками кунай, словно шальная пуля, испортил момент дружеского воссоединения. — Я не думал, что до этого дойдет, — виновато добавил теневой ниндзя. — Лишний пафос, — фыркнул Ханзо, — Завтра Танабата, никто не посмеет… Закончить предложение ему не удалось, хотя он и не пытался, потому что в разговор вмешалась удивлённая больше всех Кагура. — Почему все так переполошились из-за куная? У нас и раньше такое было, что они вонзались в стены. Мальчишки могли баловаться. Её энтузиазма никто не разделял, а Хаябуса и Ханзо уже рассмотрели рукоять прилетевшего куная, даже не пытаясь его вытащить. — Я вытащу его, — уверено схватилась за торчащую из досок рукоять куноичи, налегая со всей силы. Однако, когда засевшее оружие начало поддаваться, ниндзя перехватил её руку и резко отдёрнул от куная. — Не сегодня. Ждём до завтра. Кагура, до сих пор не могла понять, почему лица её друзей выглядели так, словно они только что похоронили кого-то из близких, а сейчас будет не праздник воссоединения старых друзей, который она так старательно готовила, как только узнала, что Ханаби вернулась, а похороны. Неужели прилетевший кунай так много значит, раз переполошился даже Ханзо, который не будет лишний раз переживать из-за подобного пустяка. — Мне кто-нибудь объяснит, что тут происходит? — Я для них Uragirimono, — пояснила куноичи, снова метнув взгляд в сторону Хаябусы, — А ты это сделал зря. Я бы вытащила кунай и мы бы всё решили здесь и сейчас. Кагура только сейчас заметила небольшой порез на левой ладони Хаябусы, сделанный словно нарочно, потому что так поранится случайно невозможно. Он всегда вынимал катану левой рукой. Девушка переводила взгляд с этой раны на Ханаби и, наконец, Ханзо сжалился и начал объяснять. — Если честно, то не думал, что про этот обычай ещё помнят, — он слегка приобнял Кагуру за плечи, отводя от входа в дом, — Но я попробую объяснить. Uragirimono — это предатель, который вернулся обратно, в поисках искупления. Тот, кто кидал этот кунай, знал, что Ханаби увернётся от него, иначе траектория полёта была бы другой. Он кидался с единственной целью — пометить дом Uragirimono, чтобы все об этом знали. Это ритуальное оружие с особой меткой. — И что дальше? — Это ещё и предупреждение. Что-то вроде «береги спину», потому что может прилететь кунай. Однако, Uragirimono в любой момент может вытащить это оружие и оспорить «статус» поединком. Вот только, это будет бой не один на один: на поединок выйдут все, кто считает этого ниндзя предателем. А те, кто обнажил своё оружие у метки на стороне Uragirimono, становятся такими же предателями, как и любой, кто войдёт в этот дом или попытается заговорить с ней. — Почему Хая поранил руку? — Он поручился за неё своей кровью. И теперь, если Ханаби вытащит кунай, то он будет обязан биться с ней плечом к плечу, до последней капли крови. — Значит я тоже буду драться, — уверенно кивнула Кагура. — Никто сейчас не будет ни с кем драться! Куноичи доставала всё своё оружие, складывая его в кучу у входа в дом. — И что? — удивилась девушка, — Ждать, пока кому-то прилетит в спину кунай? — Пока я безоружна, — Ханаби кивнула на то оружие, которое выложила, — никто не посмеет метать в меня кунаи или сюрикены. — Это правда, — поддержал Хаябуса, — Честь не позволит ни одному из членов Ордена атаковать безоружного ниндзя, даже если он Uragirimono. Мы можем оставить оружие при себе, но, если она обнажит его, то все, кто считает Ханаби предателям — немедленно убьют её. — Значит можно сильно не переживать, — улыбнулась девушка, направляясь ко входу в дом, — Я там стол накрыла, давайте хоть чаю попьём? Ханаби и Хаябуса, странно посмотрев на неё, загородили вход в дом, а Ханзо придержал её за талию, не давая войти. — Кагура, ты — Онмёнджи, — начала куночи, — И не обязана учавствовать в этих разборках между ниндзя. Я не хочу тебя обидеть, просто уберечь от всего этого. Вы с Ханзо ещё можете уйти. В глазах у Кагуры блеснули слёзы, даже не пытаясь их смахнуть она смотрела куноичи в глаза. — Неужели этому тебя научили в Алтаре Дракона? Я ждала тебя все эти годы, каждый раз пыталась найти хоть какие-то вести о тебе. Радовалась всем твоим успехам и была счастлива, что ты осталась жива. А ты отворачиваешься от меня? — Я не отворачиваюсь от вас. В Алтаре Дракона меня научили не подвергать других опасности и защищать их любой ценой. — По-моему, ты так и не научилась принимать помощь. Ты бросилась на нож убийцы, пытаясь спасти друзей из Алтаря Дракона, а от нас принять помощь и поддержку не можешь? Нет, я не уйду. Ты слышишь, Хана, я никуда не уйду! — Мы никуда не уйдём, — поддакнул Ханзо, — И пойдёмте пить чай, зря готовились, что ли? Когда все вошли в дом, напряжение начало сходить на нет, а вскоре они уже мирно беседовали за столом. Ханаби отметила, что её друзья почти не изменились, словно не было этих трёх лет разлуки, а расстались они только вчера. Так бывает только с самыми близкими людьми, которые всегда принимают всё, как есть и не требуют объяснений. Куноичи иногда нервно оглядывалась на окно, боясь, что ниндзя нарушат свой кодекс, но её опасения были ложными. Окончательно расслабившись, она на некоторое время почувствовала себя также, как и в Алтаре Дракона. Рядом были самые близкие и верные друзья, не те, что отводят глаза, при первой неудаче, а те, кто будет рядом, даже несмотря на то, что она не права. Это сплотило их и впервые никто никого не подкалывал, пытаясь только поддержать. — Странно, что они ополчились именно на Ханаби, — удивлялась Кагура, — Ведь Ханзо тоже возвращался в Орден, но ничего подобного не было. — Если вы не знаете, это ещё не значит, что не было, — усмехнулся сильнейший ниндзя, — Я старался провернуть это тихо. — Когда? — удивились все трое. — На следующей день, после свадьбы. Если ты помнишь, то я ходил к Грандмастеру, об этом знал весь Орден. Тогда их было много и в мою спину полетел ни один кунай, только целились в меня. — Но тогда на тебе не было ни царапины. — Я поймал все кунаи, летящие мне в спину, и, не просто принял бой, а с заявлением кровного оскорбления. — А что такое, это кровное оскорбление? — удивилась Кагура, — Ещё один старый обычай. — Да. Он ещё более древний. Если ты говоришь, что тебе нанесли кровное оскорбление, то, в случае победы, ты забираешь самое дорогое, что принадлежит обидчику. Я победил их всех, но ни одного не убил, а поклялся прикрыть спину каждому из них, если потребуется. — И что ты забрал? — Все, кто вышел на поединок со мной, как с Uragirimono, были из старшего поколения ниндзя. Я забрал их детей в ученики, у них не было выбора, а сенсея своих детей они не имеют права даже пальцем тронуть, — Ханзо потянулся и положил руку на плечо настороженной Кагуре, — Этот план мне предложил Великий Грандмастер, он знал, что иначе они могут продолжить плести против меня интриги. Как показало время, всё именно так и вышло, кроме одного из случая. — Того, что был с Аме-но-Хабакири? — догадалась Ханаби, — Когда Хая превратился в демона? — Да. Тут я просчитался, этот удар был спланирован и адресован мне. Уже чуть позже я понял, что Хенекаге был под действием заклинания «Кровавое пиршество» и не мог себя контролировать. Всё это было сделано с одной целью — чтобы я, слившись с ним, уничтожил часть Ордена и принялся за мирных жителей. Они надеялись, что я пойду к Грандмастеру и буду держать меч, во время обряда. — Это бессмысленно, — удивился Хаябуса, — Великий Грандмастер силён и сразу бы смог остановить тебя. — Нет, — осекла его Кагура, — Я помню этот обряд, он отнимает очень много сил и, даже самому сильному магу, нужен хотя бы час, чтобы восстановить силы. — Кагура права, — согласился Ханзо, — Расчёт был на то, что я убью его почти сразу. Вторая на очереди в их плане была Кагура, а потом уже остальные. Они понимали, что, очнувшись и осознав, что я натворил, я сам сдамся Ордену. Но всё вышло совсем иначе. Не знаю как тебе это удалось тогда, Ханаби. Наверное, вера в кого-то и любовь гораздо сильнее магии. — Но их тогда не поймали? — спросила Ханаби. — Нет. Парень был под действием какого-то зелья. У него покопались в голове наши маги, но так и не смогли найти какой-либо информации о заговорщиках. Выходило всё так, что он просто захотел превзойти своего учителя. — А что если, они снова пытаются спровоцировать тебя, но уже через меня? — Именно это они и делают. Поэтому завтра ты вытащишь этот кунай и мы придём на площадь. В Танабату запрещено убивать и устраивать поединки. Но битва с Uragirimono — священна, поэтому они примут бой, но убить никого из нас не смогут. Отделаемся пожизненным изгнанием. А смогу взглянуть им, наконец, в глаза. Ханаби закрыла лицо руками, глубоко вздохнув. — Так они знали, что я полезу вытаскивать кунай сразу, как он прилетит. — Как и то, что мы не останемся в стороне. Поэтому Хаябуса не дал тебе вытащить его раньше времени. Сейчас они будут вести себя тихо, не привлекая внимания. И, если и захотят убить нас всех, обставив всё так, что ты сама выхватила оружие, то сделают это ночью. Мы останемся тут. — Будем держать караул, — кивнул Хаябуса, — А сейчас, можно поспать, пока ещё солнце не село. — Надо было их сегодня сожрать и не было бы проблем, — подал голос Хенекаге, разрядив вновь накалившуюся обстановку.***
На закате первым проснулся Ханзо и, как только сгустившиеся сумерки, плавно перетекли в ночь, сделал первый обход. На улице было непривычно тихо и безлюдно, словно затишье перед бурей. Тем не менее, первая половина ночи, до подъема Хаябусы так и прошла спокойно. Тот, в свою очередь, тоже сделал обход, не обнаружив никого на улице. Алая Тень как будто вымерла, даже тех, кто припозднился и возвращались с задания или уходил на него в эту ночь не было. Однако, ниндзя не сомкнул глаз до самого рассвета, держа свою вахту. Несмотря на тихую и спокойную ночь, Ханаби спала очень плохо. Едва она закрывала глаза, как ей снились зловещие тени, преследующие её, норовя схватить за ноги. Периодически, она слышала, как перешептывались Ханзо и Хаябуса, но ни один из них не посмел разбудить её, думая, что она спит. Спокойно уснуть ей удалось только с первым лучом солнца, который оповестил жителей о том, что настал день Танабаты. Рядом прилёг Хаябуса и проснулись они оба уже ближе к полудню, когда Алая Тень ожила и ниндзя уже стекались к главной площади. Ханзо и Кагура приготовили завтрак, сделали чай, а потом все молча вышли во двор. — Готова? — спросил Хаябуса. — Ты уверен, что всё будет именно так? — Традиции священны. Мы не убиваем в Танабату и, если они пренебрегут правилами, то Орден их немедленно покарает. Чёрная рукоять торчащего из стены дома куная уже успела нагреться на солнце, а сейчас отдала это тепло в ладонь Ханаби. Она дернула на себя оружие, освобождая из плена досок. Ниндзя подал её катану и сюрикены. Никто так и не появился из-за угла, готовый начать поединок. — Так я и думал, — кивнул Ханзо, — Им нужно представление. — Тогда мы его устроим, — поддакнула куноичи. Держа в руке ритуальное оружие, она гордо пошла в сторону главной площади, рядом, с угрюмыми лицами, шли её друзья. Как только она пересекла центр площади, то остановилась, привлекая к себе внимание остальных. — Те, кто считают меня Uragirimono, могут выйти на битву. Я принимаю поединок! — Мы принимаем поединок, — поддакнули друзья. С этого момента все четверо уже официально считались пособниками Uragirimono и уже не могли с поле боя. Толпа скопившихся зрителей образовала кольцо, но никто и шагу не сделал навстречу четвёрке. Однако, со стороны их спин, появилось некое оживление и просвистел первый сюрикен. Толпа расступилась, выталкивая первого соперника. Это был тот самый ученик Ханзо, устроивший заварушку с Аме-но-Хабакири почти три года назад, когда Ханаби изгнали. Медленными и неуверенными шагами он шёл к четвёртке, не вынимая оружия, пока не подошёл совсем близко. — Прости, — со страхом прошептал он, — У меня нет и не было выбора. — О чём ты говоришь? — удивилась Ханаби, — Выбор есть всегда. И тогда всё случилось. Со стороны крыш полетели кунаи и сюрикены, но целились они не в предателей, а в мальчика. Куноичи лишь чудом сумела сгруппироваться, отбрасывая его подальше. Практически в ту же секунду, их окружили тени, которых было не меньше тридцати, у всех лица были плотно скрыты за чёрными масками и капюшонами. Они не стали церемониться и сразу вступили в бой. Это были опытные, закаленные в битвах, ниндзя, один из них владел магией, скрываясь за спинами атакующих. Действия были слаженными и нацеленными на то, чтобы разделить четвёрку, не давая выполнить парные комбо. Они пытались вымотать всех четверых. Ханзо не успел отрыгнуть и призвать Хенекаге, а Ханаби — метать сюрикены. Когда вымотанную четвёрку взяли в плотное кольцо, занося катаны над их головами, расталкивая толпу, на поле боя вышел Великий Гранмастер, держа катану в одной руке и магический пульсар в другой. — Я принимаю бой на стороне Uragirimono, — невозмутимо произнёс он. Толпа ахнула от удивления. — Нет! — вскрикнула Ханаби. Катана одного из ниндзя сделала опасный рывок к шее куноичи, но атакующего буквально разорвал на месте боевой пульсар Грандмастера, он вступил в бой. — Исао, — подал голос тот самый ниндзя-маг, что атаковал четвёрку из-за спин своих товарищей, — Вступившись за Uragirimono, ты нанёс смертельное оскорбление Совету Старейшин Алой Тени. В случае победы, я забираю себе пост Великого Грандмастера. Грандмастер лишь кивнул, продолжая бой. — Хасаши, — прорычал Ханзо, отбивая выпады противников, — Вся твоя политика изначально была дерьмом. Но тот не удостоил вниманием сильнейшего ниндзя, переключившись на Грандмастера, выпуская в его сторону уже серию магических ударов. — Ты слишком много позволяешь девчонке, пустил предателя в Орден, который вырезал его почти наполовину. Я не буду стоять в стороне, предатели должны быть уничтожены. Мне плевать на Танабату! Бой завязался ещё более жестокий, противники уже не жалели своих сил, а Хасаши, бил не особо боясь покалечить кого-то из толпы. Большинство их сил было брошено на то, чтобы убить Грандмастера. Приглашённые гости поспешили убраться с площади, а ниндзя принимали каждый свою сторону. Кто-то предпочёл выбрать выжидательную позицию на крышах домов, пока откуда-то сверху не вылезла стрела, прошив своим наконечником бок Исао. Удар был почти сквозной. И когда он, не удержав равновесие, начал заваливаться на бок, пытаясь отбиться от катан противников, те, что выжидали, приняли сторону. Они ринулись на бойцов, поддерживающих Совет. Во всеобщей суматохе Ханзо удалось выпустить Хенекаге, и он призраком метнулся к Хасаши, плетущему какое-то сложное заклинание. Магическая сила вырвалась, так и не обретя нужной формы, но направление было задано. В этот момент, он был сбит с ног демоном Ханзо, атакующим со всех сторон. Всё, что успели Ханаби и Хаябуса — это закрыв собой Грандмастера, оттащить его на несколько метров. В том месте, куда ударило заклинание, выросла глубокая дыра, расшвырявшая брусчатку в разные стороны. Кагура сдерживала натиск врагов, пытаясь их отгонять от Ханзо. Больше на площади не оставалось равнодушно наблюдающих за битвой, в неё были вовлечены все. Ханаби пыталась сломать наконечник стрелы и вытащить её из тела Исао. — Осторожнее, она пропитана ядом, — предостерёг Грандмастер. Ядовитая стрела прошла слева и почти не задела важные органы, но яд должен был сделать своё дело. Однако, отползая подальше, Исао схватился за свою катану, нарисовав ей странный ритуальный знак в воздухе. На двух ниндзя уже налетели враги и они слаженно отбивались от них, делая парные выпады и пытаясь загородить спинами Грандмастера. Несмотря на большое количество крови у Хенекаге, Ханзо долго не мог летать призраком и пришлось вернуться в тело, чтобы помочь Кагуре отбить натиск. Этим воспользовался Хасаши и, поднявшись на ноги, он выпустил несколько пульсаров, а потом, накапливая силу, очертил область удара. Он приходился, как раз, на четвёрку друзей. И тогда, откуда-то сверху появилась бесформенная тень, которая призраком метнулась к противнику, пожирая его магию на ходу. Это случилось в момент сотворения заклинания, когда магия ещё не отделилась, а его тело составляло с ней единое целое. Призрак начал поглощать магию вместе с плотью заклинателя. И, прежде чем исчезнуть в пасти призрака, Хасаши издал жуткий вопль, привлекая внимание остальных. Над площадью повисла тишина, смолк звон оружия, а призрак растворился в брусчатке. Ханаби только краем глаза увидела, как его тонкий хвост скользнул рядом с лежащим на земле Исао. По площади прошёл удивлённый шёпот «Что это?». Но следов призрака уже не было. В следующую минуту атаковавшие четвёрку ниндзя побросали оружие и опустились на колени. Это означало, что статус Uragirimono оспорен и Ханаби отстояла своё честное имя. Великий Грандмастер поднялся на локтях и сел, потерев виски, его рана кровоточила гораздо меньше, а яд словно растворился. Ниндзя помогали раненым товарищам, кого-то несли в лазарет в лазарет. Ханзо обнимал Кагуру, а она пыталась платком стереть ему кровь. Из меча донёсся едва слышный шёпот Хенекаге. — Ханзо, давай уйдём отсюда? Вдруг, он и нас сожрет. Больше демон не издал ни звука и даже не предлагал избавить от страданий раненых ниндзя, путём поедания, как это делал обычно.***
К вечеру все мятежники были пойманы, отравлены в одиночные камеры и там допрошены. Оказалось, что Хасаши давно планировал мятеж, настраивая остальных членов Ордена. Он настаивал на ужесточении правил, ещё более жестоких тренировках и отсеивании слабаков путём смертельных поединков, как было более ста лет назад в Алой Тени. Хотел отменить праздники, считая, что ниндзя они ни к чему и только расшатывают дисциплину. Появление Ханзо три года назад для него стало благоприятной почвой для распускания слухов, однако члены Совета Ордена, видя успехи покаявшегося предателя, не поддерживали порывы Хасаши сменить Великого Грандмастера на посту. Также ему на руку было отстранение Хаябусы, особенно, когда тот замкнулся в себе. Ведь ниндзя всегда поддерживал своего учителя, будучи на почту Мастера Теневой Фракции. Несколько, советников, всё же, оставили свои посты, признавшись, что науськали мальчика выкрасть Аме-но-Хабакири три года назад, и сами приняли изгнание. Шумиха улеглась только ближе к ночи, когда четверка сидела в кабинете Грандмастера. Последний спокойно наблюдал, как Кагура заговаривала рану и делала очередную перевязку. — Его цель была не ты и не Аме-но-Хабакири, — обратился он к Ханзо, — Ты должен был стать лишь безвольным исполнителем. Я подозревал его с самого начала и догадывался, что так будет, но мне нужны были неопровержимые доказательства. — Поэтому сами вышли на поле боя? — Да. Он именно этого и ждал, а я знал, что он не упустит шанса показать своё лицо. Это был единственный выход. — Вся эта ваша политика — дерьмо. — Знаю. Поэтому прошу прощения, что пришлось окунуть вас в это. Но иначе было нельзя, нужно было вывести на чистую воду всех мятежников. И я не мог никому сказать, у всего есть уши. Думаю, вы устали. Теперь можно спать спокойно. Это означало, что им следует покинуть комнату Грандмастера, что они и сделали. Однако Ханзо не давала покоя странная тень, которая появилась и уничтожила мага. Он поделился своими мыслями с остальными. Хоть Исао и заверил, что та тень не вернётся, но понять, что это было ему было нужно. Потому что Хенекаге из пугливых, а тут он держался слишком тихо, после её появления. Ханаби тоже не давало покоя то, что она увидела, но никому об этом не сказала и, отправив остальных спать, под предлогом ночной прогулки, пошла на главную площадь. Она исследовала поле боя и нашла то место, где лежал Грандмастер, после странного знака его катаной. Удивительным было то, что он истекал кровью от ядовитой стрелы, но, после появления призрака вся кровь исчезла, словно испарившись. Либо её кто-то поглотил. Хенекаге был далеко и не мог этого сделать, а в том месте, где был уничтожен маг, в воздухе ещё слабо витал дух неизвестного ей ниндзюцу. — Его зовут Энэкаге, — услышала она над головой, когда ещё раз исследовала место гибели мага. Рядом стоял Исао и смотрел куда-то вдаль. — После того, как Ханзо предал Орден, то всех, кого хоть немного коснулась душа подобных демонов, казнили. Кто-то скрывал это, а кто-то — погиб. Я был единственным, кто выступал против этого, но не мог противостоять совету. Подобные ниндзюцу были под запретом и контролировались ими. — Но ты всё это время носил в себе демона? — Мы тоже наполовину Акакаге. Но я не ношу в себе демона, как Ханзо. В мне лишь очень маленькая часть его души. Я лишь смог призвать Энекаге из его мира, это была сделка. — Он поглотил кровь? — Нет, он не питается кровью и душами. Только магией. Энекаге поглотил магию, которая была во мне и Хасаши. — А яд? В стреле был яд? — Яд был магического происхождения, поэтому демон поглотил Хасаши и почти всю мою магическую силу. Такова была сделка. — Ты же больше не сможешь колдовать. — У меня больше нет моей мощной магии, но, если бы я этого не сделал, то вы все бы погибли. Если это — цена за спасённые жизни моих подопечных и близких, то я её уплатил. Мы не убиваем просто так, только тогда, когда нет выбора. Мы защищаем людей от злобы и ненависти. — И сами её порождаем. — Злоба порождает ненависть, но мы — ниндзя и должны бороться с тьмой, которая живет не только в мире, но и внутри нас. Иначе мы сами в ней утонем. Главное — победить свою тьму. Это и есть путь ниндзя. И не стоит переживать насчёт моей магии, я орудую катаной не хуже. Всё, что Ханаби узнала — оставила в секрете, особенно то, что она сама — частично Акакаге, а значит может призвать демона и заключить с ним сделку. Она пообещала Исао никогда этого не делать, потому что плата за подобную сделку может стать неподъёмной для неё. А демоны знают толк в сделках и своего не упустят.